I. Влияние налогов на производство.

Все налоги должны, очевидно, браться из производимого землей и трудом, так как не существует иного источника богатства, помимо соединения человеческого труда с веществом и силами природы. Но самый способ, которым могут быть собираемы хотя бы и равные суммы дохода, может весьма различно влиять на производство богатства. Налог, который уменьшает вознаграждение производителя, необходимо ослабляет побуждение к производству; налог, который приурочен к акту производства или применения какого-либо из трех факторов производства, необходимо задерживает само производство. Так налог, который уменьшает заработки рабочего или доходы капиталиста, стремится сделать первого менее трудолюбивым и развитым, а второго менее расположенным сберегать и пускать в оборот капитал. Налог, который падает на процессы производства, ставит искусственное препятствие [-284-] к созиданию богатства. Налог, который падает на труд, поскольку труд применяется к делу, на богатство, поскольку им пользуются, как капиталом, на землю, поскольку она обрабатывается, очевидно, будет стремиться задерживать производство гораздо сильнее, чем налог, собираемый в том же самом размере с рабочих, независимо от того, работают ли они или играют, с богатства, независимо от того, употребляется ли оно производительно или непроизводительно, или с земли, независимо от того обрабатывается ли она или гуляет.

Способ обложения бывает на деле столь же важен, как и его размер. Как небольшой груз, неловко положенный, может утомить лошадь, которая несла бы с легкостью гораздо больший груз, надлежащим образом прилаженный, так и народ может быть разорен и производительные силы его истощены налогами, которые могли бы выноситься с легкостью, если бы собирались иным способом. Пошлина на финиковые пальмы, наложенная Магометом Али, заставляла египетских феллахов вырубить свои дерева; а пошлина в два раза большая, наложенная на землю, не произвела бы такого действия. Пошлина в десять процентов на всякую продажу, наложенная герцогом Альбою в Нидерландах, если бы она сохранилась, почти остановила бы торговлю, хотя могла бы доставлять лишь незначительный доход.

Но нам нет надобности ходить далеко за примерами. У нас в Соединенных Штатах производство богатства в немалой мере терпит от налогов, которые падают на самые процессы производства. Судостроение, в котором мы отличались, почти уничтожено, поскольку это касается внешней торговли, и многие отрасли производства и обмена серьезно пострадали от налогов, отклонявших промышленность от более производительных к менее производительным формам.

И такое стеснение производства является в большой или меньшей степени характеристичной чертой большей части налогов, посредством которых собираются доходы современных правительств. Все налоги на промышленные заведения, все налоги на торговлю, все налоги на капитал, все налоги на улучшения, суть налоги именно такого рода. Они имеют то же стремление, как и налог Магомета Али на фруктовые деревья, хотя их действие может быть и не настолько ясным.

Всем таким налогам присуща тенденция уменьшать производство богатства, и к ним, следовательно, никогда не должно прибегать, если есть возможность собирать общественные доходы посредством налогов, которые не задерживают производства. И эта возможность является вместе с развитием общества и с накоплением богатства. Вот например налоги, которые падают на роскошь; они просто доставляли бы в государственное казначейство те суммы, которые иначе были бы растрачены на пустой блеск ради блеска; или налоги на завещания богачей, которые, вероятно, оказывали бы слабой действие, в смысле уменьшения желания накоплять, ибо желание это, овладев человеком, становится слепой страстью. Но огромный класс налогов, от которых может [-285-] получаться доход без всякого стеснения производства, представляют из себя налоги на монополии, ибо доход от монополии сам по себе является налогом, падающим на производство, и облагать его налогом, значит просто направлять в общественные сундуки то, что производство должно во всяком случае уплатить.

У нас имеются различные виды монополий. Существуют, например, временные монополии, создаваемые законами, ограждающими права на открытия или изобретения и право литературной собственности. Облагать эти монополии налогом было бы крайне несправедливо и безрассудно, так как в них выражается лишь признание права труда на его неосязаемые продукты и они представляют из себя лишь средство для вознаграждения за изобретения и литературные произведения. Существуют также тягостные монополии, упомянутые в IV главе П-ей книги, которые являются следствием соединения капитала в таких предприятиях, которые по самому своему существу имеют характер монополий. Но в виду того, что было бы крайне трудно, если не 'совершенно невозможно, вводить налоги путем общего закона, так чтобы они падали исключительно на доходы таких монополий и не сделались бы налогами на производство или обмен, то было бы гораздо лучше уничтожить самые эти монополии. По большей части монополии эти берут свое начало в законодательной деятельности или бездеятельности; как например, конечная причина того, что торговцы в Сан-Франциско принуждены платить за пересылку своих товаров прямо из Нью-Йорка в Сан-Франциско через панамский перешеек дороже, чем стоит везти эти товары морем из Нью-Йорка в Ливерпуль или Соугамптон и оттуда в Сан-Франциско, заключается в "покровительственных" законах, которые делают то, что постройка американских пароходов обходится столь дорого, и которые запрещают иностранным пароходам перевозить товары между американскими портами, причина того факта, что жители Невады принуждены платить за провоз товаров из восточных штатов столько же, как если бы их везли до Сан-Франциско и потом назад, кроется в том обстоятельстве, что власть, которая предупреждает вымогательство со стороны извозчика, бездействует, когда дело касается железнодорожной компании. И можно сказать вообще, что дела, которые по природе своей суть монополии, составляют собственно часть функций государства и должны быть взяты на себя государством. Правительство должно пересылать телеграфную корреспонденцию по той причине, по какой оно пересылает письма; и железные дороги должны принадлежать народу по той причине, по какой принадлежат ему обыкновенные дороги.

Однако все другие монополии ничтожны по своему размеру сравнительно с земельной монополией. А ценность земли, выражающая монополию в ее чистом и простом виде, является во всех отношениях приспособленной для обложения. То есть, в то время как ценность железной дороги или телеграфной линии, цена газа или патентованного [-286-] лекарства, может выражать цену монополии, но выражает также затрату труда и капитала,- ценность земли или рента, в экономическом смысле, как мы видели, слагается без всякого участия этих факторов и выражает только лишь выгоду от присвоения. Налоги, падающие на ценность земли, ни в малейшей степени не могут задерживать производства, если только они не превосходят ренты или ежегодного дохода от земли, ибо, в отличие от налогов на товары, на меновые сделки, на капитал, на орудия или процессы производства, налоги эти не падают на производство. Ценность земли не выражает вознаграждения за производство, как ценность жатвы, скота, строений и тому подобного, она выражает меновую ценность монополии. Она ни в каком случае не есть создание того лица, которое является собственником земли; она создается ростом общества, следовательно, общество может брать всю эту ценность, ни мало не уменьшая при этом побуждения применять к земле труд и капитал или ни мало не уменьшая производства богатства. Налоги на ценность земли могут быть повышаемы до тех пор, пока вся рента не будет взята государством, не уменьшая ни на йоту вознаграждения труда или дохода капитала, не увеличивая цены ни одного товара и ни мало не затрудняя производства.

Более того. Налоги на земельную ценность не только не задерживают производства, как прочие налоги, но стремятся увеличивать производство, уничтожая спекулятивную ренту. А как спекулятивная рента задерживает производство, можно видеть не только потому, что ценная земля остается вне пользования, но и на тех пароксизмах промышленного застоя, которые, получая начало в спекулятивном росте земельных ценностей, охватывают весь цивилизованный мир, повсюду парализуя промышленность и причиняя более опустошения и, вероятно, более страдания, чем какая-либо всеобщая война. Налог, который брал бы ренту на общественные надобности, предупреждал бы все это; ибо, если бы земля была обложена приблизительно до размера ренты, никто не был бы в состоянии владеть землей, не пользуясь ей; и, следовательно, земля, находящаяся вне употребления, была бы открыта для пользования всех желающих. Земля была бы заселена более плотно и, следовательно, явилась бы возможность более производить с той же затратой труда и капитала. Таким образом нес на сене, который особенно в нашей стране, так истощает производительные силы, был бы схвачен за шиворот.

Кроме того, отобрание ренты на общественные надобности помощью обложения увеличивало бы производство богатства еще одним, еще более важным путем, именно, действуя на распределение. Но этой стороны вопроса мы пока не будем касаться. Уже достаточно ясно, что в отношении производства, налог на земельную ценность был бы наилучшим из всех, какие только возможны. Обложите мануфактуры, и в результате будет задержка производства; обложите применения [-287-] труда и капитала к земле, и в результате будет уменьшение таких применений; обложите торговлю, и в результате будет задержка обмена; обложите капитал, и в результате будет растрата капитала. Но весь доход от земли можно взять в виде налога, и единственным результатом будет создание лишних стимулов для промышленности, открытие новых применений для капитала и расширение производства богатства.

Дата добавления: 2015-07-19