Виды ценных бумаг

Многообразие ценных бумаг делает необходимым как для теории, так и для практики, их классификацию. Задачей юридической классификации является разделение явлений, объединяемых общими родовыми признаками, на такие виды, с которыми связаны юридически значимые особенности. Пре­следуя эту задачу в отношении ценных бумаг, можно классифи­цировать их по различным признакам.

Наибольшее значение как в доктрине, так и в законодатель­стве придается разделению ценных бумаг на бумаги на предъ­явителя ордерные и именные. Несмотря на традиционный характер этой классификации, основание ее нельзя считать вполне выясненным.

Господствующий в науке взгляд производит это деление в зависимости от способа обозначения в бумаге управомоченного по ней лица. С этой точки зрения именной бумагой является бумага, составленная на имя определенного лица, ордерной бумагой — составленная по приказу определенного лица и бумагой на предъявителя — составленная на предъявителя бумаги[29]. Иногда именные и ордерные бумаги объединяют в один более общий вид именных бумаг, в которых обозначено имя первоначального субъекта и, затем, подразделяют этот вид на два подвида: именные бумаги в тесном смысле слова (так наз. в немецкой литературе Rektapapiere) и ордерные бумаги, отличающиеся тем, что субъект права может быть указан учиненным на бумаге приказом своего предшественника[30].

Иногда, вместо способа обозначения управомоченного лица, в качестве principium divisionis, берут способ передачи и указы­вают, что бумаги на предъявителя переходят путем простой передачи самого документа, ордерные — путем индоссамента (т. e. передаточной надписи, учиненной на самом документе) и именные — на основаниях, установленных гражданским пра­вом для передачи того права, которое выражено в бумаге, следовательно в случае именных ценных бумаг с обязатель­ственно-правовым содержанием, путем уступки соответствую­щего требования (цессии). Во Франции и Италии именные бумаги, в соответствии с особенностями французского и италь­янского права, определяют как бумаги, передающиеся посред­ством трансферта по книгам должника. Именные бумаги в германском понимании этого термина (так наз. Rektapapiere) обычно не фигурируют в классификациях французских и итальянских авторов[31].

Деление ценных бумаг на виды в зависимости от способа обозначения субъекта права или от способа передачи бумаги не может быть проведено достаточно последовательно. В частнос­ти оно неприемлемо с точки зрения действующего советского права.

Против этого деления могут быть выставлены следующие возражения. Не всегда в бумагах на предъявителя имеется указание на предъявителя. Так, некоторые законодательства в отношении чека определяют, что при отсутствии в нем указа­ния на чекоприобретателя он считается выписанным на предъ­явителя (швейц. обязат. право, ст. 832; австрийский закон 3 апреля 1906 г., ст. 3; германский закон 11 марта 1908 г., ст. 4; латвийский закон 18 марта 1921 г., ст. 3). В некоторых случаях в бумаге на предъявителя может быть указано определенное имя наряду с указанием на предъявителя или даже без такового. Так, некоторые законодательства в отношении опре­деленных бумаг допускают альтернативную оговорку, т. е. указание на предъявителя наряду с указанием имени (герман­ский чековый закон 1908 г. ст. 4; австрийский чековый закон 1906 г. ст. 3; Negotiable Instruments Law Нью-Йорка 1897 r.§ 28; английский Bills of Exchange Act, sec. 7). Кроме того, Negotiable Instruments Law Нью-Йорка (§ 28) и английский Bills of Ex­change Act. (sec. 7) приравнивают к указанию на предъявителя наименование фиктивного или несуществующего лица, если составителю это обстоятельство было неизвестно.

Равным образом ордерные бумаги не всегда содержат наряду с именем первого приобретателя указание на возможность определения субъекта права его приказом (Orderklausel, clause a ordre, clausola all'ordine). Некоторые ордерные бумаги явля­ются таковыми в силу закона. Типичным примером такой бумаги является по большинству законодательств вексель. На этом основании разделяют ордерные бумаги на два подвида — на бумаги ордерные в силу закона (geborene Orderpapiere — по немецкой терминологии) и на бумаги ордерные в силу воли сторон (gekorene Orderpapiere)[32]. Так обстоит дело по германскому, швейцарскому и итальянскому праву, которым известны как первая (напр. вексель), так и вторая категория ордерных бумаг (см. § 363 Герм. Торг. Ул., § 838, 839, 843 и 845 Швейц. Обяз. Права, ст. 555 и 389 Итальянок. Торг. Код.). Советскому праву разделение ордерных бумаг на geborene и gekorene неизвестно. Единственный случай, когда закон требу­ет оговорки о приказе (коноссамент, выданный приказу отпра­вителя или получателя) имеет совершенно иное значение (см. гл. III, 1). Особо стоит французское право, согласно которо­му ордерная бумага всегда должна содержать clause и ordre. Clause и ordre является даже обязательным реквизитом пере­водного векселя, — lettre de change, ст. 110 Франц. Торг. Ул. В отношении простого векселя — billet a ordre, clause и ordre тоже необходима. Однако, при ее отсутствии, billet a ordre не делается недействительным, а превращается в billet nominatif или, если имя не указано, — в billet au porteur.

Таким образом способ обозначения субъекта права, как principium divisionis классификации ценных бумаг, не соответ­ствует действующему праву. В тех случаях, когда закон относит бумагу к числу предъявительских или ордерных, то, независи­мо от того, содержится ли в ней указание на предъявителя или оговорка о приказе, совершенно очевидно, что характерные особенности предъявительских или ордерных бумаг заключа­ются не в способе обозначения субъектаправа, а в чем-то ином. Способ обозначения субъекта может быть реквизитом, с кото­рым правопорядок связывает отнесение ценной бумаги к той или иной категории. Но, как показывают вышеприведенные примеры, в некоторых случаях бумага является предъявитель­ской или ордерной не в силу принятого в ней способа обозначе­ния субъекта, а ввиду наличия в ней иных реквизитов, которые согласно закону делают ее таковой.

Способ передачи бумаги также не может быть положен в основу классификации ценных бумаг в силу следующих сооб­ражений.

Ордерная бумага (напр. вексель) может в том случае, когда она снабжена бланковым индоссаментом, переходить от одного субъекта к другому так же, как и бумага на предъявителя. Однако, в силу этого обстоятельства, она не превращается в бумагу на предъявителя, а остается ордерной бумагой. Бланко­вое индоссирование векселя предоставляет векселедержателю правомочия, которыми не обладает держатель бумаги на предъ­явителя. Векселедержатель может не только передать вексель без всяких формальностей, но может также заполнить бланк своим именем или именем другого лица или передать вексель, учинив новый индоссамент. Поэтому нормы о бумагах на предъявителя не распространяются на ордерные бумаги, снаб­женные бланковым индоссаментом[33].

Наконец, особенно существенным является то обстоятельст­во, что индоссамент не является способом передачи одних только ордерных бумаг. По индоссаменту могут передаваться ценные бумаги, в которых обозначено имя первого приобрета­теля и на которые совершенно не распространяются те положе­ния, которые устанавливаются для ордерных бумаг, в частнос­ти, для наиболее типичной из них — векселя. Наконец индос­самент может служить для оформления передачи прав, кото­рые не получили выражения в ценной бумаге, но оформлены посредством юридического документа другого рода[34]. В частнос­ти, статья 128 Г. К. не содержит никаких препятствий к оформлению цессии указанным способом. В тех случаях, когда передаточная надпись учиняется на документе, который не является ордерной бумагой, то независимо от того, является ли документ ценной бумагой, такая передаточная надпись должна рассматриваться как оформление передачи соответствующего права, подлежащее обсуждению на основании правил граждан­ского права. В советском законодательстве нет норм, относя­щихся к ордерным бумагам вообще. Как и некоторые другие европейские законодательства, оно придерживается другого приема. (См. гл. III, 1). Оно распространяет на ордерные бумаги нормы вексельного права. В тех случаях, когда из прямого предписания закона или из его смысла подобное распростране­ние не вытекает, передаточная надпись, хотя бы она и была предписана законом в качестве обязательного способа передачи ценной бумаги, не может иметь последствием применение к документу каких бы то ни было положений, представляющих собой специфические последствия вексельного индоссамента.

Германская доктрина вынуждена прибегать к разделению бумаг на technisch indossable Orderpapiere и einfache Orderpapiere. К первой группе она относит те бумаги, индоссирование коих производит эффект аналогичный вексельному; ко второй — те, индоссирование коих обладает свойствами общеграждан­ской цессии. Вторая группа по своим свойствам примыкает к Rektapapier, не отличаясь от них ничем, кроме оформления передачи посредством надписи на самой ценной бумаге. Совер­шенно очевидно, что такой прием не спасает классификацию, построенную на неправильном основании. Проблема классифи­кации ценных бумаг останется нерешенной, если не найти такой principium divisionis, который позволит объединить бумаги однородные по своим основным свойствам и разделить разно­родные.

В сущности говоря, искомый критерий для отнесения ценных бумаг к тому или другому виду в науке уже найден. Только обычно он выдвигается не как principium divisionis, а как юридическое следствие принадлежности бумаги к одному из трех видов, установленных традиционной классификацией. Это обстоятельство объясняется исторически. Отдельные типы цен­ных бумаг (вексель, акция, облигация и т. п.) и различные способы обозначения в них управомоченного лица были уже даны частью в законодательствах, частью в практике граждан­ского и торгового оборота, к тому времени, когда в юридической науке, благодаря более углубленному анализу, стало выявлять­ся общее понятие ценной бумаги. До выявления этого понятия классификация по чисто внешнему признаку являлась совер­шенно естественной. Образовавшееся таким образом традици­онное разделение продолжало существовать и после, существу­ет и в настоящее время наряду с уже значительно разработан­ной теорией ценных бумаг и с сильно развившимся и детализи­рованным законодательством об отдельных типах бумаг. Дета­лизация законодательства неизбежно приводит к выявлению свойств, общих всем ценным бумагам вообще или отдельным их категориям. Поэтому в настоящее время возможно и необходи­мо взять из действующего права особенности, присущие раз­личным видам ценных бумаг, особенности, как было указано, известные и изученные юридической теорией, и построить на них логически более правильную и практически более пригод­ную классификацию. Мы имеем в виду различные способы легитимации держателя бумаги в качестве субъекта выра­женного в ней права.

Для всякой ценной бумаги характерна необходимость ее предъявления для осуществления выраженного в ней права. Выше было указано, что предъявление бумаги легитимирует своего держателя, как в его интересах, так и в интересах обязанного лица в качестве субъекта соответствующего права. Притом предъявление бумаги не всегда само по себе является достаточным для легитимации держателя. В целом ряде случа­ев требуются добавочные способы легитимации, различные для различных ценных бумаг. Классификация ценных бумаг та­ким образом может быть построена на различии в способах легитимации держателя бумаги.

С этой точки зрения можно разделить ценные бумаги, извес­тные советскому праву, на следующие виды.

1. Ценные бумаги на предъявителя, к которым относятся облигации и акции на предъявителя, предъявительские чеки, предъявительские вкладные документы, простое складочное свидетельство, коноссамент на предъявителя, дубликат на­кладной на предъявителя и некоторые др., характеризуются тем, что для легитимации держателя в качестве субъекта соответствующего права достаточно одного только предъ­явления бумаги. Не требуются никакие дополнительные при­знаки. Обязанное лицо должно чинить исполнение против предъявленной ему бумаги и может это делать, не опасаясь ответственности за исполнение ненадлежащему лицу. Исполне­нием предъявителю должник погашает свое обязательство. В советском праве этот принцип обычно формулируется указани­ем на то, что субъектом соответствующего права, или собствен­ником бумаги, или правильным держателем считается каждый держатель документа (см. напр., ст. 21 Пост. о документах, выдаваемых товарными складами; ст. 12 п. г. Пол. о морской перевозке; ст. 61 Уст. ж. д.).

2. Ордерные бумаги, типичным образцом которых является вексель, характеризуются тем, что держатель бумаги должен быть легитимирован как предъявлением самой бумаги, так и непрерывным рядом передаточных надписей. Как правильно отмечают проф. В. М. Гордон и Н. Г. Вавин[35], Положение о векселях 1922 г. не содержит прямого указания на необходи­мость непрерывного ряда передаточных надписей. Проф. В. М. Гордон выводит ее из существа вексельного обязательст­ва. Но этот принцип может быть также выведен из отдельных положений вексельного права. Так ст. 7 Положения о векселях допускает бланковый индоссамент. Бланковый индоссамент исключает возможность всякой иной проверки должником правильности перехода векселя, кроме как посредством конста­тирования чисто формального обстоятельства, — непрерыв­ности учиненных на векселе передаточных надписей.

Кроме векселя ордерными являются по советскому праву еще некоторые другие бумаги (см. гл. III, 1).

3. Именные бумаги, как именная акция, временные свиде­тельства, именные вкладные документы, квитанции товарных складов, не получивших разрешения правительства на выдачу свидетельств, легитимирует своего держателя в качестве субъекта права, если он означен в тексте бумаги посредством указания его имени и, кроме того, внесен в книгу, которую ведет обязанное лицо. Советское законодательство, не форму­лируя это положение в виде общей нормы, упоминает о нем по поводу трансферта по книгам акционерного общества именной акции. Трансферт представляет собой формальность, необхо­димую для того, чтобы приобретатель бумаги мог быть легити­мирован в отношении акционерного общества. Ст. 344 Г. К. говорит: «Приобретший право собственности на акцию по передаточной надписи или по какому-либо иному основанию, обязан для осуществления своих прав в отношении общества заявить о своем праве собственности на акцию или свидетель­ство правлению общества для внесения имени приобретателя в акционерную книгу и предъявить правлению самую акцию или свидетельство с передаточной именной надписью или иными письменными доказательствами перехода права собственности. В случае перехода права собственности на акцию или свиде­тельство не по передаточной надписи, а по иному основанию, надпись о переводе акции или свидетельства на имя приобре­тателя делается правлением общества». Таким образом держа­тель именной ценной бумаги легитимирован в качестве субъек­та соответствующего права тогда, когда имя его означено в бумаге в качестве первоначального приобретателя или после­дующего и, кроме того, записано в книге, которая ведется обязанным лицом.

4. Обыкновенная именная ценная бумага легитимирует своего держателя в качестве субъекта права, если он, будучи держателем бумаги, является субъектом выраженного в ней права на основании общих норм гражданского права или на основании специальных норм, регулирующих правоотноше­ние, по которому выдана бумага. В случае обыкновенной ценной бумаги дополнительная легитимация тождественна с легитимацией субъекта соответствующего права, как она имела бы место в том случае, если бы право не было выражено в ценной бумаге. В качестве субъекта обязательственного права, выра­женного в обыкновенной именной ценной бумаге, легитимиро­ван тот, кто в ней означен как первоначальный субъект этого права, или тот, к которому бумага дошла в порядке цессии. Если бумага и выраженное в ней право непередаваемы, то легитими­рованным является только лицо, поименованное в бумаге.

Цессия права, выраженного в бумаге, может быть оформлена также и путем передаточной надписи на самом документе. Так ст. 1 Пост. СНК СССР от 4 ноября 1924 г. о переуступке прав по накладным говорит: «признать, что действующими законами не возбраняется передача права распоряжения грузом путем передаточной надписи на дубликате именной накладной». В некоторых случаях закон требует обязательного оформления именно этим способом. Примером по советскому праву может служить накладная на уже выкупленный груз, переуступка которого согласно ст. 1 Постан. ЦИК и СНК СССР от 27 июля 1923 г.: о переуступке прав по накладным (Вестник ЦИК, СНК и СТО, 1923 г. № 3, ст. 60) должна совершаться путем учинения переуступочных надписей на самих накладных[36].

Таким образом способ легитимации держателя бумаги в качестве субъекта выраженного в ней права, взятый в качестве principium divisionis классификации ценных бумаг, приводит не к традиционной трехчленной классификации, а к четырехчлен­ной, в некоторых отношениях существенно от нее отличной. Первый вид ценных бумаг — бумаги на предъявителя — вполне совпадают в той и другой классификации. Второй вид — ор­дерные бумаги, совпадает с теми ордерными бумагами, которые в германской науке относят к technisch indossable Orderpapiere. Особенностью четырехчленной классификации, по сравнению с принятой в германской науке, является выделение в особый вид бумаг, держатель которых для того, чтобы быть легитимирован­ным в качестве субъекта соответствующего права, должен быть означен как на самой бумаге, так и в книгах обязанного лица. Германскому праву такие бумаги известны. К ним принадлежат именные акции и некоторые другие бумаги. Именные акции причисляются германской доктриной к числу ордерных бумаг ввиду того, что способом их передачи является индоссамент, причем трансферт по книгам не принимается во внимание как обстоятельство, необходимое не для передачи права на бумагу, а только для легитимации в отношении обязанного лица[37].

Германская доктрина в этом случае несомненно противоречит себе, так как, определяя ценную бумагу как документ, необхо­димый для осуществления выраженного в нем права, нельзя при классификации игнорировать своеобразие легитимации предъявителя этих бумаг и относитьих к тому или иному виду на основании способа перехода их от одного лица к другому. Четвертый вид бумаг предложенной классификации совпадает с Rektapapiere и einfach indossable Papiere германского права.

По сравнению с трехчленной классификацией, принятой во Франции, четырехчленная классификация отличается тем, что во Франции не создают особой группы, соответствующей гер­манским Rektapapiere. Это объясняется тем, что применение к передаче этих бумаг правил о цессии настолько сближает их с юридическими документами, не являющимися ценными бума­гами, что для французской доктрины, не оперирующей поняти­ем ценной бумаги, как документа необходимого для осущес­твления права, не было поводов выделить их из общей массы юридических документов.

В Швейцарии принята трехчленная классификация герман­ского типа. Вопрос об отнесении Rektapapiere к ценным бумагам является спорным. Швейцарское право знает ценную бумагу (именную акцию — § 637 Швейц. Обяз. Права), которая леги­тимирует своего держателя только в том случае, если имя его отмечено в книгах обязанного лица. Швейцарская доктрина относит ее к technisch indossable Orderpapiere[38].

В Италии принята классификация французского типа. Со­гласно закону от 7 июня 1923 г. именные бумаги считаются принадлежащими тому, кто означен как в самой бумаге, так и в реестре эмиттента[39].

Вопрос об отнесении обыкновенных именных ценных бумаг к числу ценных бумаг, связан с вопросом о публичной достовер­ности этих бумаг и может быть рассмотрен только вместе с ним. Brunner предложил различать ценные бумаги, обладающие

публичной достоверностью, и ценные бумаги, не обладающие этим свойством. Обладают публичной достоверностью, согласно его определению, те ценные бумаги, содержание которых без­условно определяет права добросовестного их приобретателя (deren Wortlaut zu gusten des gutglaubigen Erwerbens unbedingt massgebend ist[40]. Тот, кто приобретает такую бумагу, добросо­вестно доверяя ее содержанию, приобретает выраженное в ней право таким, каким оно является согласно этому содержанию. Обязанное лицо не может противопоставить требованию добро­совестного приобретателя бумаги возражения, которые не вы­текают из ее содержания, за исключением тех, которые основа­ны на непосредственных отношениях между ними. Исключены таким образом возражения, основанные на правоотношениях обязанного лица к предшественникам добросовестного приоб­ретателя. Публичная достоверность бумаги имеет значение только в отношении добросовестного приобретателя. В отноше­ниях между обязанным лицом и первоначальным приобретате­лем она не производит никакого действия. В этом случае возможны все возражения, основанные на правоотношениях между должником и его контрагентом. Brunner предложил для бумаг, обладающих свойством публичной достоверности, назва­ние Papiere oeffentlichen Glaubens (Scripturobligationen), кото­рое и удержалось в германской и швейцарской литературе.

Во французской литературе говорят применительно к этого рода бумагам об impossibilite des exceptions.

С. Vivante говорит о бумагах, представляющих uno diritto literale et autonomo, — терминология, принятая в русской литературе проф. В. М. Гордоном[41].

Во Франции закон умалчивает об ограничении возражений, но судебная практика применяет это начало. В отношении бумаг на предъявителя и векселей оно считается бесспорным.

Начало публичной достоверности в германском законода­тельстве формулировано применительно к отдельным бумагам (бумаги на предъявителя — § 796 Гер. Гр. Ул.; перевод — § 784 Гер. Гр. Ул.; вексель — ст. 82 Гер. Веке. Уст.; торговые ордерные бумаги — § 365 Гер. Торг. Ул.; чек — ст. 18 закона от 11 марта 1908 г.).

Равным образом аналогичные указания имеются в швейцар­ском законодательстве (бумаги на предъявителя ст. 847 Обяз. Права; ордерные бумаги — ст. 843 Обяз. Права; вексель — ст. 811 Обяз. Права).

В Италии закон устанавливает ограничение возражений в отношении векселя (ст. 324 Ит. Торг. Ул.)[42].

Нормы германского, швейцарского и итальянского законода­тельств формулируют начало ограничения возражений путем положительного указания на то, какие возражения допустимы. Так, напр., § 796 Гер. Гр. Ул. говорит: «Der Aussteller kann dem Inhaber der Schuldverschreibung nur solche Einwendungen ent-gegensetzen welche die Giiltigkeit der Ausstellung betreffen oder sich aus der Urkunde ergeben oder dem Aussteller unmittelbar gegen den Inhaber zustehen».

Английский Bills of Exchange Act (^ 38) и Нью-Йоркский Negotiaale Instruments Law (§ 96) указывают, что правильный держатель (a holder in due course) обладает правами по доку­менту свободными от недостатков в праве его предшественни­ков и от возражений, имеющих силу между последними. Таким образом английское и американское право идут обратным путем и указывают, какие возражения не допускаются.

Швейцарский проект 1919 г. в ст. 856 и 864 и Итальянский проект С. Vivante положительным образом указывают на до­пустимые возражения (ст. 311).

Проект Торгового Свода СССР пользуется двумя различны­ми приемами. В большинстве случаев (ст. 197, 224) он делает положительные указания на допустимые возражения, но в отношении векселя он поступает наоборот и указывает, какие возражения не допускаются, что объясняется тем, что статьи о векселях представляют собой перевод проекта, принятого в 1911 г. на международной конференции в Гааге.

Существующие в законодательствах и новейших проектах формулировки принципа ограничения возражений не вполне совпадают и порой создают значительные затруднения для комментаторов. Однако, при всем их разнообразии, является несомненным, что их смысл направлен на исключение возраже­ний, основанных на отношениях должника к какому-либо из предшественников добросовестного и надлежащим образом легитимированного держателя бумаги или, в случае нескольких ответственных по бумаге лиц (напр., вексель), также и на отношениях последних к составлению бумаги. Вполне адекват­на этому положению формулировка, указывающая не на те возражения против требования по бумаге, которые допускают­ся, а на те, которые не допускаются. Так поступает примени­тельно к векселям проект международного вексельного устава (§ 16). Существо дела от этого не меняется, однако указание на то, какие возражения не допускаются, позволяет более ясно формулировать соответствующую норму[43].

В действующем советском законодательстве начало ограни­чения возражений в отношении векселей вытекает из ст. 10 Пол. о векселях: «Каждому векселедержателю, независимо от прав предшественника, принадлежат все права, вытекающие из векселя. Исключается лишь тот случай, когда вексель выбыл из владения последнего помимо его воли, и векселедержатель об этом знал или должен был знать при обычной в торговом обороте предусмотрительности»[44]. В отношении других ценных бумаг закон указаний не содержит.

Для теории ценных бумаг, а также для судебной практики весьма существенное значение имеет вопрос о том, какие ценные бумаги обладают свойствами публичной достоверности.

1. Бумага на предъявителя, как было указано выше, легити­мирует своего держателя в качестве субъекта выраженных в ней прав одним только фактом предъявления бумаги обязанно­му лицу. Если допустить, что обязанное лицо может противо­поставить требованию держателя бумаги возражения, основан­ные на своих отношениях с его предшественниками, то придет­ся также допустить, что держатель бумаги должен будет для защиты своих притязаний ссылаться также и на права своих предшественников. Поэтому следует признать, что несмотря на отсутствие положительных указаний в действующем советском законодательстве, ценные бумаги на предъявителя обладают публичной достоверностью и исключают возможность противо­поставления требованию держателя возражений, основанных на отношениях обязанного лица к его предшественникам[45].

2. Равным образом правило о недопущении возражений, основанных на отношениях с предшественниками легитимиро­ванного держателя бумаги, имеет силу и в отношении ордерных бумаг. Держатель ордерной бумаги является легитимирован­ным в качестве субъекта выраженного в ней права, если на нем заканчивается непрерывный ряд передаточных надписей. До­пущение указанных возражений заставило бы его ссылаться в обоснование своего притязания на права своих предшественни­ков, т. е. лишало бы бумагу характерной особенности, присущей ордерной бумаге. Всякая ордерная бумага поэтому должна считаться обладающей публичной достоверностью.

3. В случае именной бумаги держатель легитимирован в качестве субъекта права, если он означен не только в предъяв­ленной им бумаге, но также и в книгах обязанного лица. Если допустить, что обязанное лицо может приводить против требо­ваний надлежащим образом легитимированного держателя бумаги возражения, основанные на своих отношениях к его предшественникам, то неизбежно противоречие с понятием именной бумаги. Для легитимации держателя в качестве субъ­екта права окажется необходимым сверх предъявления бумаги с означением на ней имени держателя, совпадающим с записью в книге обязанного лица, еще и ссылка на права его предшес­твенников. Запись в книге в таком случае окажется ненужной и юридически бессмысленной формальностью. Запись будет только актом внутреннего делопроизводства обязанного лица. Поскольку источники действующего права придают записи в книге обязанного лица легитимирующее значение, постольку следует признать, что обязанное лицо не может приводить возражения, основанные на своих отношениях с предшествен­никами управомоченного по бумаге лица.

От вопроса о возражениях, которые обязанное лицо может предъявить против требования надлежащим образом легити­мированного держателя именной бумаги, следует отличать вопрос о том, какие возражения обязанное лицо может делать против требования об учинении трансферта, предъявленного лицом, к которому бумага перешла по передаточной надписи или иным образом. Этот вопрос относится к учению о переходе права по именным бумагам и будет рассмотрен в своем месте. (См. гл. IV, 2.)

4. В случае обыкновенной именной ценной бумаги держатель ее является легитимированным в качестве субъекта выражен­ного в ней права или является его правопреемником на основа­нии правил гражданского права. Поэтому возражения со сторо­ны обязанного лица, основанные на отношениях с предшествен­никами держателя бумаги, являются возражениями, оспарива­ющими легитимацию последнего в качестве субъекта права. Допущение таких возражений с логической необходимостью вытекает из природы обыкновенной именной ценной бумаги. Поэтому обыкновенная именная ценная бумага представляет собой бумагу, не обладающую публичной достоверностью.

Таким образом ценные бумаги на предъявителя, ордерные и именные, принадлежат к числу бумаг, обладающих публичной достоверностью. Обыкновенные именные ценные бумаги не обладают публичной достоверностью.

Эта особенность обыкновенных именных ценных бумаг (Rectapapiere) является основанием того, что их не всегда относят к числу ценных бумаг[46]. Действительно, отличие их от других ценных бумаг весьма существенно. Управомоченным по ним всегда бывает лицо, являющееся субъектом права по общим правилам гражданского права. Но все же они обладают призна­ком, общим для всех ценных бумаг, а именно: являются необхо­димыми для осуществления выраженного в них права, что и влечет за собой весьма важные последствия. Ряд положений является общим для них и для остальных ценных бумаг. Поэтому отрицание их принадлежности к числу ценных бумаг привело бы только к необходимости усложнения классифика­ционного деления юридических документов, т. к. пришлось бы создавать новую категорию, объединяющую как ценные бумаги (т. е. бумаги на предъявителя, ордерные и именные), так и те бумаги, которые в настоящей работе названы обыкновенными именными ценными бумагами.

Более целесообразным является провести соответствующее деление в пределах понятия ценных бумаг, классификация которых примет в таком случае следующий вид[47]:

Ценные бумаги:

I. Ценные бумаги, обладающие публичной достоверностью.

1. Ц. б. на предъявителя.

2. Ц. б. ордерные.

3. Ц. б. именные.

II. Ценные бумаги, не обладающие публичной достоверностью — обыкновенные именные ценные бумаги.

Ценные бумаги, обладающие публичной достоверностью, можно ради терминологического удобства обозначать как цен­ные бумаги в собственном смысле слова.

В юридической литературе часто высказывается мнение, что ограничение возражений объясняется абстрактным характе­ром ценной бумаги[48].

Существование абстрактных сделок является спорным[49]. Значительная ясность в этот вопрос внесена исследованиями Stampe и, особенно, переработкой его взглядов, предложенной Oertmann'ом[50]. Oertmann предлагает разделять все сделки, составляющие имущественный оборот, на две категории: сдел­ки хозяйственные (Wirtschaftsgeschafte) и специфические (Spezifische Rechtsgeschafte). Первые служат для того, чтобы полу­чить тот или иной хозяйственный результат: обмен благ, дарение, возмездное или безвозмездное предоставление поль­зования и т. п. Вторые служат для достижения определенного правового результата (традиция, составление векселя, отрече­ние, перевод долга, уступка требования). Правовой результат не имеет самодовлеющего значения, а всегда служит для получения какого-либо хозяйственного эффекта. При этом, специфическая сделка, сама по себе взятая, не позволяет распознать, для какой хозяйственной цели она предназначена. Так, напр., передача вещи может иметь целью погашение долга, дарение, возмездную передачу собственности и т. п. Отношения между теми и другими сделками может быть различное и зависит от правопорядка и воли сторон. Правопорядок может игнорировать хозяйственные цели и иметь в виду только правовой результат. Так обстояло дело в отношении римской stipulatio. Хозяйственный результат является в этом случае юридически безразличным следствием правового результата (абстрактные сделки). Возможно обратное отношение. Правопо­рядок имеет в виду непосредственно хозяйственные цели сделок. Специфические сделки являются в таком случае ли­шенными самостоятельности составными частями хозяйствен­ных сделок. Наконец, возможна промежуточная, комбинирующая система, в большей или меньшей степени характерная для современных законодательств. Она заключается в том, что за хозяйственной сделкой признается полная юридическая сила, но при этом некоторым специфическим сделкам придается самостоятельное значение. Они представляют собой нечто боль­шее, чем составные части соответствующих хозяйственных сделок. Они являются абстрактными сделками.

Применяя к ценным бумагам взгляды Oertmann'a, можно сделать следующие выводы. Сделка, из которой возникают правоотношения по ценной бумаге, всегда является специфи­ческой сделкой, независимо от того, будет ли она договором или односторонним волеизъявлением. Выражение какого-либо пра­ва в ценной бумаге всегда производит само по себе вполне определенный правовой эффект, — необходимость предъявле­ния бумаги для осуществления соответствующего права. Отно­шение этой сделки к хозяйственной сделке может быть различ­но. В содержании ценной бумаги может быть сделано указание на хозяйственную сделку, в него могут быть включены условия хозяйственной сделки. Но возможно и обратное. Текст ценной бумаги может быть формулирован совершенно независимо от хозяйственной сделки. В первом случае ценная бумага будет каузальной (напр., вкладные документы, коноссамент, и т. п.), во втором — абстрактной (напр., вексель). Большинство ценных бумаг имеет каузальный характер.

Каузальность ценной бумаги не приводит к допущению возражений, не основанных на ее содержании. Правило об ограничении возражений имеет полное применение и к кау­зальным бумагам. Ссылка должника на каузальное отношение может быть допущена только в тех пределах, которые даны содержанием бумаги. Ограничение возражений зависит не от абстрактности бумаг, а от способа легитимации ее держа­теля в качестве субъекта выраженного в ней права.

Абстрактность ценной бумаги приводит к весьма существен­ным последствиям в связи с публичной достоверностью бума­ги. Чтобы установить эти последствия, необходимо различать отношения обязанного по бумаге лица к первоначальному приобретателю бумаги и к последующему. В отношениях с последующим приобретателем бумаги публичная достовер­ность исключает возможность возражений, основанных на отношениях, не получивших выражения в тексте бумаги. В случае абстрактного характера последней недопущение этих

возражений приводит к тому, что и правоотношение между сторонами также имеет абстрактный характер. Иначе обстоит дело в отношениях между обязанным лицом и первым приоб­ретателем. Они связаны между собой хозяйственной сделкой, производящей соответствующий правовой эффект. Возраже­ния, основанные на этой сделке, всегда могут быть сделаны. Эти возражения могут парализовать действие специфической сделки, создавшей правоотношение по ценной бумаге, ввиду того, что в современном праве, в отличие от римского права (stipulatio), специфические сделки существуют наряду с хозяй­ственными и, следовательно, имеют в отношении последних лишь дополнительное значение. Если бы специфическая сделка производила в отношениях между сторонами, связанными хозяйственной сделкой, правовой эффект вопреки последней, то это означало бы или лишение последней юридической силы, что противоречит действующему праву, или же необходимость, немедленно вслед за происшедшим на основании специфичес­кой сделки перемещением благ, произвести ввиду неоснова­тельного обогащения обратное перемещение в согласии с хозяй­ственной сделкой, т. е. привело бы к излишнему и лишенному практического смысла осложнению.

Резюмируя изложенное, приходим к выводу, что ценные бумаги в собственном смысле слова характеризуются следую­щими особенностями. Каждому из трех видов этих бумаг присущ особый способ легитимации держателя бумаги в качес­тве субъекта выраженного в ней права, причем эти способы основаны на определенных, чисто внешних признаках. В отли­чие от обыкновенных именных ценных бумаг ценные бумаги в собственном смысле слова могут легитимировать своего держа­теля даже если он не является действительным субъектом права по бумаге. В отношении бумаг на предъявителя легити­мация определяется одним лишь фактом предъявления бумаги. Для ордерных бумаг — предъявлением бумаги лицом, который заключает собой непрерывную цепь передаточных надписей. Для именных бумаг — предъявлением бумаги лицом, означен­ным в качестве субъекта права как в самой бумаге, так и в книгах обязанного лица. Таким образом во всех этих случаях бумага управомачивает надлежащим образом легитимирован­ного держателя предъявлять требования к обязанному лицу совершенно независимо от действительной принадлежности ему соответствующего права. Возможность осуществления права по бумаге предоставляется самим фактом обладания бумагой и обозначениями, которые в ней содержатся, а также теми, к которым ее содержание отсылает. Эта особенность ценных бумаг в собственном смысле слова, вместе с вытекающим из нее свойством публичной достоверности, позволяющим отводить возражения, не основанные на самой бумаге, делает права, принадлежащие держателю, автономными и независимыми от прав его предшественников.

Было бы неправильно считать, что способ легитимации дер­жателя, присущий тому или иному виду ценных бумаг, а также публичная достоверность бумаги являются функцией способа передачи соответствующего вида бумаги. Выше было указано, что способ передачи бумаги не является достаточно характер­ным признаком для классификации ценных бумаг. Нет строгого соответствия между способом легитимации и способом переда­чи бумаги. Бумага может передаваться в том же порядке, в котором передаются вещи, и быть не бумагой на предъявителя, а ордерной бумагой, снабженной бланковым индоссаментом. Бумага может передаваться по передаточной надписи и не быть ордерной бумагой, а обыкновенной именной ценной бумагой. Последний пример показывает также, что способ передачи не определяет собой публичной достоверности бумаги. Однако, если между указанными элементами нет строго определенного соответствия, то все же есть известное соотношение. Каждый способ легитимации предполагает определенные способы пе­редачи. Но определенный способ передачи не ведет неизбежно к одному какому-либо определенному способу легитимации. Так, напр., бумага на предъявителя предполагает в качестве способа передачи передачу согласно правилам, установленным гражданским правом для вещей. Но этот же способ передачи может иметь место в случае банкового индоссамента и в отношении ордерных бумаг. Ордерные бумаги предполагают возможность их передачи посредством индоссамента. Но индос­самент кроме того может иметь применение и к обыкновенным именным ценным бумагам[51].

Равным образом существует известное соотношение между способом обозначения в тексте бумаги управомоченного по ней лица и способом легитимации последнего. Но это соотношение тоже не позволяет сделать вывод о существовании неизбежной зависимости между этими двумя моментами. Как уже было указано, ордерные бумаги могут быть таковыми в силу закона и не содержать оговорки о приказе. Бумага на предъявителя может в некоторых случаях или совсем не упоминать о предъ­явителе, или даже указывать определенное имя наряду с указанием на предъявителя или даже только определенное имя (см. выше). Когда закон требует определенного способа указа­ния на управомоченное лицо (указание на предъявителя, ого­ворка о приказе), то этому способу придается значение рекви­зита той или иной регулируемой законом бумаги. Реквизит является одним из тех признаков, по которым закон определяет наличность у составителя намерения подчинить бумагу опреде­ленному правовому режиму. Выбор реквизитов той или иной бумаги имеет чисто условное значение и производится законо­дателем в соответствии с особенностями выраженного в бумаге правоотношения и с различного рода практическими соображе­ниями. Таким образом не может быть полного соответствия между способом обозначения управомоченного по бумаге лица и способом легитимации последнего. Поэтому способ обозначе­ния субъекта права не может быть положен в основу классифи­кации бумаг, которая преследует цель не указывать внешние признаки, по которым можно судить о воле составителя, а указать место различных ценных бумаг в общей их системе. Классифицировать ценные бумаги по способу указания в них управомоченного лица то же самое, что определять юридичес­кую природу векселя и место его в системе права путем перечисления его реквизитов.

Кроме рассмотренных подразделений ценных бумаг юриди­ческое значение могут иметь классификации, произведенные и с иных точек зрения.

1. Некоторые ценные бумаги составляют предмет массовых эмиссий, т. е. эти бумаги выпускаются в определенном, обычно значительном количестве, причем каждая из них по содержа­нию тождественна с другой и представляет долю в едином капитале (акционерном, облигационном)[52]. Бумаги, составляю­щие предмет массовых эмиссий, обычно индивидуализируются номерами, литерами и т. д. Тождество содержания однородных бумаг и единство обязанного по ним лица позволяет им фигури­ровать в обороте в качестве объектов, определяемых родовыми признаками.

Выделение этих бумаг, как уже было указано, положено в основу традиционного во Франции различения между valeurs mobilieres и effets de commerce (см. гл. I, 1).

2. Можно классифицировать бумаги в зависимости от того, какое право в них выражено. С этой точки зрения различают обязательственно-правовые, вещно-правовые и корпоратив­ные бумаги. Кроме того существуют бумаги, в которых выраже­но управомочие на совершение определенного действия (см. гл. I, 1).

К числу обязательственно-правовых бумаг принадлежат вексель, облигация, вкладные документы и др. Ценных бумаг с одним только вещно-правовым содержанием действующее со­ветское право не знает. Но оно знает весьма важную с точки зрения оборота группу бумаг, так наз. распорядительные доку­менты, в которых выражены как обязательственные, так и вещные права (см. гл. V, 1). Классификация ценных бумаг с точки зрения выраженных в них прав имеет значение главным образом для выделения группы распорядительных документов, подлежащих особому рассмотрению ввиду присущих им осо­бенностей (см. г. V).

3. Можно различать ценные бумаги по тому, кто является по ним обязанным лицом. С этой точки зрения бумаги, предусмот­ренные советским правом, могут быть разбиты на следующие группы: 1) ценные бумаги, выпущенные Правительством Союза ССР или Правительством Союзных Республик; 2) бумаги, вы­пущенные местными советами (коммунальные бумаги); 3) бу­маги государственных предприятий, состоящих на коммерчес­ком расчете; 4) кооперативные бумаги и 5) частные бумаги.

Группировка ценных бумаг по обязанным лицам имеет зна­чение главным образом в вопросе об осуществлении прав по бумаге в принудительном порядке. В отношении правитель­ственных бумаг возможность принудительного осуществления исключена. В этом заключается главная юридическая особен­ность кредитных операций, по которым должником является государство в лице правительства[53].

4. В отношении некоторых ценных бумаг имеет значение деление на бумаги, в которых выражено основное требование, и на те, которые являются носителями дополнительного требо­вания[54]. Бумаги, предоставляющие право на периодическое получение дохода, — процентов или дивиденда (облигации и акции), снабжаются так наз. купонами. Купоны обычно бывают на предъявителя, даже если основная бумага принадлежит к числу ордерных или именных бумаг. Советское право не содер­жит норм, специально разрешающих вопросы, касающиеся купонов. Однако, подобные вопросы вполне возможны. Так, напр., может быть поставлен вопрос о необходимости разреше­ния СНК на выпуск купонов на предъявителя в том случае, когда основное требование выражено в облигации, составлен­ной не на предъявителя. Практика акционерных обществ раз­решает этот вопрос отрицательно.

Купоны, отделенные от акций или облигаций, приобретают значение самостоятельной бумаги. Лицо, приобретшее купон, отделенный от основной бумаги, приобретает право требования по нему даже, если право, выраженное в основной бумаге, в силу того или другого основания, прекратилось.

Дополнительной бумагой является также талон на получение купонов. Однако, отнесение его к числу ценных бумаг является спорным. Более правильная точка зрения относит его к числу легитимационных бумаг[55].

5. В отношении ряда бумаг имеет значение деление на иностранные и советские. Так, облигации иностранных публич­ных займов, а также акции и облигации иностранных государ­ственных, общественных и частных учреждений и предприятий и купоны к ним подлежат действию ограничений, установлен­ных Постановлением ЦИК и СНК СССР от 3 декабря 1926 г. о регулировании ввоза, вывоза и пересылки за границу и из-за границы иностранных акций и облигаций, а также изданной на основании ст. 2 этого Постановления Инструкции № 28, утвер­жденной НКФ СССР 25 января 1927 г.

Дата добавления: 2015-07-19