Краткая историко-географическая справка. Чехословакия– государство в Центральной Европе, образовавшееся в 1918 году как

Чехословакия – государство в Центральной Европе, образовавшееся в 1918 году как независимая славянская республика при распаде Австро-Венгерской империи, после Первой мировой войны. Первым президентом стал Масарик. Границы Чехословакии были определены Версальским (1919 г.), Сен-Жерменским (1919 г.) и Трианонским (1920 г.) договорами держав-победительниц с Германией, Австрией и Венгрией. В декабре 1935 года президентом страны был избран Э. Бенеш. Присоединение Чехословакии к Лиге Наций и заключение договоров с Югославией и Румынией в 1921 году, с Францией в 1924 году и с СССР в 1935 году обеспечили Чехословакии на некоторое время достаточную политическую стабильность. Однако в сентябре 1938 года в Мюнхене правительства Великобритании и Франции заключили соглашение с Германией и Италией о расчленении Чехословакии (так называемое Мюнхенское соглашение). В начале октября 1938 года Германия оккупировала Судетскую область, а Польша 2 октября – Тешинскую область. 2 ноября по так называемому Венскому арбитражу 1938 г. хортистская Венгрия захватила южные районы Словакии и Закарпатской Украины. В результате Чехословакия потеряла 1 /3 своей территории и населения, свыше 40% промышленности, значительную часть сырьевых ресурсов и оказалась в полной экономической и политической зависимости от Германии. 14 марта 1939 года по согласованию с Берлином словацкие сепаратисты объявили о создании "независимого Словацкого государства", а 15 марта германские войска завершили оккупацию чешских областей, которые указом Гитлера были превращены в "Протекторат Богемии и Моравии". Правительство Чехословакии во главе с Бенешем вынуждено было эмигрировать сначала в Париж, а затем в Лондон, где объявило о создании временного правительства. Советское руководство отказалось признать ликвидацию Чехословакии и осудило действия Германии, как акт произвола и агрессии.

Вступив в войну с Германией, Советский Союз первым из держав антигитлеровской коалиции признал чехословацкое правительство в Лондоне и 18 июля 1941 года заключил с ним соглашение о военном сотрудничестве, предусматривавшее восстановление Чехословакии в до-мюнхенских границах. На основе этого договора, по инициативе некоторых чехословацких офицеров: подполковника Л. Свободы ^[1474], штабс-капитана Я. Прохазки, надпоручика О. Рытиржа, надпоручика О. Яроша и других на территории СССР в конце 1941 года началось формирование чехословацких воинских частей. Как и во многих других случаях, основная нагрузка по их созданию легла на Советский Союз.

Формирование 1-го Чехословацкого пехотного батальона было начато в январе 1942 года в городе Бузулуке Оренбургской области. Обучение добровольцев проводилось советскими офицерами-инструкторами под руководством майора Пархоменко. В марте 1942 года личный состав батальона насчитывал около 600 человек. Свое боевое крещение он принял в марте 1943 года в бою у деревни Соколово на Харьковщине.

В сентябре 1943 года на базе батальона была развернута 1-я Чехословацкая бригада, позже развернутая в корпус. 30 сентября 1943 года бригада была направлена на фронт и приняла участие в ряде боев. Особенно она отличилась при освобождении Киева, за что была награждена орденом Суворова II степени. К этому времени бригада насчитывала 3517 человек, в том числе 82 женщины и 148 военнослужащих Советской армии. На ее вооружении находилось: 10 средних и 10 легких танков, 10 бронеавтомобилей, 212 тягачей, легковых, транспортных и специальных автомашин, 62 мотоцикла, 6 122-мм гаубиц, 12 76-мм пушек, 10 45-мм пушек, 30 минометов, зенитные, крупнокалиберные, станковые и ручные пулеметы – всего 99 пулеметов, 512 автоматов, 2158 винтовок, пистолеты и другое вооружение. Все это было передано бригаде, которой командовал полковник Л. Свобода, Советским командованием ^[1475]. Следует сказать, что чехословацкий батальон, затем бригада, а с апреля 1944 года корпус ^[1476] формировались с формального разрешения "лондонского" правительства Бенеша. Однако остерегаясь советского влияния на Чехословакию, оно старалось всячески тормозить активизацию их действий.

6 октября 1944 года 1-й Чехословацкий армейский корпус, после боев на Украине, штурма Карпат, совместно с 67-м стрелковым корпусом (командир – генерал И.С. Шмыго) 38-й армии 1-го Украинского фронта овладел Дукельским перевалом и вступил на территорию Чехословакии.

Помимо регулярных национальных воинских частей, созданных в СССР, на территории Чехословакии действовало большое количество партизанских отрядов, созданных либо Украинским штабом партизанского движения (УШПД), начальником которого был Т.А. Срокач, либо сформированных при участии советских военнослужащих. При УШПД находился даже постоянный представитель компартии Чехословакии А. Шрам.

Активизация партизанского движения на территории немецкого протектората относится к середине 1944 года, после того как в ЦК Коммунистической партии Украины (ЦК КП(б)У) обратились за помощью представители Коммунистических партий Чехословакии, Венгрии и Румынии. В решении Политбюро ЦК КП(б) от 5 июня 1944 года, в частности, отмечалось: "Удовлетворить просьбу ЦК коммунистической партии Чехословакии в оказании помощи в деле разворота партизанского движения на территории Чехословацкой Республики" ^[1477]. В исполнение этого решения УШПД развернул сеть учебных центров, где под руководством советских специалистов стали обучаться партизанскому делу польские, чехословацкие, венгерские и румынские бойцы. В течение 1944 года несколько десятков групп партизан, прошедших подготовку в этих учебных центрах, были заброшены на территорию своих стран, в том числе 64 группы в Чехословакию, общей численностью 1352 человека. Из их среды выдвинулись известные командиры партизанских отрядов Л. Калина, Т. Пола, А. Шагат, Ш. Кашчак и другие. В качестве военных советников и инструкторов в такие отряды откомандировывались советские офицеры-специалисты.

Большое значение в партизанском движении на территории Чехословакии имела деятельность так называемых организаторских групп, создаваемых по опыту советских партизан. Численность организаторских групп, в частности для Словакии, была примерно около 20 человек каждая. Они находились под командованием советских командиров майора П.А. Величко, Е.П. Волянского, И.И. Диброва, К.К. Попова, А.С. Егорова и других. Только за вторую половину 1944 года в Словакию было переброшено 53 такие группы ^[1478].

Группы выбрасывались на парашютах. Они являлись ядром, быстро обраставшим партизанским составом из местных жителей, и сыграли большую роль в сопротивлении немцам. Так, например, были созданы в основном из словаков 1-я чехословацкая бригада им М. Штефаника, 2-я чехословацкая бригада "За свободу славян", бригада имени Яна Жижки ^[1479]. Последняя была сформирована из группы парашютистов под командованием словацкого офицера из бригады Людвика Свободы Яна Ушьяка. Его военным советником был капитан Советской армии Даян Мурзин (после гибели Ушьяка он возглавил отряд). В течение нескольких дней на базе группы десантников из Киева (22 человека) был сформирован партизанский отряд, получивший имя Яна Жижки, численностью около 300 человек. В его состав записалось около 200 жителей села Склабина и несколько десятков бывших военнопленных солдат из всех европейских армий и даже два американских летчика-негра ^[1480]. Основные командные должности в отряде заняли бежавшие из немецкого плена советские офицеры: капитан В. Грековский, один из первых командиров "катюш", лейтенант В. Нестеренко, П. Будько, И. Степанов, П. Москаленков, А. Котляров, Г. Гречин, К. Арзамасов и другие. К августу 1944 года численность отряда (позже бригады) достигала уже 620 человек. По данным командира отряда Д. Мурзина, за период с октября 1944 года по май 1945 года бригада им. Яна Жижки уничтожила свыше 4000 фашистов, сбросила с рельсов 60 составов, взорвала 86 мостов, провела более ста других операций, захватила в плен командира 16-й танковой дивизии генерала фон Мюллера ^[1481].

Кроме 1-й Чехословацкой партизанской бригады им. Яна Жижки, на территории Чехословакии в разное время действовали также бригады "Ян Козина", "Ян Гус", "Доктор Тырш", "Ермак", "Орел", отряд "Сталин зовет" ^[1482] и другие, а также передислоцированные в Словакию советские партизанские соединения и отряды под командованием В.А. Кара-сева, В.А. Квитинского, М.И. Шукаева и некоторых других.

Здесь уместно упомянуть также о помощи, оказанной Советским Союзом Словацкому восстанию, активизировавшемуся в начале 1944 года ^[1483]. По данным генерала армии С.М. Штеменко, повстанцам было направлено свыше 10 тысяч винтовок, автоматов, карабинов и пистолетов, около тысячи пулеметов, сотни противотанковых ружей, несколько миллионов патронов, а также различное снаряжение и медикаменты. На помощь восстанию были переброшены воздушным путем сформированные в СССР 2-я отдельная чехословацкая воздушно-десантная бригада, 1-й чехословацкий истребительный авиаполк, много инструкторов, военных советников и партизанских командиров.

Воздушно-десантная бригада была создана в основном из словаков, перешедших на советскую сторону осенью 1943 года в районе Мелитополя. Ее численность достигала почти 3 тысяч человек. Часть бойцов принимала участие в сражениях под Киевом и Белой Церковью. Некоторые воины получили ордена и медали за боевые отличия. После основательной боевой подготовки бригада 23 апреля 1944 года получила знамя, а ее личный состав принял присягу ^[1484].

Несмотря на то, что словацкое восстание потерпело поражение, оно оказало значительное влияние в освобождении Чехословакии от немецких войск. Спустя полгода советские войска вместе с частями чехословацкого корпуса генерала Л. Свободы завершили свой освободительный поход взятием Праги.

Здесь важно сделать некоторое отступление и коснуться одного события, связанного с освобождением чехословацкой столицы. В последние годы получило распространение утверждение, что Прага, в которой вспыхнуло народное восстание, была спасена частями "власовской" 1-й дивизии под командованием генерала Буняченко. Западные средства пропаганды как в период "холодной войны" с СССР, так и "информационно-психологической" с Россией отводили этому событию исключительное значение. Ведь общественное признание такого факта отчасти умаляло заслуги Советской армии в победе над нацистской Германией.

По одной из популярных версий, пражские события выглядят следующим образом.

23 марта 1945 г. Гитлер заявил, что существование 1-й русской дивизии оправдано лишь в том случае, если рассматривать ее как регулярную дивизию вермахта. Тем самым он недвусмысленно дал понять, что ее место на фронте. 6 марта дивизия в полном составе выступила в район действий 9-й армии генерала Буссе на плацдарм "Эрленгоф". 13 апреля после мощной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов авиации два полка дивизии атаковали позиции 119-го укрепленного района советской 33-й армии южнее Фюрстенберга. Атака 3-го полка с юга после упорного боя, перешедшего в рукопашную схватку, была отбита уже к середине дня с большими потерями для наступающих. Более успешными были действия 2-го полка, атаковавшего плацдарм с севера при поддержке 12 танков и нескольких самоходных орудий. Здесь "власовцам" удалось овладеть первой линией советских окопов и продержаться на ней до следующего дня. Широко распропагандированное утверждение, что при первом контакте с красноармейцами их значительная часть сразу же перейдет на сторону "РОА", оказалось полностью несостоятельным. По всей видимости, такой оборот дела явился совершенно неожиданным для командного состава дивизии, и генерал Буняченко во избежание бессмысленных потерь и вопреки немецким приказам отвел дивизию на тыловой рубеж и спустя некоторое время двинулся в сторону Праги.

В первых числах мая она уже находилась недалеко от Праги, где к этому времени вспыхнуло национальное восстание. На его подавление были брошены крупные немецкие силы, в том числе – части СС. Восставшие, положение которых стало критическим, по радио обратились ко всем союзникам с просьбой о помощи. В том числе и к 1-й дивизии ВС КОНР. На совещании командиров полков было принято решение поддержать пражан и оказать им помощь.

Вечером 5 мая части 1-й дивизии вошли в Прагу и вступили в бой с немецкими войсками. К 7 мая значительная часть города оказалась в руках восставших и 1-й дивизии, которая к этому времени достигла восточных пригородов. Однако Чешский национальный совет, принявший на себя роль правительства, большинство в котором получили коммунисты, заявил, что "не желает иметь никакого дела с изменниками и немецкими наемниками". Опасаясь оказаться в зоне подступающих к Праге войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза И.С. Конева, Буняченко отдал приказ о прекращении боевых действий и выходе из города.

Такова общая версия событий, сформированная главным образом бывшими "власовцами" и западными средствами массовой информации в период "холодной войны". Несколько иную картину рисуют документальные свидетельства.

Дело в том, что ни в опубликованных исследованиях, ни в доступных автору архивных материалах не было обнаружено ни одного документа, подтверждающего факт призыва руководителей чешского восстания к 1-й дивизии ВС КОНР оказать им вооруженную помощь. Нет ни одного слова о помощи чехам и в протоколах допросов генералов и офицеров РОА: Власова, Буняченко, Николаева, Жуковского и др. В этих документах действия 1-й дивизии объясняются процессом разложения личного состава и потерей контроля над военнослужащими командованием дивизии. Этот факт опровергает также распространенную версию авторов воспоминаний – участников событий об устной просьбе о помощи.

По всей видимости, действия бойцов 1-й дивизии в Праге стали последним выплеском злости, отчаяния, обреченности и ненависти по отношению к немцам – чувства, которые были преобладающими и ранее, но сдерживались благодаря дисциплине и авторитету командиров частей. Приказ Буняченко о боевых действиях в Праге был единственной возможностью удержать солдат от непредсказуемых действий и анархии. Такого же мнения придерживался и известный писатель-историк В.О. Богомолов. Ознакомившись с более чем 600 следственными делами военнослужащих 1-й дивизии ВС КОНР, включая старший офицерский состав, он не встретил ни одного упоминания об освободительной миссии "власовцев".

Немаловажным фактором боев в чешской столице стали и политические мотивы. Отдавая приказ о боевых действиях против немцев, Буняченко рассчитывал, что Прага попадет в зону оккупации американских войск и, таким образом, освобождение города станет "козырной картой" в переговорах о предоставлении чинам РОА политического убежища. Когда же Буняченко узнал, что американские войска приостановили наступление в этом направлении и Прага будет взята Красной армией, он в спешном порядке оставил город и двинулся в сторону расположения армий союзников.

11 мая в районе Шлиссельбурга 1-я дивизия ВС КОНР сложила оружие перед американскими войсками. Однако высшее американское командование отказалось принять ее в плен, мотивируя это решение тем, что дивизия находилась на территории, которую должны были занять советские войска.

В течение 13-14 мая 1945 г. частями 25-го советского танкового корпуса была пленена большая часть солдат и офицеров 1-й дивизии – около 11 тыс. человек и захвачена вся материальная часть, включая 5 танков, 5 самоходных установок, 2 бронетранспортера, 3 бронемашины, 38 легковых и 64 грузовых автомобиля, а также 1378 лошадей ^[1485].

Так закончилась эпопея "власовской армии". Тем не менее нельзя не отметить, что участие на стороне восставших пражан частей 1-й дивизии ВС КОНР в определенной степени облегчило вступление в город Советской армии. Всего же в течение ожесточенных боев в ходе освобождения восточной Чехословакии погибло свыше 80 тысяч советских и 6 тысяч чехословацких солдат.

В 1945 году, после окончания Второй мировой войны, независимость и целостность Чехословакии были восстановлены. Однако спустя короткое время в стране разразился правительственный кризис. Особенно накалилась обстановка в июле 1947-го – феврале 1948 года. Коммунисты раскрыли "заговор" в Словакии, что повлекло за собой массовые аресты лидеров словацкой Демократической партии. Представители Коммунистической партии отказались сотрудничать со словацкими демократами и подали в отставку. Их поддержал премьер-министр Готвальд, и процедура назначения членов корпуса уполномоченных (правительства) была изменена. В ноябре 1947 съезд Чехословацкой социал-демократической партии сместил прокоммунистически настроенного Фирлингера и избрал лидером социал-демократов более независимого Богумила Лаушмана. В феврале 1948-го большинство кабинета министров выступило с протестом против деятельности министра внутренних дел, члена КПЧ, который наводнил полицию коммунистами. Этот шаг, бросавший вызов коммунистам, привел к открытому столкновению. 20 февраля 1948 года по заранее согласованному сценарию подали в отставку двенадцать членов кабинета министров (представители Чехословацкой национально-социалистической, Чехословацкой народной партии и словацкой Демократической партии). Они предполагали, что президент Бенеш, сам бывший ставленником крупной чешской промышленной буржуазии, отправит в отставку весь кабинет министров и сформирует правительство без коммунистов. Однако этого не произошло, поскольку в тот же день ЦК КПЧ призвал к однодневной всеобщей политической стачке, назначил по согласованию с профсоюзами съезд представителей трудовых коллективов страны, делегаты которого должны были прибыть в Прагу для поддержки действий правительства ЧСР. Одновременно с этим в Прагу начали прибывать вооруженные отряды рабочей милиции с мест, в Братиславе и других городах и поселках коммунистические и профсоюзные функционеры начали создавать по распоряжению ЦК КПЧ Комитеты действий, бравшие под контроль буржуазные муниципалитеты и фактически начавшие осуществлять функции новой народной власти. Кроме того, прибывшие в страну незадолго до февральских событий чехословацкие коммунисты, бывшие до этого за рубежом и прошедшие соответствующую военную подготовку в рядах антифашистского сопротивления, были организованы в специальные группы, взявшие под контроль узлы связи, радиостанции, аэродромы, штаб-квартиры буржуазных партий и редакции крупнейших буржуазных газет. Полиция и армия не вмешивались в происходящее, исходя из полученных ими приказов от коммунистов, возглавлявших министерство внутренних дел (Вацлав Носек) и спецслужбы, равно как и от связанного с советской разведкой с еще довоенных времен беспартийного генерала Людвика Свободы, являвшегося министром национальной обороны. 25 февраля Бенеш принял отставку министров-антикоммунистов, а двумя днями позже принял новое правительство, сформированное из коммунистов, представителей левого крыла социал-демократов и нескольких членов других партий. Единственный независимый министр; Ян Масарик, был вскоре найден мертвым – было объявлено, что он покончил жизнь самоубийством. 6 июня президент Бенеш ушел в отставку, а 3 сентября умер. Новую конституцию подписал президент Клемент Готвальд, который назначил премьер-министром Антонина Запотоцкого (после смерти Готвальда в марте 1953 года был избран президентом).

Новое правительство приняло решение о национализации крупных промышленных предприятий и банков, ликвидации путем земельной реформы остатков помещичьего землевладения на селе, ввело в действие новое трудовое законодательство. 27 июня 1948 года произошло объединение КПЧ и социал-демократической партии в единую марксистскую организацию, сохранившую название КПЧ. В 1960 году была провозглашена Чехословацкая Социалистическая Республика ^[1486]. Через восемь лет страну потрясла "пражская весна".

Информация о неблагоприятных тенденциях в развитии идеологической ситуации в Чехословакии начала поступать в Москву уже в 1967 году, причем как по дипломатическим каналам из советского посольства в Праге, так и от лидеров некоторых социалистических стран, в частности Польши, ГДР, Болгарии.

Так, в информации ЦК КПСС для партийного актива о событиях в Чехословакии от 23 марта 1968 года отмечалось, что в 1967 году в Чехословакии "состоялись студенческие демонстрации с антиправительственными и антисоветскими лозунгами; на съезде писателей выявилась оппозиция политике КПЧ, были предъявлены требования об отмене цензуры, осуществлении "либерализации" общественной жизни. В КПЧ и вне ее рядов стали возникать острые дискуссии, в ходе которых ставились под сомнение некоторые направления политики партии по вопросам экономики, науки и культуры" ^[1487].

Донесения стали еще более тревожными, когда в средствах массовой информации Чехословакии стала звучать открытая критика деятельности А. Новотного, являвшегося первым секретарем ЦК КПЧ и президентом Чехословакии ^[1488]. Не прошли незамеченными и выступления пражских студентов в ноябре 1967 года, требовавших осуществления реформ системы образования. Отмечалась критика политического курса страны на собраниях чехословацких писателей.

В декабре 1967 года по приглашению руководства КПЧ в Прагу прибыл Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Эта поездка выявила серьезные разногласия в Президиуме ЦК КПЧ, что вызвало беспокойство советского руководителя. Нарушение сплоченности в рядах партии, по его мнению, могло быть использовано "для ревизии генеральной линии КПЧ". Опасения Москвы вскоре оправдались.

В январе 1968 года в Праге состоялся пленум ЦК КПЧ, на котором было принято решение о разделении постов Первого секретаря ЦК КПЧ и Президента ЧССР. 5 января 1968 года первым секретарем ЦК КПЧ был избран А. Дубчек, до этого занимавший пост первого секретаря ЦК КП Словакии, по мнению Новотного – лидер словацких националистов.

Кандидатура А. Дубчека, считавшегося просоветски настроенным, устроила Москву. В Кремле чехословацкого партийного лидера называли не иначе как Александр Степанович, а Л.И. Брежнев вообще предпочитал называть его уменьшительно-ласково – Сашей. Тем более что на первой после своего избрания встрече с Брежневым, состоявшейся 30- 31 января в Москве, А. Дубчек обещал даже не делать радикальных персональных перемещений. Однако он вскоре нарушил свое слово и стал назначать партийных секретарей, заведующих отделами ЦК и министров, не согласуя кандидатуры с Москвой. Для Брежнева такое "неуважение" стало первым тревожным сигналом отхода Дубчека от "коллективной линии социалистического содружества" ^[1489].

В феврале – начале марта 1968 года относительно спокойная ситуация в Чехословакии была нарушена. Этому во многом способствовала фактическая отмена цензуры в прессе. До этого скрытое недовольство существовавшими порядками, накопившееся в обществе, в первую очередь среди интеллигенции, вырвалось наружу. Началась открытая критика стиля и методов работы КПЧ, профсоюзов, органов безопасности и юстиции. Под давлением общественного мнения со своих постов были сняты ряд секретарей ЦК, руководителей профсоюзов, министр внутренних дел и генеральный прокурор. На массовых митингах стали выдвигаться требования отставки А. Новотного с поста президента страны, что и произошло на внеочередном расширенном Пленуме ЦК КПЧ 28 марта. Новым президентом ЧССР стал ветеран антифашистского движения генерал Л. Свобода.

На фоне всех этих событий продолжали ухудшаться отношения СССР с Румынией: реальной стала угроза ее выхода из Варшавского договора. Критика, раздававшаяся в чехословацкой прессе в адрес Варшавского договора, вызывала опасения, что и Чехословакия может последовать за Румынией. А это привело бы к фактической ликвидации или, по крайней мере, значительному ослаблению западных границ стран ОВД.

Кризисная ситуация в Чехословакии не осталась без внимания западных структур психологической войны. Страну наводнили иностранные "туристы" и журналисты. 3 марта в передаче, посвященной мировым событиям, пражское радио не без гордости сообщало:

"Сегодня наша страна вновь является предметом разговоров, и регистрационные списки в пражских отелях за последние недели представляют собой перечень крупнейших мировых компаний прессы, радио и телевидения". И далее: "Немного обидно, что все эти гости приезжают в основном из стран, расположенных к западу от наших границ. В дружественных и союзных странах… насколько мы можем судить по их прессе, событиям в Чехословакии уделяется гораздо меньше внимания, и информация о них, как правило, очень скудна" ^[1490].

О наплыве западных "журналистов" отмечалось и в "Политическом письме Посольства СССР в США об основных направлениях американской пропаганды в связи с событиями в Чехословакии", датированном 3 октября 1968 года и подписанном послом СССР в США А. Добрыниным.

В нем говорилось:

"Как показывает анализ высказываний американских официальных лиц – как в публичных выступлениях, так и в беседах с нами и с другими дипломатическими представителями в Вашингтоне, – а также наши наблюдения за деятельностью в эти дни американской прессы, радио, телевидения, американская пропаганда, проводя клеветническую кампанию вокруг Чехословакии, стремится:

– воздействовать на ход событий в самой Чехословакии, всячески поощряя антисоциалистические силы в ней, оказывая этим силам моральную, политическую поддержку и "мобилизуя" на оказание такой поддержки реакцию, как в США, так и в других капиталистических странах;

– затруднить проведение Советским Союзом и другими странами Варшавского договора мер по нормализации положения в Чехословакии;

– поддержать и активизировать антисоциалистические силы в таких странах, как Югославия или Румыния, и различного рода идеологически незрелые и неустойчивые элементы в странах Варшавского Договора, войска которых находятся в Чехословакии;

– бросить тень на Советский Союз как основную опору антиимпериалистических сил в мире, в глазах прогрессивной общественности западных стран и стран "третьего мира" с целью ослабления советского влияния в этих странах и внешнеполитических позиций СССР в целом;

– отвлечь внимание от агрессивной войны США во Вьетнаме и империалистической политики США на Ближнем Востоке, а также в других районах мира".

Далее в письме отмечалось:

"Характерной чертой этой кампании с организационной стороны является то, что она строилась, особенно в первые дни, на наличии небывало многочисленной группы корреспондентов американской прессы, радио и телевидения в ЧССР как в период, предшествовавший введению союзных войск, так и в последующем.

Эти журналисты поставляли обширный печатный, фото- и телевизионный материал, заполнявший в первые дни почти целиком первые полосы газет, обычные и специальные выпуски последних известий радио и телевидения. Можно сказать, что именно этими материалами, подаваемыми в духе сенсации и "драматизма", буквально нагнеталась антисоветская истерия в США. Распространялись слухи об "убийствах", вымыслы о "терроре" и т.п., которые хотя в некоторых случаях и опровергались затем, но, тем не менее, оказывали определенное воздействие на американского обывателя.

На этой основе, с использованием эмоционального воздействия сообщений американских корреспондентов, выступавших в роли "очевидцев в Праге", велась обработка населения и подготовка разного рода "демонстраций", "протестов" в печати и т.п. Одновременно американская пропаганда поставляла материал (и при этом задавала тон) империалистической и проимпериалистической пропаганде в других странах, особенно в странах Азии, Африки и Латинской Америки. Что касается Европы, где, как известно, усердствовали английская, западногерманская и французская пропагандистские службы, то здесь имело место самое тесное "сотрудничество": в США, например, широко перепечатывались "аналитические" статьи В. Зорзы, а европейская буржуазная печать использовала и клеветнические материалы американских телеграфных агентств, газет и радио".

И, наконец:

"Обращают на себя также внимание призывы в прессе США к более активному использованию форм и методов психологической войны, в том числе усилению радиовойны с помощью специально созданных на Западе радиостанций, вещающих от имени "чехословацкого подполья" ^[1491].

О связях радиостанций, вещавших на Чехословакию, с западными разведывательными службами в 1960-1970-е годы рассказал чехословацкий разведчик капитан Павел Минарджик, проработавший на радио "Свободная Европа" семь лет ^[1492].

В одном из интервью болгарскому журналу "Антени" он заявил следующее:

"Большинство ведущих сотрудников "Свободной Европы" – работники ЦРУ. Кук, Браун, Фишер и целый ряд других. Через них ЦРУ осуществляет руководство обеими радиостанциями ("Свободная Европа" и "Свобода". – А.О.). Таким образом, это непосредственная связь. Кроме работников ЦРУ, в "Свободной Европе" сотрудничают и работники военной разведки G2. И в этом смысле связь осуществляется непосредственно. Радиостанции "Свободная Европа" и "Свобода" поддерживают ряд контактов с центрами изучения социалистических стран и СССР, с институтами Остфоршунга и другими центрами идеологических диверсий" ^[1493].

В другом интервью – корреспонденту АПН М. Абелеву Минарджик уточнил сведения об упомянутых выше сотрудниках ЦРУ.

Ричард Кук – исполнительный директор радиостанций "Свободная Европа" и "Свобода". Он прибыл в Мюнхен из отдела исследований ЦРУ. Некоторое время работал как представитель ЦРУ в госдепартаменте США, где занимался делегациями из Советского Союза. В "Свободной Европе" с 1963 года.

Ганс Фишер – директор кадрового и административного управления обеих радиостанций в Мюнхене. Сотрудничал с американской разведкой еще в 1944 году, в ЦРУ – с 1947 года.

Среди других сотрудников разведывательных служб США в руководстве "Свободной Европы" Минарджик упоминает политического советника директора радиостанции Ральфа Уолтера, являвшегося штатным сотрудником ЦРУ, Хью Эбота – руководителя, отвечающего за контроль над содержанием передач, являвшегося подполковником американской разведывательной службы, Фреде Эйдлине, переехавшего в двадцатые годы вместе с родителями из России. На "Свободной Европе" он стал работать с 23 августа 1968 года, политическим советником чехословацкого отдела. До этого проходил спецподготовку во Франции, Швейцарии и Австрии. С 1963 года по заданию ЦРУ неоднократно выезжал в Чехословакию для налаживания контактов с оппозиционно настроенной молодежью ^[1494].

О непосредственной связи "Свободной Европы" и ЦРУ с событиями 1968 года в Чехословакии Павел Минарджик рассказал в одной из передач Чехословацкого радио:

"У меня была возможность ознакомиться с одним материалом с грифом "Совершенно секретно" и привезти его. Он был подготовлен Комитетом радио "Свободная Европа" и называется "Задачи радиостанции "Свободная Европа". В нем 43 страницы, где рассматриваются все вопросы, связанные с идеологическими диверсиями против социалистических стран. Там можно найти все лозунги – это небезынтересно, – которые были позже в полной мере реализованы в Чехословакии в кризисный период 1968-1969 годов" ^[1495].

В первой главе документа, в частности, отмечалось:

"Главное направление деятельности "Свободной Европы", подчеркивая особые интересы лиц интеллектуального труда, добиться их отхода от марксизма-ленинизма, пошатнуть основы социалистического строя. В этих условиях оппозиционно настроенные элементы получат возможность укрепить свой авторитет, одновременно поставив под сомнение компетентность высших партийных органов. По мере углубления этот процесс приведет к тому, что руководящий политический аппарат будет все более отстраняться от действительного руководства, фактическая власть перейдет к новым центрам, в которых сосредоточится оппозиция. Они должны полностью взять под свой контроль такие группы населения, как писатели, художники, артисты, верующие, техническая интеллигенция и другие. В результате новая элита завоюет доверие масс и вызовет недоверие к партийным органам" ^[1496]. Заметим, что этот документ был составлен в 1963 году – год, который французская газета "Франс кюльтюр" назвала "вступлением к пражской весне 1968 года".

Одним из наиболее убедительных свидетельств существования в Чехословакии организованного подполья является тот факт, что уже к 8 часам 21 августа, то есть через несколько часов после введения в страну союзных войск, во всех областях Чехословакии начало действовать около полутора десятков нелегальных радиостанций, именовавших себя "свободным, легальным чехословацким радиовещанием".

Подпольные радиостанции были также заранее смонтированы в автомашинах, поездах, устанавливались в бункерах МПВО, на чердаках жилых зданий и частных квартирах, в общественных зданиях. В отдельные дни работало до 30-35 подпольных радиостанций.

Оппозиционерам удалось захватить ряд радиопередатчиков, подготовленных для обороны страны, и сеть радиопередатчиков организации Союза сотрудничества с армией.

Более того, все подпольные радиопередатчики были объединены в сложную систему, руководители которой диктовали порядок, сроки и время радиопередач. Не подлежит сомнению, что она создавалась в течение длительного времени, задолго до 21 августа. Так, например, 21-22 августа в эфире появились передачи подпольных радиостанций под разными наименованиями: "Прага", "Градец Кралове", "Ческе-Будеевице", "Брно", "Плзень". 22 августа стали работать передатчики "Братислава", "Чехословакия-1".

Двумя днями позже к ним присоединились радиостанции "Южная Морава", "Западная Чехия", "Восточная Словакия", "Южная Чехия" и другие. Как стало известно позже, многие из них осуществляли свою подрывную деятельность с территории ФРГ. 25 августа агентство Рейтер свидетельствовало в своем сообщении: "Пункты радиоконтроля в ФРГ объявили, что в Чехословакии начали действовать 19 более или менее мощных подпольных радиостанций".

Одновременно с ними вышли в эфир заранее подготовленные десятки передвижных подпольных радиопередатчиков, вещавших на коротких и ультракоротких волнах. Вступили в действие также и четыре подпольных канала телевидения. Помимо пропагандистских целей эти подпольные радио- и телеустановки служили наиболее быстрым средством передачи шифрованных и открытых сообщений, координирующих действия подполья, а также передавали на Запад зашифрованные разведывательные данные. Не отказывались они и от откровенной дезинформации. Примерами тому служат передачи подпольной радиостанции "Центральная Словакия". Так, 25 августа она сообщила, что "скоро развернется борьба против советских танков. В Западной Германии готовятся офицеры специальных подразделений, которые готовы в любой момент поддержать чехословацких революционеров". Далее радиостанция призывала чехов "создать такие условия для оккупантов, чтобы каждое дерево, каждый дом, каждый куст стреляли по военнослужащим Советской армии".

Позже, как сообщил 8 сентября западногерманский журнал "Штерн", выяснилось, что "эта ложная информация передавалась не с чешской, а с западногерманской территории, причем возможным источником передачи являлась специальная автомашина бундесвера". И далее журнал отмечал, что события этих дней "предоставили идеальную возможность маневрирования для батальона по ведению психологической войны № 701", расквартированного в Андернахе-на-Рейне. Этот батальон, деятельность и цели которого до недавнего времени считались государственной тайной, выполнял "специальные мероприятия в рамках психологического обеспечения стратегических способов ведения войны".

Поворотным событием в обострении чехословацкого кризиса, ознаменовавшим расцвет "пражской весны", стало опубликование ЦК КПЧ программы реформ под названием "Чехословацкий путь к социализму". Из программы следовало, что чехословацкое партийное руководство готово отказаться от административно-командных методов управления страной и предоставляет свободу действий для средств массовой информации ^[1497]. Возглавил реформаторское движение первый секретарь ЦК КПЧ А. Дубчек.

Десятки общественно-политических организаций поддержали новый курс руководства КПЧ, призывая своих сторонников к скорейшей реализации "Программы действий". В то же время декларированные чехословацкими реформаторами намерения – положить конец системе директивного социализма, обеспечить независимость общественно-политических организаций от партийного вмешательства, усилить контроль над органами безопасности, соединить элементы плановой и рыночной экономики, провести разделение исполнительной и законодательной ветвей власти, наконец, осуществить демократизацию партийной и политической жизни страны – явно шли вразрез с советскими представлениями о социализме. Между тем А. Дубчеком и его единомышленниками не подвергались сомнению солидная часть марксистского учения, незыблемость союза с СССР, обязательства в рамках ОВД и СЭВ. Не отвергалась и руководящая роль компартии, уточнялись лишь направления партийного влияния ^[1498]. В связи с этим чехословацкие лидеры – А. Дубчек, О. Черник, Й. Смрковский, Э. Млынарж и другие, вероятно, даже не предполагали, что начатые ими реформы могут принять антисоветскую окраску и тем более спровоцировать Москву на самые жесткие меры. Впрочем, и сама Москва и ее союзники по Варшавскому договору не сразу пришли к силовому решению кризиса в ЧССР. Во всяком случае, об этом наглядно свидетельствуют многие документы, а также чехословацкие официальные средства массовой информации ^[1499]. Приведем несколько примеров.

27 марта комментатор Милан Вейнер по Пражскому радио, рассматривая международную обстановку, охарактеризовал позицию СССР следующим образом: "Если бы СССР хотел повлиять на развитие наших дел, он мог бы это сделать намного действеннее и тише, чем посылкой дивизии. Он может парализовать нашу экономику приостановкой снабжения. Впрочем, об этом нет и речи" ^[1500].

31 марта другой комментатор радио, Карел Ежинский, отмечал, что "пока только китайская и албанская печать заняли резко враждебные позиции по отношению к Чехословакии, в то время как Югославия проявила "симпатию", Румыния – "объективность", а "Правда" напечатала слова Брежнева, сказанные им во время визита в декабре (1967 г. – А.О.), - "это ваше дело" ^[1501]. Такое же мнение высказал 20 апреля по Будапештскому радио премьер-министр Венгрии Фок. Внутренним делом страны признал ситуацию в Чехословакии и Тодор Живков, прилетевший 23 апреля в Прагу для подписания "Договора о дружбе и сотрудничестве". "Руде Право", информируя своих читателей об этом событии, назвала этот документ "первым международным актом нового правительства", направленным "на дальнейшее укрепление связей со странами социалистического лагеря" ^[1502].

17 мая в Чехословакию "для кратковременного отдыха и лечения", а также "для дальнейшего обмена мнениями с чехословацкими руководителями по вопросам, представляющим взаимный интерес" прибыл глава советского правительства А. Косыгин. А за несколько часов до него – военная делегация из восьми человек во главе с маршалом А. Гречко ^[1503]. На следующий день член делегации генерал Епишев в телевизионном интервью дал опровержение распространившимся слухам о возможной советской интервенции, назвав их "грубым и глупым вымыслом" ^[1504]. Спустя четыре дня (22 мая) по Чехословацкому телевидению выступил и А. Косыгин. "Я считаю чехов и словаков нашими большими друзьями, – сказал он, – и это вполне понятно, так как мы вместе прошли длинный путь и наши партии борются на одном фронте" ^[1505]. Западная печать охарактеризовала визит А. Косыгина и его переговоры с лидерами Чехословакии как очередную попытку Москвы "заставить чехословацких вождей, путем давления или убеждения, отказаться или, по меньшей мере, замедлить процесс либерализации и демократизации страны" ^[1506].

Однако уже 27 мая (через два дня после отбытия А. Косыгина) А. Дуб-чек выступил со статьей в "Руде право", в которой позволил себе "крамольные", с точки зрения ортодоксальных коммунистов, высказывания по отношению к партии. Он, в частности, сказал:

"Сохранение за компартией руководящей роли, которую она по праву получила… есть необходимое условие социалистического общества". Однако коммунисты "не должны считать себя единственными представителями административной власти, у нас нет никаких оснований, да и никакого права, покрывать авторитетом партии незаконность, совершенную в прошлом…

Цель новой линии КПЧ – сделать Чехословакию "новым политическим образцом", который будет "лучше и совершеннее, чем любая историческая форма демократии", и где "сами производители – рабочие, крестьяне, интеллигенция – будут иметь большие возможности для непосредственного участия в управлении обществом и производством" ^[1507].

Вскоре после этого линия Москвы начала постепенно склоняться в сторону разрешения чехословацкого кризиса военными методами. Огромное влияние (если не решающее) на принятие силового решения возникших противоречий оказала позиция других стран социалистического содружества. В специальной справке Международного отдела ЦК КПСС по этому поводу отмечалось, что лидеры ГДР, Польши, Болгарии и в меньшей степени Венгрии "рассматривают чехословацкие события как непосредственную угрозу своим режимам, опасную заразу, способную распространиться на их страны". Руководство ГДР в беседе с советскими официальными лицами высказывало соображения "о целесообразности оказания коллективной помощи со стороны братских партий руководству ЧССР вплоть до применения крайних мер" ^[1508]. Первый секретарь ЦК ПОРП В. Гомулка высказался еще категоричнее: "Мы не можем потерять Чехословакию… Не исключена возможность, что за ней мы можем потерять и другие страны, такие как Венгрия и ГДР. Поэтому мы не должны останавливаться даже перед вооруженным вмешательством. Я уже и раньше высказывал мысль и сейчас не вижу другого выхода, как ввести силы Варшавского пакта, в том числе и польские войска, на территорию Чехословакии… Лучше это сделать сейчас, позднее это нам обойдется дороже" ^[1509]. Аналогичную позицию занимал лидер Болгарии Т. Живков. Венгерское руководство было более осторожным, но, тем не менее, рассматривало ситуацию в Чехословакии как "пролог контрреволюционного мятежа в Венгрии" ^[1510].

Ход рассуждений советского руководства по данному вопросу описывает член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета министров СССР К.Т. Мазуров:

"В попытках разложить социалистическое содружество Запад сделал ставку на Чехословакию. Расположенная в центре Европы страна с богатыми экономическими и культурными традициями входила в десятку самых развитых государств. Желавшим усилить напряженность было за что ухватиться. Росло недовольство населения тем, как в стране перенимали советскую модель развития. Механическое копирование наших порядков усугубляло разбалансированность экономики. Дискуссии о жертвах репрессий 40-х и 50-х годов, связанные со сталинизмом, опять же, так или иначе, задевали нас Противники нового строя относили все деформации за счет сотрудничества с нашей страной. Оппозиция открыто выдвигала антисоветские и антисоциалистические лозунги.

В советском руководстве с тревогой следили, как растет в Чехословакии активность правых сил. ЦК КПЧ выпустил из рук средства массовой информации. На это не раз указывалось тогдашним чехословацким лидерам. В трудной международной обстановке у нас было единственное желание – сплотиться, не допустить войны, всем уцелеть" ^[1511].

Одним из последних, кто противился силовому решению кризиса, был секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Это подтверждают слова министра обороны маршала А. Гречко, сказанные в декабре 1968 года: "Леонид Ильич [Брежнев] не намерен был вводить войска. По многим причинам. Тут и венгерские события. Они свежи в памяти. И риск развязывания большой войны… Но нельзя нам было терять Чехословакию! А к вводу войск его подталкивали не только события внутри ЧССР, Леонида Ильича торопили каждодневно и Ульбрихт, и Гомулка, и Живков. Да и Кадар. И наши ястребы в Политбюро – Шелест, Подгорный, Мазуров, Шелепин… Все они требовали ввода войск в ЧССР. Леонид Ильич сопротивлялся… до последнего" ^[1512].

Своего рода предупредительными действиями для "пражских реформаторов" стало проведение учений войск ОВД различного масштаба на территории Чехословакии и вблизи ее границ. Их список впечатляет: в мае – июне – учения советских соединений и частей; в июле – учения войск ПВО стран ОВД "Небесный щит"; в июле-августе – учения тыловых частей и подразделений под условным названием "Неман"; в августе – совместные учения войск связи ГДР, Польши и СССР. Причем всякий раз руководители учений стремились по разным причинам затянуть их и, несмотря на протесты хозяев и Запада, задержать войска на территории Чехословакии. В итоге, по словам британского исследователя Д. Флойда, "русским удалось протащить армию численностью приблизительно 50 тыс солдат с самым современным вооружением, притом не допуская предположений, что они вторглись или оккупировали страну" ^[1513].

Впервые силовой вариант разрешения чехословацкого конфликта открыто обсуждался в мае 1968 года в ходе военных маневров на территории ЧССР. 26-27 июля на заседании Политбюро ЦК КПСС были утверждены документы по организации возможного ввода советских войск в Чехословакию. Окончательное решение о вводе войск ОВД в Чехословакию было принято (в соответствии с договором стран – участниц ОВД от 15 мая 1955 г.) на расширенном заседании Политбюро ЦК КПСС 16 августа и получило одобрение на совещании руководителей стран – участниц ОВД в Москве 18 августа 1968 года. При этом лишь представители Румынии высказали опасение, что ввод войск в ЧССР может привести к третьей мировой войне. При этом руководители стран Варшавского договора были уверены, что США и НАТО не станут непосредственно вмешиваться в события. Поводом тому послужило заявление госсекретаря США Д. Раска (22 июля), в котором события в Чехословакии рассматривались как "дело чехов и других стран Варшавского договора" ^[1514]. Окончательная позиция США по этому вопросу была зафиксирована в послании американского президента Л. Джонсона Л.И. Брежневу от 18 августа, где подтверждалось намерение Вашингтона не вмешиваться в ситуацию в ЧССР ни при каких обстоятельствах.

Вместе с тем необходимо отметить, что и сами чехословацкие лидеры не исключали варианта применения военной силы внутри страны, как со стороны иностранных, так и собственных вооруженных сил. Например, А. Дубчек на заседании Президиума ЦК КПЧ 12 августа заявил: "Если я приду к убеждению, что мы на грани контрреволюции, то сам позову советские войска" ^[1515].

В целом причины, склонявшие советское руководство на применение силы в отношении суверенного государства, можно свести к двум группам: политико-идеологические и геополитические (военно-стратегические). Среди специалистов до сих пор нет единства в том, какие из них приобрели главенствующее значение при окончательном решении о вводе войск.

Между тем ряд фактов говорит о том, что именно военные и геополитические соображения в конце концов склонили чашу весов в пользу силового варианта, сыграв роковую роль в судьбе "пражской весны". Нужно отметить, что разногласия в сфере военного сотрудничества между СССР и Чехословакией возникли задолго до прихода к власти в Праге реформистского руководства во главе с А. Дубчеком. В 60-е годы прошлого века Чехословакия была единственным государством восточного блока, которое непосредственно граничило с западными странами, не имея на своей территории советских войск. При этом в конце 50-х – начале 60-х, по мере укрепления структур Организации Варшавского договора (ОВД) и перевооружения армий восточного блока, советский Генштаб вместе с военным и политическим руководством восточноевропейских стран разрабатывал новые оперативные планы возможного военного конфликта в Европе. В этих конфликтах предусматривалось использование как обычных вооружений, так и тактического ядерного оружия. Применительно к Чехословакии эти планы нашли свое отражение в документе под откровенным названием "План использования Чехословацкой народной армии в [возможной] войне", утвержденном в 1964 году тогдашним президентом ЧССР и главнокомандующим ЧНА А. Новотным. В одном из разделов "Плана…", в частности, говорилось: "Ракетным войскам ставится задача уничтожить в результате первого ядерного удара группировку войск 7-го армейского корпуса ^[1516] (США), часть сил 2-го армейского корпуса (ФРГ) и часть сил противовоздушной обороны противника. В дальнейшем – сосредоточить основные усилия на уничтожении перебрасываемых оперативных и стратегических резервов и обнаруженных средств ядерного нападения противника. Для выполнения поставленной задачи использовать:

при выполнении первоначальной боевой задачи – 44 оперативно-тактические и тактические ракеты с ядерными боеголовками;

при выполнении последующей боевой задачи – 42 оперативно-тактические и тактические ракеты с ядерными боеголовками; для решения возможных незапланированных боевых задач – оставить в резерве 10 оперативно-тактических и тактических ракет с ядерными боеголовками" ^[1517].

Очевидно, вокруг тактического ядерного оружия, которое в случае конфликта между ОВД и НАТО в Европе должно было оказаться в распоряжении чехословацких войск (соответствующие ракеты без ядерных боеголовок были поставлены Советским Союзом в ЧССР в середине 60-х), и возникла любопытная международно-правовая коллизия. После Карибского кризиса 1962 года ведущие ядерные державы начали переговоры о нераспространении ядерного оружия, завершившиеся разработкой соответствующего договора, который был открыт для подписания в июле 1968 года. СССР и США стали одними из первых стран, присоединившихся к этому договору, основным положением которого является запрет на передачу ядерными державами данного вида оружия и технологий его производства другим странам. Ядерный клуб должен включать в себя как можно меньше членов – в этом интересы Вашингтона и Москвы совпадали (и, кстати, совпадают до сих пор). Уже в ходе подготовки договора о нераспространении была достигнута негласная договоренность о том, что США и СССР не будут передавать ядерные вооружения своим союзникам.

Таким образом, если в Венгрии, Польше и ГДР Советский Союз мог реализовывать положения своей военной доктрины, размещая там тактическое ядерное оружие (поскольку на территории этих стран находились советские войска, в руках которых это оружие и оставалось), то с Чехословакией возникали проблемы. Советских войск там не было, на многочисленных встречах и совещаниях в верхах в 60-е годы Прага вежливо, но упорно отказывалась их принять, передавать же ядерные боеголовки в распоряжение Чехословацкой народной армии означало поставить под угрозу важные переговоры по ядерной проблеме с Западом. Кроме того, ответом Вашингтона в таком случае могла стать нуклеаризация вооруженных сил ФРГ, а этого Кремлю очень не хотелось по ряду не только военно-стратегических, но и политико-идеологических соображений. Оставлять же ситуацию в том виде, в каком она находилась, означало в случае возможного конфликта с НАТО в Европе ставить под угрозу оперативность развертывания тактического ядерного оружия на одном из важнейших участков фронта ^[1518].

Ко всему сказанному, нельзя упускать из вида и то, что Чехословакия на протяжении многих лет являлась важной сырьевой базой для атомной промышленности СССР. Ее потеря могла нанести ощутимый удар по обороноспособности Советского Союза.

Смысл силовой операции сводился к отстранению утратившего доверие руководства КПЧ и передаче власти в руки более преданных социализму лидеров. Официальным оправданием начала военной акции стало письмо-обращение группы чехословацких "партийных и государственных деятелей" к правительствам СССР и других стран Варшавского договора об "оказании интернациональной помощи".

Подготовка ввода войск, несмотря на масштабность предстоящей операции и участие в ней коалиционной группировки, была проведена в предельно сжатые сроки. Решение на операцию отличалось четкостью, высокой степенью детализации. При этом был учтен предыдущий опыт разрешения кризисов в Германии и Венгрии.

Вместе с тем следует отметить, что планирование операции, получившей кодовое название "Дунай", началось задолго до принятия политического решения – еще в апреле 1968 года.

Командующий 38-й армией Прикарпатского военного округа генерал-лейтенант A.M. Майоров в своих мемуарах рассказывает о том, как его в апреле 1968 года срочно вызвали к командующему войсками округа генерату В.З. Босярину. После приветствия присутствовавший в кабинете начальник Главного оперативного управления Генерального штаба, генерал-полковник М.И. Повалий подвел Майорова к разложенной на конторке карте.

"Передо мной лежача карта масштаба 1:500 000 (то есть один сантиметр на карте соответствует пяти километрам на местности).

Я прочел крупно написанное: "Карта-приказ"… И далее, ниже заголовка, также тушью, но мелким каллиграфическим почерком было написано: "на вторжение 38-й армии (в скобках был определен ее состав) в ЧССР с целью подавления, а при необходимости и уничтожения контрреволюции на ее территории. Далее мой взгляд схватил пунктирную полудугу между Моравска-Остравой и Брно и надпись: "К исходу Д." Флажок, на котором обозначено 38-Ф, развевался в городе Тренчин в Словакии. И надпись "КЧ+16-18".

Внизу у обреза карты я прочел: "Министр обороны Маршал Советского Союза Гречко". И его подпись. Вторая подпись: "Нач. Генштаба ВС СССР Маршал Советского Союза М. Захаров".

В нижнем левом углу столбцом и также тушью написано: "Исполнено в единственном экземпляре". Исполнил Повалий М.И. 11 апреля 1968 г.".

Вторжение – это слово пронзило мне голову. Значит – война" ^[1519].

8 апреля 1968 года директиву, подписанную министром обороны СССР Маршалом Советского Союза А.А. Гречко и начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза М.В. Захаровым, получил и командующий воздушно-десантными войсками (ВДВ) генерал армии В.Ф. Маргелов. В ней указывалось, что "контрреволюционные силы Чехословакии при активной помощи агентов США и ФРГ дезорганизовали государственный порядок в этой стране. Используя происходящие события, войска НАТО угрожают захватить Чехословакию, свергнуть в ней народную власть и установить угодный им режим". Документ гласил, что "Советский Союз и другие социалистические страны, верные интернациональному долгу и Варшавскому договору, должны ввести свои войска для оказания помощи Чехословацкой народной армии в защите их родины от нависшей над ней опасностью" ^[1520].

Командующему ВДВ предписываюсь после получения сигнала "Буря" привести в полную боевую готовность в пунктах постоянной дислокации 7-ю (Каунас) и 103-ю (Витебск) гвардейские воздушно-десантные дивизии, вывести их в исходные районы для подготовки к высадке в Чехословакии парашютным и посадочным способом. Задачи дивизий формулировались так: "Оказание помощи органам народной власти в стране путем взятия под контроль важнейших государственных учреждений, радиостанций, телевидения, почты, телеграфа, аэродромов, а также важнейших узлов дорог с целью воспрещения проникновения контрреволюционных сил в район Праги".

По общему замыслу операции, после получения сигнала "Ч" – "Влтава-666", в течение первых трех дней в Чехословакию входят 20 дивизий стран – участниц ОВД и в последующие два дня еще 10 дивизий. На случай осложнения обстановки в повышенную боевую готовность приводится 6 из 22 военных округов – ЛенВО, ПрибВО, БВО, ПрикВО, ОдВО и КВО, – насчитывающих 85-100 подготовленных дивизий. В Польше, ГДР, Венгрии и Болгарии готовится еще 70-80 дивизий. В полную степень боевой готовности приводятся советские стратегические силы атомного нападения (по терминологии того времени) ^[1521].

К 20 августа все подготовительные мероприятия завершились, и соединения 1-й гвардейской танковой, 20-й гвардейской общевойсковой и 16-й воздушной армий Группы Советских войск в Германии, 11-й гвардейской общевойсковой армии Прибалтийского военного округа, 5-й гвардейской танковой и 28-й общевойсковой армий Белорусского военного округа, 13-й, 38-й общевойсковых армий и 28-го армейского корпуса Прикарпатского военного округа, 14-й воздушной армии Одесского военного округа были готовы к действиям.

В состав 38-й армии, которой командовал генерал-майор A.M. Майоров, к этому времени входили две танковые (15-я гвардейская под командованием генерал-майора А.А. Зайцева и 31-я, под командованием генерал-майора А.П. Юркова) и четыре мотострелковые (24-я, 30-я гвардейская, 48-я, 128-я гвардейская) дивизии. 15-я гвардейская танковая дивизия была переброшена в Закарпатье из Белоруссии – ранее она входила в состав 28-й армии Белорусского военного округа, оттуда же прибыла 30-я мотострелковая дивизия. 31-я танковая дивизия до этого числилась в составе 8-й танковой армии Прикарпатского военного округа, а 48-я мотострелковая дивизия прибыла из Одесского военного округа ^[1522].

С территории ГДР в Чехословакию вводились (по особому плану "Август-68") соединения и части Группы советских войск в Германии, которой командовал Маршал Советского Союза П. Кошевой. Задачу выполняли войска 1-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта танковых войск К.Г. Кожанова (6,14,20,23,35-я гвардейские мотострелковые дивизии, 9-я и 11-я танковые дивизии), 20-й гвардейской армии (командующий – генерал-лейтенант танковых войск И.Л. Величко) и 16-й воздушной армии ^[1523]. В операции участвовало 2000 танков и 2000 бронетранспортеров.

Со стороны Венгрии чехословацкую границу готовились перейти 13-я гвардейская танковая и 254-я мотострелковые дивизии Южной группы советских войск, а также 8-я венгерская мотострелковая дивизия.

С северо-востока в Чехословакию выдвигалась 2-я армия Войска Польского (4-я механизированная, 10-я и 11-я танковые дивизии), 6-я польская воздушно-десантная дивизия, 11-я советская общевойсковая армия (18-я гвардейская мотострелковая, 20-я танковая дивизии). Штаб польской армии размещался в Свиднице. А ее дивизии в Яворе (11-я танковая дивизия), в районе Ополе (10-я танковая дивизия) и южнее Свидницы (4-я механизированная дивизия).

Главнокомандующим группировкой советских войск – в документах она именовалась Группа "Север" – был назначен генерал армии И.Г. Павловский.

Следует отметить, что советские части, совершавшие марш (около 750 км) от границы Калининградской области до Чехословакии (через Польшу и ГДР), неожиданно столкнулись с резкой недоброжелательностью польских властей. По свидетельству полковника А. Курылева ^[1524], они под видом нарушения каких-то международных соглашений и надуманных поводов, связанных с продвижением войск в мирное время через территории стран, задерживали части и соединения 11-й гвардейской армии (командующий – генерал-лейтенант Науменко) на одну-две недели. Впоследствии не разрешали пропуск воинских грузов, писем, телеграмм. Вследствие этого вошедшие в Чехословакию и находившиеся в ГДР части и подразделения попали в сложное положение: не пополнялись запасы продовольствия, теплых и других вещей, палаток, печек, топлива для них, ремонтных средств к боевой и автотракторной технике. Письма в СССР и обратно шли больше месяца. Серьезной проблемой стало уменьшение запасов бензина марки АИ-93 для машин УРАЛ-375 – орудийным тягачам. Немецкое горючее, которое вынужденно использовалось тягачами и строевыми машинами, снижало мощность двигателя и приводило в негодность клапаны. Регулировать же их под данный бензин было нецелесообразно ^[1525].

Одно из ведущих мест в оперативно-стратегической операции отводилось действиям советских воздушно-десантных войск: 103-й (командир – гвардии полковник А. Яценко) и 7-й (командир – гвардии генерал-майор Л. Горелов) гвардейским воздушно-десантным дивизиям ^[1526]. Для их десантирования на чехословацкие аэродромы было выделено 440 самолетов Ан-12 военно-транспортной авиации (ВТА). Всестороннее обеспечение переброски частей ВДВ и действий дивизий возлагалось на силы и средства ВДВ, ВВС, войск ПВО, тыл министерства обороны, а также на Группу советских войск в Германии, Северную и Южную группы войск. Противовоздушная оборона 7-й и 103-й гв. вдд в исходных районах для десантирования не планировалась. Она осуществлялась силами ПВО страны. Обеспечение полета в район десантирования боевых порядков соединений военно-транспортной авиации с десантом проводилось силами и средствами 4-й воздушной армии Северной группы войск путем непосредственного сопровождения ВТА истребителями и их дежурством в воздухе в зонах, примыкающих к аэродромам высадки.

Прикрытие 7-й гв. вдд в районе высадки планировалось силами и средствами 16-й воздушной армии, для чего над районом десантирования были определены 3 зоны, расположенные над аэродромами Водоходи, Рузине, Кбели. В каждой зоне одновременно предусматривалось нахождение на высоте 800-2000 м от 4 до 8 истребителей. В случае необходимости намечалось силами двух полков истребителей-бомбардировщиков нанести бомбоштурмовые удары по 10 позициям зенитно-ракетных дивизионов ЧНА. Всего от 16-й воздушной армии привлекалось 2 полка истребителей и 2 полка истребителей-бомбардировщиков.

Прикрытие 103-й гв. вдд в районе десантирования осуществляли 2 полка истребителей и один полк истребителей-бомбардировшиков 36-й воздушной армии. Над аэродромами Намешть и Туржани была назначена одна зона дежурства на высотах от 2000 до 3000 метров четырех истребителей. Кроме того, 36-й воздушной армии ставилась задача быть в готовности силами 16-ти истребителей-бомбардировщиков нанести удар по четырем позициям зенитно-ракетных дивизионов ЧНА ^[1527].

Следует подчеркнуть, что в целях сохранения тайны готовящейся акции и предотвращения утечки информации боевая задача до ведома участи и ков десантирования не доводилась до последнего времени и боеприпасы на руки не выдавались. Были приняты также меры по маскировке районов ожидания и воспрещению доступа посторонних лиц к расположению подразделений и техники. Содержание боевой задачи о предстоящих действиях до всех командиров частей, командиров батальонов, дивизионов, командиров рот (батарей) было доведено 19 августа, а до всего личного состава – с 14 до 17 часов 20 августа. В это же время были выданы боеприпасы: к автомату – 500-600 патронов, к пулемету – 800-900, каждому десантнику было вручено по 3-4 гранаты ^[1528].

Дата добавления: 2015-07-19