Продвижение лекарств на рынок

Проблема осложняется усиленным продвижением на рынок многих из этих недостаточно эффективных продуктов. Дэвид Джонс [David Jones], ранее работавший в компаниях Abbot и Ciba-Geigy, дает ясное описание продвижения продукта на рынок фармацевтической промышленностью: «Лекарства, отпускаемые по рецепту, рекламируются так, как если бы они были косметическими товарами или конфетами. Утверждения выходят за рамки реального эффекта продукта. Искусственно раздутый спрос превышает медицинскую потребность. Рекламируются применения, которые не являются ни здоровыми, ни разумными» [18].

Сотрудник FDA Артур Йеллин [Arthur Yellin] утверждает, что «огромное большинство» материалов для продвижения на рынок, которое направляется в Управление для рассмотрения, является «ложным и/или вводящим в заблуждение» [19]. Другой сотрудник FDA, Дэвид Бэнкс [David Banks], говорит, что продвижение лекарств на рынок в США отражает «пренебрежение к благополучию населения». Он считает, что эта проблема не сводится лишь к отдельным «червивым яблокам» среди промышленных компаний [20]. И она не ограничивается только США. Во всем мире стандартной практикой являются материалы для продвижения, содержащие недоказуемые утверждения; несоответствующее поведение торговых агентов или неэтичные предложения гостеприимства; конкурсы с призами для поощрения продаж; и исследования рынка, по сути сводящиеся к едва замаскированной рекламе [21].

Во всем мире работники здравоохранения практически полностью зависят от фармацевтической промышленности в получении информации о медикаментах, которые они используют. Хотя врачи единогласно отрицают, что на их представления о лекарствах влияет деятельность фармацевтической промышленности, Американский Колледж врачей указывает, что «имеются значительные доказательства, подтверждающие эффективность личной встречи с профессиональным медицинским представителем в формировании отношения врачей к лекарствам» [22].

Больше всего врачи и потребители нуждаются в непредвзятой сопоставительной информации о лекарствах, отпускаемых по рецепту и без него, но «фармацевтическая промышленность не обеспечивает этого» [23]. Вместо того, чтобы предоставить объективные данные для сопоставительного анализа, акцент ставится на положительных аспектах продуктов и на атрибутах, которые, как полагают, сделают продукт конкурентоспособным. При этом наиболее мощное продвижение на рынок обеспечивается более новым и более дорогим лекарствам. Об этих продуктах известно меньше, включая и ответы на вопросы: следует ли определенным группам людей избегать их; или существуют ли редкие или долгосрочные побочные эффекты. Это один из самых явных примеров постоянного конфликта между терапевтическими и коммерческими целями. Лучше известным, дольше используемым и менее дорогим лекарствам обеспечивается не столь хорошее продвижение на рынок; нелекарственные же методы лечения очень редко или совсем не получают продвижения.

Американский Колледж врачей заявил в 1990 г., что «этически нездоровые отношения, возникающие между отдельными врачами и фармацевтической промышленностью», вероятно, способны «подорвать уверенность населения в порядочности и обоснованности решений представителей медицинской профессии и могут отрицательно повлиять на клиническую оценку врача» [24].

Информация о риске, который несут в себе лекарства, не всегда изложена максимально ясно. Например, НСПВЛ опрен назначался пациентам с нарушениями функции почек и печени, что затрудняло выведение этого лекарства из организма. Eli Lilly, фирма-изготовитель опрена, утверждает, что она предупреждала врачей не использовать препарат в таких случаях. Однако врачи спорили, что «эти предупреждения были скрыты под массой прочей информации, и в любом случае являются типичными для большинства НСПВЛ» [25].

«Для фармацевтических фирм, которые не хотят идти на дополнительные расходы по проверке лекарств в отношении их возможного влияния на плод, стандартной практикой является предупреждение врачам не назначать эти лекарства для женщин, которые хотят забеременеть, даже если эти лекарства относительно безопасны. Врачи, которые полагают, что польза от терапии перевешивает риск, иногда игнорируют эти предупреждения» [25а].

Даже разработка протоколов клинических испытаний скорее поощряет неправильное использование, чем осторожность. «Эффективность редко подчеркивается в публикациях о клинических испытаниях новых антибиотиков просто потому, что анализ результатов почти всегда демонстрирует терапевтическую эквивалентность, а не преимущество новых соединений по сравнению с ранее введенными стандартными режимами» [26].

Маркетинг часто определяет направление научных исследований. Джон Забриски [John Zabriskie], руководитель Американского отделения Merck, Sharp and Dohme, говорит, что в его компании «специалисты по маркетингу занимаются разработками и фактически становятся членами научной группы. И это очень важно, поскольку тогда маркетинг уже на ранней стадии обладает глубоким пониманием направления разработок, и на этой стадии мы можем влиять на планируемые важные исследования, и мы можем запрашивать больше и выше тех терапевтических задач, которые планировалось разрабатывать первоначально» [27].

Любимой стратегией маркетинга является попытка расширить показания для продукта. В 1990 г. французский государственный комитет заявил, что материалы для продвижения, которые направлены на расширение использования продуктов за пределы утвержденных показаний, «по-прежнему широко распространены» [28]. В 1990 г. FDA в США предупредила такие компании, как Praxis Biologies, Bristol-Myers Squibb, Abbott Laboratories и Abbott-Takeda в отношении их попыток стимулировать несанкционированное использование лекарств. Управление оценило такую непрерывную практику этих компаний как «очень серьезные нарушения» и обещало пресекать все виды такого «ложного и/или вводящего в заблуждение продвижения на рынок» [29]. Проведенный в Великобритании в 1990 г. опрос врачей выявил: 66% врачей утверждали, что торговый агент упоминал больше показаний для продукта, чем было разрешено согласно утвержденной информации о медико-биологических свойствах продукта [30].

Компании не только продают свое лекарство под фирменным названием, а косвенно продают идею, что «для каждой хвори есть таблетка». В США две трети всех визитов пациентов к врачу заканчиваются тем, что врач назначает одно или больше лекарств [31]. Так как большинство лекарств используются после начала болезни, они также усиливают внимание на терапевтической, а не на профилактической медицине; и ведут к доминированию практики так называемого «подавления симптомов», а не тщательного установления причин заболевания.

История с рекламой транквилизаторов и седативных средств дает достаточное подтверждение тому, как фармацевтическая промышленность успешно медикализирует (придает характер медицинской проблемы - прим.пер.) обычные жизненные ситуации и популяризирует использование бензодиазепинов, особенно для женщин [32]. На одном рекламном рисунке была изображена женщина дома, в окружении пылесоса, утюга и тряпок; вверху же было обращение к врачу: «Освободить ее ты не можешь. Но ты можешь помочь уменьшить ее чувство тревоги». Другая картинка изображала молодую девушку, начинающую занятия в университете, с заголовком: «Целый новый мир... тревог».

Филипп Роудз [Philip Rhodes], бывший декан медицинского факультета университета Аделаиды в Австралии, приводит убедительные аргументы против современной тенденции медикализировать человеческие эмоции и состояния:

«Когда вроде бы вносится ясность в накопившиеся болезни сегодняшнего времени, изменяется определение самой сути болезни, так что состояния все большего количества людей приравниваются к категории болезни. Люди начинают рассматривать неблагоприятные состояния как болезнь, а для каждой болезни должно быть лечение; лучше всего - курс таблеток, поскольку в целом они воспринимаются как сильнодействующее и менее обременительное средство, чем хирургическая операция и госпитализация. В данном случае медицина не уменьшает болезнь, а порождает ее, изменяясь в ответ на собственные потребности самосохранения и воспроизведения» [33].

Медикализация продвинулась еще на один шаг с популяризацией заместительной гормональной терапии (ЗГТ) при менопаузе. Нормальный период в жизни женщины получает статус состояния, требующего медикаментозного лечения. В данном случае «заместительная» терапия относится к гормонам, которые в нормальном состоянии после менопаузы не присутствуют. Поэтому возникает сомнение, следует ли их замещать.

Дата добавления: 2015-07-17