I. Трансцендентальное учение о началах

ЧАСТЬ 1. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ЭСТЕТИКА

§ 1

Каким бы образом и при помощи каких бы средств ни относилось познание к предметам, во всяком случае созерцание есть именно тот способ, каким познание непосредственно от­носится к ним и к которому как к средству стремится всякое мышление. Созерцание имеет место, только если нам дается предмет; а это в свою очередь возможно, по крайней мере для нас, людей, лишь благодаря тому, что предмет некоторым образом воздействует на нашу душу (das Gemüt afficiere). Эта способность (восприимчивость) получать представления тем способом, каким предметы воздействуют на нас, называется чувственностью. Следовательно, посредством чувственности предметы нам даются, и только она доставляет нам созерца­ния; мыслятся же предметы рассудком, и из рассудка возника­ют понятия. Всякое мышление, однако, должно в конце концов прямо (directe) или косвенно (indirectc) через те или иные при­знаки иметь отношение к созерцаниям, стало быть, у нас — к чувственности, потому что ни один предмет не может быть нам дан иным способом.

Действие предмета на способность представления, по­скольку мы подвергаемся воздействию его (afficiert werden), есть ощущение. Те созерцания, которые относятся к пред­мету посредством ощущения, называются эмпирическими. Не­определенный предмет эмпирического созерцания называется явлением.

То в явлении, что соответствует ощущениям, я называю его материей, а то, благодаря чему многообразное в явлении (das Mannigfaltige der Erscheinung) может быть упорядочено опреде­ленным образом, я называю формой явления. Так как то, един­ственно в чем ощущения могут быть упорядочены и приведены в известную форму, само в свою очередь не может быть ощуще­нием, то, хотя материя всех явлений дана нам только a posteriori, форма их целиком должна для них находиться готовой в нашей душе a priori и потому может рассматриваться отдельно от всякого ощущения.

Я называю чистыми (в трансцендентальном смысле) все представления, в которых нет ничего, что принадлежит к ощу­щению. Сообразно этому чистая форма чувственных созерца­ний вообще, форма, в которой созерцается при определенных отношениях все многообразное [содержание] явлений, будет находиться в душе a priori. Сама эта чистая форма чувствен­ности также будет называться чистым созерцанием. Так, когда я отделяю от представления о теле все, что рассудок мыслит о нем, как-то: субстанцию, силу, делимость и т. п., а также все, что принадлежит в нем к ощущению, как-то: непроницаемость, твердость, цвет и т. п., то у меня остается от этого эмпириче­ского созерцания еще нечто, а именно протяжение и образ. Все это принадлежит к чистому созерцанию, которое находится в душе a priori также и без действительного предмета чувств или ощущения, как чистая форма чувственности.

Науку о всех априорных принципах чувственности я назы­ваю трансцендентальной эстетикой *. Следовательно, должна существовать наука, составляющая первую часть трансценден­тального учения о началах, в противоположность науке, содер­жащей принципы чистого мышления и называемой трансцен­дентальной логикой.

Итак, в трансцендентальной эстетике мы прежде всего изо­лируем чувственность, отвлекая все, что мыслит при этом рас­судок посредством своих понятий, так чтобы не осталось ниче­го, кроме эмпирического созерцания. Затем мы отделим еще от этого созерцания все, что принадлежит к ощущению, так чтобы осталось только чистое созерцание и одна лишь форма явлений, единственное, что может быть нам дано чувственностью a priori. При этом исследовании обнаружится, что существуют две чистые формы чувственного созерцания как принципы апри­орного знания, а именно пространство и время, рассмотрением которых мы теперь и займемся.

* Только одни немцы пользуются теперь словом эстетика для обозначения того, что другие называют критикой вкуса. Под этим названием кроется ошибоч­ная надежда, которую питал превосходный аналитик Баумгартен²⁵,— подвести критическую оценку прекрасного под принципы разума и возвысить правила ее до степени науки. Однако эти старания тщетны. Дело в том, что эти правила, или критерии, имеют своим главным источником только эмпирический характер и, следовательно, никогда не могут служить для установления определенных апри­орных законов, с которыми должны были бы согласоваться наши суждения, касающиеся вкуса, скорее эти последние составляют настоящий критерий правиль­ности первых. Поэтому следовало бы или опять оставить это название и со­хранить его для того учения, которое представляет собой настоящую науку (тем самым мы приблизились бы к языку и представлениям древних, у которых пользовалось большой известностью деление знания на αισθητά καί νοητά), или же поделиться этим названием со спекулятивной философией и употреблять термин эстетика отчасти в трансцендентальном смысле, отчасти в психологиче­ском значении.

Дата добавления: 2015-07-16