Д. Миф сотворения 28 страница

Развитие Эго-сознания и индивидуальности через Выдающуюся Личность осуществляется передачей открываемого ею содержимого и превращением его в часть культурного канона, то есть в часть стоящих над личностью ценностей и сил, которые управляют культурой и жизнью. За это главным образом отвечают мужские группы — факт, имеющий особое значение для патриархального направления сознательного развития и для психологического понимания мифа о герое.

На рассвете культуры духовному развитию способствуют мужские общества в форме тайных союзов, которые позднее принимают форму сект, мистерий и религий. Эти тайные общества, по-видимому, с самого начала возникли в противодействие матриархату. Копперз говорит:

"Тайные общества представляют собой очень древнее явление в истории человечества. По-видимому, они были основаны отстаивающими свои права мужчинами вскоре после того, как женщины ввели начала сельского хозяйства. Это могло произойти в Эпоху Мезолита".

Далее:

"Этнологические открытия подтверждают мнение, что именно женщине принадлежит заслуга превращения собирательства начального периода в земледелие. Она сделала почву ценной и вследствие этого стала ее хозяйкой. Она достигла господствующего положения сначала экономически, а затем социально: развился комплекс матриархата.

Не слишком приятная для мужчин ситуация спровоцировала ответную реакцию. Это проявилось в образовании мужских тайных обществ, таинственность и ужас которых были направлены главным образом против женской части населения. С помощью интеллектуальных и религиозно-магических средств мужчины попытались вернуть себе то, что потеряли в экономической и социальной жизни". ^[6]

Такое историческое и духовное явление, как возникновение тайных обществ, неверно сводить к личностным чувствам негодования, и, кроме того, здесь упускается основной момент. Даже если мы примем эту "компенсаторную теорию", остается фактом — именно этот факт требует объяснения — что для мужских групп религиозно-магическое и духовное содержимое было не менее важным, чем социальное и экономическое главенство матриархата. Этот духовный акцент маскулинности, центральный для всех тайных обществ и мистерий, является самым важным моментом. И если мы неизменно находим в центре церемоний инициации, которые демонстрируют неофитам — с предупреждением под страхом смерти никогда не открывать эту тайну — что духи и маски, которые вселяли в них такой ужас, представляют собой просто "игру" лично знакомых им мужчин, то это фактически означает передачу тайны. Мы не имеем права объяснять это на современный научный лад, утверждая, что неофиту предоставляется такое же объяснение, как и ребенку в наше время, когда ему говорят, что Сайта Клаус — это на самом деле Папа или Дядя Такой-то.

Здесь, как позднее в мистериях, мы имеем дело с подлинным процессом трансформации, который заслуживает серьезного внимания. Таким же образом, как тождественность примитивного человека своему тотему не просто "изображается", а фактически воспроизводится в танце и масках, так и связь тайного общества с покровительствующим ему духом является сакральной. Как гостия — это не более, чем лепешка, так и дух, который появляется во время инициации — это просто человек, играющий его роль.

Так, о празднике Кины у Индейцев Йамана с острова Огненной Земли Копперз рассказывает следующее:

"Здесь вполне уместен термин "тайный"; ибо Кипа отмечается только мужчинами. Женщины не могут принимать в нем участие, и на самом деле весь этот обычай направлен против женщин. Мужчины разрисовывают себя и надевают маски, чтобы изображать духов, при этом предполагается, что женщины будут принимать их за настоящих духов. Таким образом, мужчины сознательно вводят женщин в заблуждение, и, по крайней мере теоретически, за выдачу тайны праздника Кины женщинам или непосвященным грозит смерть".

Соответствующая история повествует, что:

"Это совершенно ясный и определенный звездный миф, согласно которому, женщины, под началом лунной женщины Кины, ранее разыгрывали тот же самый обряд, который теперь разыгрывают мужчины. Рабство мужчин силой разрушил солнечный человек. Ведомые солнечным человеком мужчины (того времени) убили всех женщин, но оставили в живых маленьких девочек, чтобы обеспечить выживание племени". ^[7]

Мнение о том, что женщин сознательно "обманывают и одурачивают" является, если не совершенно ошибочной европейской интерпретацией, то результатом более позднего неправильного понимания туземцами своих собственных мистерий, с чем мы сталкиваемся очень часто. Первоначально мистерия заключалась именно в том, что разрисованные и одетые в маски мужчины являлись "настоящими духами". Вместе с ощущением своей подлинной надличностности в качестве инициируемого, индивид переживает также часть ритуалистической "вторичной персонализации". Отделение от бессознательного, которое происходит во время инициации возмужания, крайне усиливается тем, что инициируемый видит за масками духов простых людей. Это рассеивает страх и укрепляет Эго и сознание. Но эти знания ни в коей мере не противоречат другому ощущению вновь посвященного: что он и духовный мир составляют одно целое.

Напротив, двойное отношение, которое позволяет постичь индивидуализированное, посвященное Эго и как отдельную личность, и как маску, одновременно личностное и надличностное, является элементарной формой того, что мифы называют божественным происхождением героя.

Противостояние мужского общества всем матриархальным тенденциям неоспоримо, но его нельзя объяснить социальными факторами, так как мы встречаем его в социологических условиях, которые исключают подавление мужчин — не доказанное даже в матриархальном обществе — а именно, при патриархате. С другой стороны, психологическая позиция, которая утверждает, что матриархат представляет собой не столько социологический фактор, сколько психологическую стадию, поможет прояснить ситуацию. Уже в мифе о Кипе мы находим архетипическое противостояние между Лунной Женщиной и Солнечным Мужчиной, в отношении которого Копперз отмечает: "В свете универсальной этнологии тотемная религия отдает предпочтение солнечным концепциям". То есть коллективный мир инициации, тайных обществ, сект, мистерий и религий является духовным и маскулинным, и, несмотря на его общественный характер, акцент все равно делается на индивид, так как каждый проходит инициацию индивидуально и переживания, накладывающие отпечаток на его индивидуальность, тоже индивидуальны. Избирательный характер этого индивидуального ударения составляет заметный контраст с матриархальной группой, где преобладают архетип Великой Матери и соответствующая стадия развития сознания, обладающие всеми описанными чертами — participation mystique, эмоциональностью и т. п. В противоположной группе мужских обществ и тайных организаций доминируют архетип героя и мифология сражения с драконом, то есть следующая стадия сознательного развития. Правда, мужское общество также ведет к общинной жизни его членов, но она скреплена его индивидуальным характером, маскулинностью и акцентуацией Эго. Следовательно, такое общество способствует формированию лидера и типа героя. Индивидуализация, формирование Эго и героизм присущи самой жизни мужской группы и фактически являются ее проявлениями. Женская группа в этом отношении заметно отличается, и именно этот контраст объясняет направленные против женщины тенденции мужского общества. Женщина и секс, основные представители бессознательных инстинктивных констелляций, возбуждаемых фемининным, представляют зону опасности: они — "драконы, которых нужно победить". Вот почему ни одна женщина никогда не допускается в мужские общества. На этом уровне, где мужчины еще не уверены в себе, женщины объявляются опасными и обольщающими.

Коллективная маскулинность — это создающая ценности и воспитательная сила. Каждое Эго и каждое сознание захватывается и формируется ею. Таким образом маскулинная сторона помогает развивающемуся Эго индивидуально пройти через архетипические стадии и установить контакт с мифом о герое.

Даже этих общих указаний должно быть достаточно, чтобы стало ясно, почему мы говорим о патриархальном направлении сознательного развития. Развитие идет от матери к отцу. Ему способствуют ряд коллективных органов управления — небо, отцы, Суперэго — которые являются выражение маскулинными, как и сама сознательная система. Дальнейшее исследование может показать, что наши термины "матриархальный" и "патриархальный" характерны только для ранних Средиземноморских культур вдоль побережья Малой Азии и Африки. Этот факт просто бы модифицировал нашу терминологию; он не изменит содержания и сущности стадиального развития. Как комплекс отца необходимо разрушить и отделить от него комплекс власти, так же следует поступить и с противоположностью между матриархальным и патриархальным Архетипический символизм мужского и женского является не биологическим и социологическим а психологическим иными словами, женщины могут быть носителями маскулинности и наоборот. Это всегда вопрос отношений и никогда строгих и устойчивых определении.

Фигуры Лидера и Выдающейся Личности как проекций коллективного бессознательного, не ограничиваются мужской группой, хотя последняя более озабочена духовностью этих фигур, чем женская, самозащита которой находит в фигуре Великой Матери представителя, более близкого к природе, чем к духу. Как бы там ни было, фигура Выдающейся Личности имеет решающее значение для развития каждого отдельного индивида. Ее кристаллизация из коллектива несомненно является эволюционным шагом вперед, так как последовательная дифференциация индивида и возникшее в результате бесконечное разнообразие систем Эго, ведут к бесконечному множеству экспериментов в рамках жизни человечества. В то время как ранее, как мы видели, только "великий человек" обладал сознанием и в роли лидера выступал за коллектив, дальнейший ход эволюции характеризуется поступательной демократизацией, в которой огромный ряд индивидуальных сознаний продуктивно выполняет общую человеческую задачу. В этом смысле лидер, обремененный коллективной ответственностью, является атавизмом, а демократия — будущей формой организации человеческого общества, независимо от политических средств ее достижения.

Эта сознательная демократизация человечества компенсируется гением, Выдающейся Личностью, лидером и героем во "внутреннем" смысле, то есть подлинным представителем сил и содержимого, несвойственных такому демократизированному сознанию, и с ее появлением впервые достигающих сознания. Такой человек в первую очередь служит сценой для новых экспериментов человечества. В нем констеллируется то содержимое, которое позднее расширит всю сферу человеческого сознания.

Между демократизированным сознанием человечества, которое живет, функционирует, постигает, мыслит, формулирует, интерпретирует и понимает в миллионах его представителей, и творческими центрами, гениальными людьми, происходит постоянный взаимообмен. Вместе, как духовная и культурная сторона человечества, они образуют объединенный фронт, который противостоит бессознательному, даже если поначалу демократия сознания преследует, подавляет и заглушает гения. То, что миллионы человеческих существ сознательно трудятся сообща и совместно озабочены жизненно важными проблемами коллектива — политическими, научными, художественными и религиозными — делает вероятность принятия гения коллективом еще большей. Временная задержка между появлением гения и его ассимиляцией демократией сознания сравнительно мала. Для самого гения она может быть трагичной, но в том, что касается человечества, она не играет никакой роли.

[1] Это, естественно, не относится к "специалистам", — профессионалам, которые ведут войну, организовывают рыболовные экспедиции и т. п.

[2] Erman and Ranke, Aegypten und aegyptisches Leben in Alterthum, p.62.

[3] Мы объясняли ранее, что одной из основных целей Египетского поклонения мертвым является обеспечение бессмертия царя после его смерти посредством бальзамирования тела и строительства пирамид как символов вечности. В то время как вначале бессмертие обретал только царь, который символизировал коллективную самость, а народные массы десятилетиями тяжело трудились на строительстве пирамид, способствуя его увековечиванию, позднее этот процесс уже ке ограничивался только им одним.

[4] Moret, The Nile and Egyptian Civilization, pp.181 f.

[5] Erman and Ranke, op.cit., pp.185-90.

[6] "On the Origin of the Mysteries in the Light of Ethnology and Indology".

[7] Там же. Это миф об убийстве матери, в противоположность мифу об убийстве отца, придуманному Фрейдом.

[8] Патриархальное развитие вызывает переоценку женского. Самый известный пример этого — миф о сотворении в Книге Бытия. Здесь созидательным принципом является Мир: мир и материя берут свое начало от абстрактного, от духа; женщина происходит от мужчины и появляется позднее. В то же самое время она отрицательна, обольщающая, источник всего зла и должна быть покорена мужчиной. Мир Ветхого Завета очень сильно окрашен этим откровением, в котором все материнско-хтонические характеристики примитивного мира ханаанитян были обесценены, переосмыслены и заменены патриархальной оценочной системой Иеговы. Эта полярность типа Иегова-земля является основным фактором еврейской психологии, и, если его не понимать, то невозможно понять и евреев.

Приложение 2

ЧЕЛОВЕК МАССЫ И ЯВЛЕНИЯ РЕКОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ

В процессе развития запада положительный по своему существу процесс освобождения Эго и сознания от тирании бессознательного стал отрицательным. Он зашел намного дальше разделения сознания и бессознательного на две системы и вызвал раскол между ними; и так же, как дифференциация и специализация дегенерировали в чрезмерную специализацию, так и это развитие пошло дальше формирования индивидуальной личности и породило распыленный индивидуализм. В то время как, с одной стороны, мы видим все большие группы излишне индивидуализированных личностей, с другой стороны, существуют все большие массы человечества, которые вышли из первоначального состояния первичной группы и вступили в исторический процесс. Обе эти тенденции снижают значение группы как организационной структуры, состоящей из людей, сознательно или бессознательно связанных вместе, и превозносят массу как конгломерат несвязанных между собой индивидов.

В то время как клан, племя или деревня, как правило, представляют собой однородную группу, имеющую общее происхождение, город, ведомство или фабрика — это массовая организационная единица. Рост таких массовых организационных структур за счет групповой организационной единицы только усиливает процесс отчуждения от бессознательного. Эмоциональные связи разрушаются и персонализируются; то есть они существуют только в узко ограниченной личностной сфере. Как давно было замечено, на месте группы или народа теперь появляется массовая организационная единица, государство. Это — чисто номинальная структура, которая, наподобие концепции, включает в себя множество вещей, но не представляет основной идеи, возникающего как центральный образ из однородной группы. Романтические попытки переоценить или повернуть обратно это развитие неизбежно приводят к регрессии потому что они не принимают во внимание его направленного вперед характера и неправильно понимают его связи с исторически положительной эволюцией Эго и сознания.

Благодаря процессу массовой агрегации, подлинная группа продолжает существовать только в форме семьи; но и здесь мы уже можем различить дезинтегрирующую тенденцию, все больше ограничивающую эффективность семейной группы и определяющую ей место только в детстве или, скорее, только в младенчестве. Однако семья имеет первостепенное значение для предсознательной и надличностной психологии ребенка.

Для нашей культуры характерны неуклонная дезинтеграция маленьких групп и небольших народностей и, вследствие этого, подрыв психологических основ группы, который выражается в ориентированном на массу складе ума, раздробленности и сознательной интернационализации индивида. Одним из результатов этого расширения сознания является то, что, несмотря на противоречивые национальные идеологии, каждое современное сознание сталкивается лицом к лицу с сознанием других наций и рас и с другими культурами, другими экономическими формами, религиями и системами ценностей. Таким образом, психология первоначальной группы и определяющий ее культурный канон, некогда принимавшийся как само собой разумеющийся, релятивизируются и основательно нарушаются. Взгляд современного человека на мир изменился кардинально, и это требует значительной психологической переоценки. Человеческой истории, начавшаяся в далекие доисторические времена, в животном царстве, возникновение этнологии и сравнительной религии, социальные революции, ведущие по всему миру к одной и той же цели, признание примитивной психологии и ее связи с современной психологией! — за всем этим мы видим одну и ту же фундаментальную движущую силу. Общечеловеческий фундамент, открытый Юнгом и названный им коллективным бессознательным, начинает проявлять свою универсальную природу человечестве. Проявление картины звездного неба архетипических сил, образующего свод над человечеством, сопровождается, однако, исчезновением фрагментарных созвездий, в каноне индивидуальных групп составляющих целое небо. Знание других религий может привести к распознаванию общей религиозной тенденции, действующей в человечестве, но оно может также релятивизировать каждую отдельную форму религии, ибо по сути каждая религия обусловлена психологической, исторической, социальной и расовой основой группы ее возникновения.

Глобальная революция, захватившая современного человека и в бурном центре которой мы сегодня находимся, переоценка всех ценностей привела к потере ориентации относительно части и целого, и ежедневно мы ощущаем на себе ее новые и болезненные влияния на политическую жизнь коллектива, а также на психологическую жизнь индивида. ^[1]

Культурный процесс ведет к расколу между сознанием и бессознательным. Как мы указали выше, ее форма свойственна первой половине жизни. Формирование персоны и адаптация к реальности под руководством Суперэго как суда совести, представляющего коллективные ценности, с помощью вытеснения и подавления констеллируют в бессознательном компоненты тени, анимы и анимуса.

Однако эта теневая сторона личности, вследствие ее загрязнения низшей, неразвитой, архаичной стороной, имеет все черты примитивной психики и, таким образом, составляет заметный контраст по отношению к первоначальному человеку группы.

В этой связи мы предпочитаем называть пребывающего внутри нас суб-человека "человеком массы", а не "человеком группы", потому что его психология существенно отличается от психологии последнего. Хотя подлинный человек группы главным образом бессознателен, тем не менее, он живет, подчиняясь центроверсии; он представляет собой психическое целое, в нем действуют мощные тенденции, направленные на развитие сознания, индивидуализацию и духовный рост. Мы проследили эти тенденции, и потому теперь можем сказать, что, несмотря на его бессознательность, невзирая на проекции, эмоциональность и так далее, человек группы обладает огромными конструктивными, синтетическими и творческими силами, которые проявляются в его культуре, его обществе, его религии, искусстве, обычаях и даже в том, что мы называем его суевериями. С другой стороны, человек массы, скрытый в бессознательном современного человека — психический фрагмент. Если эта часть личности интегрирована, то она приводит к значительному расширению личности. Но если она действует автономно, то это имеет злополучные последствия.

Этот бессознательный массовый компонент противостоит сознанию и миру культуры. Он противится сознательному развитию, он иррационален и эмоционален, анти-индивидуален и разрушителен. Мифологически он соответствует отрицательному аспекту Великой Матери — это ее кровожадный сообщник, враг и вепрь-человекоубийца. Эта негативная, бессознательная часть личности архаична в самом отрицательном смысле, ибо это человек-зверь в безвыходном положении. Он становится тенью и темным братом Эго, только если в результате процесса интеграции Эго сознательно опускается в глубины бессознательного, находит его и связывает сознательным умом. Но когда происходит обратное, то есть когда сознание подавляется и полностью подчиняется ему, мы наблюдаем страшное явление регрессии в человека массы, как это видно в массовых эпидемиях реколлективизации.

В этих условиях дезориентированное, рационалистическое сознание современного человека, атомизированное и отколовшееся от бессознательного прекращает борьбу, так как, что вполне понятно, его изоляция в массе, уже не оказывающей ему никакой психической поддержки, становится невыносимой. Для него задача героя, задача, которую он должен решить, следуя дорогой человечества, пройденной до него, слишком сложна. Структура архетипического канона. которая обычно поддерживала среднего человека, распалась, а настоящие герои, способные вступить в борьбу за новые ценности, естественно, немногочисленны и отделены друг друга времени.

Таким образом, отступническое Эго современного человека уступает реакционной ориентации ума на массу и становится жертвой коллективной тени, внутреннего человека массы. В то время как в однородной. психике негативный элемент имеет свое значимое место как разложение и смерть, как хаос и prima materia или как свинцовый противовес, приковывающий к земле то, что растет, в фрагментированной психике с пораженческим регрессирующим Эго он превращается в бедствие и нигилистическую опасность. Дезинтеграция Эго-сознания приводит к регрессии и разрушению все позиции, сформировавшиеся в ходе человеческого развития, как в случае психоза.

В результате оказывается утерянной Эго-сфера человеческого и личностного. Ценности личности уже больше не принимаются во внимание, а высшее достижение индивида — его поведение как индивидуального человеческого существа — сметается и замещается коллективными типами поведения. Демоны и архетипы снова становятся автономными, индивидуальную душу вновь поглощает Ужасная Мать, а вместе с этим теряют силу восприятие голоса и ответственность индивида перед человеком и Богом.

То, что феномен массы статистически является регрессией до нижайшего уровня, очевидно, так как в этом случае позиции самого сознания начинают ослабевать. Однако, одновременно с этим, наблюдается реактивация медуллярного человека и его огромной эмоциональности. С крушением сознания, ориентированного культурным каноном, пропадает также действенная власть сознания, власть Суперэго, и сознание теряет свою силу. Затем в форме вторжения с бессознательной стороны появляется "женоподобие", проявляющееся в выходе на поверхность комплексов, низшей функции и тени и наконец в полупсихотическом прорыве архетипов. Вся защитная позиция сознательного ума рушится, а вместе с ней — и духовный мир ценностей. Личностная Эго-сфера, также как и автократия личности, отступают, а с ними исчезают и все существенные признаки центроверсии.

Абсолютно любое из этих явлений можно обнаружить сегодня в состоянии массы и в явлениях реколлективизации. ^[2]

Уникальный и страшный факт в отношении реколлективизации заключается в том, что она не означает и в принципе не может означать подлинного возрождения. Регрессия не воспроизводит первоначальной групповой ситуации, а порождает только массу, никогда не существовавшую прежде и психологически новую.

Когда массы городских жителей регрессируют до 6ессознательного состояния, это не создаёт психологической единицы, каким-либо образом сравнимой с первоначальной группой и ее психологией. Мы еще раз должны подчеркнуть, что в первоначальной группе сознание, индивидуальность и дух существовали в зародыше и стремилось выразить себя через коллективное бессознательное группы, тогда как бессознательное, к которому безропотно регрессируют люди сегодня, является, так сказать, бессознательным, не имеющим этих тенденций. Массовой психикой безраздельно владеет автономия бессознательного в тайном сговоре с массовым человеком-тенью скрытым в бессознательной личности, и, по крайней мере, сейчас, не наблюдается никаких признаков регулирующего вмешательства центроверсии или регуляции группы культурным каноном. Таким образом, масса — это разложение более сложной организационной единицы не до более примитивной организационной единицы, а до скопления, не имеющего Центра. Регрессия до человека массы возможна только при условии процесса крайнего раскола между Эго-сознанием и бессознательным, и вытекающей из этого утраты центроверсии. Это отсутствие регуляции целостностью ведет к хаосу.

Используя аналогию с психическим заболеванием, даже в этих условиях можно говорить о действии центроверсии. Жесткое исключение бессознательного и систематическое пренебрежение его усилиями, направленными на компенсацию, приводят к тому, что оно становится разрушительным. В таком случае мы обнаруживаем, что компенсация прекращается и, по словам Юнга, бессознательное начинает разрушать сознание и Эго. Эта позиция "если ты не хочешь то я заставлю тебя" может иногда вызывать радикальную перемену, так же, как наказание может заставить грешника раскаяться. Разрушительное разложение индивида в массе таит в себе эту возможность, но только если оно осознается, понимается, ассимилируется и таким образом интегрируется.

Большая опасность, очевидно, мешающая сознательному постижению этой ситуации, заключается в иллюзиях, спровоцированных реколлективизацией и ослепляющих Эго. Отравляющее влияние нахождения в массе заключается именно в его опьяняющем характере, который всегда сопутствует растворению сознания и его способности к различению. Как мы видели ранее, связующее звено между системой Эго и бессознательным — либидо — является "приятным". Ощущение удовольствия возникает и в том случае, когда это звено разрывается, а система Эго впадает в регрессию. Этот коварный крысолов, "загипнотизированный гипнотизер" массовых эпидемий соблазняет нас старой приманкой — уроборическим инцестом.

При реколлективизации образ первоначальной группы и ее целостности проецируется отступническим Эго на массу. Эго сдается и, реэмоционализированное, изливаясь в массовые оргии, с удовольствием воспринимает массовую, подобную уроборосу, самость, которая засасывает, окружает и поглощает его. Но нигилистическое, регрессивное извращение девиза "Миллионы, объединяйтесь!" поистине является дьявольским. Человек-тень массы, толпа раздробленных индивидов и самость массы объединяются, чтобы образовать псевдоединство, которое является чистой иллюзией. То, что это вопрос всего лишь объединения в массу и пародия на единство, очевидно, так как быстро наступает разочарование и массовая иллюзия не может породить никаких подлинных и прочных связей, а тем более ничего конструктивного. Иллюзия единства на массовых собраниях не ведет даже к истинному participation mystique с духом массы, не говоря уже о взаимоотношениях участников друг с другом. В настоящей группе групповой феномен соучастия порождает синтетическое развитие, принимающее форму взаимной ответственности, повышенной готовности к самопожертвованию и т. п., которые возникают не просто как кратковременное упоение, а воплощаются в обычаи и общественные предприятия. Оргиастические празднества примитивных людей и древних культур, например, способствуют росту групп и общин, основывают религиозные формы и другие явления, значение которых для развития сознания мы уже подчеркивали.

Но в явлениях массы иллюзорный душевный подъем кратковременен, подобно гипнозу он не накладывает отпечатка на сознательный ум, побуждая его к творческому синтезу, а рассеивается подобно любому другому кратковременному возбуждению. Однако лишенное всякого смысла Эго страстно желает даже такого обманчивого безумия массовой одержимости и выступает одним из главных соблазнов, которыми успешно оперирует массовый гипнотизёр.

Современная массовая пропаганда пытается — отчасти совершенно сознательно — восстановить старое групповое единство и взаимные проекции его участников, вместе со всеми подобающими здесь признаками эмоциональной одержимости. Она делает это — что особенно заметно в национал-социализме — заручившись поддержкой символов и архетипов. Мы уже указывали на основную ошибку, а также на опасности подобных реколлективизирующих тенденций. Предполагаемыми жертвами этой одержимости выступают — прежде всего в больших городах — раздробленные индивиды, отколовшиеся от бессознательного, и, хотя они могут на короткое время регрессировать до такого бессознательного состояния, отступаясь от своего Эго, сопутствующее этому субъективное исступление таит в себе самые опасные и разрушительные последствия.

Современный рабочий и гражданин с его научным образованием и склонностью "умалять" все трансперсональное при реколлективизации массой сам становится редуцированным индивидом. Примитивный или архаичный человек с его сравнительно неразвитым сознанием и системой Эго, напротив, в коллективном групповом событии, таком как церемония инициации или тайный культ, переживает продвижение вперед и расширение самого себя вследствие уличного соприкосновения с символами и архетипами. Они просвещают, а не редуцируют его. Эти групповые явления имеют тенденцию констеллировать высшего человека и "высшее братство", а не объединять частички массы в простой конгломерат, о котором Юнг имел основания сказать: "Массы представляют собой слепых животных". ^[3] Обратите внимание, что акцент ставится на слепоте, а не животном. Таким образом, групповая одержимость никогда не бывает деструктивной в том самом смысле, в котором деструктивны действия массы, которая состоит из психологически несвязанных или только кратковременно связанных раздробленных индивидов Группа содержит в себе свой собственный регулятор не только в форме господствующего канона, но и в виде знакомства всех ее членов друг с другом. Сама анонимность индивида в массе усиливает действие теневой стороны. Знаменательно, что для приведения в исполнение своих садистских казней нацисты вынуждены были удалять палача из его собственной группы. Деревенской общине ликвидировать своих собственных евреев намного сложнее, если вообще возможно. Не столько в связи с большей человечностью группы — мы научились не принимать это за одно из фундаментальных проявлений совести — а потому что индивид должен вершить свои дела" перед лицом группы. Однако, если его удалить из его группы и подчинить терроризму, он становится способным на все, что угодно.

Дата добавления: 2015-07-17