Новый Ромул

Непрекращающиеся либерально-демократические поношения Сталина вызвали в ответ лавину публикаций, принимающую форму нового культа личности вождя. Национальное сознание утрачивает веру в «демократические ценности». Оно начинает вспоминать и переосмысливать свои собственные ценности. Каково же должно быть неприятие наших людей того, что происходит, если они подсознательно стремятся противопоставить навязанному извне моральному гнету свою тоску по тирании Сталина? Что же такое было в этой тирании, в чем народ ищет свое спасение? Да, «народ всегда стремится к двум вещам: во-первых, отомстить тем, кто оказался причиной его рабства, во-вторых, вновь обрести утраченную свободу».

Так неужели в прошлой тирании мы ищем новую свободу? Нет, не ищем. Это прошлое. Но такое прошлое, благодаря которому «мы знаем вкус высот и знаем гения печать». Это прошлое утверждалось железом и кровью, т.к. великие вопросы истории решаются силой. Это великое прошлое, и в нем ищет свою опору загнанный в тупик великий народ.

В условиях сталинской диктатуры завершался процесс формирования Советского государства и советского общества. Это не исключительная российская особенность, когда зарождение великого государства и принципиально нового общества происходит под властью личной диктатуры. Это общая историческая закономерность. Роль Ромулов, Ликургов, Бисмарков, Лениных и Сталиных в этом процессе имеет определяющее значение, что является естественным. Противоестественно другое: клевета на вождей — основателей государства, клевета на историю собственной страны.

Разумный порядок реформирования государства не имеет ничего общего ни с хрущевским разоблачением культа личности с последующей попыткой утверждения собственного культа, ни с «реформами», превратившими великую страну в зону господства криминала. Когда великий человек завершает свою миссию, заканчиваются и признаваемые нацией неограниченные права самодержавного властителя, после чего, ради устойчивости жизни нового государства, единовластие заменяется республиканской формой правления. Но дело основателя продолжается в новых формах, как это имеет место, например, в нынешнем Китае. Руководители Китая пользуются нашей победой во Второй мировой войне, в отличие от нас самих, утративших результаты этой победы — а заодно и результаты прошлых российских побед.

Но то, к чему наше государство сейчас пришло в результате государственной измены значительной группы лиц, образовавших новый компрадорский господствующий класс — это не окончательный результат, а неустойчивое промежуточное состояние. Нынешняя национальная трагедия должна привести к мобилизации национального сознания. Из недр народа должны подняться люди, «чей гений, свойства характера, воля, смогут разжечь, сплотить и направить энергию народа». Им-то и потребуются важные уроки нашего прошлого.

НОВЫЙ РОМУЛ

Всем известно, как большевики пришли к власти, а затем отразили удары внешних врагов и внутренней контрреволюции. После этого пришло время оправдывать взятую на себя ответственность за судьбу страны и решать все накопившиеся вопросы.

Величайшей трагедией была война. Революция уничтожила и изгнала из России порядка 5 миллионов человек. Еще 10 миллионов потеряла сама революция в результате войны, голода и тифа. Это ужасные потери. Однако, революция Линкольна в США стоила американскому народу 700 тысяч человеческих жизней, что при численности населения США того времени эквивалентно нашим потерям в революции и в Гражданской войне. Петр, осуществляя свою революцию сверху, сократил население России на 20%. И тем более нелепо обвинять в несчастьях жертв революции только большевиков. Ответственность за кровавые издержки революции несут в первую очередь те, кто своим угнетением подвигнул народ на ниспровержение существующей власти, кто довел его до отчаяния и бунта.

Поражение в польской компании, которое не позволило перенести революцию в Германию, отчасти объясняли слабостью коммуникаций наступающих армий. В этой связи Троцкому были предоставлены неограниченные полномочия по наведению порядка с транспортом. В начале сентября 1920 года по его инициативе был создан ЦЕКТРАН (Центральный комитет объединенного профессионального союза работников железнодорожного и водного транспорта) — организация, которая должна была восстановить работу транспорта, применяя единоначалие, милитаризацию труда, чрезвычайные меры. Приобретя определенный опыт в данном направлении деятельности, Троцкий 3 ноября 1920 года выступает с идеей «перетряхивания профсоюзов», распространения опыта ЦЕКТРАНа на все народное хозяйство. Это было предложение нового курса на всеохватывающую милитаризацию труда и закручивание гаек. Но в партии росло сопротивление методам, осуществляемым Троцким. И страна болезненно реагировала на перманентное насилие. Не прекращались крестьянские восстания в Сибири. А в самый разгар дискуссии с Троцким произошли восстания в Кронштадте и на Тамбовщине. Идеи милитаризации труда встретили отпор Ленина.

Не всем понятная — особенно сейчас — дискуссия о профсоюзах была началом многолетней внутрипартийной борьбы в поисках пути и концепции на послевоенный период. Распространенное объяснение мотивов этого процесса только борьбой за власть или вульгарными интригами было упрощением. На самом деле послевоенные дискуссии и поиски были выражением объективного и здорового процесса, связанного со стремлением партии принять программу, в максимальной степени соответствующую национальным интересам, и выдвинуть лидера, способного реализовать эту программу (Ленин, начиная с 1923 года, уже не мог руководить партией и страной). Это происходило в условиях ярко выраженного плюрализма и напряженной интеллектуальной работы различных сил внутри партии.

В борьбе за выбор послевоенного курса и правые, и левые имели свои доводы и аргументы. А партийное большинство, руководимое Сталиным, взвешивало, изучало и реализовывало эти доводы и аргументы. Только в 30-х годах, когда (согласно признательным показаниям Тухачевского на следствии) началась подготовка военного переворота, оппозиция встала на путь государственных преступлений. И горестная судьба невинных людей, вовлеченных в водоворот политических преступлений и ответных мер государственной безопасности, — это наша национальная трагедия тех лет.

Но опять же: так называемые «сталинские репрессии» принесли куда меньше жертв, чем троцкистский период в революции, и гораздо меньше жертв, чем принесла нынешняя буржуазная демократия.

Вот рассекреченная справка, составленная на высшем уровне сталинского руководства: «В период с 1919 по 1930гг. органами ВЧК-ОГПУ было расстреляно около 2.5 млн. врагов народа, контрреволюционеров, саботажников и пр. В период с 1930 по 1940гг. органами ОГПУ-НКВД привлечено к уголовной ответственности и осуждено врагов народа по приговорам судов по ст. УК РСФСР 1300 949 чел. Из них расстреляно по приговорам судов 892 985 чел».

Итак, сталинские репрессии перед войной — это 900 тысяч смертных приговоров в течении десятилетия 30-х годов, что гораздо меньше нынешней ежегодной миллионной убыли населения, в том числе и в криминальных разборках. А что такое эти разборки, как не смертная казнь через самосуд? Государство отказалось от дисциплинарной практики с применением смертной казни, уступив это право своим врагам.

Пока государство выявляло и отдавало под суд таких вот скрытых врагов, страна была могущественной и победоносной. Так же поступал Рим. В минуты опасности он наводил порядок, казнил трусов и предателей.

Но важна ещё и суть «сталинских репрессий». Это устранение господства большевистской элиты, которое сделалось неограниченным по отношению к народу, и подчинение этой элиты личной диктатуре народного вождя.

«Элиту, которая противостоит народу, — доказывал Макиавелли, — надо устранить и заменить элитой, представляющей народ». Чтобы новая элита стала таковой, нужен был институт типа римских трибунов. С ощущением такой необходимости выступила группа «Рабочей оппозиции» во главе с Коллонтай и Шляпниковым. Но Ленин, находившийся тогда у власти, не только не поддержал «Рабочую оппозицию». Он даже порвал с Коллонтай все отношения, хотя сам с полной определенностью говорил о необходимости защиты пролетариата от произвола его собственного государства. Конструкция, предлагаемая «Рабочей оппозицией», была, как легко предположить, наивной и несовершенной.

Меры, которые предложил сам Ленин в своих последних статьях, были только наметками человека, сраженного смертельной болезнью, человека, который уже не мог довести эти наметки до уровня стройной системы. Значит, оставался один выход — личная диктатура, вверяющая судьбу страны честности и политической состоятельности одного человека — вождя. Такова формула. Сталин эту формулу знал.

Но исторические условия требовали не просто диктатора. Нужен был творец, новый Ромул, чтобы реализовать вековую русскую мечту о Третьем Риме, но уже в советском, ленинском исполнении. Предстояло осуществление сверху социально-экономической революции, суть которой сводилась к экспроприации мелкой буржуазии. Задача была беспрецедентно сложной, т.к. предстояло не просто заменить один класс другим, а прейти к бесклассовому обществу, и, следовательно, к прямому народному правлению, механизмов которого еще не существовало.

Дата добавления: 2015-07-16