Почему тебе так кажется?». 19 страница

Ник был абсолютно трезв, но почувствовал, что голова его кружиться. И все его мысли тоже кружатся вместе с ней.

Позади раздался громкий веселый гудок, и Ник моментально обернулся на него – по той дороге, которую он только что перешел в неположенном месте, неспешно и даже как-то важно ехал белоснежный длинный лимузин, из окон и крыши которого торчали нарядные девушки и парни в костюмах с полными бокалами в руках и что-то радостно кричали. Среди них Никита разглядел и улыбающуюся невесту в фате, которую трепал усилившийся ветер. Девушка явно выпила лишнего. Или отчего у нее была такая счастливая и одновременно глуповатая мордочка? Лимузин еще пару раз посигналил – некоторые водители посигналили ему в ответ – и так же плавно и важно поехал дальше, цепляя на себе восхищенные взгляды прохожих, которым жених, невеста и их друзья весело махали.

Ник вдруг подумал, что у него на свадьбе никаких лимузинов не будет – мещанские бредовые замашки. И невесты, которая с утра уже налилась алкоголем, тоже не будет. И дебильных орущих друзей – тоже.

Нику вспомнился Димка и университетские приятели.

Ему что, жаль?

«Да ты оптимист, - тут же сказал ему ехидный внутренний голос, - у тебя и свадьбы-то не будет, не то, что друзей, лимузина и невесты. Идиот».

Да, точно. У такого, как он, уже ничего никогда не будет. То ли Судьба у него такая, то ли он сам все испортил.

Никита решил уже, было, во второй раз перейти дорогу, ругая себя за то что стоит, как вкопанный, как вдруг среди уменьшавшегося потока машин появился черный и большой микроавтобус «Ford Transit», со скорбной бело-желтой надписью «Ритуальные услуги» на черном блестящем боку.

«Форд» - черт, у него тоже была тачка этой марки – проехал мимо стоящего в неположенном месте Ника так же важно, как и белоснежный лимузин.

Кларский не мог не усмехнуться – все это показалось ему таким символичным: и лимузин позади, и машина, возящая покойников, впереди.

И ветер, как назло, дул так сильно, так зло, словно поставил перед собой задачу – разозлить Ника и стянуть с него черный парик, который, впрочем, сидел плотно. И тут еще, как назло, Кларский вспомнил свой сон, предшествующий приезду в родной город. Это даже странно вышло – он не помнил его – сон совершенно вылетел из его головы, но именно сейчас один из фрагментов всплыл в его сознании, похожим на большую полноводную реку, над которой плавал густой туман. Отрывок из сновидения стал лодкой, покачивающейся на волнах Стикса в зыбком тумане. Но, самое важное, Никита внутренним взором видел эту лодку.

«Иди против ветра», - сказал ему в черно-белом бумажном сне мертвый брат. И теперь Никита это вспомнил. Вспомнил совершенно не вовремя.

Но что значит идти против ветра? Поворачивать назад, что ли? Сейчас идти против ветра значило вернуться обратно и перейти дорогу еще раз.

Никита давно не был в такой растерянности. Он стоял на зеленом перекрёстке трех дорог – колдовском, по преданиям, месте – бездумно глядя вперед, на мчащиеся по кольцу машины, и не мог понять, что он должен сейчас сделать: пойти против ветра или следом за ним. Он должен отомстить и потерять часть себя, или должен оставаться верным своим принципам, найдя другой вариант мести.

А противный ветер дул Нику в спину, пробираясь за шиворот, как будто подталкивая его именно вперед и лукаво шепча: «Иди вперед, иди туда, где ты должен отомстить, иди, иди».

«Иди против ветра».

Никита, бездумно глядя на дорогу, едва ли не впервые в жизни застыв в нерешительности. Он не знал, хочет ли он идти вперед, туда, где находиться проклятый ресторан «Милсдарь». Он не знал, хочет ли он убивать.

«Естественно, ты хочешь, - сказал уверенно зверь внутри него подрагивающим от кровавого предвкушении голосом. – Иди. Ты же хочешь отомстить за брата. Хочешь? А защитить его девчонку и дочку? Или ты слабак?».

«Давай, малыш, собери остатки силы воли в кулак, вставай и делай что-нибудь. Иди против ветра, Никита», - словно услышал голос Андрея у себя в голове его младший брат сквозь шум проезжей части.

Никита вздрогнул, начиная подозревать, что у него не все в порядке с головой.

«Да поворачивайся уже!» - закричал ветер, обнимая плечи Ника холодными восточными руками, и тот сделал шаг назад.

А потом – два вперед.

А его уже ждали. Около «Милсдаря» находились лучшие люди Максима, готовые схватить Кларского, как только он появиться около ресторана. Сам новый лидер Пристанских находился не в любимом своем заведении, которое по праву считал своим детищем, а в машине, припаркованной неподалеку. Ему хотелось лично лицезреть Никки, дерзнувшего замыслить на него покушение.

- Макс, думаешь, он придет? – спросил один из братьев Баталовых, находящийся около босса в его шикарной тачке. Он выполнял одновременно функции и водителя, и охраны.

- Придет, - уверенно сказал мужчина, колючими глазами глядя в окно, на пеструю толпу гуляющих по центру города. – Он придет. Никки придет. Он своенравный, но типа благородный. – Макс хрипло рассмеялся, затягиваясь сигаретой. – Благородная сука. Сам себя загнал в мышеловку.

Баталов улыбнулся, не спуская вниманьях глаз с проходящих мимо людей.

- Не зря же наш малыш купил взрывчатку, - стряхнул в пепельницу пепел Макс. - Решил убрать меня с ее помощью. Ничего, подождем его. Должен же он ее где-то заложить, правильно?

- Правильно, - эхом отозвался бандит. – Мы его ждем.

Они оба были уверены в том, что смогут поймать Никки, когда тот вздумает приблизиться к «Милсдарю». А он вздумает. Ведь деза прошла успешно.

- Ну и ветер поднялся, - заметил Макс, глядя, как качаются деревья, готовые согнуться пополам.

- Штормовое передавали, - равнодушно отозвался Баталов.

Ветер молча ударился в стекло их машины. Это все, что он мог сделать.

Ника не хотела идти на собственный девичник. Мало того, она не хотела и никакой свадьбы, понимая, что совершенно зря она согласилась стать женой Саши. Нет, дело было не в нем – он, на самом деле, был прекрасным кандидатом в будущие мужья, и, может быть, изредка он был слишком суров или прямолинейным, но на самом деле, достоинств в нем было куда больше, чем недостатков. Дело было в самой Нике. Она была человеком эмоций, и ей хотелось жить не разумом, а сердцем. Первый-то как раз и твердил, что Саша – почти что идеальный муж для нее: и симпатичный, и обеспеченный, и любящий ее, а вот сердце хотело чувств. Оно, видите ли, желало трепетать от прикосновений мужичины, с которым Ника хотела провести всю свою жизнь – или хотя бы ее часть. А вот когда ее касался Саша, никакого трепета в груди девушка не чувствовала. То ли дело, несколько лет назад, когда они только-только познакомились – тогда Ника готова была отдать полжизни только за один только поцелуй, но сейчас… сейчас такого не было. Сейчас сердце Ники уходило в коридор нежности только когда вспоминало идиотского Укропа, совершенно забывшего о ней и живущего припеваючи в соседнем городе. Но, черт побери, так хочется обнять его!

- Мы почти приехали! – весело объявила Дашка, находящаяся за рулем – Ника сидела на втором переднем кресале. Черноволосая девушка изредка смотрела на грустную подругу-невесту, и, как могла, всю дорогу от дома подбадривала ее веселыми историями, но, кажется, все это было без толку. Даша, которая, будь она на грани супружеской жизни, была бы, наверное, самой счастливой, искренне не понимала Карлову. С женихом ей повезло, свадьбы будет шикарной, медовый месяц грозиться быть отличным – по странам Европы они с Сашей поедут, как-никак. Неужели подружка так боится выходить замуж? Сама Даша, если честно, с радостью бы согласилась на предложении руки и сердца, жаль, что они с Олегом еще так мало знакомы.

- Сейчас припаркуюсь, и выйдем, - сказала весело Дашка, заезжая на территорию парковки, находящейся в собственности клуба, в котором, собственно, и должен был проходить девичник. – Девчонки уже ждут нас. Повеселимся! Эх, вот бы меня замуж позвали!

- Вдруг твой Олег рискнет? – пошутила Ника, глядя из окошка машины на улицу, на которую только-только опустились унылые сумерки. Парня Дашки она еще не видела, но на свадьбу вручила подруге два пригласительных – для нее и для него. Дарья была очень рада. Во-первых, она сможет побольше времени провести с любимым, а, во-вторых, покажет его приятельницам.

- Мы слишком мало знакомы, дорогая моя, - отозвалась Даша, осторожно паркуя автомобиль и выключая зажигание. – Все, выходи.

Девушки покинули автомобиль и направились к клубу «Атмосфера», расположенному неподалеку от набережной с шикарным видом на реку. Клуб был небольшой, внешне скромный, с фасадом не таким ярким, как, допустим, у того же «Алигьери», зато славился хорошими диджей-сетами и живой музыкой – в «Атмосфере» часто выступали как известные, так и не очень музыканты, а также имел свою фишку – панорамную стеклянную крышу, через которую можно было любоваться звёздами. А еще тут был потрясающий бар, отличный звук и какая-то демократическая легкая атмосфера. Именно в этом местечко Даша и подружки Ники заказали ВИП-номер, дабы отпраздновать девичник. Девушки решили не просто так проторчать в баре, провожая Нику в далекое замужество, а устроить ей что-нибудь интересное и очень запоминающееся. Нике сюрприз девчонок, действительно. очень понравился, даже не смотря на то, что замуж она не очень хотела.

- Надеюсь, вы стриптизёра не пригласили? – спросила она, озорно поблескивая глазами, когда вместе с Дашкой очутилась в клубе. Народа там пока было не очень много, но те, кто присутствовал, уже отжигали – несколько парней и девушек так отрывались на танцполе, будто бы они оказались на каком-то танцевальном баттле. Нике, любительнице потанцевать, немедленно захотелось к ним, но Дашка потащила ее дальше – в одну из ВИП-комнат с огромным панорамным окно во всю стену.

- Ты разгадала наш главный сюрприз, - нарочито пригорюнилась Даша, поправляя короткое черное платье: все подруги невесты должны были быть в черном и лишь она одна – в красном. – Давай, не отставай!

Когда Ника оказалась в полутемной комнате, оказалось, что она совершенно пуста. То есть, столики, диванчики и кресла присутствовали, но вот подружек не было.

- Где все? – растерялась Дашка, оглядываясь.

- Вот это девичник, - сказала, злясь, Ника, - так весело мне еще никогда не было!

- Подожди, я сейчас девчонкам перезвоню, - полезла в сумку Даша. – Не могли же они все разом не прийти к тебе на девичник?

- Ну, видимо, могли, - бухнулась в кресло Карлова, не понимая, почему ее кинули девчонки. В конец они, что ли, обнаглели? Зачем тогда затевали все это? Чтобы просто не прийти? И Марта где?

Пока Ника, сидела, карябая длинным ногтем с аккуратным френчем, деревянную гладкую поверхность столика, и смотрела в огромное окно, открывающее вид на реку, Даша принялась звонить подружкам, но почему-то ни одна из них не взяла трубку. До Марты сама Ника тоже на дозвонилась, и это очень обидело ее.

- Странно, я не понимаю, что случилось, - тихо проговорила брюнетка, отводя глаза. В это время дверь комнаты открылась, и в нее заглнял официант. Он серьезным взглядом обвел обеих девушек и сказал приятным, но совершенно официальным голосом:

- Извините, но эта комната заказана. Не могли бы вы покинуть ее?

Ника сузила глаза от удивления. У Дарьи глаза на лоб полезли от такой наглости, хотя, если присмотреться, в ее темных радужках жила искринка веселья.

- Вы с ума сошли? – спросила она официанта. – Это мы его арендовали!

- Простите, но его арендовали другие люди, которые придут сюда с минуты на минуты. Покиньте, пожалуйста, комнату. – Не повышая голоса, все так же миролюбиво и официально одновременно произнес работник ночного заведения.

- Но мы оплатили уже все! – всплеснула руками Даша.

- Перейдите, пожалуйста, в общий зал. Или мне придется вызывать охрану.

- Пошли уже, - взяла Дашу за руку обескураженная Ника, гордо взглянув на невозмутимого официанта. Настроение у будущей невесты резко поползло вниз. От подруг такого она не ожидала.

Спустя пару минут девушки оказались около выхода из клуба. Карлова опустошенно молчала – она не понимала, что происходит, а потому не сразу осознала, почему около них с Дашей на улице затормозил лимузин красного цвета, из которого доносилась лиричная музыка, и лилось звонкое пение.

Еще больше ошеломленная Ника как-то не сразу осознала, что внутри лимузина сидят все ее подружки и двоюродная сестра и очень складно поют песню про нее и про ее жениха Сашу, положенную на известную музыку популярной зарубежной исполнительницы. Если честно, такого светловолосая девушка совершенно не ожидала.

- Ника! – дружно завопили ее подруги, допев куплет и вылезая из кожаного салона огромного шикарного автомобиля с цветами, шарами и бенгальскими огнями в руках. Откуда ни возьмись появилась девушка-фотограф, которая, не переставая, щелкала затвором своего фотоаппарата. – Ника! Поздравляем!

Девушки – а их, включая Марту было пятеро – обступили виновницу торжества и ловко надели на ей на голову короткую кокетливую фату белого цвета. Сами они тоже были в фате – только в разноцветной. А еще они припасли красивые карнавальные маски, частично закрывающие лица. Даша, которая, естественно, знала о подставе, тоже быстренько нацепила на голову изумрудного цвета легкую кружевную ткань и в тон ей маску и обняла Нику.

- Блин, - вымолвила с трудом Ника, не веря своим глазам и ушам, - ну вы даете!! Я думала, вы меня бросили!! А вы…

- Мы хотели сделать тебе сюрприз, - обняла ее Марта, щеголявшая сапфировой фатой, которая подчеркивала цвет ее волос. Маска на ней была голубая, яркая, расшитая зеленоватыми искрящимися камнями.

- Мы просто хотели устроить тебе сюрприз, дорогая! – прокричала одна из девушек ей в ухо. – Давайте в лимузинчик! Покатаемся по ночному городу!

- Это твои последние свободные деньки! – вторила другая подруга, высоко поднимая свой бенгальский огонек. – Давай классно отпразднуем их!

- Мы просто так не отдадим тебя замуж!

Многочисленные прохожие с улыбками смотрели на подружек невесты, одетых в похожие короткие черные платья, а некоторые их них даже снимали веселых девушек на фотоаппараты своих мобильников. Офигевшая от всего этого Ника, у которой теперь настроение было даже немного сумасшедшим, с радостью уселась в просторный салон лимузина, и ее тут же напоили шампанским, которого тут, впрочем, как и вина, было немало.

Девушки часа два катались по ночному городу, крича что-то радостное в открытые окна и махая прохожим, которых было не мало, фотографировались и позировали, поднимали наполненные до краев бокалы за будущую свадьбу их Ники и просто смеялись и радовались, заражая своим хорошим настроением Карлову, которая своих подружек и сестренку обожала.

После девушки вновь направились в клуб «Атмосфера», признавшись, что на самом деле официант тоже играл свою роль – ВИП-комнату на эту ночь выкупили, естественно, они, и основное торжество должно было проходить именно в ней.

Когда девушки оказались в комнате, Ника заметила, что она несколько преобразилась – на стенах появились коллажи, пожелания и ее собственные фотографии начиная с самого нежного возраста, заканчивая снимками, сделанными совсем недавно. Таким образом девчонки хотели сказать невесте, что провожают ее из детства в действительно взрослую жизнь. Это так растрогало Нику, что она едва не заплакала – глаза у нее даже предательски покраснели, а на сердце стало приятно-приятно. Форфоровая куколка в ее душе, на чьей голове тоже появилась фата, правда, черная, тоже заплакала от благодарности. А Дашка вытащила откуда-то в дополнение к фате и маскам картонные крылья, похожие на крылья бабочек и ангелов, карнавальные шляпы и колпаки – такие, какие бывают у добрых волшебниц в фильмах, и даже волшебные палочки со звёздами на конце. Смотрели эти аксессуары на взрослых девушках очень забавно, и это придавало колорита сегодняшнему девичнику.

Кроме того, девушку ожидали конкурсы, придуманные ее все теми же креативными подружками, красивый торт с кремовым изображением полуобнажённого парня с великолепным торсом, новая порция алкоголя и тостов, кальян, отличная музыка, куча пожеланий и энергичные танцы. Тусовки Ника любила, а потому то, что устроили девчонки, ей очень понравилось. А еще через час девушки потащили ее вниз, в общий зал со сценой, где должны были выступать местные музыкальные группы. Пошли туда они совершенно не зря – так случилось, что именно сегодня и именно в этом клубе должна была выступать группа Стаса, постепенно набирающая популярность. И Марта, поразившаяся такому совпадению, попросила его сыграть Нике персонально какую-нибудь классную песню. Молодой человек легко согласился – младшая сестра Юли ему нравилась: не как девушка, хотя он считал ее довольно-таки привлекательной, а как человек. К тому же получилось так, что именно сегодня вдруг, совершенно внезапно, Юлия согласилась один раз заменить клавишника. Раньше совместные уговоры Стаса и Криса на нее никак не действовали, и девушка каждый раз отказывалась от этого заманчивого предложения – сыграть в группе на синтезаторе, столь ею любимом. А после того, как они провели ночь на природе в обворожительной компании Феликса – согласилась. Произошло это дома все у того же Стаса, у которого ребята продолжали собираться, когда Крис по привычке начал канючить около уха Юли, проколотого в нескольких местах, чтобы она согласилась на их предложение.

- Ты ведь сумеешь сыграть так, Юлька, что все будут в диком афиге, - попивая колу, произнес Крис, уже, собственно, ни на что не надеясь. – Ты – тала…

- Хорошо, - коротко бросила Крестова, и вместо слов благодарности и радостных воплей, хипстер подавился газировкой и выплюнул ее на пол, забрызгав Стаса, проходившего мимо. Юля успела вовремя уклониться, а на Феликса, сидевшего рядом, брызги вообще не долетели. Известный музыкант, не понимающий русскую речь, подался вперед к мрачной, как тень садиста, Юле, и спросил тихо, глядя на нее проницательными темными глазами:

- Ты согласилась?

- Да, - отозвалась девушка и вдруг улыбнулась отстраненно и как-то кривовато. – Я согласилась.

Феликс удовлетворенно кивнул.

- Согласилась?! – заорал Крис, которому было все равно, обрызгал он кого-то или нет. – Юлька, ты сказала: «Хорошо»!? Ты пошутила?

- С чего вдруг я буду шутить такими вещами? – хмуро глянула на него коротко стриженая девушка. Она не бросалась словами.

- Ты меня разыгрываешь! – все никак не верил Крис. А Стас, который даже на какое-то время забыл, что его обрызгали колой, удивленно поднял темные брови вверх и спросил деланно спокойным голосом, зная, что Юля не любит лишних эмоций:

- Юля, я спрошу только один раз – ты уверена?

Девушка смерила его долгим тяжелым взглядом.

- Да, Стас, я не бросаясь словами, - сказала она. – Один раз я все же сыграю вместе с твоей группой, у которой происходит какая-то мистика с клавишниками.

- Молодец, подруга, - потрепал ее в порыве чувств за красно-бордово-фиолетовый ежик волос Крис, за что тут же огреб – Юля не любила, когда кто-то касается ее головы.

Пока молодые люди обговаривали все тонкости репетиции и выступления, поглощённые музыкой, Феликс, сидевший рядом, лишь улыбался уголками губ, рассматривая профиль Юли. Он-то точно знал, что она талантлива, а страстью к музыке пропитана каждая ее клетка тела.

Стас, конечно, так и не понял, почему вдруг упрямая девушка изменила свое решение, но был дико рад ее решению. Возможно, тот вечер на природе помог ей пересмотреть взгляды, а, возможно, заслуга была лишь в руках Феликса, который пока еще жил вместе со Стасом. Правда, почти свое время в его квартире находились еще и Крис с Юлей с Мартой, а также ребята из группы, пришедшие в восторг от знакомства с одним из знаменитых Лордов, но молодого человека это только радовало. Они все вместе очень неплохо проводили время.

Например, вчера Стас и его группа репетировали вместе с Юлей, а после устроили небольшую вечеринку у него в квартире, сегодня вместе с Феликсом побывали на классическом музыкальном форуме «Струны жизни», где смотрели выступления Марты с ее оркестром, и Юли, а также других многочисленных талантливых людей, приехавших в город не только со всей страны, но и со всего мира. Феликс, глядя на Крестову из портера, задумчиво в такт музыке Шопена, которую исполняла талантливая пианистка, качал пальцами и не отрывал от нее взгляда. Это Стаса, если честно, слегка бесило. А, может быть, заинтересовавшийся Феликс не отрывал взгляд ни от кого из музыкантов, а Стасу, ставшего вдруг ревновать Юлю к знаменитому рокеру, это всего лишь показалось?

Как бы то ни было, сегодня Юля играла вместе с группой Стаса. Она ни сколько не нервничала и была спокойна и уверена, как и обычно. Девушка столько выступала на важных и серьезных конкурсах, что сцена какого-то ночного клуба для нее была совершенна обычна.

- Неужели совсем не боишься? – за пару часов до выхода спросил ее Стас, который почему-то думал, что у Юли начнется мандраж. Однако она была спокойна, как удав.

- Чего мне бояться? – подняла на него зеленые глаза коротко стриженая девушка. – Того, что кто-то из вас опять не попадёт в ноты? О да, это будет печально.

- Ты крутая девушка, - улыбнулся ей парень. Сам он тоже уже не боялся сцены и зрителей, но все-таки волновался. Особенно волнения усиливалось перед самым выходом, но как только начинался концерт, все страхи парня как ветром сдувало.

- До безумия крутая, - отозвалась лениво Юля, глядя, как Марта с помощью переводчика пытается говорить с Феликсом. Это было очень забавным зрелищем, и Юле хотелось улыбнуться, однако, она не позволила себе сделать этого. В последнее время она очень привыкла к тому, что рядом с ней постоянно находится очень странная компания, состоящая из одного из музыкантов известнейшей группы мира и сестры, которая всегда ее, Юлю, не любила и избегала, нигде и никогда не упоминая об их родстве. Правда, в последнее время отношения сестер стали куда более крепкими, чем были до этого, и Крестову этот факт очень радовал. Естественно, с Мартой они не сблизились и не стали лучшими подружками – такого, наверное, никогда не будет, но, однако, сестра перестала воспринимать ее в штыки и, кажется, меняла к Юле свое отношение, подкрепленное своей детской обидой и постоянными разговорами матери и бабушки на тему того, какой же подлец ее родной папочка, бросивший семью. А переломный момент, внешне, правда, не шибко заметный, произошел у Марты тогда, когда она довольно сильно поранила ногу, наступив в квартире у Стаса на осколок пивной бутылки, разбитой криворуким Крисом. Осколок стекла остался у нее в кровоточившей ноге, а Юля, видевшая это, к огромному удивлению длинноволосой девушки, довела сестру до дивана и, ни слова не говоря, занялась ее ногой: вытащила стекло и обработала ранку перекисью, а после налепила пластырь.

- Больно? – только и спросила она тогда у Марты, опустившей глаза в пол. Почему-то тогда ей было неловко смотреть на сестру, которая испачкала не только руку в ее крови, но и белую футболку с какой-то английской надписью.

- Нет, - соврала та. - Главное, не руку.

- Ходи тут осторожнее, - сказала Крестова, убирая пузырек с перекисью и вату. - А Крис сейчас получит.

- Я не виноват! – заорал тот и попытался скрыться в другой комнате.

Юля ушла вправлять мозги другу-хипстеру, оставив Марту в полутемной комнате, а девушка смотрела ей в спину, а потом, когда Крестова скрылась за дверью, молча разглядывала дверь, позабыв о том, что у нее щиплет кожу ноги. Кажется, с тех пор она как-то по-другому стала относиться к Юлии.

Еще один случай их странного сближения произошел тогда, когда Марта спросила, видя, как невероятно сильно удивлены Стас, Крис и их друзья согласием Юли всего лишь один раз сыграть в группе на сцене.

- Почему ты согласилась? – спросила сестру Марта даже как-то внезапно для себя. Девушки вдвоем сидели на кухне Стаса: Юля готовила для них что-то, а Марта, как существо более безрукое, помогала ей.

- Решила помочь друзьям, - отозвалась Крестова, закуривая около открытого окна сигарету. Терпкий дым ее успокаивал.

- Но если ты не любишь такую музыку, которую делают они, то зачем тебе это? – спросила вновь Марта. Она слышала, как играют парни, и ей, в принципе, нравилось, однако девушке казалось, что Юля от их музыки не в восторге.

- Кто тебе сказал, что не люблю? – спросила Крестова, и, наверное, именно тогда до Марты стало доходить, что все-таки очень и очень многое о нелюбимой сестре ей неизвестно.

- Мне казалось, ты больше любишь фортепиано, нежели синтезатор, - задумчиво сказала скрипачка, совершенно машинально откусывая кусочек от белого хлеба, только что купленного прямо в пекарне хозяйственным Стасом, сделавшим вылазку за продуктами. И тут же Марта вспомнила, как осенью, когда она была в музыкальном магазине вместе с Никой и Сашей, Юля играла на одном из синтезаторов, заставляя всех присутствующих – и продавцов, и посетителей собраться около нее и аплодировать. Марта, как профессиональный музыкант, не могла не признать тот факт, что Юля играла великолепно. Даже когда ее отношение к Юле было хуже некуда, она все равно это признавала. А еще признавала и то, что сестра все же более талантлива, чем она сама, хотя, конечно, Юля не так много тренировалась, как Марта, и не с таким же благоговением относилась к классической музыки и к своему инструменту – одним из минусов игры Крестовой, который ставили ей в укор ее преподаватели, была небрежность.

- Я еще и электронное пианино люблю, - отозвалась Юлия, затягиваясь сигаретой и глядя в сизое низкое вечернее небо. – Для меня важно любить не инструмент, а музыку, которую с его помощью можно делать. Я уважаю классику, но хочу создавать и играть другую музыку.

- Даже так?

- Даже так.

- Значит, играть в какой-нибудь рок-группе для тебя было бы предпочтительнее, чем играть в филармонии? – спросила прямо несколько удивленная Марта.

- Да.

На кухне повисло молчание, которое все-таки было нарушено Карловой.

- Подожди. Если тебе нравится та музыка, которую играет Стас и его группа, то почему ты сразу не согласилась на его предложение выступать с ними?

- Так вышло.

- Ты мазохиста? – с улыбкой поинтересовалась Марта.

- Увы, нет. Иначе я хотя бы от этого получала удовольствие, - иронически, но все-таки даже как-то горько сказала Юля.

- Но в чем тогда причина? – спросила длинноволосая девушка. Ей стало интересно.

- Хочешь знать?

- Ну-у-у…

- Я дала слово, что не буду заниматься другой музыкой, - вдруг сказала Юля и стряхнула серый пепел в пепельницу.

- Кому? – удивилась Марта. Для нее творчество было свободой, а не ограничением. Иначе, какое же это творчество?

- Матери. Отцу.

- Ему? – скривилась Карлова, мигом рассердившись – ей стало даже как-то обидно за Юлю. – Зачем?! Ты что, с ума сошла, что ли? Какое им дело?

Юля еще более иронически взглянула на сестру и сказала совершенно откровенно:

- Они хотели, чтобы я стала великолепным музыкантом. Типа гордостью семьи и все такое. А какой же гордостью я стану, если буду играть в рок-группе? Сама подумай, - Юля усмехнулась. Марта даже как-то сердито уставилась на девушку с сигаретой в длинных пальцах. Как-то не очень вязались эти слова с гордой независимой Юлей Крестовой, главной надеждой консерватории.

- В нашей интеллигентной семье есть место только таким же интеллигентным людям, - продолжила Юля, явно с усмешкой повторяя чьи-то слова.

- И ты согласилась?

- Дала слово.

- Дала слово? - переспросила скрипачка возмущенно. Сейчас в ней возмущалась не сестра, пусть и недолюбливающая Юлю, а музыкант. Родители сказали не заниматься любимой музыкой, а она вот так взяла и отступила? Нет, правда, эта Крестова – дура! Музыкант должен делать то, что он хочет и то, что ему нравится, а не о, что говорят ему делать другие! И почему Юля при них, сверстниках, вся такая крутая, спокойная, невозмутимая и уверенная, знающая цену себе и своим способностям, а при родителях так легко сдается?

- Да, дала. Что буду заниматься только классической музыкой. Только фортепиано. Ничего больше, - хоть Юля и говорила спокойно, в ее голосе раздавались опасные нотки, которые словно говорили Марте: «Стой, прекрати меня осуждать».

- Но, блин! – возмущение в Марте росло в геометрической прогрессии.

- Что блин? Думаю, твоя мать тоже не одобрила бы, если ты вдруг по окончании консерватории убежала играть в панк-группу.

У Марты и мысли не было о том, чтобы играть в какой-либо группе, но она точно знала, что ее мама, человек, в общем-то, довольно деспотичный и жесткий характером, не стала бы заставлять ее заниматься тем, чем она, Марта, не хотела бы заниматься. Конечно, Эльвира Львовна была очень довольна, что дочка с детства занимается скрипкой и делает успехи на музыкальном поприще – женщина небезосновательно гордилась своим единственным ребенком. К тому же она с детства контролировала Марту, пыталась быть в курсе ее дел, часто звонила и иногда даже навязывала свою точку зрения – не потому, что хотела подавить дочь, а потому что считала, что она права и лучше знает, чем дочь, как быть и как поуступить: именно из-за влияния матери и бабушки у Марты сформировался негативный образ отца и его новой семьи. Но Эльвира Львовна при всем при этом все-таки ориентировалась на то, чего ее дочка сама хочет в жизни. Когда Марта поступала в консерваторию, женщина несколько раз беседовала с ней на етму того, а действительно ли хочет Марта всю свою жизнь посвятить музыке, или ей лучше сразу поступить в другой ВУЗ, чтобы выбрать иную, не музыкальную, жизнь. Марта точно знала, что ее мама не стала бы заставлять ее заниматься нелюбимым делом. И, наверное, объяви ей девушка, что после консерватории она намерена играть в какой-нибудь современной группе, неважно, поп, панк или рок, или же желает записывать музыку для мультиков или даже играть в ресторане для богатых людей Эльвира Львовна согласилась бы с решением дочери, проследив, правда, при этом, чтобы ее новая деятельность была более менее безопасной.

Дата добавления: 2015-07-16