МАТЬ ИНДИЯ 7 страница

Закончив петь, Шрила Прабхупада прокашлялся и звучным голосом стал объяснять в микрофон значение этой мантры:

«Мы поем Маха-Мантру, великую песнь освобождения».

Он объяснил, что Харе — это обращение к Радхе, — божественной энергии Господа, Его вечной супруге: «Она дарует любовь к Богу и является ее источником. Кришна — это имя Бога, которое означает „всепривлекающий“. А имя Рама указывает на то, что Господь — Верховный Наслаждающийся, дарующий неиссякаемое блаженство тем, кто служит Ему с любовью». Затем он стал говорить о том, что трансцендентный звук очищает сердце от корыстных желаний, пробуждает дремлющую в нас любовь к Богу и дарует духовное счастье.

«Произнося Маха-Мантру, — продолжал Шрила Прабхупада, — мы молим Господа: „Пожалуйста, навеки займи меня полным любви служением Тебе“».

Я мысленно перенесся в Гималаи, на облюбованный мною камень посреди Ганги. Теперь все встало на свои места. Это были имена того прекрасного юноши с кожей синего цвета, играющего на флейте. Юноши, который пришел ко мне в виде картины. Он был Самим Богом в одной из Своих ипостасей. Все это время я повторял Его имена и медитировал на Его изображение, даже не подозревая о существовавшей между ними связи. И сейчас Шрила Прабхупада всего в нескольких простых фразах дал ответ на загадку, над которой я безуспешно бился все это время. Мне оставалось лишь изумляться тому, какой необычный оборот приняли мои духовные поиски.

Блаженно улыбаясь, я снова сосредоточился на том, что говорил Шрила Прабхупада. Он с большой убежденностью объяснял, что истинная религия не принадлежит какой-либо касте или вероисповеданию, ибо заложена в самой природе живых существ. Любить Бога — наша природа, однако когда-то, в незапамятные времена, мы предали эту любовь забвению. Для того чтобы душа испытала полное удовлетворение, любовь к Богу должна быть бескорыстной и безусловной. «Мы вечные души, — сказал он, — но в невежестве своем считаем себя нашим бренным телом». Потом он стал говорить о том, что причиной всех страданий стало забвение наших отношений с Богом и что эти отношения можно с легкостью восстановить, повторяя имена Бога. Голосом, в котором звучало неподдельное сострадание, он призывал слушателей серьезно отнестись к его словам.

«Метод, который позволяет возродить дремлющую в нас любовь к Богу, называется бхакти-йогой».

Пока Шрила Прабхупада говорил, какой-то голос в глубине моего сердца произнес: Это твой гуру. Но мой ум, отказавшись принять это, вступил в схватку с сердцем:

Я уже встречал много святых и гуру раньше, и встречу их еще в будущем. Нет смысла торопиться. Ведь это самое важное решение в жизни. Я должен быть абсолютно уверен в правильности своего выбора, прежде чем смогу посвятить жизнь какому-то пути.

В схватке победил ум, и я, все еще сбитый с толку, отверг идею о том, что уже готов выбрать гуру.

После лекции Шрила Прабхупада, уже уходя, остановился прямо передо мной. Вокруг нас собралась шумная толпа, и от охватившего меня волнения мой ум разрывался на части. Я непроизвольно упал на колени и протянул руку, чтобы коснуться стоп Шрилы Прабхупады. Тут же прозвучал грозный окрик: «Никому не позволено прикасаться к стопам Прабхупады!» Сгорая от стыда, я отдернул руку, но Шрила Прабхупада пристально посмотрел мне прямо в глаза. Я понял, что он ощутил всю боль моего стыда и почувствовал ответственность за резкость своего ученика. Я ощутил волну любви и заботы, исходившую от него. Ослепительно улыбнувшись, он негромко сказал: «Тебе я разрешаю коснуться моих стоп». Чувствуя облегчение, я, польщенный, принял на голову пыль с его стоп. Он ласково потрепал меня по голове и пригласил сидеть рядом с ним на сцене каждое утро и вечер. От такой доброты я лишился дара речи.

После лекции на следующее утро я встал в огромную очередь за популярной индийской сладостью — халавой. Я ничего не ел уже почти сутки и потому был очень голоден. Когда примерно через час подошла моя очередь, я получил тарелку из листьев, полную только что приготовленной дымящейся, горячей халавы. Это было настоящим благословением! Не в силах больше терпеть, я уже готов был приступить к еде, но в этот самый миг кто-то подошел ко мне сзади и неожиданно выхватил у меня из рук тарелку. Что это такое? У меня тут же скрутило желудок, и кровь вскипела от ярости.

Обернувшись, я увидел того самого человека, который днем раньше провел меня на сцену, — его звали Гурудас. Не выпуская из рук мою халаву, он спросил:

«Ты что, собрался это есть?»

«Вообще-то да», — стараясь подавить возмущение, ответил я.

Прямо у меня на глазах он отдал мой долгожданный завтрак кому-то другому, а меня схватил за руку и куда-то потащил. Мгновением позже я сидел за сценой, и невозмутимая американка

по имени Малати Деви ставила передо мной тарелку. Меня ждал праздничный пир из двенадцати освященных вегетарианских блюд. Гурудас улыбнулся: «Так будет лучше для твоего здоровья. Мы просто хотели немного порадовать тебя». Оглядев меня, он заявил: «Ты — вайшнав[7], и когда-нибудь ты сам это поймешь».

Рядом со мной сидел юноша из Америки по имени Шьямасундара. У нас с ним завязался непринужденный разговор. Шьямасундара был очень прост в общении, и меня не покидало странное ощущение, что я его уже где-то видел. И тут меня осенило: это же тот самый монах, который в клубе "Космос" в Амстердаме налил мне прямо в руки целый половник фруктового салата с йогуртом. Он еще спросил перед этим, не хочу ли я попробовать духовной пищи. Я напомнил ему о том случае, и он громко рассмеялся: «Так это ты! Прости, но у всех остальных были тарелки». Пока мы разговаривали, Малати, жена Шьямасундары, все подкладывала и подкладывала мне добавку, пока я не взмолился, что уже хватит. В это время их четырехлетняя дочь Сарасвати бегала и резвилась за сценой. Ее белокурые волосы, блестящие голубые глаза и неиссякаемая восторженность восхищали индийцев. Улыбаясь, я наблюдал за этой сценой, не забывая при этом с энтузиазмом поглощать еду.

Говорится, что святой человек настолько чист, что выступает в качестве безупречного зеркала. Когда мы оказываемся перед такой, подобной зеркалу, душой, то можем ясно разглядеть как красоту, так и уродство своей внутренней жизни. Наша вера и сомнения, добродетели и грехи, сильные и слабые стороны характера — все они отражаются в этом зеркале. Опыт этот одновременно и сладостен, и мучителен, и именно такое чувство я испытывал в присутствии Шрилы Прабхупады.

Однажды вечером, когда он читал очередную лекцию, его серьезность заставила меня усомниться в собственной искренности.

Насколько искренни мои мотивы? Готов ли я взять на себя ответственность за свою собственную жизнь и жизни других? Почему я до сих пор не выбрал какой-то путь? Что это: боязнь ответственности или легкомыслие? На какое будущее могу я рассчитывать в таком случае?

Пока эти мысли крутились у меня в голове, Шрила Прабхупада со своего высокого сиденья как будто смотрел мне прямо в глаза. Под его пристальным взглядом я перестал замечать окружавшую нас многотысячную толпу. Казалось, во всем мире не было больше никого, кроме нас двоих. Я чувствовал, как его взгляд проникает в самые потаенные уголки моей души, и слышал в сердце его настойчивый голос: Не трать попусту свое драгоценное время: Кришна ждет тебя. Я трепетал от благодарности, но при этом твердо знал, что скоро уеду. Тогда мне казалось, что так будет честнее.

Те несколько дней, что я провел рядом со Шрилой Прабхупадой, Нельзя было сравнить ни с чем, но моя вера напоминала корабль без якоря, дрейфующий в штормовом океане. Боязнь связать себя какими-то обязательствами и живущее в моем сердце непреодолимое желание повидать другие места и встретиться с другими просветленными душами звали меня в дорогу. И это правильно, — думал я, — ведь у меня должна возникнуть глубокая убежденность, как на уровне разума, так и на уровне сердца, прежде чем я смогу, оставаясь честным перед самим собой, выбрать какой-то один путь или какого-то одного гуру. Я надеялся, что в положенный срок Бог раскроет мне мое предназначение.

Потрясенный мудростью и состраданием Прабхупады, я решил перед отъездом из Бомбея купить его книгу «Кришна». У меня не было денег, поэтому, чтобы набрать необходимую сумму, я отправился на улицы Бомбея просить подаяние. Но для хорошего попрошайки я был слишком стеснителен. Страдая от неловкости и унижения, я старался как мог, однако мне так и не удалось собрать нужной суммы. В последний день фестиваля один из учеников Шрилы Прабхупады подвел меня к нему. Прабхупада ждал на солнце снаружи пандала. Слегка откинув назад голову и распрямив спину, он стоял, опираясь перед собой на деревянную трость. Его большие глаза пристально смотрели на меня, а опущенные края губ придавали его лицу очень серьезное выражение.

«Что?» — спросил он.

Ученик ответил: «Этот юноша так хочет купить Вашу новую книгу, что ради этого даже пошел просить милостыню на улице».

Шрила Прабхупада был так тронут этим, что собственноручно подарил мне книгу. Его взгляд лучился добротой. Он потрепал меня по голове и поблагодарил: «Большое спасибо».

Большое спасибо, — эхом отозвалось мое сердце, и я почтительно склонил голову.

Дата добавления: 2015-07-16