Давай, Рембо! [44]
Патти Смит: Ко мне вернулась вера в поэзию, когда я увидела концерт Rolling Stones в «Мэдисон-сквер гарден». Джаггер очень устал и капитально отъехал. Дело было во вторник, это был уже третий концерт подряд, и Джаггер был на грани изнеможения – но того изнеможения, которое прорывается в магию.
Джаггер устал настолько, что ему нужна была энергия слушателей. В тот вторник он был не рок-н-ролльщиком. В тот вечер он был ближе к поэзии, чем когда бы то ни было, потому что он дико устал, едва мог петь. Я люблю музыку «Роллингов», но передо мной была не музыка, а перформанс как он есть, перформанс в чистом виде. Это был перформанс в чистом виде – Джаггер зверски устал, он наговаривал в микрофон: «Очень тепло здесь/тепло-тепло-тепло/очень жарко здесь/жарко-жарко/Нью-Йорк, Нью-Йорк, Нью-Йорк/бах, бах, бах».
Я имею в виду, он не говорил ничего гениального – но хватало одного его присутствия, его способности держать аудиторию. Он электризовал нас. Если бы Rolling Stones ушли в тот вечер со сцены и оставили Мика Джаггера одного, он был бы так же велик, как любой поэт. Он мог бы просто рассказывать свои лучшие тексты и аудитория была бы загипнотизирована.
Но самое важное, из-за чего меня разрывало возбуждение – я видела все будущее поэзии. Я правда видела его, чувствовала его, я так переживала, что едва не выскочила из собственной кожи: во мне проснулась вера, я захотела продолжать дальше.
Дункан Хана: В канун Нового 1973 года мы с Дэнни Филдсом пошли в Академию музыки посмотреть на New York Dolls, Kiss и Iggy and the Stooges. На мне был костюм из золотого атласа, который я надыбал на Кингс-роуд, и я пришел домой к Дэнни. У нас было немного кокса и шампани, мы оба накрасились, потому что нам казалось: «Глэм-рок! Глиттер! Ура!»
И вот, мы пришли на шоу. Dolls были потрясающи, Jet Boy была просто невероятна, и все были там: Тод Рундрен, Макензи Филипс, закинувшийся квалюйдом, обдолбанный вусмерть – нормальная упадническая сцена.
Между выступлениями Дэнни повел меня наверх, в гримерку, познакомиться с Игги. Я ни разу его еще не видел. Мы карабкались по лестницам наверх, тут я услышал, как он там вопит, и мне стало страшно. «Боже! Встретиться с Игги!»
Дэнни сказал: «Игги – это нечто, представь, словно второй Джим, не волнуйся, он мой старый друг». А Игги, когда мы встретились, сказал: «Привет, Дэнни, это кто с тобой?» Я сказал: «Привет, Игги! Давай, порви их!» Было потрясно, Stooges все были под кайфом, это же был период «Raw Power», да? И я был уверен, отыграют они невероятно. Вот она, история!
Энергия Игги била ключом. Он прыгал до потолка. Он был в отличной форме. Он смотрелся великолепно, и вообще Stooges смотрелись убийственно, очень классно. Я думал, боже, как же будет здорово! Мы выпили и пошли на свои места, ждать начала выступления. Stooges все не выходили, и не выходили, и не выходили.
Наконец группа появилась, но без Игги. Мы подумали: господи, куда же он делся? Он же был готов выступать! Потом он выполз на сцену, и это был полный пиздец. За пятнадцать минут он проделал путь от великолепия до… Не знаю уж, что он там делал, выглядело это так, будто он выдул два литра водки, в таком духе. Он вышел и заблевал все вокруг, он падал со сцены, не мог вспомнить ни одной песни, группа начала играть, остановилась, опять начала, опять остановилась. Они разозлились, как черти, но Игги просто не мог встать. Похоже, он не осознавал, что происходит.
Патти Смит: Физическая подача на концерте важнее, чем то, что ты говоришь. Конечно, качество никуда не девается, но если голова у тебя работает, твоя любовь к аудитории сильна и есть мощная физическая подача – ты обречен на победу.
Виктор Бокрис: На следующий день у Поэтического Проекта церкви святого Марка было «Новогоднее чтение’74». Я сидел на сцене, Патти Смит прошла мимо меня к подиуму и плюнула в меня. Точнее, она плюнула не в меня, а на пол передо мной и сказала: «Ты должен мне денег, уебок!» А я ответил: «Пошла на хуй!»
Знаешь, я думал, она – сука та еще, но боже, как же хороша…
Джеймс Грауэрхольц: Патти выступала с Ленни Каем. Аудитория была от нее в полном восторге. Она знала толк в шоу-бизнесе, и это было потрясающе. Патти знала, как завладеть вниманием аудитории и провести зрителей через каждый закоулок своего сердца. Она поднимала их до небес – и бросала вниз, ловила на лету и опускала на землю.
Когда она закончила выступление в церкви святого Марка, она просто пулей вылетела из здания – промаршировала сквозь толпу, через всю переполненную церковь, оставив Ленни на сцене выключать усилитель – и тут толпа словно взорвалась. Там, где прошла Патти, нормальных людей не оставалось.
Рядом со мной сидел Уильям Берроуз, который сам знал толк в шоу-бизнесе, и он повернулся ко мне и сказал: «Она знает, что делает».
Уильям Берроуз: Патти начала с поэзии, потом стала рисовать, а потом неожиданно стала настоящей рок-звездой. Это было странно, я думаю, сама по себе она не могла стать ни толковым поэтом, ни нормальным художником. И вот она рок-звезда. Абсолютная.
Патти Смит: Ко мне пришел успех, когда я начала писать длинные поэмы, близкие к рок-н-роллу. Мне нравилось выступать с ними, но я понимала, что хотя я классно их подаю, в них нет ничего такого выдающегося. Естественно, они мне нравятся и как тексты, но есть такая поэзия, которая построена на подаче. Вот, например, индейцы – у них не было осознанной поэзии. Они просто наговаривали что-то, создавали ритуальный язык, а язык ритуала – это язык мгновения.
Но стоит перенести слова на лист бумаги – они перестают цеплять за душу. Если ты обалденно держишь аудиторию – ты можешь делать с ней что угодно, повторять одно слово раз за разом, но это только если ты абсолютно их контролируешь. Например, Билли Грэм отлично держит аудиторию, хотя по сути он – кусок говна. Адольф Гитлер здорово держал аудиторию. Он владел черной магией. Вот у них-то я и училась. Можно объединить людей в коллективное сознание.
Я писала, потому что мне нужна была любовь. За всем, что я написала, стоит этот мотив. Ты выходишь на сцену только потому, что хочешь, чтобы люди влюбились в тебя. Чтобы они признали тебя.
Плюс к этому во время выступления я достигаю полной открытости сознания, мой разум полон светом, мое сознание огромно, словно Эмпайр-стейт-билдинг – и если получается наладить контакт с аудиторией, с большой толпой, когда мое сознание так расширено и восприимчиво… представь себе количество энергии и рассудка, которое я могу у них украсть.
Дункан Хана: Патти Смит спросила меня: «У тебя на примете есть знакомые пианисты?» Я сказал: «Да, со мной живет пианист». Она сказала: «Класс, а он рокер?» Я сказал: «Да, в смысле, он классический пианист, но играет в нужном духе».
Патти прослушала Эрика Ли и они проиграли вместе с неделю. Они отработали ее мелодии, она делала «Land of a Thousand Dances», наконец она повернулась к нему и сказала: «Эрик, когда я говорю “переспать”, я не имею в виду “выспаться”».
Он сказал: «Да, я в курсе», но его все равно бросало в краску из-за того, что она говорила о сексе.
Дэнни Филдс: Я был знаком с Ричардом Соулом, а Патти Смит и Ленни Кай говорили что-то про то, что хотят найти пианиста. Я их познакомил с Рикки, и вышло отлично. Но я не знаю, как они там договаривались: «Эй, есть идея. Ты будешь наговаривать свои поэмы, а я возьму пару аккордов…»
Патти Смит: Сейчас я слишком долго прожила в этой комнате и в этом городе, так долго, что перестала их видеть, впрочем, и незачем. Последнее время я навожу порядок у себя в голове. Мои глаза ничего вокруг не видят. Так что я много сплю, записываю сны и пытаюсь глядеть внутрь себя. И меня это совершенно не беспокоит. Я просто жду момента, чтобы сесть на поезд или на самолет и уехать отсюда – и я знаю, во мне сразу проснется кипучая энергия, потому что я увижу кучу новых вещей. Помнится, Рембо говорил, что ему нужен новый пейзаж и новый шум. Мне тоже.
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Страх разлуки | | | Подвал рок-н-ролльного клуба |