Утонуть в новом чувстве

Все последующие дни Никки провел в постели под капельницами. Дан, как истинная и самая заботливая сиделка дневал и ночевал рядом с ним, отлучаясь лишь в туалет, душ, ну а иногда и на перекус. К кровати своего мелкого он не подпускал никого, даже вызванного кем-то из своих заботливых подчиненных врача. Того он просто продержал практически полтора часа на пороге, впаривая, что и сам вполне в состоянии обеспечить мелкому нормальный уход, лечение и прочая, и прочая, да еще и так убедительно, словно неоднократно практиковался в ораторстве на трибунах городских собраний в Древней Греции.
Впрочем, врач ему поверил и удалился, бормоча себе под нос о том, какая нынче наглая, но воспитанная молодежь пошла. О, да, Дан показал себя с лучшей стороны.
А теперь представьте его радость, когда мальчишка, наконец, очнулся. После того случая, когда Ник рыдал в объятиях своего хозяина, мелкий как отключился, так и провалялся в полуобмороке-полукоме.
Причем первым же делом синеглазое чудо потянулось искать Дана. Того в первый раз за все время кто-то из его людей практически силой выпихнул приводить себя в порядок. А то, несложно вообразить, небритый Дан, брутал, а что?
И врывается к нему парень в душ с воплем
- Твой мелкий очнулся!
И несется хозяин весь в хлопьях пены проверять свою куколку. И падает прямо на мальчишку, поскользнувшись на кафеле.
Шутка. Все было совсем не так. Дан успел привести себя в порядок, уже и оделся, когда к нему постучали и спокойно так сообщили:
- Никки вас ищет.
Но вот то, что брюнет чуть ли не кипятком от радости писал – чистая правда.
И в комнату к мальчишке он почти прибежал, шлепаясь к нему на кровать.
- Дан... – тот чуть улыбнулся, снова потянув к хозяину руки, а потом со страхом взглянув на маячивших на пороге молодых людей.
Брюнет обернулся, проследив его испуганный взгляд и тихо вздохнул, махнув им рукой, типа: «строевым шагом на выход, разберусь позже».
А потом снова сидел, сжимая мелкого в объятиях и успокаивая его после очередной порции горьких слез, слушая сбивчивые попытки объясниться.
Мальчишке действительно было плохо, не физически, тело его уже привели в порядок, морально. Словно всю душу вытащили, выпотрошили и небрежно закинули обратно, не заботясь о сохранности рассудка.
Дан старался быть как можно более спокойным, не давая волю своим, каким-то более жестким желаниям. Что-то действительно кардинально изменилось в его отношении к Никки, стала проскальзывать какая-то мягкость и забота.
Но все же он был очень, даже слишком удивлен, когда еще через день, когда мальчишка вновь стал более живым, чем был... впрочем, он все так же шарахался от всех людей кроме хозяина.
В общем, когда в один прекрасный момент, а именно, за завтраком, тихо попросил, стыдливо опустив глаза в пол:
- Дан, прости, ты не мог бы меня трахнуть?
Они еще с начала возвращения к жизни Никки условились обращаться друг к другу на «ты».
Брюнет, который в это время спокойно так пил себе сок, подавился и долго кашлял, осознавая, о чем его попросили.
- Зачем это тебе, малыш? – наконец, спросил парень.
Того аж передернуло всего:
- Я постоянно чувствую его прикосновения... хочу, чтобы их заменили твои, – пусть и не слишком приятно, зато честно, не правда ли?
Конечно, отказаться Дан не смог.

Этот секс был для них словно бы первым, осторожные прикосновения, робкие поцелуи, первым крышу снесло, и прорвало плотину воспоминаний у Никки, когда тот буквально выгибался в умелых руках от очередной дорожки поцелуев на своей шее. Вспомнилось, словно было только вчера все, что произошло в ту ночь, когда оба были пьяными. И, удивляясь собственной смелости, мальчишка сам потянулся поцеловать хозяина, так же, как это было тогда. Немного грубовато, жадно, отдавая всего себя этим поцелуем.
Все плохое, что когда-то Дан ему причинил, вся боль, все страхи, все это забывалось и становилось каким-то совершенно несущественным, будто и не с ним происходило.
А потом, после этого поцелуя, воспоминания накатили и на Дана, когда он уже полностью зацеловывал практически задыхавшегося от всей этой непривычной, но такой приятной нежности и даже в каком-то роде заботы.
Ласковые, тягучие, словно карамель, прикосновения к обнаженным телам друг друга, сорванное, сбивчивое дыхание. Непривычно-медленные толчки, а не грубый трах, как это было раньше. И Дану это нравилось, несмотря на то, что он был любителем куда более жестокого обращения с партнером.
Но вот Никки ему сейчас хотелось не насиловать, не слушать стоны боли, а любить, именно любить, наслаждаясь каждым вздохом, каждым прикосновением, просто этим смешным, но таким милым мальчишкой.
Возможно, у Дана действительно произошел какой-то сдвиг в сознании, кто знает...

Дата добавления: 2015-07-16