ГЛАВА 14. Страсть заставляет мир дрожать от лихорадки

Страсть заставляет мир дрожать от лихорадки.

Любовь делает его безопасным местом.

Ice T[22]

ДЖАННА

– Господи! Стоп! Остановись, Калеб, веди себя прилично!

Кричала я, спрыгивая с кровати и выбегая в гостиную, слыша его смех, когда он последовал за мной. Схватив две подушки с дивана, я обернулась к нему лицом. И бросила их, одну за другой. Первая пролетела мимо, но вторая попала прямо ему в лицо. В его слишком-красивое-лицо, которое я просто обожала.

Подушкам не удалось остановить его. Он только улыбнулся и схватил меня, прижав мои руки своими, так чтобы я не могла вырваться. Хотя я все равно попыталась. В конце концов, какое первое правило девушки? Никогда не делай это слишком легким для парня.

– Ты теперь моя.

Я зарылась головой в его обнаженную грудь, чтобы скрыть улыбку.

– На данный момент, Калеб.

– Навсегда, принцесса.

Проклятье, это так здорово – приручить плохого мальчишку. Это лучшее в обоих мирах, так сладко и дико. Думая о прошлой ночи, о том, как это было замечательно, каким чудесным он был, я вздохнула:

– Скажи мне еще раз.

Он положил руку мне под подбородок, чтобы приподнять мое лицо. Нежно поцеловав меня в щеку, он прошептал:

– Я люблю тебя, Джанна.

И вот сейчас, я чувствовала себя абсолютной девчонкой, девчонкой, у которой голова идет кругом. Черт возьми! Этот парень владел мной, телом, сердцем, душой, каждым кусочком меня. Не то, чтобы я когда-либо скажу ему об этом.

Я застенчиво улыбнулась ему, пожирая глазами.

– Почему?

Он выглядел немного смущенным моим вопросом и пробормотал себе под нос:

– Почему девушки всегда должны спросить «почему»?

Разозлившись, я потребовала:

– Потому что я хочу знать!

Он засмеялся, покачал головой, как если бы я выглядела забавно:

– Просто люблю и всё.

Я снова стала вырываться, прилагая все свои силы, пока он не отпустил меня. Почему мальчишки все такие трудные?

– Не достаточно хорошо, Калеб. Я – девушка и после того, как ты долгое время отказывал мне в любви, уж прости, но я немного неуверенна в твоих словах.

Он упал на диван и лениво на нем развалился. Я взглянула на верхнюю пуговицу его джинсов, которая была расстегнута, а потом быстро подняла глаза к его лицу. Его улыбка, дала мне знать, что он видел, куда смотрели мои глаза.

– Почему? – снова потребовала я.

– Потому что ты так сексуально выглядишь в своей крошечной униформе болельщицы? – Его глаза блуждали по моему телу, как будто пытаясь сохранить этот образ в голове.

Я пожала плечами, и небрежно сказала:

– Не могу не согласиться с этим, потому что я люблю тебя за твою крутую тачку.

– Нахалка, – он усмехнулся, протягивая руку, чтобы захватить меня за пояс штанов, и притянуть к себе на колени.

– Ладно, ладно, – я снова засмеялась. – Это все потому, что у тебя такая милая задница.

Он обхватил руками мою собственную и сжал:

– У тебя тоже, детка.

Прижавшись к его груди, я захныкала:

– Калеб, ты ведь должен быть обижен.

Его губы целовали мою шею, заставляя меня извиваться.

– Почему я должен обижаться? Я знаю, насколько я хорош.

– Хм, – промурлыкала я. – Да уж, ты классно выглядишь.

– Ты тоже, Джанна. И всегда будешь.

Дразнился он, а потом отодвинул меня от груди и посмотрел на меня вполне серьезно.

– Почему ты меня любишь?

Калеб нуждается в подтверждении? Интересненько. Но только до тех пор, пока вдруг не встанешь хоть ненадолго на место другого человека. Так значит вот как чувствует себя парень, когда его подруга ведет себя подобным образом.

– Хм, – начала я.

Он не давал мне расслабиться, на его лице проявился скепсис.

– Хм?

– Потому что, – я попыталась снова, слова вдруг потерялись, и я почувствовала, что начинаю краснеть.

– Потому что, – медленно произнесла я.

– Почему? – он повторил, сейчас уже явно забавляясь.

Я хмуро посмотрела на него.

– Потому что ты заботишься обо мне. – Это утверждение придало мне сил, и продолжать стало легче. – Потому что ты меня понимаешь. Потому что ты так добр ко мне. – Я легонько ударила его в грудь. – Ну, конечно, не тогда, когда врешь о любви ко мне и игнорируешь меня в школе.

Он усмехнулся в недоумении.

– Поверь мне, я никогда не игнорировал тебя. – Нежно убирая прядь волос мне за ухо. – Я всегда в курсе обо всём, что касается тебя.

Я удовлетворенно улыбнулась, и добавила:

– Потому что ты любишь меня.

Подпрыгнув и скользнув немного вниз на его коленях, я подсказала:

– Хорошо, моя очередь. Почему ты меня любишь? – Сложив руки вместе, я сжала их в ожидании.

Он тихо рассмеялся. В его карих глазах загорелся сексуальный огонек.

– Хорошо, хорошо. – И с серьезным лицом, он глубокомысленно изрек: – Потому что ты выглядишь очень жарко в своей форме черлидерши.

– Калеб! – раздраженно захныкала я. – Давай серьезно!

Захватив мое лицо своими теплыми руками, он сказал с легкой улыбкой на губах:

– Я люблю тебя, потому что ты – это ты. Потому что под всем этим физическим совершенством скрывается уязвимая, красивая душа, которая нуждается во мне и любит меня. Та, которая видит хорошее во мне.

– Ты хороший, – искренне заявила я. И тоже уязвим, подумала про себя.

Он заметно содрогнулся.

– Хватит всей этой сентиментальной чуши. Давай займемся сексом!

Я громко рассмеялась, когда он поднял меня с дивана, намереваясь, как я и предполагала, перенести меня обратно в постель. Мои намерения были иными, нет, мои гормоны не бушевали так же, как и его. Хорошо, хорошо, да, они бушевали почти так же сильно. Извиваясь, как одержимая, я выскользнула из его рук, прежде чем он добрался до коридора.

– Подожди, мы должны серьезно поговорить, – Я подняла руку, защищаясь от него.

Его взгляд был полон нетерпения:

– О чем тут говорить? Я люблю тебя, ты любишь меня, теперь давай займемся сексом.

Опустив руки на бедра, я обогнула его и села на диван, на этот раз самостоятельно.

– Нам много о чем надо поговорить, Калеб Моррисон.

– Например? – Он надулся, очевидно, будучи разочарованным.

Я в задумчивости рассматривала его. С чего начать? Все было так запутано и, в отличие от него, я не могла в данный момент просто вернуться к жизни и прыгнуть в постель, забыв обо всех наших проблемах. Вчерашний вечер был замечательным, многие мечты сбылись. Калеб занимался со мной любовью, и хотя это сильно смахивало на изнасилование в машине, но в тоже время было романтично, потому что он сказал, что любит меня.

Некоторые ребята, могут заявить о своей любви в гораздо более сентиментальной манере, но я знала, каким был Калеб, и я любила его именно таким. Для Калеба, все это было романтичным. Но даже теперь, когда мечта сбылась, это вовсе не значит, что все стало абсолютно идеально. Я верила Калебу, когда он сказал, что любит меня. Оглядываясь на последние пару месяцев, я могла видеть, что так оно и было.

Но были проблемы, которые продолжали беспокоить меня.

Слава богу, у нас было время побыть наедине в квартире его мамы, чтобы обсудить наши отношения. Моя мама не ждала меня раньше полудня, а еще не было и десяти утра.

– Присядь, – сказала я ему, а затем добавила: – Пожалуйста.

Он выглядел недовольным, но подчинился и сел в кресло напротив меня. Скрестив руки на груди, он осторожно спросил:

– О чем ты хочешь со мной поговорить?

Я нервно облизнула губы.

– Вчера вечером ты сказал мне, что моя мама угрожала тебе моим отъездом в Техас, если ты не расстанешься со мной. И это стало причиной, по которой ты сделал мне больно. Но ты не объяснил мне самое главное.

– Я рассказал тебе всё, что произошло, и почему я сделал то, что сделал. – Он смотрел в пол, его лицо скрылось за маской сосредоточенности. Его голова склонилась, и прядь черных волос упала на глаза. Он взглянул на меня:

– Так что там самое главное?

Даже зная теперь, что он любит меня, я все еще испытывала боль. Снова стараясь не заплакать, я спросила:

– Почему ты решил разбить мне сердце, вместо того, чтобы сказать правду?

Он заерзал в кресле и выглядел виноватым. С видимой неохотой он признался:

– Думаю, я просто был в панике. Когда твоя мать пригрозила отправить тебя к отцу или еще дальше, если понадобится, я сделал это, потому что ее угрозы звучали очень реально и я не сомневался, что она сделает что-то настолько ужасное. Я подумал, что, в конце концов, продумаю что-нибудь, чтобы мы могли быть вместе. Но, конечно, только если ты, по крайней мере, будешь поблизости.

Проклятье, я все равно вот-вот заплачу. Паника прорвалась наружу, и Калеб бросился ко мне, чтобы заключить меня в объятия.

– Шшш, не плачь. Все будет хорошо. Мы просто должны быть осторожны некоторое время.

Вытирая свои слезы беспокойными пальцами, я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.

– Ты уверен, что именно поэтому так легко ей подчинился? Может быть, ты испугался чего-то другого?

Он не смотрел на меня, когда спросил:

– Чего еще я мог бояться?

Вырвавшись из его объятий, я прошлась по комнате и, наконец, обернулась к нему:

– Меня!

Он сдержанно спросил:

– Почему я должен был тебя бояться?

Я обхватила себя руками, принимая оборонительную позицию, и уставилась в пол.

– Кого ты пытался защитить, Калеб? Меня или себя?

– Я не понимаю: о чем ты? – Его слова выдавали напряжение.

– Да ладно, Калеб? Подумай об этом! Ты мог бы сказать мне и сделать именно то, что мы и планируем делать сейчас, скрывать наши отношения. Вместо этого, ты солгал и сказал, что не любишь меня, причинил мне боль и в течение нескольких недель игнорировал меня. Я знаю, что угрозы моей матери стали весомой частью твоей личной причины, но это не всё.

Он выглядел рассерженным, но меня это не волновало. Я хотела… мне нужна была правда.

– Я думаю, что ты уцепился за этот предлог, чтобы отстраниться от меня. Наша поездка в Лас-Вегасе была … очень впечатляющей. Я сказала, что люблю тебя, и ты запаниковал и из-за этого тоже. Твоя натура проявилась страхом обязательств. Думаю, что моя мама стала отговоркой, позволившей тебе убежать от меня и своих чувств.

Ошарашенный взгляд, который сменился пониманием, заставил меня еще больше хотеть плакать.

И я сделала это.

Может быть, он сам и не понял, но подсознательно все еще боялся всего того, что означало влюбленность. Выскочив из комнаты, я слышала его шаги по паркету у меня за спиной. Я попыталась закрыть дверь его спальни, но он уже догнал меня и остановил. Вместо этого, я подошла к окну и встала спиной к нему, глядя на улицу. Тихие слезы текли по моему лицу.

Я была переполнена слезами.

Я чувствовала, что он стоит за мной. Просто стоит там.

– Джанна, я люблю тебя.

Мои плечи были поникшими, руки скрещены на груди и он схватил меня за локти.

– Как я могу знать, что ты не испугаешься и не убежишь снова?

Его голос был хриплым.

– Ты можешь рассчитывать на меня, Джанна. Я целиком и полностью принадлежу тебе. Я обещаю быть с тобой всегда, если это то, чего ты хочешь. Тебе исполнится восемнадцать через полтора года, и мы сможем сказать твоей маме, чтобы она катилась к черту.

Итак, несколько недель мы провели в разлуке, но любовь одержала победу. Он больше не боялся, и я тоже не должна бояться.

Обернувшись, я обхватила себя руками. И его руки автоматически сомкнулись вокруг меня, предлагая безопасное место. Я отдалась тому, чего мы оба хотели, позволяя ему вести меня к своей постели.

КАЛЕБ

Возвращение в пригород и необходимость высадить Джанну за квартал от её дома, действительно разозлили меня. Мы не должны скрывать свою любовь так, словно это преступление. Мы не делали ничего плохого. Ну, разумеется, за исключением некоторого добрачного секса.

На полпути к квартире отца, зазвонил мой сотовый. Надеясь, что это Джанна, я проверил номер. Это была моя мама. Я нажал на кнопку, чтобы ответить:

– Алло?

– Калеб, – сказала она строгим голосом.

– Да, мама? – Мы оба знали, что моя благовоспитанность просто фигня.

– Я только что вернулась домой и обнаружила трусики на полу в твоей спальне.

Я подавился смехом.

– Это не то, что ты подумала.

– Ты собираешь взяться за старое?

– Определенно нет, – заверил я её, не желая заводить подобный разговор с мамой. – Они принадлежат Джанне.

Она глубоко выдохнула в трубку.

– Знаю, что не должна чувствовать облегчение, но все же я чувствую именно это. То, что ты сексуально активен только в отношениях с одной девушкой, безусловно, облегчение. Джанна хорошо на тебя влияет. За исключением нескольких звонков из школы о прогулах, ты на удивление хорошо себя вел.

Даже не знаю смеяться или надуться на нее и повесить трубку.

– Я ранен прямо в сердце, разве я уже не твой хороший маленький мальчик?

– Надеюсь. – Её тон был пронизан юмором. – Но, по крайней мере, в последнее время мне не приходилось забирать тебя из полицейского участка.

– Я всегда был законопослушным, – заверил я ее, стремясь к тому, чтобы бы мой голос звучал абсолютно искренне.

– Калеб, я никогда не поверю, что кто-то принял тебя за парковщика у того ресторана, и именно поэтому вы с Данте гоняли на спортивном автомобиле стоимостью в сто тысяч долларов. Или в то, что кто-то добавил спиртное в ваши напитки на вечеринке, и поэтому тебя арестовали за продажу алкоголя несовершеннолетним, когда тебе было тринадцать.

Я знал, что она выбирает самые незначительные неприятности, в которые я попадал, нарочно игнорируя худшее из всех моих прегрешений.

И я любил её за это.

Она ненавидела говорить о том, что я был арестован за отправку парня в больницу, и это стоило мне нескольких дней в тюрьме для несовершеннолетних, а потом и условного срока. Однако, я никогда не пожалею об этом. Если бы я увидел парня, который бьет женщину, то я бы отделал его. Да я просто вернул должок бывшему парню Клодетт, когда он приперся в ее квартиру для того, чтобы избить. И сделал это снова, когда Джош неоднократно нападал на Джанну. И тот факт, что Клодетт – соседка сверху в мамином доме, которая старше меня и с которой у меня были «отношения» – не имеет никакого значения. Я бы сделал это для любой женщины. И мой условный срок был тем, что удержало меня от того, чтобы навалять Джошу гораздо серьезней, чем я сделал. Мудаку сказочно повезло.

Вернувшись в настоящее, я сказал маме:

– Прости за то, что в прошлом причинил тебе столько боли. Сейчас все по-другому. У меня есть причина быть хорошим.

Я услышал улыбку в голосе:

– Джанна?

– Да, – согласился я, улыбаясь, как дурак.

– Её мама смирилась?

Моя улыбка исчезла.

– Нет, она все еще упрямится.

– И что вы, ребята, собираетесь делать?

– Всё, что мы можем сейчас, это встречаться тайно.

– Никогда не пойму, почему твой отец женился на этой женщине.

Я жалел отца, но тоже не был уверен, что понимал этот выбор.

– Думаю, он любил ее. Думаю, что он все еще любит ее.

– Ну, по крайней мере, кое-что хорошее из этого вышло. Ты встречаешься с Джанной, и теперь я могу спать по ночам, не беспокоясь за то, что ты можешь попасть в какие-то неприятности.

В моем мозгу стали возникать картинки того, что именно я хотел бы делать с Джанной ночью.

Мама прервала мои мысли:

– Так ты ее любишь?

– Да. – Глупая улыбка вернулась на мое лицо. – Я принадлежу ей.

– Я рада за тебя, дорогой.

– Спасибо, мама. Я тоже рад за себя.

– Ты всегда можешь привезти ее сюда в любое время.

– Спасибо. Сейчас я еду к папе. Позвоню тебе завтра.

– Пока, дорогой. – Она повесила трубку, и я бросил свой телефон на подставку. Когда я вернусь домой, то расскажу отцу о произошедшем между мной и Джанной. И, надеюсь, он тоже окажет мне поддержку.

ДЖАННА

– Джанна, кто тебя подвез? – спросила мама, ее голос был наполнен недоверием.

Чуть раньше, как только я вошла в переднюю дверь, то сразу поднялась по лестнице к себе в комнату. Теперь же, я сидела и обедала в столовой с мамой и Чэнсом. Это была та самая комната, где я впервые встретила Калеба. Я подавила вздох и попыталась скрыть, как счастлива. Но, возможно, я делала это не очень хорошо, и моя мама быстро что-то заподозрила.

Пытаясь вести себя естественно, я подцепила вилкой спагетти и собралась их съесть.

– Мой друг, Ян.

Мама прищурилась, не удовлетворенная моим ответом.

– Расскажи мне о нём.

Не чувствуя ни капли вины за ложь собственной коварной матери, я взяла и соврала.

– Что ж, он действительно красивый и играет в футбол в Денверской Западной высшей школе.

Мне пришлось сдержать смех при мысли о Яне как спортсмене. Он совсем другой тип. Мне он виделся скорее в качестве управляющего нелегальным игорным заведением, принимающим ставки на спортивных соревнованиях. Хотя, с его шикарным воспитанием, я бы не удивилась, если он увлечен гольфом или играет в теннис. Нужно бы спросить его. Ставлю на теннисный корт.

Моя мама выглядела довольной, некоторые из ее первичных сомнений исчезли.

– Вы встречаетесь?

Я стала грызть кусок французского батона, стараясь отвлечь её внимание. Мама ненавидела, когда я ела неподобающим образом. Чэнс скопировал меня, ворча и разрывая кусок хлеба зубами. Я подмигнула ему.

– Джанна! – рявкнула мама, привлекая мое внимание.

С набитым хлебом ртом, я честно ответила:

– Мы не встречаемся. – Мне удалось скрыть ужас при мысли об этом. Ян нравился мне как друг, но теперь при мысли о том, чтобы встречаться с кем-то кроме Калеба, мне хотелось содрогнуться, и вовсе не в хорошем смысле: вот что Калеб сделал со мной.

– Джанна, не разговаривай с набитым ртом, – ругалась мама.

Я взяла еще спагетти.

– Ну, так перестань докучать мне, когда я ем.

Хорошо, на самом деле мне нравилось лгать моей матери, я наслаждалась этим. Моя собственная маленькая месть за всю боль и проблемы, которые она доставила нам с Калебом.

– Его семья богата? – Я ненавидела, когда она задавала такие вопросы, как будто деньги важнее, чем характер. Всегда подозревала, что главная причина того, что она позволяла мне проводить так много времени на выходных с Сиси в том, что ее родители владели рестораном и собирались открывать еще один. Они не были миллионерами, но владели полностью реконструированным достойным домом в Черри-Крик.

Я фальшиво улыбнулась ей: это то, чему я сразу научилась, участвуя во всех этих глупых конкурсах, а затем усовершенствовала навык во время учебы в средней школе.

– Очень богата, ты бы полностью одобрила. – Она разозлила меня, и я не удержалась, добавив: – Думаю, что его отец не женат. Хочешь, я познакомлю вас? Он может стать мужем номер три.

– Это было неуместно, Джанна, – упрекнула меня мать.

Да все равно, это ведь не я была той, кто довел одного мужа и бросил другого очень хорошего, нет, замечательного. Если и дальше так пойдет, то к сорока годам она будет замужем уже в четвертый раз. Она была такой ограниченной, что даже и не понимала, как на самом деле глупа. Она может оставаться действительно молодой и привлекательной, но она никогда не будет той, с кем остаются навсегда. Скотт любил ее, и не было никакой гарантии, что она найдет еще кого-нибудь такого же, как он.

Она нахмурилась.

– И ты по-прежнему проводишь ночи в доме Сиси, верно?

– Да, – ответила я, желая сменить тему. – Итак, Чэнс, как сегодня дела в школе?

– Хорошо, – пробормотал он, пока пил свое молоко. Одна щека у него была вымазана соусом от спагетти, и я вытерла его салфеткой. Он повернул голову в сторону, словно я докучала ему. Он был тихим, с тех пор как Скотт ушел, и это было еще одной причиной, по которой я злилась на маму. Сколько пап он еще потеряет, из-за того, что она такая упертая сучка?

– Этот Ян звучит как довольно хороший улов, – заметила она.

Иметь мать, которая поощряет тебя быть охотницей за деньгами: да от этого просто тошнит.

– Может быть, я буду с ним встречаться, если смогу залететь от такого богатого парня, как и ты.

Это было правдой. Алименты, которые платил мой отец, были больше среднестатистической зарплаты взрослого человека. И даже когда они впервые встретились в подростковом возрасте, я не думаю, что это было случайностью, что она выбрала парня, который был набит деньгами.

Мгновение она пребывала в шоке, а потом удивила меня, залепив мне пощечину. Щеку обожгло, мои глаза сразу же обратились к Чэнсу, который теперь выглядел так, словно вот-вот заплачет. Я чувствовала и свою вину за потрясения, возникшие в его жизни. С тех пор как ему было пять, все, что он знал – это стабильный дом с хорошим отчимом. Теперь он имел дело с разводом и суматошной семейкой.

Я посмотрела на маму.

– Ты действительно должна вести себя как психованная перед моим младшим братом?

Она вернула мне мой взгляд, не собираясь признавать, что сделала что-то плохое.

– Иди в свою комнату.

Я вскочила со стула, и он опрокинулся на пол.

– Я звоню папе!

Ее лицо побелело, она знала: он надерет ей задницу за то, что ударила меня.

– Джанна! – закричала она мне вслед, когда я побежала вверх по лестнице. Я не собиралась позволить ей отговорить меня. Хлопнув дверью спальни, я закрыла ее.

Мой отец не ответил на сотовый, и я попытала счастья с его домашним номером. Он, наверное, проверил определитель номера, потому что ответил:

– Джанна?

Взбесившись, я поспешила говорить:

– Почему тебе нужно было заводить детей с чокнутой? Я имею в виду, разве не было никого лучше, что пришлось выбирать из пациентов психиатрической больницы?

Мой папа, всегда готовый выслушать мои нервы о матери, засмеялся.

– Что она сделала на этот раз? Я уже говорил тебе раньше, ты всегда можешь переехать сюда и жить со мной в Хьюстоне.

Я нахмурилась.

– Ты все еще встречаешься с этой куклой?

– Мия – хирург и едва ли пустышка. Но нет, мы больше не вместе. Но она все еще хороший друг.

– Я до сих пор думаю, что она спала с кем-то ради учебы в медицинской школе, и у нее поддельные сиськи.

Я была рада, что они больше не встречаются. Когда мы навещаем отца, Мия лебезит передо мной и Чэнсом, когда он рядом, но когда его нет, она ведет себя так, словно мы и вовсе не существуем. Она никогда не была откровенна, но использовала свое обаяние, чтобы втереться в доверие к моему младшему брату. Нет, она не была бы хорошей мачехой.

Я вздохнула с грустью, думая, насколько легче была бы жизнь, если бы я жила с ним.

– Папа, а ты не можешь вернуться в Денвер?

Он застонал.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя ужасным отцом, Джанна.

– Ты удивительный папа. У тебя просто плохой вкус относительно женщин. – И уже более мягким голосом, добавила: – Чэнс и я нуждаемся в тебе.

– Я подумаю об этом, – пообещал он, но прозвучало это не слишком уверенно. – Посмотрим.

– Это все, о чем я прошу. Подумай об этом. – Я решила играть грязно. – Поскольку мама разводится со Скоттом, у Чэнса больше не будет мужчины в его жизни.

Я поняла, что он намеренно сменил тему, когда спросил:

– Твоя мама что-то упоминала о пасынке Скотта[23].

Пораженная, я задавалась вопросом, сколько она рассказала отцу. Как правило, они не ладили, но время от времени разговаривали откровенно.

– Да? – продолжила я, пытаясь звучать совершенно невинно.

– Ты встречалась с ним?

– Угу, – ответила я туманно.

– Это именно то, что она не одобряет? – К сожалению, мой папа тоже решил напустить туману.

– Она уж слишком остро реагирует, – заверила я его. – Тебе бы он понравился, папа.

Это, вероятно, было ложью. Калеб был худшим кошмаром любого отца. Ну, может быть, не самым худшим, так как были ребята, и гораздо хуже, чем он.

– Ты все ещё видишься с ним? – В отличие от матери, я ненавидела лгать отцу.

– Хотелось бы, – я страховалась, боялась, что он скажет матери, если я доверюсь ему.

Он произнес усталым голосом:

– Просто будь честной со мной, Джанна. Лучше бы тебе рассказать мне правду.

– Ты не скажешь маме?

– Я не скажу твоей матери.

– Я люблю его.

Мой папа, был на год старше моей мамы, и все ещё был молод.

Совсем не как та женщина внизу, которой было только тридцать три, но она себя вела так, словно ей пятьдесят три. Я знала, что он бы понял, почему я так поступила.

– Только будьте осторожны, – посоветовал он с явным беспокойством в голосе. В отличие от моей мамы, отец был способен обращаться со мной как с равной. Он никогда бы не попытаться приказывать мне, как это делала она, но он хотел помочь мне принимать более взвешенные решения.

– Не волнуйся, папа, он любит меня.

– У меня сейчас другой входящий вызов, милая. Чэнс позвонит мне позже?

– Конечно, а ты подумаешь о переезде сюда? Здесь в Денвере много людей, которые нуждаются в пластике носа и живота. – Как пластическому хирургу, я полагаю, это будет непросто для папы переехать сюда, но это будет стоить затраченных усилий.

– Обещаю, я подумаю об этом.

После разговора с отцом по телефону, я плюхнулась на кровать и включила телевизор. Я не сказала папе о том, что мать ударила меня, потому что не хочу, чтобы ситуация стала еще хуже, чем сейчас.

Не обращая внимания на реалити-шоу, я думала о моем милом парне. Это было так удивительно: снова быть вместе. Он так сильно изменился и уже не был парнем, который пользовался девчонками. Я верила, что он не сделает мне больно. Даже если я не могла в открытую назвать его моим. Сегодня, он говорил самые романтичные вещи. Ну, романтичные для него, и между ними была еще куча неприличных слов. Не то, чтобы я возражала против озорства.

Мне очень хотелось увидеть его завтра в школе. Может быть, мы бы забили на уроки, и улизнули куда-нибудь вместе.

Неохотно, я вытащила из рюкзака книгу, которую должна была читать как задание по английскому языку. Наш учитель позволил выбрать между «Бойня номер пять»[24] и «Алая буква»[25].

Мой класс выбрал «Бойня номер пять», поскольку там была тема с прыжками во времени как в фильмах Квентина Тарантино[26]. Было интересно, но хотелось бы немного больше романтики в книжке[27].

Я начала проваливаться в сон пока читала, но очнулась, когда телефон запищал, предупреждая об смс. Оно было от Калеба.

Калеб: Эй, красавица, я собираюсь проникнуть в твой дом сегодня вечером, и трахнуть тебя.

Я закрыла рот рукой, чтобы заглушить свой смех. Некоторые вещи никогда не меняются. Мне лучше бы насладиться вкусом нескольких романтичных слов, которые он сказал сегодня, и вчера вечером, потому что большую часть времени он все еще думал как игрок.

Но теперь он был игроком только одной женщины.

Дата добавления: 2015-07-16