ГЛАВА 4. Люби меня, когда я меньше всего заслуживаю твоей любви

Люби меня, когда я меньше всего заслуживаю твоей любви, потому что именно в этот момент я нуждаюсь в ней больше всего.

Шведская пословица

КАЛЕБ

Я проснулся посреди ночи, Джанна свернулась клубочком рядом со мной. Ее тело такое мягкое и теплое по сравнению с моим. Даже во сне, она просит об этом. По крайней мере, так я оправдал свои дальнейшие действия. Дверь ванной была приоткрыта, и входящего света было достаточно. Я стащил простыню, чтобы полностью видеть ее горячее изящное тело.

Я перевернул ее на спину, она тихонько проворчала во сне. Я провел рукой по ее телу, пока не достиг бедер, раскрывая их, чтобы касаться между ног, пока она не повлажнеет для меня. Знаю, нужно быть нежным с ней, так как она только что потеряла девственность, буквально несколько часов назад. Решив удивить, я заполнил ее собой медленно, после чего она, наконец, проснулась.

– Калеб? – сонно пробормотала.

– А кого еще ты ожидала? – поддразнил я.

Я все еще просто оставался внутри нее, давая возможность привыкнуть к вторжению.

– Что это? Открытый сезон в моей вагине?

– Твоей? – спросил я с притворным недоверием. – Она теперь моя.

Она засмеялась, ее тело задрожало. Я застонал от нечаянных ощущений там, где мы были связаны.

Не в состоянии больше сдерживаться, я начал входить и выходить из нее. Ее ноги обернулись вокруг меня, давая мне лучший угол для вторжения. Просто двигаясь в ней, я услышал ее кульминацию через длинный стон. Мне понравилось слышать мое имя, когда она кончала, но я неожиданно почувствовал боль сожаления, что больше нет тех ласковых слов, которые она сказала в прошлый раз.

Решив избавиться от сожалений, я стал двигаться в ней все жестче, пока не увидел звезды.

Небеса.

Когда я вышел, она повернулась на бок с очаровательной полуулыбкой на лице.

– Спасибо, – она вздохнула удовлетворенно, уже закрывая веки и засыпая.

Я усмехнулся, подбирая ее под себя.

– Ты была очень гостеприимна. Сладких снов, принцесса.

Ее веки оставались закрытыми, но она состроила кислую мину:

– Не буди меня больше.

Я шлепнул ее по заднице:

– Спи!

– Я отделаю твою задницу, когда проснусь часов в десять, – пробормотала она угрюмо, и вернулась ко сну.

Приподнявшись, я смотрел на её спящее лицо. Боже, она действительно была самая красивая девушка, какую я когда-либо видел. После знакомства с ней, я почти позабыл об этом. Ее личность удерживала мой интерес, не акцентируясь на внешности. Она была несчастна, когда мы впервые встретились. Жила во лжи и играла ненавистную ей роль. Помимо общения со своей командой. Казалось, что я, наконец, отодвинул Джареда в сторону. Он принял наши отношения, но, скорее всего, он просто пытался сохранить лицо. Без сомнения, всем сердцем он желал занять мое место в жизни Джанны.

Я легонько погладил ее полную нижнюю губу большим пальцем. Сейчас, она была моей красивой девушкой. У Джареда не будет шанса занять мое место. Никто не получит этого шанса. Теперь она счастлива со мной. По крайней мере, я заставил ее улыбаться. Но любовь ли это? Почему это должна быть любовь? Почему вещи не могли остаться такими простыми как сейчас? На мой взгляд, у нас были абсолютно идеальные отношения. Мы могли бы продолжать веселиться, заниматься сексом, а не разрушать его всей чушью про любовь.

Безупречно.

Закрывая глаза и укладывая голову на подушку рядом с ней, я счел, что мы с Джанной должны будем поговорить утром о наших отношениях. Я объясню свое отношение к ней, и она поймет. Она увидит, что так у нас будет меньше хлопот. Любовь неизбежно разобьет отношения, любовь убивает связь двух людей, как только они окунутся в нее.

Думая, что вопрос решен, я провалился в сон вслед за девушкой в моих руках.

ДЖАННА

Проснувшись от ощущения непривычной тяжести на груди, я медленно открыла глаза. Солнечный свет просачивался из-под занавесок номера и подавал знак: наступило утро. Что будет дальше? Неловкость? Близость? Снова секс?

Рука Калеба прижимала меня к кровати, это было тяжело, но не неприятно. У меня не было осознания, что я уже не девственница. Видимо, к этому тоже нужно привыкнуть. Я не чувствовала и тени сомнения или сожаления о том, что Калеб стал моим первым. По крайней мере, он знал, что делать, когда дошло до секса.

Возможно, только одно крохотное сожаление терзало меня: я проболталась, что люблю его. Сильные эмоции, которые я испытывала к нему, не могут быть ничем иным, кроме как любовью. Они отличались от той покровительственной и оберегающей любви, которой я любила моего младшего брата, и были куда больше, чем привязанность и дружба, которую я делила с Джаредом.

Я не жалею о любви к Калебу, но при его истории и личности необходимо быть осторожной. Даже если он любит меня, то уже напуган подобной связью. Наши отношения для него неисследованная территория, и я боялась, что заставляю его чувствовать себя обязанным. В этот момент, будучи только с одной девушкой, он и так зашел слишком далеко. Все, что было нужно, это медленный прогресс к более глубоким чувствам. Калеб девственен в эмоциональном плане. Он никогда не испытывал любви к тем, с кем спал.

Воображая, как он говорит эти три слова, я окунулась в головокружительные мысли. Я так сильно любила его. Никогда не переживала ничего подобного. Невозможно представить такое чувство, если не испытываешь это. Калеб так старался быть хорошим парнем, несмотря на полное отсутствие романтической жилки. Но действительно имело значение только то, что у него и так есть всё: он может защитить, он сильный, заботливый и внимательный. Вполне достаточно, чтобы быть парнем. Поэтому я могу обойтись без романтики.

Меня не беспокоило то, что он был немного извращенцем и говорил любые неприличные мысли, которые приходили на ум. Я не хотела быть с парнем, который пытался бы скрывать свою сущность за красивыми словами. Я хотела, чтобы он был собой, а не тем, кем должен бы быть для меня. Я любила моего плохого мальчика именно таким, какой он есть.

Кстати, о плохих мальчиках…

Я осторожно сняла его руку с моей груди и села. Захватив кусочек простыни, и удерживая его на груди, я потихоньку начала спускать простыню по торсу Калеба. В районе его промежности я остановилась. Там, на нижней части его живота, курсивом было написано одно слово. И это слово было «привет», простые черные строчные буквы.

Какого черта он решил вытатуировать «привет» здесь, внизу?

– Калеб! – Я нетерпеливо толкнула его в плечо.

– Что? – Он выдохнул в ответ.

– Проснись!

– Нет, – отказался он, укладываясь на живот. Я сильнее толкнула его в руку.

– Почему у тебя над пахом написано привет?

Это привлекло его внимание. Перевернувшись на бок и приложив одну руку к глазам, он спросил устало:

– Джанна, мы должны обсуждать это ранним утром?

– Я хочу знать, – упорствовала я. – И сейчас не так уж и рано.

Приподнявшись на локте, он посмотрел на меня так, словно ответ совершенно очевиден, но я слишком глупая, чтобы понять.

– А ты не догадываешься?

– Нет, – сказала я, задумавшись и начиная раздражаться.

Он резко вздохнул.

– О, Джанна, ты все еще думаешь как девственница.

Я уклонилась, когда он попытался привлечь меня в свои объятья.

– Не смейся надо мной, Калеб.

Он перестал пытаться обнять меня, и насупился.

– Я не собираюсь извиняться за то, кем был до встречи с тобой, Джанна.

Мой взгляд четко выражал то, что я не настолько глупа. Меня взяла досада.

– Я не прошу тебя об этом. Я просто хочу знать, что означает эта чертова татуировка.

– Подумай-ка получше. Кто, скорее всего, увидит это тату и в какой позиции она будет?

И все прояснилось [8].

Шок. Подбираю челюсть.

– Это очень дурно, Калеб.

Гримаса на лице и то, как всё его тело напряглось, это знак: он ожидал подобного заявления.

– Ты знаешь, кем я был до встречи с тобой.

– Сексуально зависимым придурком? Сколько девушек встало на колени, чтобы увидеть это тату?

Он нервно потер подбородок.

– Не то, чтобы много. Я сделал тату всего шесть месяцев назад.

Я безрадостно засмеялась, желая, чтобы это было просто кошмаром.

– Даже не знаю, что и думать. Я имею в виду, я знаю, кем ты был. Просто не ожидала, что передо мной нарисуется подобное! – И указала туда, где отвратительная татуировка снова была прикрыта простыней. Первый раз в жизни я была оскорблена словом «привет».

– Большое дело, Джанна. Это просто тату.

– Это важно, Калеб, и меня бесит, что ты выставляешь всё так, словно я воспринимаю это как какая-то слишком нервная подружка!

– Эй, ты сказала это…

Встав с кровати, я повернулась к нему лицом.

– Ты не должен был делать эту тупую татуировку!

Его лицо застыло, и он соскользнул с кровати, схватил свое нижнее белье с пола и надев его двумя резкими движениями.

– Ну, может быть, я бы и не сделал ее, если бы девушкам не нравилось отсасывать мне так сильно, чтобы стонать и вздыхать при этом.

Боль и гнев врезались в меня. И я взорвалась гневом, чтобы не разрыдаться.

– Ты мудак! Как бы тебе понравилось, если бы у меня была подобная татуировка, только со словами: всем добро пожаловать?

Вместо ответа, Калеб схватил бутылку воды с тумбочки и сделал глоток. Я могла поклясться: его губы подергивались. Если он смеется, было бы отлично чем-нибудь запустить в него.

Должно быть, страдания отразились на моем сердитом лице. Он обошел вокруг кровати, и с мягким выражением лица, привлек меня в свои объятия.

– Мне очень жаль, принцесса.

– Ненавижу это, – тихо прошептала я. Ничего не поделать, я чувствую боль, и без разницы, что мой мозг пытается рационально взглянуть на вещи.

– Я знаю, – он ответил, сжав меня.

– Я никогда не смогу спуститься к тебе туда, – предупредила я его.

Сжал еще сильнее.

– Сейчас это просто сумасшедший разговор.

– Это не смешно, Калеб. Мне действительно жаль, что у тебя такое тату. Словно постоянное напоминание о каждой девушке, с которой ты был до меня.

Успокаивающие поцелуи пересекли мой лоб, спустились по щеке.

– Ни одна из них не имела значения для меня. Только ты имеешь значение, Джанна.

Чувствуя себя лучше, я положила голову ему на плечо.

– Это приятно слышать. – Не в состоянии бороться, я спрятала улыбку и сказала: – Я буду чувствовать себя намного лучше, если ты изменишь тату так, чтобы было «привет, Джанна».

Его грудь завибрировала.

– И что мне за это будет?

Недолго думая, отвечаю:

– Минет как благодарность.

– Заманчиво, – дразнит он. – А вот если я просто допишу Джанна перманентным маркером?

– Никакого минета.

– В таком случае, я полагаю, придется обойтись этим. – Он начал сдергивать с меня простынь.

Я не должна была удивиться, но я удивилась.

– Калеб, опять? Разве я не могу, по крайней мере, принять душ?

– Никакого душа. – Он одним рывком сдернул простынь.

– Ты действительно сексуальный наркоман! – произнесла я с возмущением, не в состоянии сдержать усмешку.

– Совсем нет! – Он сделал вид, что обиделся. Я представила себе его ​​следующую тату со словами «Исключительный секс-наркоман», и внутренне сжалась.

Он злобно улыбнулся.

– Джанна – ты мой наркотик.

– Подходящее время признать это, – приказала я сурово.

Он уложил меня на кровать.

– Сжалься и удовлетвори мой голод.

Он был забавным и выводил меня из себя, но я бы ничего не изменила в нем. За исключением этой проклятой татуировки.

Словно я его личная тряпичная кукла, Калеб усадил меня к себе на колени, распахнув мои ноги так, чтобы я обхватывала его ими. Удовлетворенный проделанной работой, он сидел прямо и одной рукой проверял мою готовность, пока ртом уделял внимание моим соскам. Я обхватила его шею руками, призывая действовать.

Я была так готова к нему. Он сдернул с пути свое нижнее белье и толкнулся вверх, внутрь. Слегка откинувшись назад, я наблюдала, как его красивое лицо исказилось в экстазе, он застонал и закрыл глаза, когда скользнул в меня. Потом глаза открылись и встретили мой жаждущий взгляд, и он провел тыльной стороной пальцев по моей щеке. Нежно улыбнулся, прежде чем, прижать свои губы к моим. Понимал ли он, как иногда смотрел на меня?

Его язык гладил мой, пока я извивалась на его коленях. Издав тревожный звук, он схватил мои бедра, врезаясь в меня. Поймав излюбленный им ритм, я перехватила инициативу, охотно двигаясь с ним вверх и вниз. Так хорошо. Достигнув вершины удовольствия, мое тело взорвалось, освобождаясь. Мой оргазм, казалось, спровоцировал его собственный. Когда он застонал, уткнувшись в мою грудь, волна тепла пробежала сквозь меня. Я прижалась к нему головой.

– Калеб, я люблю тебя.

Его ответом было:

– Время пойти в душ.

Оставаясь внутри меня, он встал, подхватив руками мои бедра. Переместившись в ванную, он опустил мои ноги вниз, на прохладную плитку. Я вздрогнула, когда он отвернулся, чтобы начать принимать душ. Он не встречался со мной взглядом, с того момента как кончил.

Когда он, наконец, обернулся, его напряженный взгляд поразил меня. Если это из-за того, что я сказала, то он мог, по крайней мере, сказать, о чем думает. Если он раздражен моими словами, мне плевать. Ну, может быть, не совсем плевать. Но я не собиралась сдерживать эмоции, только потому, что он сдерживал их.

Я не собираюсь делать вид, что не влюблена в него только потому, что он обманывает себя, полагая, что не влюблен в меня. Инстинкт подсказывал мне, что именно это было между нами. Это было в его взгляде, когда он не пытался убедить самого себя в обратном. Его сопротивление было досадным и до странности милым.

Наш первый совместный душ прошел в подавленном настроении, я могла бы вообразить здесь всякие игривые шалости, если бы не волновалась о нем. Каковы бы ни были его мысли, они мучили его. Я была рядом, голая и мокрая, а он даже не реагировал на меня.

То, что я была голодна, никак не улучшало мое настроение. Сколько раз девушка должна удовлетворить парня, прежде чем она получит завтрак? Решив взять дело в свои руки, я кинула на Калеба неодобрительный взгляд, но он, казалось, не проникся им, и я вышла из душа. К черту его, его долбаную татуировку и его задумчивость. Завернувшись в полотенце, я нашла пару штанов и майку у него в сумке. Полы в номере грязноваты, поэтому я надела носки, перед тем, как пойти за внутренним телефоном.

Положив гостевой каталог себе на колени, я села на край кровати. Я слышала, что Калеб покинул ванную, и проигнорировала его, когда он сел на кровать рядом со мной. Даже не глядя на него, я могла сказать, что он продолжал думать. Вызвав обслуживание, я вручила ему каталог, пока ждала ответа.

Заказав вафли и апельсиновый сок, я посмотрел на Калеба. На нем было только полотенце, обернутое вокруг талии. Он не обсох, и я отвела глаза от капелек воды на его груди. Не хочу думать счастливые мысли о нем.

– То же самое, – сказал он с напряженным выражением на лице. Я знала, что вовсе не перспектива есть вафли, беспокоит его. Я проинформировала женщину на другом конце телефона, и услышала, сколько времени нам ждать.

Не желая соглашаться с происходящим, но и не желая беспокоиться по поводу затронутой темы, я спросила беззаботно:

– О чем ты так серьезно размышляешь?

– О нас, – ответил он, подходя к своей сумке, чтобы взять одежду. Я попыталась выразить недоумение, но замялась. Калеб грустно вздохнул, вернулся и сел рядом со мной, взяв мою руку в свои ладони. Он провел большим пальцем вперед и назад по костяшкам моих пальцев.

– Джанна, думаю, нам нужно поговорить о том, что ты сказала, – он остановился перед тем, как добавить. – Вчера вечером и сегодня утром.

Его покровительственный тон действовал на нервы.

– И почему мы должны обсудить именно это? – Это было нелегко для меня, и я не собиралась облегчить его положение. Уверенность Калеба заметно пошатнулась, он провел рукой по мокрым волосам.

– Ты действительно заботишь меня. Просто я не думаю, что мы должны спешить со всем остальным.

– С чем это: с остальным?

Калеб взмахнул рукой.

– Ты знаешь, со всеми этими любовными делами.

– Всеми этими любовными делами, – без всякого выражения повторила я, желая одновременно расплакаться и рассмеяться.

– Да, – он с видимым облегчением поспешил сказать это, как будто я уже с чем-то согласилась.

– Это разрушает отношения, когда люди начинают заморачиваться ими. У людей начинают формироваться нереалистичные ожидания, и они страдают. Я имею в виду, нам ведь весело, не так ли?

– Весьма, – подшутила я над ним.

Он помрачнел.

– Нам хорошо вместе. Нам весело. Тебе не кажется, что будет глупо разрушить это?

– Очевидно, что тебе именно так и кажется, – отрезала я, вырвав руку из его ладоней и скрестив обе руки на груди в оборонительном жесте.

– Я не хочу подталкивать тебя к тому, к чему ты не готов, Калеб.

Ситуация становилась все более ироничной. Я была девственницей до прошлой ночи и бесстрашно шагнула в сексуальные отношения с ним. Он был игроком, который до чертиков напуган любовью, чтобы признать возникновение данного аспекта в наших отношениях. Я не совсем так представляла себе это, но именно так и было на самом деле. Он просто был слишком упрям, чтобы столкнуться лицом к лицу с любовью.

– Я не хочу причинять тебе боль, Джанна, – искренне заверил он меня. По крайней мере, это правда. – Как я уже сказал, ты важна для меня. Я не хочу никаких других девушек. Но любовные штучки не для меня в принципе.

Любовные штучки.

Любовь.

Кого он обманывает?

Человек не выбирает, будет ли любить другого человека. Неужели он думает, вот я проснулась однажды и подумала про себя: о, было бы так здорово, влюбиться в моего сводного брата постоянно шастающего по девчонкам?

Когда я не ответила, Калеб снова схватил меня за руку.

– Джанна…

Этот разговор угнетал. Даже если бы я была девушкой в этих отношениях, то я не хочу быть девушкой в таких отношениях. Я внутренне вздрогнула при мысли, что буду плакать и цепляться за него, никогда не чувствуя себя защищенной и настаивая на большем. Ни в коем случае не буду вымаливать его любовь. Он не хочет моей любви? Прекрасно. Это его выбор на данный момент. В конце концов, я знала: между нами происходит что-то особенное. Все, что нас свело вместе, каждое мгновение, которое мы разделили на двоих, говорило о том, что это любовь.

Долгое время Калеб жил только для себя, веселье было его конечной целью. Мне это представлялось так, словно Калеб не понимал отношений, основанных на повседневном интересе, особенных или нет, и это не делало его счастливым парнем. Его чувство собственности и то количество времени, которое он проводил со мной, показало, что это слишком для его обычного образа общения с девушками.

Он пытался возвратиться в то время, когда мы впервые стали нами. Черт, даже до этого.

Возможно, ему просто необходимо преподать урок. Ему нужно показать, чем на самом деле являются отношения, основанные исключительно на получении удовольствия. Он беспокойно вглядывался в меня, я пожала плечами, как будто это и вовсе не имело значения.

– Мне подходит. Я не люблю тебя, Калеб, и ты меня не любишь. Мы просто… веселимся.

Все, что ему нужно понять: любовь не исключает удовольствие. На самом деле, думаю, она только усиливает его. То, что я согласилась, казалось, не осчастливило его.

– Почему мне не нравится то, как это прозвучало?

Я вскочила на стук в нашу дверь и бросила ему через плечо:

– Тебе должно нравиться, как это звучит, Калеб. В конце концов, это была твоя идея.

Дата добавления: 2015-07-16