Новаторство Е.Н. Ильина

Проблема духовно-нравственного развития личности, имеющая непреходящее значение, приобретает особую актуальность в переломные моменты истории. Сегодня становится очевидным тот факт, что никакие социально-экономические и политические преобразования в нашей стране не могут быть успешно осуществлены без учета духовного потенциала личности и общества.

Целостное восприятие гуманистических идей российской педагогики сегодня требует включения в их контекст философско-педагогической мысли Российского Зарубежья и изучения научного наследия его отдельных представителей, среди которых одно из ведущих мест принадлежит Ивану Александровичу Ильину (1883 - 1954).В исследованиях ряда ученых (М.В. Богуславский, 10.Т. Лисица, Л.И. Новикова, Е.Г. Осовский, Н.П. Полторацкий и др.) подчеркивается, что И.А. Ильин - русский религиозный философ, правовед, публицист, литературный критик, педагог - является одним из наиболее ярких мыслителей-эмигрантов “первой волны”. Им создана оригинальная педагогическая концепция воспитания и развития личности, основанная на сочетании морально-нравственных установок православия с гуманистическими общечеловеческими и национальными ценностями, и предложен путь выхода из духовного и религиозного кризиса, охватившего человечество в первой половине XX в., - путь духовного обновления на уровне отдельной личности и общества в целом. Выдвинутая И.А. Ильиным идея воспитания “духовно-зрячего” человека, ориентированного на вечные основы духовного бытия, сегодня представляется особенно актуальной.

В эпоху перемен и всеобуча — учить всех и учить по-новому? Как? Об этом сейчас много спорят. Но далеко не все из предлагаемых решении действительно верны и плодотворны. Ведь указанный выше тезис можно понимать и как призыв к решительному упрощению содержания и методов обучения, и, наоборот, как попытку раскрепостить школьника, вооружить его индивидуальным методом познания, помочь найти себя в учебном труде и таким образом сделать реальным опыт самообразования, самовоспитания и саморазвития в школе, без которого образование, воспитание и развитие, короче говоря — “годы учения”, не могут быть увлекательными и победными.

Разумеется, программы и учебники нужно разгружать от лишнего, от схоластики, от псевдонаучной формализации и терминологии и т.д. Но только одни эти старания не решат проблему всеобуча: любой минимум знаний — перегрузка, если не знаешь “своего ключа” к нему. С другой стороны, если ключ есть — хочется знать и уметь лучше и больше: минимум уже недостаточен.

Все сказанное имеет прямое отношение к урокам литературы. И здесь учить всех и учить по-новому — значит перестроить программу и методику так, чтобы они открывали ученику возможность индивидуального, личностного пути к постижению и “присвоению” того сложнейшего и бесконечно многогранного жизненного опыта, который воплощен в произведениях искусства слова. Опыта нравственного, философского, эстетического — в единстве. Полагаю, что это более верный путь, чем ущемление или вовсе ликвидация литературного образования в целях нравственного воспитания на уроках литературы.

Весть о новаторстве учителей радует и вдохновляет. Так велика жажда обновления в эпоху больших перемен во всех сферах жизни в нашей стране. И в школе, в преподавании литературы перемены давно назрели.

Есть немало новаторов и среди словесников. Наиболее известен учитель литературы ленинградской школы № 307 Е.Н. Ильин. Его опыт заслуживает особого внимания. Наши суждения об этом учителе основываются на многолетнем собственном учительском опыте, посещении уроков, чтении его статей и книг, впечатлениях от передач и кинофрагментов, но в большей степени от трехлетней совместной работы. Были в течение этого периода статьи в центральной прессе, написанные в соавторстве, главы методического руководства для VIII класса вечерней и заочной школ, которое в этом году выходит в издательстве “Просвещение”. Работали вместе" над первым вариантом вопросов и заданий к учебнику для Х класса, создавали главы нового экспериментального учебника. Были совместные выступления на курсах повышения квалификации учителей по специально разработанной нами программе. За эти 10 лет почти без перерывов обсуждали каждую его и мою публикацию — порой еще в рукописи. Но наше общение с Е.Н. Ильиным с самого начала носило дружеский и остро полемическии характер. Определилось резкое расхождение позиций, что отчасти отразилось и в наших совместных статьях.

Полагаю, что опыт Е.Н. Ильина до сих пор не изучен и не обобщен. Литература о нем, как панегирического, так и критического характера, как правило, основывается на впечатлениях, а все написанное Е.Н. Ильиным, несмотря на яркость и конкретность литературной манеры автора, не может служить надежной формой обобщения опыта по многим причинам.

Е.Н. Ильин убежден, что решает главные проблемы педагогики, у него “читают все”, он умеет увлечь уроком литературы самых равнодушных, причем даже не столько самой литературой, сколько нравственными истинами, этическими беседами на материале литературы. По его мнению, он открыл определенный метод, который безотказно сработает в любых условиях. Если выстроить все утверждения Е.Н. Ильина более или менее последовательно, то получится концепция, сама по себе достаточно парадоксальная, суть которой в следующем.

В современной школе образование должно потесниться перед воспитанием (“не воспитывающее обучение, а обучающее воспитание”); литература в школе — это, по существу, “практическое человековедение”, и основу предмета должно составлять формирование нравственных понятий с использованием литературы как подсобного материала; осуществлять это должно путем непосредственного сопоставления литературы и жизненного опыта учителя и учащихся (“не от книги — к литературе и дальше от литературы — к жизни, а от книги — сразу к жизни, а потом — куда угодно, хотя бы к литературе…”); так как книга в целом не может всеми “клеточками” текста непосредственно соприкасаться с нашей сегодняшней жизнью, и тем более с опытом учителя и учеников,— взять из нее нужную страницу, деталь, а остальное пока (а, может быть, и навсегда) отодвинуть в сторону. Чтобы связать эту деталь с жизнью, нужны особые приемы, привлекающие внимание учеников.

Прием выражается в вопросе-микрозадании, который тут же, на уроке, решается учителем, а учитель, приковав с помощью приема-вопроса к себе внимание класса, получает возможность развернуть этический монолог, инкрустируя его микробеседой, микродиспутом, но так, чтобы не упустить инициативу из своих рук,— таким образом монолог переходит в общение. Содержания этических бесед мы пока не касаемся — это тема для особого разговора. Но в целом концепцию Е.Н. Ильина мы изложили.

Необходимо изложить и мнение его оппонентов. Обвинения предъявляются Е.Н. Ильину нешуточные: он разрушает предмет; он занимается вульгарными увязками с современностью; он отвергает литературные знания; он “обытовляет” анализ произведения; он выдергивает из текста детали, лишая их авторского смысла; вопросы, которые он ставит, порою некорректны; ученики на его уроках пассивны, а когда вступают с ним в оживленные беседы, оказывается, что они не знают литературы и потому упрощенно и неглубоко понимают жизнь и т.д. Если критики правы, нужно и в самом деле объяснить, почему выдергивание деталей, грубые увязки с современностью делают опыт Е.Н. Ильина столь популярным.

Самым точным критерием истинности суждений Е.Н. Ильина могут быть результаты его работы, но таковые никто не замерял и не исследовал. Где они? В чем выразились? Однако до тех пор, пока неясны результаты, говорить о методе, тем более о новаторском, сложно. Если под этим неопределенным словом “результат” понимать знания и умения школьников, то как раз это очень легко проверить, равно как и процент “поступаемости” в вуз. В какой-то мере это действительно результат. Но сам Е.Н. Ильин не считает знания и умения главным результатом. Как быть, если ему нужны другие, не литературные, знания и умения? Что делать, если для него минута или доля секунды, когда весь класс затаит дыхание, пораженный или словом писателя, или словом учителя,— тоже результат, да еще какой! — ведь это минута или секунда “возвращения” учеников на урок литературы. А если есть ученики — остальное приложится. Это минута жизни на уроке, это минута общения, духовного слияния всех в одном чувстве, в одном порыве… Минута пройдет, но опыт этой минуты останется в жизни всех, кто был на уроке. И вот из таких малых результатов и складывается, полагает Е.Н. Ильин, успех в большом смысле слова. И я, вместе с Е.Н. Ильиным, убежден: нужно ценить такие зернышки-мгновения. Из них могут быть “горы наношены”. Стандартными проверками знаний и умений трудно замерить такой результат.

Приемы Е.Н. Ильина многообразны, как правило, они опираются на деталь и выражены в форме вопроса или, точнее, в самых разнообразных формах скрытых и открытых “заданий”, обращенных к себе и своим ученикам, заданий интригующих, задевающих за живое. Здесь очень много находок, ярких, по-настоящему талантливых. Но и в этой области словесник сделал далеко не все, что мог бы сделать. Например, прием его интересует лишь как инструмент в работе учителя — приемы в учебной литературной работе учащихся как специальная проблема его не волнуют. А ведь метод реализуется в системе приемов не только учителя, но и учеников. Е.Н. Ильину кажется, что употребление учительского приема автоматически срабатывает — активизирует ребят, привлекает их внимание, заставляет читать и перечитывать текст, приводит их к открытию нравственных истин. На самом деле такого рода приемы при всем их многообразии однотипны: это, как правило, литературно-учебные задачи, ответ к которым знает учитель. Поэтому публицистика Е. Н. Ильина и состоит в основном из таких задач с ответами: ученик, его работа, его путь в описаниях Е.Н. Ильина отсутствуют. Автор книги “Шаги навстречу” редко цитирует своих учеников. И это не случайно. Одна из особенностей приемов — заданий Е.Н. Ильина — их дробность, в сущности, не оставляющая места для самообразования школьника, для открытия им своего пути к тексту и, естественно, своих приемов в самостоятельной работе. Вот и получается, что Е.Н. Ильин не приводит цитат и ничего не рассказывает о своих учениках, он поневоле сосредоточен лишь на себе самом.

Оттачивая искусство приема, Е.Н. Ильин вместе с тем проделал удивительную эволюцию от своей лучшей книги “Урок продолжается”, где задание было средством организации поиска, который продолжался дома, к книгам и статьям последних лет, где объем и самостоятельность заданий сведены к минимуму, так что ученик порой может их вообще не выполнять: он заинтригован — и достаточно! Учитель в его присутствии сам решит свой ребус. Конечно, и сейчас, особенно в период его работы в педагогических классах, где собраны заинтересованные и активные ребята, на уроках бывают диспуты, живые беседы, но, по большому счету, уровень работы учащихся значительно ниже того, каким он мог бы быть у этих ребят при большей нацеленности на самообразование в процессе обучения.

Если внимательно всмотреться в уроки Е. Н. Ильина, вдуматься и попытаться понять их человеческую суть, станет очевидным, что образность, в том, как она им достигается,- потрясающее, фундаментальное открытие, касающееся человеческого познания, его развития и передачи поколениям.

Традиционный распространенный в школе путь познания идет с помощью накопления информации с последующим созданием образов. Напротив, все действия Ильина, его приемы направлены на создание и развитие образа, который непосредственно входит в образно-смысловую память учеников. В обычном случае от считывания (последовательного ввода информации) до возникновения образов и мышления могут пройти дни, недели, годы, а то и вовсе все забудется, у Ильина мышление ученика включается сразу. Передача знаний, культуры идет через эмоциональные переживания и образы, наделенные высоким смысловым содержанием.

Творческая позиция Ильина неизбежно привела его к разработке своей собственной тактики, т. е. методики урока. Во-первых, в методике Ильина “деталь” запоминается через смысл слов, через вызываемый ими образ, эмоциональные переживания, которые у каждого свои. Во-вторых, закрепление в памяти идет через ассоциации с другими “деталями”, через интенсивную творческую деятельность. В-третьих, на уроке идет не разбор готового конспекта, а совместная работа над смысловым “ключом”, в ходе которой неизбежны и находки, и открытия, неизвестные даже учителю. В-четвертых, проверке подвергается не запоминание “деталей”, а умение их находить самому, владение осмысленным словом, способность проникать в суть вещей. В-пятых, конфликты-дискуссии на уроках не обходятся, а решаются; создается не спокойная, “комфортная” обстановка, а эмоционально приподнятая, подчиненная учителю. Главное отличие в том, что Ильин конечной целью ставит не усвоение программы, а создание на ее основе мыслящей личности.

Большой успех в работе Е. Н. Ильина на протяжении многих лет свидетельствует не о случайном везении, а прежде всего о правильно выбранной позиции в отношении к ученикам и к себе как учителю: быть личностью, воздействовать личностью, создавать личности. Сам он об этом говорит так: “Войди в класс человеком, подойти к человеку и дай ему человеческие знания” Анализируя весь свой 30-летний опыт ь- М. Ильин смог представить его результат в виде программы, которая позволяет ориентироваться в принципа!

Во главе программы стоит метод духовного контакта (МДК). МДК - основа позиции и стратегии - реализуется в пяти глаголах: любить, понимать, принимать, сострадать, помогать.

В уроках эта программа реализуется через принцип гуманизации знаний (ПГЗ), суть которого заключается в том, что Ильин с помощью книги пробуждает мышление и интерес ученика к знаниям; ученик начинает тянуться к книге, затем идет сам дальше в литературу, где находит, пользуясь обостренным умом, и духовную пищу и умных друзей-советчиков.

Принцип гуманизации знаний опирается в своей сути на два искусства учителя: искусство анализа, т. е. умение “увидеть” книгу, и искусство общения т.е. умение “увидеть” ученика. Оба искусства у Ильина зиждятся на той “детали” (“ключе”), которую он находит. С помощью этой “детали” Ильин делает все: через нее раскрывается книга, извлекаются знания; через нее обостряется внимание ученика, открывается его душа, развивается мышление. Однако мало найти “деталь” (“ключ”), надо уметь ее подать. Для этого используется целый комплекс приемов, которые создают подчас необычные, парадоксальные, но единственно подходящие ситуации на уроке.

Надо понимать слова Аристотеля что Учитель больше, чем опыт; Учитель -это искусство, Владеть искусством учителя - это быть им, а как - это да каждого. Уникальность Ильина не мешает использовать его опыт и идеи в широкой учительской практике. Кто-то будет использовать его упрощенно, по своим возможностям; кто-то разовьет и достигнет больших вершин, самое главное то, что дети будут расти мыслящими, духовно развитыми, способными решать все новые и новь” проблемы.

Дата добавления: 2015-07-16