Язык летописей

Древнейшая летопись «Повесть временных лет» относится к 11 веку и приписывается иноку Нестору (до нас дошла в списках не ранее рубежа 14-15 вв.).

Летописное повествование делится на пять типов:

1. Краткие погодные записи (начало или конец княжения, пожар, засуха, постройка храма и т.п.). Характер повествования безлично-нейтральный.

2. Летописное сказание – повествует о «делах давно минувших дней» (в основе устное предание). В языке много элементов устно-поэтического творчества.

3. Летописный рассказ (документальное свидетельство какого-либо недавнего события, записанного со слов очевидцев (о походе Изяслава на Путивль, об ослплении Василька Теребовльского и др.). Язык восходит к разговорному.

4. Летописная повесть (повествование о смерти князя, своеобразный некролог: смерть князя Владимира, Мстислава, Давида, Бориса и Глеба). Задача – дать просветленный образ идеального князя, имеющего множество христианских добродетелей. Язык очень близок к КСТ.

Подробнее о языке Летописи. Здесь широко представлено разнообразное и богатое по содержанию взаимодействие ЦСЯ и речи русского народа. Именно такое взаимодействие определяло форму выражения в летописно-историческом творчестве. Именно такое взаимодействие определяло особенности НЛТ языка Древней Руси.

Как уже говорилось, основа – живая восточнославянская речь:

· употребляются полногласные формы перевозник, сторона, городище, черево, и под.,

· встречаются слова с начальным О: в беле озере, на ростовском озере;

· другие слова с древнерусскими фонетическими и грамматическими особенностями: хочем, помо´чь; розглядети, собѣ.

Средства разговорной речи придают повествованию яркую образ­ность, свойственную формам непринужденно-бытового общения: ближика — родственник, выринутися — вырваться, забороло — городская деревянная стена, лепок — репей, мястися— волноваться, приходить в смятение, наволок — заливной луг, неделя — воскресный день, пошлина — исконный обычай (как пошло, как повелось), примучити — поко­рить, противьный — противоположный, просунути ся — проник­нуть, твьрдь — крепость.

В летописи немало образных выражений, оборотов военной речи восточных славян: вылести из города — выйти из осажденного города, исполчити дружину — приготовиться к бою, принять боевое положение, поставити в чело — расположить по фронту, стати по крылома — расположиться на флангах, изло-мити копье — начать бой, всести на конь — отправиться в поход, вступити в стремень — выступить в поход, показа/ли путь — отбить нападение.

В языке летописи используются исконно русские сравнения и сопоставления, взятые из жизни животных и птиц: «князь Свято­слав, легъко ходя, яко пардус (как барс, леопард), войны многы творяще; «бяше бо мужь твои, аки волк, восхищая и грабя».

Объект повествования может сопоставляться с явлениями приро­ды, быта и жизни людей: «И не бысть светло, но акы месяц бысть». «И не бяшеть бо лзе не бегаюучим утечи, зане яко стенами силнами огорожена бяху полкы половецькими» (Ипатьевская летопись).

В этот же текст включаются выразительные средства церковно­славянского языка:

1) Неполногласные формы: град, гради, градок, преданья, пред, срамословье.

Некоторые формы употребляются и сосуществуют с соответ­ствующими полногласными формами восточнославянской речи: «володеющем и роды своими..., владеюще кождо родом своим...».

В языке летописи встречаются понятия христианской культуры: архимандрит, антипасха, воскресение, грех, дьявол, епископ, епитимия (духовное наказание), иерей, икона, иконостас, кадило, клир, купель, клирос, пасха, панихида, риза, тропарь (цер­ковное песнопенье) и др.

Употребляются сложные церковнославянизмы, нередко усили­вающие экспрессивность повествования: князь благоверный, христо­любивый, богобоязнивый; крестопреступник, благодатное крещение.

2) Используются целые словосочетания из старославянского языка богу въздати, вера хрестьяньска, святыи мужь, сосуд церковный, преставися (умер), владыко господи, образ божий, крест честный, божия помощь, гнев божий, възрадуем ся и възвеселим ся, царство небесное, ризою мя честною защити, омыся купелию святою.

Показательно, что традиционные выражения церковнокнижной письменности испытывают воздействие речевой стихии восточных славян: «Володимер же бжьею помочью... поиде противу им».

3) Оборот дательный самостоятельный: идущю же ему вспять, приде к Дунаеви.

4) Придаточные предложения, присоединяемые союзами аще, аще бо: «аще поехати будяше обърину..., аще кто умряше..., аще бо бы перевозник Кий...».

Слова и формы церковнокнижной речи придают изложению некоторую отвлеченность и торжественность: «си суть свой язык имуще от колена афетова иже живуть в странах полунощных».

Церковнославянизмы выступают:

· в молитвах и проповедях из священного писания: «нача изнемагати Мьстислав: бе бо велик и силен Редедя; и рече Мьстислав: «о пречистая богородице помози ми; аще бо одолею сему, съзижу церковь во имя твое»;

· в мо­нашеских рассказах,

· в сообщениях о постройке богослужебных помещений,

· в сказаниях о сверхъестественных явлениях: «Идущим же им к донцю рекы в год вечерний, Игорь же возрев на небо». «И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребрену…. И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими... Но преблагий бог не хотя смерти грешником, на том холме ныне церкы стоить, святаго Василия есть...».

Дата добавления: 2015-07-16