Онтологический объективизм

Получается, что идея о бытии, обретающем свое место в вечности еще до грехопадения субъективирующей и опредмечивающей метафизики, невольно превращается в грубое "в себе" (An sich). Отрекающаяся от себя субъективность оборачивается объективизмом. Особенностями этого мышления, его стараниями избежать контроверзы, объяснить антитетические установки и крайние позиции потерей бытия (Seinsverlust); сублимацией его понятий и категорий непрерывным осуществлением гуссерлевской редукции и определяется, что, собственно, Хайдеггер подразумевает под бытием - в равной мере индивидуированное наличное бытие и все образы и формы рациональной абстракции. В тавтологии, к которой сводится это бытие, субъект загнан, запуган, робок, "Но бытие - что такое бытие? Это оно само"³. К такой тавтологии бытие неизбежно приближается. Она не становится лучше от того, что выбрано с проницательной прямотой и провозглашено гарантом сокровенного. Всякое суждение (Гегель показал, что и аналитическое) невольно несет в себе стремление обозначить и охарактеризовать (pradizieren) нечто, не являющееся просто тождественным понятию субъекта. Если суждению нет до этого дела, то оно нарушает соглашение, выполнение которого предписано самой его формой. Такого уклонения от обязательств не избежать понятию бытия, как оно присутствует в новой онтологии. Новая онтология "кончает с произвольной подменой понятия бытия, которая в своей чистоте есть прямая противоположность чистой непосредственности, есть тождественное опосредованному и вновь опосредованному, есть обладающее смыслом только в опосредовании, бытием как просто непосредственным"⁴. Новая онтология должна определять бытие только через само бытие, потому что бытие не постигается понятийно и неопосредованно, а непосредственно обнаруживается по аналогии с моделью чувственно определенного. На место критической для бытия инстанции продвигается повторение простого имени. Остаток, мнимо неискаженная сущность⁵ приравнивается архе αρχή; приравнивается по тому же принципу, по которому новая онтология должна была

Часть первая

отвергнуть мотивированное движение мысли. Как сказал однажды Хайдег-гер, возражая Сартру⁶, если философия лжет, это метафизика. Это вовсе не свидетельствует о том, что философия является метафизикой, но лишь дает основания подозревать: в непризнании (Uneingistandenheit) философией ее метафизического содержания скрывается неистинное. Начало с нуля как данности - это маска напряженного забвения (Vergessen), симпатии с оттенком варварства. Падение прежних онтологии (схоластических и их рационалистических преемниц) не было контингентным изменением мировоззрения или стиля мышления; в такую смену верит исторический релятивизм, против которого когда-то протестовала онтологическая потребность. Никакие симпатии к энтузиазму Платона как к противовесу резигнативным конкретно-научным чертам аристотелизма не ослабят атаку на учение об идеях, удваивающее мир вещей. Благословенность порядка, какие бы речи и аргументы ни защищали ее, не ликвидирует трудностей, которые готовит отношение τόδε τι и πρώτη ουσία в аристотелевской метафизике. Они проистекают из той неопосредованности определений бытия и существующего, бытийствующе-го, которую воистину наивно восстанавливает новая онтология. Столь же невероятно, что и сегодня можно еще воображать, что только законная тоска по объективному разуму вывела кантовскую критику онтологического доказательства бога из мира. Уже переход элеатов к прославленному сегодня понятию бытия был направлен против гилозоизма Просвещения, чему Хайдег-гер не придает значения. Намерение ускользнуть от всего этого, отступая за рефлексией критической мысли в священную древность, помогло бы лишь проигнорировать усилия философски препятствовать локализации онтологической потребности. Желание разрешить философии отделаться пустыми обещаниями - желание узнать существенное средствами философии деформировано ответами, которые скроены по мерке онтологической потребности; ответами, двойственными в силу присущих им легитимных обязательств предложить хлеб, а не камни и нелегитимной убежденности, что хлеб, наверное, должен быть хлебом, потому что он должен быть.

Дата добавления: 2015-07-16