Глава четвертая. Пожар чувств.

Съемный коттедж блистал чистотой, но музыканты этого не заметили. Не сговариваясь, оба скрылись в своих спальнях и не высовывались, пока не пришло время готовить ужин. Хидэ-зоу, негласно избравший себя поваром, очень не хотел вставать с кровати и прерывать просмотр аниме, но за опоздание по графику можно было и нагоняя схлопотать. Кряхтя, словно старый дед, гитарист выбрался в кухню. Вообще-то он не ожидал увидеть тут Хироки, так что, споткнувшись о порог, остановился. Драммер сидел за столом, подтянув к себе одну ногу, и курил. А перед ним на столе лежала книга.

- Буквы знакомые ищешь? Че-то я не слышал, как ты из комнаты выходил.

- Я ниндзя, - отозвался Хироки, переворачивая страницу и стряхивая пепел в пепельницу.

- Мм, - иронично протянул Хидэ-зоу и подошел к холодильнику. – Чем ужинать будем, Ваш-Сиятельство?

- Без разницы, но мясом.

- Логичный ответ, - фыркнул гитарист, вытаскивая из морозильника свиную лопатку на кости. – Слушай, ну у тебя тут прям-таки все представители мясного рынка набраны. Может, чего экзотического завалялось?.. Хм, интересно, а вот это раньше гавкало или мяукало? – достал он еще один сверток с непонятно чьим мясом.

- Задавало такие же дурацкие вопросы, - отозвался Хироки, не поднимая головы. – Верни кролика на место.

- То-то смотрю уши из пакета торчат. Ладно, мясоед, сегодня на ужин свинина будет. Наверно, не знаю. Что получится.

- Из свинины может получиться только свинина и испорченная свинина, - драммер затушил сигарету. – Так что я за первый вариант. Но если получится второй, то морозилка пополнится свежим отборным мясом ритм-гитариста. Я срежу все самое мясистое, - он поднялся из-за стола.

- Это что на мне мясистого? – язвительно хохотнул Хидэ-зоу.

Хироки шлепнул его по заду.

- Вот, думаю, это самая аппетитная часть, - драммер притянул парня к себе и обнял. – Хотя… По возможности можно взять себе все. Начиная с этого, - он пригнулся и приник к губам гитариста.

Хидэ-зоу не удержал замороженную лопатку, и та грохнулась на пол. Но это уже было не важно. Обвив руками шею ударника, ритмист забыл о том, что собирался сделать. Хироки на секунду прервался и, подхватив парня под бедра, усадил на столешницу мойки, вклиниваясь между коленями ритмиста и уберегая затылок Хидэ от столкновения с краями шкафчика, висящего на стене. Опомнился драммер, когда уже был без майки, а стянутая с плеч гитариста рубашка осталась без пуговиц. Горло рвало от тяжкого дыхания, сердце требовало свободы, колотясь о ребра, а в джинсах ощутимо потеснело. Лишь испуганный взгляд Хидэ-зоу кое-как вернул Хироки к действительности. Гитарист сам себя испугался, отдергивая руки от ремня барабанщика.

- Зоу…

- Что? – шепотом отозвался Хидэ, еле осознавая происходящее в полной мере.

- Расскажи мне, что произошло в твоей жизни, что ты стал гомофобом.

- Я что?.. – ритмист отпихнул мужчину от себя, спрыгивая на пол и отходя к окну. – Тебе больше нечего спросить? Например, как так получилось, что мы с тобой чуть не занялись сексом на кухне.

- Это меня интересует сейчас меньше всего, поверь, - Хироки шумно выдохнул и поднял с пола майку.

Хидэ-зоу вернул рубашку на плечи и обхватил их, не поворачиваясь. В голове не укладывалось произошедшее, как будто они совершенно обезумели. И самое страшное, что Хидэ хотел этого безумия не меньше, чем Хироки. Хотел так, что член аж заболел от напряжения, пережатый тканью джинсов. Как он еще не задымился, оставалось загадкой.

- Хорошо, если ты хочешь услышать от меня слова извинений, - Хироки натянул майку, - то я скажу их. Прости, что я хочу тебя.

У гитариста вспыхнули щеки от услышанного.

- Прости, что ты возбуждаешь меня, - продолжал драммер, поднимая свиную вырезку с пола и бросая ее в алюминиевую раковину с таким грохотом, будто трансформер сломался. – И я дико извиняюсь, что хотел тебя завалить куда угодно, лишь бы заняться с тобой любовью. Прямо тут, или на полу, или на столе, да хоть на потолке. Теперь я могу послушать ответ на свой вопрос? – Хироки очень нервно закурил и принялся собирать по полу оторванные пуговицы рубашки согруппника.

- Это было еще в школе, - тихо начал Хидэ-зоу, не отворачиваясь от окна и глядя на начинающуюся на улице метель. – Я… встречался с мальчиком, это был мой первый опыт и первая любовь. Мы встречались тайно, и никто не знал о наших отношениях.

- Как романтично, - без тени иронии произнес Хироки, поднимаясь на ноги.

- Да, - чуть улыбнулся гитарист, - это было так трогательно… Насколько это можно было назвать. Два школьника… Он был младше, но делал потрясающие успехи в музыке. Я очень восхищался им. Может, это повлияло на меня в дальнейшем, когда я сам взял в руки гитару. Но все равно о нас узнали. Нам пришлось расстаться. Я попытался увезти его, мы сбежали. Но нас нашли, а его отец чуть не избил меня, врезал так, что я едва не получил сотрясение. Его родители увезли моего мальчика. Я так и не видел его с тех пор, нам не разрешали общаться, и я так и не смог попрощаться с ним. С того времени я зарекся иметь близкие отношения с мужчинами.

- Ну, теперь все понятно, - Хироки положил пуговицы на стол и подошел к парню со спины и обнял за плечи. – И ты боишься меня. Стремишься ко мне, но боишься, что снова обожжешься.

- Ты всегда был проницательным, Хиро, - ритмист прикрыл глаза. – Я действительно боюсь влюбляться в парней.

- А не надо влюбляться в парней, - мужчина прижался щекой к виску лиса, - влюбись только в меня.

- Что? – ошарашенно обернулся Хидэ-зоу.

- Я бы не вытерпел, если бы ты влюблялся в других парней. Не смог бы делить тебя с кем-то еще, - серьезным голосом произнес драммер, глядя в огромные от удивления глаза согруппника. – Мне кажется, это вполне заслуженно. Ты мне доверяешь, и всегда обращался ко мне за помощью, когда она была тебе нужна. Так что, пожалуйста, не влюбляйся в других парней, ладно?

- Да я и не собирался, - пробормотал Хидэ-зоу, - я же сказал, что не западаю на парней.

- Прости? А что сейчас было на столе? И в лесу?

- Это… от долгого воздержания, я просто давно не занимался сексом, и… мой психоз все еще в силе. Так что… - гитарист сдержался, чтобы не убежать с дикими криками стыда. – Это все из-за этого, я больше не хочу говорить об этом.

- Ах вот оно что, - покивал Хироки и отошел от него, отпуская худые плечи и воздвигая ранее пробитый поцелуями барьер. – Ну, тогда все понятно, - он прихватил сигареты и вышел из кухни.

- Куда ты? – крикнул ему в спину ритмист.

- Готовь ужин, - ответил мужчина.

На улице, меряя шагами террасу, драммер нервно втягивал дым сигареты.

- Да чтоб тебя!.. Вот зараза!.. – вырвалось у Хироки.

Да чтоб он еще связался с этой лисицей!

Это же почти любовь, Хироки уже был готов отдать сердце в цепкие коготки рыжей бестолочи, которую обожал больше жизни! Ради которого готов был сорваться посреди ночи, если бы тому требовалась его помощь! Из-за которого не единожды обрывалось свидание, потому что напившемуся дурню некому высказать свои проблемы!.. И вот, наступил тот день, когда его влюбленность оказывается взаимной, скрепленной трогательным поцелуем именно в тот момент, который подходил больше всего, - а потом эта свинота запросто отшвыривает чувства Хироки и топчет их черти как!..

- Ксо! – гаркнул Хироки, пиная перила и вышвыривая недокуренную сигарету.

Сбежав во двор, мужчина забрался в машину и завел двигатель ключами, которые нашлись в кармане куртки. Взревевший мотор привлек внимание гитариста, и тот тут же выскочил на улицу, в рубашке без пуговиц на голую грудь.

- Хиро!

Драммер не ответил, сдавая назад и выезжая со двора.

- Хироки! – ритмист босиком сбежал по ступенькам на снег и чуть не бросился под колеса машины. – Стой! Куда ты?!

Барабанщик с яростью надавил на сигнал, спугнув лиса, потом вывернул руль и застрял. Газанув так, что снег и грязь фонтаном вырвались из-под задних колес и окатили гитариста, Хироки рванул с места, выбравшись из затора.

- Мать твою, псих недоделанный! – завопил Хидэ-зоу, вытирая лицо. – Придурок! Ненавижу тебя, Хироки!

Ритмиста трясло от холода и ветра метели, он развернулся и направился в дом. Хидэ был уверен, что драммер вернется, ведь не мог он оставить его тут одного!.. Но злость и обида, переполняющие гитариста, грозились прорваться наружу. И прорвались, в общем-то. Гостиная пострадала больше всего, гитарист швырял вещи в бессильном гневе, покрасневший от истерии. Мало того, что его бросили, так еще и грязью с ног до головы окатили, как какого-то приблудного кота!..

Когда чувство унижения, ярости и гнева достигло своего печального апогея, Хидэ-зоу рухнул на диван, оставшись почти без сознания. Дышать было нечем, а сердце готово было вырваться из груди. Кое-как достав таблетки, ритмист пропихнул одну в рот и, пересиливая себя, проглотил ее.

- Хироки… - с хрипом простонал гитарист. – Хиро… вернись… Помоги…

*****

- Господи, Хироки, - Асаги едва поймал ввалившегося в квартиру драммера, - тише, стой, успокойся…

- Я так больше не могу… - просипел драммер, повиснув на плечах лидера. – Я не могу больше, Асаги!.. Не хочу так!

- Идем, - брюнет втащил согруппника в гостиную и усадил на диван. – Ты ужасно выглядишь! Откуда синяк? А губы разбитые? Кто это сделал? Хидэ?

- Неважно…

Такахиро пришлось сначала дать другу стакан воды, потом виски, и лишь через минут двадцать Хироки мог связно отвечать на вопросы. Вытянув едва ли не клещами из согруппника все подробности, Асаги, наконец, разобрался в ситуации.

- И давно у вас такие отношения?

Оказывается, Такахиро совсем не знал своих согруппников… А ведь они столько лет вместе, бок о бок… И получается, что скрывают друзья гораздо больше, чем показывают… И это после одиннадцати лет…

- Давно, - руки Хироки подрагивали, а сам драммер выглядел уж совсем плохо. – Мне кажется, я все-таки люблю его.

- Ну а как же… Конечно, любишь, иначе бы позволял так с собой обращаться?

- Что? То есть ты считаешь, что я настолько готов унижаться из-за любви?! – вскипел мужчина. – Асаги, я и тебя люблю, но сейчас мне хочется оторвать тебе голову!

- Я уже не раз слышал подобные угрозы от тебя, друг мой. Но это сути дела не меняет. Ты так долго не мог понять того, что твоя самоотверженная отдача на каждый призыв – есть проявление самой чистой и преданной любви, а голову оторвать хочешь мне. Ради взаимности люди и не на такое способны. И все же это не унижение, это просто жертвенность. Трудно любить такого, как Хидэ-зоу. Еще труднее добиться от него взаимности. Он непростой человек.

- Он отвратительный человек, - Хироки глотнул виски. – Извини.

- Не стоит, Хироки. Я вдруг понял, что совсем вас не знаю. Терпеливый драммер готов взорваться от эмоций, скрытный раздолбай ритм-гитарист гомофоб и явно с нарушениями психики. А чего же ждать от Руизы и Тсуне? Подумать страшно.

- Я не знаю, что мне делать. Асаги, впервые в жизни, я не представляю, как мне быть. Это убивает меня. Я всегда приходил вам на помощь, но себе помочь не могу.

- Я польщен твоим доверием, - Такахиро присел рядом. – И я посоветую только одно. Но тебе не понравится.

- Я слушаю.

- Оставь его в покое. Хидэ-зоу не стоит таких мучений.

- Мне не нравится.

- Я говорил. Я советую тебе только ради тебя. Не видя в этом никакой личной выгоды. Мне важно сохранить группу. Тем более, осталось немного потерпеть. И мы уйдем в хитаус. А потом уж можно и отдохнуть. А мне подлечиться.

- Кстати, как ты?

- Терпимо. Это сейчас не важно. Давай так. Когда мы уйдем в хитаус, то ты уедешь куда-нибудь на время. Один. Отдохнуть. Во Францию. Я тебе сам лично билеты зарезервирую. А сейчас… Ты не хочешь остаться? Переночуешь у меня.

- Нет. Я вернусь. Несмотря на то, что мне самолично хочется его прибить, я не могу его бросить одного. Он же чокнется там один.

- Поехать с тобой?

Хироки посмотрел на лидера. Когда надо – Асаги самый отзывчивый в мире человек.

- Мне бы так хотелось воспользоваться твоей помощью, Асаги…

- Тогда просто воспользуйся. Я все так же невыносимый и отвратительный лидер, не забывай. Но я люблю вас всех. И пришло мое время помогать тебе, - Огава улыбнулся.

- Пафосный до невозможности, - слабо улыбнулся драммер. – Спасибо, лидер-сан.

- Поехали. Я за рулем.

- Еще чего, - возразил мужчина. – Моя машина.

- Ну подумайте-ка, какие мы ревнивые!..

*****

- Ну и забрались вы… - пробормотал Такахиро, глядя перед собой в сгущающуюся за окном машины тьму. – А поближе некуда было уехать?

- Там нет связи. Я думал, это поможет Хидэ-зоу отвлечься, - смурной Хироки докуривал сигарету. – На какое-то время помогло. Сегодня он видел олененка в лесу, а я вспугнул их обоих… Знаешь… Потом позднее, мы с ним… Я думал, что это начало. Ну, чего-то нового, искреннего и уже не дружбы.

- Бедный Хироки, - Асаги забрал у него окурок и затушил в пепельнице, а потом сжал пальцы музыканта. – Все образуется. Поверь.

- Я не знаю. Я уже ничего не знаю. И это так меня пугает, - драммер смотрел только вперед. – А что, если он врал мне всегда? И тогда в лесу тоже. И его губы врали мне… Я же… Что это?

- Где?

- Асаги, там зарево какое-то…

- Горит что-то? – Такахиро присмотрелся к едва различимому проблеску за деревьями почти у самого горизонта.

Хироки вдруг сообразил, что именно может там гореть. Потому что именно туда они и ехали – в кемпинг. Мужчина неосознанно надавил на педаль газа сильнее, и стрелка на спидометре начала клониться вправо. Асаги с тревогой посмотрел на увеличивающийся уклон стрелки, а потом на водителя.

- Хиро, сбавь скорость.

- Горит что-то в кемпинге, - с поражающим спокойствием произнес драммер, заруливая на дорогу до зоны отдыха.

- Что?! – вскричал брюнет, аж подскочив на кресле.

- Не ори, - сжал губы Хироки. – Мне тут истерики не надо сейчас, я машину веду.

- Прости… - побелевшими губами ответил Огава. – Правильно, езжай аккуратно.

Чем ближе они подъезжали, тем больше уверялись в правильности предположения. Что-то горело именно в кемпинге. Обогнав по дороге пожарную машину, Хироки уложил стрелку спидометра на самый край.

- Поворот, - предупредил мужчина лидера.

- А-а-а-а! – закричал перепуганный насмерть Асаги, когда машина на немыслимом вираже, едва не слетая с трассы, вписалась в поворот.

Задние колеса все-таки занесло, и какое-то расстояние они прошлись по бровке, Хироки резко вывернул руль, сдергивая машину с опасного зацепа, который мог бы лишить их управления, и машину бы вынесло куда угодно – хоть вперед на встречную, хоть провернуло бы по полосе, а потом выбросило в кювет. Но послушная представительница шведо-немецкого автопрома с натяжкой, но отозвалась на выверт руля.

- Не смей так больше делать! – проорал Асаги.

- Извини, - покаялся Хироки. – Господи… Только не это…

- Что?!

- Это… боже… Это наш домик! – заорал драммер не своим голосом.

Едва не врезавшись в машину «скорой помощи», Хироки затормозил так, что Асаги швырнуло на приборную панель, и только ремень безопасности спас лидера от удара носом и зубами о пластик «торпеды». Драммер выскочил из машины и бросился к горящему домику.

- Хидэ!!!

Страх… Нет, абсолютный ужас овладел ударником. Это была даже не паника, у Хироки ноги подкашивались, но Асаги, успевший за ним, схватил друга за плечи. Они свалились на тающий и смешавшийся с грязью снег.

- Отпусти меня! ОТПУСТИ!!! ХИДЭ!!!

- Стой! – Такахиро едва не получил ногой в голову, но снова рухнул на согруппника.

- Отпусти меня! Я убью тебя! Отпусти! – вырывался Хироки, перемазанный в земле и каше двора.

- Куда?! – к ним подбежали санитары и пожарники.

Жар, исходящий от коттеджа, едва не опалил длинные волосы музыканта, дохнув в лицо огненной волной.

- Там мой музыкант! – яростно вырывался Хироки из захвата пожарных. – Отпустите!..

- Хироки!..

- Господи!.. – в пылу яростной драки за свободу драммеру показалось, что у него уже галлюцинации, и Хидэ-зоу зовет его из огня горящего и трещащего досками коттеджа.

Он с немым ужасом смотрел в окна с вылетевшими от давления стеклами, и ему показалось, что он видит обгорающее тело гитариста. Охрипшим голосом Хироки снова заорал и врезал кому-то, на миг хватка ослабла. Ему казалось, что горит он сам – изнутри, и эта жгучая боль рвала его на части. Этого не может быть!.. Это просто невозможно!..

- Хидэ!!!

- Хироки!..

Голос слышался откуда-то сбоку, не из домика, который уже тушили пожарники, заливая водой из трех шлангов. Мужчину трясло так, что зуб на зуб не попадал.

- Хиро, я тут, я тут, смотри на меня, смотри на меня! – любимый знакомый голос звучал в ушах.

Но он не видел ничего, кроме огромных клубов дыма, пара и огня, окутавшего дом от террасы до стреляющей в жару черепицы.

- Хироки!

Резкая боль, опалившая щеку, слегка встряхнула его. Хироки медленно перевел взгляд и увидел отблески огня в рыжине волос, спутавшихся, покрытых сажей и грязью. Чумазое лицо с горящими от страха глазами было так близко, что драммеру подумалось – он тоже умер, и теперь в Аду. За то, что оставил Хидэ-зоу одного, и теперь его вечное наказание – видеть его страдающее лицо, горящее в огне…

Сидящий в грязи Асаги всхлипывал в плечо гитариста, обхватив его и драммера за шеи.

- Я тебя ненавижу, Хидэ, - глотая слезы облегчения, выдавил Такахиро. – Боже, что вы за придурки…

- Взаимно, - выдохнул ритмист, стискивая лидера в объятиях.

- Хидэ… - прохрипел Хироки, вдруг узнавая в призраке любимого музыканта. – Ты живой?

- Я живой!.. – теперь гитарист принялся душить драммера.

- Слава богам… - выдохнул мужчина, обхватывая его руками и прижимая к себе так, что кости захрустели.

Сбоку их в завершение сжал плачущий Асаги. Они сидели в мокрой грязи двора перед коттеджем, который все еще тушили пожарники, и чувствовали себя самыми счастливыми в мире людьми…

*****

Сначала допросили Хидэ-зоу. Потом администратора. Хрупкая на вид женщина лет сорока пяти вовремя заметила, что занятый домик слишком странно начал дымить со стороны кухни, и пошла проверить. Но когда на стук ей никто не ответил, а из-за двери ощутимо несло гарью, администратор открыла двери своим ключом. Потом свежего кислорода добавил огню силу, и кухня вспыхнула вдвое сильнее. Бессознательный арендатор лежал на ковре перед диваном, словно хотел убежать, но свалился на полпути. По ковру были рассыпаны таблетки. Откуда в женщине нашлись силы, но она вытащила музыканта практически на себе, а потом бросилась вызывать «скорую» и пожарных. За это время домик уже занимался огнем, хоть администратор успела захлопнуть дверь. Молодого человека уже приводили в сознание санитары «скорой», они и выяснили, что музыкант мало того что пережил приступ, так еще и угорел. Но явно не был инициатором поджога. Что пожарные выясняли на месте.

Согруппники сидели в домике администрации. Хироки как усадил Хидэ-зоу на свои колени, так и не отпускал его, даже во время расспросов, даже во время очередной проверки санитаров. Гитаристу пришлось благодарить женщину за спасение, не вставая. Потому что драммер, кажется, впал в прострацию, и выбраться из его хватки оказалось нереальным. Пожарникам он ничего путного сказать не смог, кроме того, что уехал, а вернулся уже к пепелищу. Самый здравомыслящий из всех Асаги тоже внес лепту в объяснения, но и его еще потряхивало от пережитого кошмара. Он едва не потерял своего музыканта. Но он даже и представить не мог, что испытывал Хироки, и собственные переживания казались ему детскими. Хироки едва не потерял любимого человека, а страшнее нет горя. Такахиро был безмерно счастлив, что все обошлось.

Перемазанные в грязи музыканты выглядели так, словно вернулись с войны. Добросердечная администраторша отпаивала гостей горячим кофе с коньяком. Но Хироки так и не сделал ни глотка, потому что не мог разжать рук, обнимающих худую талию гитариста, сидящего на его коленях.

- Что ж, - Асаги очень вежливо обратился к женщине, - могли бы мы поговорить где-то еще? Думаю, моим друзьям нужно немного побыть наедине. Если вы не против. А я бы хотел обговорить с вами некоторые вопросы…

- Конечно, - согласилась женщина, явно смущающаяся от вида двух божественно выглядящих мужчин на своем диване, даже несмотря на то, что оба были в грязи по уши.

Хидэ-зоу обнял драммера за шею. От ритмиста несло гарью, а голова слегка кружилась от пережитого и переизбытка лекарств в организме. Но в целом, он был вполне здоров.

- Хиро… - шепотом позвал гитарист.

Драммер только крепче обнял его, зарываясь лицом в перепачканные волосы и грязную рубашку без пуговиц.

- Я думал, что больше никогда тебя не увижу… - раздался охрипший голос ударника. – Я думал, что ты сгорел там.

- Но я живой, я тут. Вот он я, - он мягко поднял его лицо к себе за щеки, обхватив их ладонями. – Видишь?

- Вижу… - покорно ответил Хироки, хотя его взгляд все еще оставался мутным. – Я так испугался…

- Ты такой грязный, - улыбнулся лис.

- А ты такой любимый… - ударник провел пальцами по испачканной щеке ритмиста. – Мне было так страшно… Я оставил тебя одного, без связи, без поддержки. Это я виноват.

- Не говори глупостей, - изумленно округлил глаза Хидэ-зоу. – Я тебя вообще ни в чем не виню. Кроме того, что ты облил меня грязью при отъезде. И я точно простыну теперь. Но это все мелочи.

- Я виноват… Ты прав, что ненавидишь меня, - Хироки крепко зажмурился, но слез не удержал, и они покатились по измазанным грязью щекам. – Я не смог тебя защитить.

- Перестань, - дрогнувшим голосом потребовал лис, чувствуя, как в горле встал комок. – Я тебя не виню. Никогда не винил. Ты же самый близкий друг.

- Друг… Который принес тебе столько страданий… - прошептал Хироки.

- Друзья иногда могут сделать больно, ведь это друзья. Прости меня за то, что мы ссоримся, - пальцы ритмиста перебирали спутанные волосы драммера, гладили мокрые щеки, еще больше размазывая по ним грязь. – Если кто и виноват, то только я.

- Молчи, молчи, - замотал головой Хироки, чувствуя, что сейчас сорвется. – Не надо. Не смей себя винить ни в чем. Это из-за меня все началось, если бы я не был таким грубым и несдержанным, мы бы не ссорились, я бы не бросил тебя, как трусливая шавка. И ты не пострадал бы… Боже, я представить не могу, что стало бы со мной, если бы не эта женщина. И как она увидела дым? Ее домик так далеко от нашего. И я бы так далеко, и совсем не чувствовал тревоги… Я бросил тебя в одиночестве.

- Хватит… Хватит!

Хидэ-зоу приник к губам драммера, пытаясь остановить бессвязный поток самообвинений, чувствуя, как жжет глаза от соли слез. Он испытывал такое облегчение, что драммер снова с ним, а этот бестолковый дурень говорит черт что!.. Они искали друг друга губами, соприкасаясь и требуя ласку. Они забывали о сказанном и не высказанном, лишь бы это не заканчивалось. Хироки, наконец, ощутил огромную волну облегчения, накатившего на него и сорвавшего остатки здравомыслия. Худой парень на его коленях, может, и не будет принадлежать ему, и возможно, что никогда. Но сейчас он рядом, он целует, он обнимает и жаждет. Это осознание, что все живы и не пострадали, добило драммера. Он смог лишь еще теснее прижаться к ритмисту, ощущая, что потряхивает того уже не только от нервов. Горячие, словно жар от огня, поцелуи будили самые сокровенные желания в душах обоих музыкантов. Их языки сплетались, словно языки пламени, и Хироки бы хотел разлить этот огонь по нежной коже лиса, чтобы он сгорал от его пламени, от пламени его любви…

- Перестань, - горячо выдохнул Хидэ-зоу, пытаясь отстраниться. – Зайдет кто…

Драммер через силу остановился. Этот мальчишка, даже пережив такой стресс, как пожар, никогда не откроет ему сердце. Огонь не смог уничтожить преграды в душе парня, и Хироки это смог понять лишь тогда, когда рыжик скатился с его колен на диван рядом.

- Ты же понимаешь, что я… - нерешительно начал Хидэ-зоу.

- Не встречаешься с парнями и не любишь их, - продолжил драммер, - я помню. Прости, я просто очень рад, что ты в порядке. Я надеюсь, что ты выздоровеешь, - он прикрыл глаза запястьем. – Я забылся. Извини меня.

- Перестань извиняться. На сегодня слишком много этих слов. Я так устал, Хиро… - шепотом произнес гитарист.

- Поехали домой?

- Да, - ритмист прикрыл глаза.

Пока Хироки искал Асаги и рассыпался в благодарностях перед администратором, гитарист успел уснуть. Музыкантам пришлось оставить свои контакты для полиции, которой еще предстояло выяснить, был ли поджог умышленным. А Такахиро договорился с женщиной, спасшей Хидэ, о том, что его компания оплатит ремонт коттеджа, если они замнут такой неприятный инцидент. Хотя он мог этого и не обещать. Но сейчас ему было важно сохранить все в тайне, на что Асаги в общем-то не надеялся.

- Хорошо, что мы не брали никаких музыкальных инструментов, - сказал Хироки, неся спящего ритмиста на руках к машине. – Но все остальное сгорело.

- А документы? – всполошился Асаги, помогая открыть дверь пассажирского сидения.

- Мои в бардачке. А у лисицы их не было вообще. После того приступа в студии я отвез его в больницу, а оттуда уже увез обратно. Так что его бумажки должны оставаться в студии. Пожалуйста, Асаги, не говори пока остальным о случившемся. Парни ж с ума сойдут. Одежда сгорела, и куча еды в холодильнике… Эх, жалко, а я так хотел свинину на ужин… - драммер осторожно уложил согруппника на сидение и аккуратно закрыл дверь. – Ты знал, что Хидэ обалденно готовит?

- Ты можешь думать о еде в такой ситуации? – опешил Такахиро, усаживаясь на пассажирское рядом с водителем.

- А ты нет? Я бы сейчас слона сожрал, если честно, - признался Хироки, заводя двигатель машины.

- Быстро ты отошел от пожара. Я думал, ты свихнешься от ужаса… - тихо сказал Огава.

- Я сам так думал. Видать, жор – это нервное… Поехали. Все дела будем решать завтра, не могу больше тут оставаться…

- Куда едем?

- Домой… Эм… Не знаю. Ко мне, - нерешительно сказал мужчина, выруливая на дорогу до города. – Все равно Хидэ сейчас домой не попадет, у него ключей нет. Интересно, сильно ли он будет материться, когда проснется в моей кровати?..

- Ты, смотрю, совсем отошел от стресса, раз о таком думаешь, - хихикнул вампир.

- Ты дурак совсем… Я готовил квартиру к переезду лиса. И хотел предоставить ему свою спальню. Потому что сам решил ночевать в складской, я там диван откопал.

- Неужто? – тихо изумился лидер. – Я уже не помню, какого он цвета…

- Кожаного. А теперь… Я в жизни так не боялся. И отпускать его вообще больше не хочу. Но эта зараза придушит меня со своими гомофобскими заскоками. То сам целует, то он не влюбляется в парней. Я уже задолбался, - Хироки закурил, хотя горло только отошло от дыма и криков. – Наверно, ты прав. Надо оставить его в покое. Мы просто однажды убьем друг друга. А я не могу его убить. Я без него жить не смогу. Понимаешь?

- Вполне. Так любить способен только искренний человек. Лучше заведи себе девушку. Ну или мальчика, кого тебе там больше нравится…

- Если бы я не ехал за рулем, Асаги, то точно вдарил тебе в твой знаменитый нос. А ты, между прочим, так и не извинился перед Зоу за «не незаменимого».

- Я помню. Мне его сейчас разбудить? – иронично уточнил лидер.

- Думаешь, он способен воспринимать такую важную информацию сейчас? Завтра.

- Ладно, обещаю. Ты так заботишься о нем, мне даже завидно. Со мной ты так никогда не возился.

- Потому что ты сильнее духом. А у Хидэ-зоу слишком восприимчивость завышена. Наверно, за это я и влюбился в него, - Хироки чуть улыбнулся, но потом тут же помрачнел. – Но об этом придется забыть.

- А сможешь? – Асаги посмотрел на драммера сочувственно.

- А как ты думаешь? Мне придется. Если мы не будем хотя бы по-дружески общаться, то я быстрее свихнусь. А так… С моим терпением у меня должно получиться. Тебя-то я как-то терплю… Может, и это выдержу.

- Премного благодарен, - тихо съязвил Такахиро. – Неужто я настолько плохой?

- Нет, ты не плохой. Ты ужасный.

- И я тебя люблю, - ехидно ответил лидер, но все-таки улыбнулся.

- А я знаю, - улыбнулся в ответ драммер.

*****

За всеми передвижениями по Токио Хироки подъехал к дому только через три с половиной часа. Поставив машину на стоянку, драммер осторожно вытащил гитариста с заднего сидения и взял на руки. Хидэ-зоу сонно промурлыкал о нахальной обезьянке и снова уснул. Как ни хотелось ударнику оставить парня в покое, но ему срочно требовалось помыться. А то он мало того, что в порванной рубашке, так еще и босой… Сердце барабанщика предательски сжалось при виде ступней лиса. Красивые ноги, чертовски, их хотелось целовать, массировать, любоваться ими… И так Хироки смотрел на каждую часть тела гитариста. Грубые мозолистые от струн пальцы с длинными фалангами, изящные запястья. Плавный изгиб шеи, небольшой кадык, острые ключицы. Тонкая талия, узкие бедра… Его хотелось целиком и по частям. Даже такого, чумазого, перепачканного в грязи, взлохмаченного, сонного и капризничающего.

Они попали домой. Хироки скинул ботинки и внес парня в гостиную. Хидэ, едва оказавшись на диване, сразу свернулся клубком. Но драммеру пришлось снова его будить. Под недовольное урчание парня Хироки стянул с него одежду, стараясь не цепляться взглядом за интимные и соблазнительные части тела. Под теплыми струями воды ритмист слегка пришел в себя. И сразу же вытолкал Хироки из ванной комнаты, застеснявшись голого вида так, будто драммер его никогда на репетициях и переодеваниях не видел. Может быть, раньше он и видел не все, но сейчас он смотрел иным взглядом, заинтересовавшись совершенно иначе. И татуировка на плече, и синеватые от столкновения с полом коттеджа лопатки… Все хотелось рассматривать, трогать, гладить, прикасаться губами, вымаливая прощение за каждую ссадину и каждый маленький синяк… И, несмотря на адскую усталость, Хироки понимал, что черта с два теперь уснет.

Хидэ-зоу, завернувшись в махровый халат драммера, выплелся из ванной комнаты, не говоря ни слова и едва держа глаза открытыми. Даже не спросив, где будет ночевать, лис прошлепал мокрыми ступнями по полу, оставляя следы с пальчиками, в спальню и тут же зарылся в одеяло и покрывало. Не высушив волосы, которые завтра будут стоять дыбом, как гнездо взбесившегося хомяка, не сняв влажного от своего же тела халата. Хироки чуть не задохнулся от умиления, глядя на спящего парня. Если бы он только принадлежал ему… Целиком, со всеми дуростями и причудами, с пьяными монологами и безудержным дурачеством, с мягкими поцелуями и ощутимыми ударами, - со всем тем, что так привлекало и неудержимо вселяло симпатию. Но ведь это невозможно – юное придуркование никогда не отдаст свое сердце. Скорее, Асаги в блондина перекрасится, чем Хидэ-зоу скажет «люблю» согруппнику.

Предположения о бессоннице оказались верны. Хироки сам помылся, думая, что вода его расслабит. Но он только больше взбодрился. Переодевшись, драммер прихватил коробку с шестью банками пива и ушел в комнату с диваном. Взяв телефон, он набрал смс лидеру. Тот ответил, и Хироки позвонил.

- Не спится? – у самого Асаги голос был таким же бодрым.

- Совсем. Расскажи мне, что вы решили с администратором кемпинга.

- Она прямо вся изнервничалась. Компенсация за моральный ущерб, за сгоревшие вещи… Я, конечно, может, и сволочь, но в той ситуации не мог так по-хамски действовать. Мы сошлись на конфиденциальности и совокупной оплате ремонта. Мне под конец года только проблем с судами не хватает. Завтра буду узнавать все подробности по поводу возгорания. Я очень надеюсь, что эту кашу заварил не Хидэ-зоу. Он хоть и псих полнейший, но вряд ли мог сжечь себя заживо.

- Сплюнь, - нахмурился Хироки, закуривая. – Конечно, нет. Он не способен на такое, слишком уж жизнь любит. Погромить комнату, подраться, поорать – это он может. Но чтобы суицид… Нет. Я его знаю.

- Я все узнаю… Как вы там?

- Хидэ спит. Я пью.

- На голодный желудок?

- Ты же знаешь, у меня в кухне еды отродясь не водилось. Так что принимаю калории в жидком виде, - драммер дотянулся до сваленных в кучу барабанных палочек и взял одну, крутя в пальцах.

- А я вот что-то решил похомячить. Видать, нервное, - хохотнул Такахиро. – Завтра после расследования приеду, все расскажу. Парней привезу. Они должны узнать от нас.

- Ты им не звонил?

- Нет, конечно. На кой черт им на ночь такие волнения? Вы так вообще не поспите, если бы я им все сегодня рассказал. Вообще бы не стал говорить, если честно. Но все равно узнают. Город-то маленький… Ты там много не пей, а то с похмелюги завтра не встанешь.

- Ой, молчал бы, зубастая пиранья.

- Терпеть тебя не могу.

- Можешь, лидер-сан.

- Кстати, Мизуки-сан…

- Это кто?

- Администратор, - уточнил брюнет, - она шепотом спрашивала о ваших отношениях. А то насмотрелась на ваши обнимашки…

- И что ты ей сказал?

- Что вы братья.

- Асаги, ты просто гений. Братья взасос не целуются.

- А этого она не видела. Но вроде поверила. Хиро?

- Мм? – драммер отпил из банки.

- Ты подумал о Франции?

- Угу…

- И что?

- Не разоришься на билетах?

- Нет. Завтра закажу.

- Спасибо, Асаги. Ты иногда бываешь милым, когда заботишься.

- О да, я такой. Несносный лидер-сан. Не сиди долго и иди спать.

- До завтра.

Драммер отложил телефон и прислушался. Кажется, Хидэ-зоу стонал. Мужчина со вздохом встал и пошел проверять согруппника. Тому снилось что-то неприятное, потому что Хидэ тяжело дышал и весь вспотел.

- Зоу, - драммер легонько потряс парня за плечо, - проснись. Это всего лишь кошмар.

Лис со стоном открыл глаза и тут же свернулся в клубок, положив голову на колени сидящего на кровати хозяина квартиры. Хироки чуть обалдел, но осторожно погладил парня по волосам. И вот как он будет жить без этого? Оказалось, что терять только что приобретенное счастье больнее, чем что-то, что было рядом годами. Хироки с радостью отпустил бы дружеские отношения, если бы они заменились новыми, более близкими. Хидэ-зоу дернулся во сне, что-то бормоча. Драммер снова погладил его по волосам.

- Что же тебе снится?.. Хотел бы я узнать, что в твоей голове.

Он смотрел на нахмуренное лицо согруппника – на щеке остались две царапинки, будто оставленные кошкой. Кто это тебя так? Пальцы, что сжимали одеяло, были увенчаны ногтями с черными ободками, и завтра Хидэ-зоу будет полдня заниматься маникюром, чтобы вернуть рукам былую красоту. Хотя и в таком состоянии Хироки считал его руки произведением искусства – с грязными ногтями и заусенцами, которые ритмист иногда грыз, за что получал по губам от самого же драммера.

Ударник чувствовал, что начинает залипать. Если он сейчас не уйдет, то уснет прямо тут, откинувшись назад и не раздевшись. И этого хотелось – лечь рядом с лисом, почувствовать, как он прижмется к груди, щекоча лицо взлохмаченными волосами цвета потускневшего огня. А утром проснуться от его потягиваний, увидеть его сонную улыбку, припухшие ото сна глаза, следы складок подушки на щеке… У Хироки сжалось сердце – он никогда этого не увидит. А завтра хмурый Хидэ-зоу быстренько соберется и сбежит к себе. Оставив драммера в одиночестве и пустоте, забрав с собой все чувства, которые по незнанию разбудил и сам же их испугался. Теперь ничего не изменишь – однажды пробудившись, любовь драммера уже не сможет так просто уснуть обратно. Она будет набирать обороты со скоростью несущейся по склону лавины, сметая все заслоны и погребая под собой любого, кто неосторожно встанет на пути. И чтобы она не затопила самого Хироки, ему придется уехать. Потому что переключиться на другого он не сможет. Ему не нужны ни другие парни, ни девушки – его сердце сейчас намертво схвачено цепкими коготками рыжей лисицы на его коленях. Так цепко, что даже сама лисица не может вытащить их, а потому боязливо дергается и уже не хочет такого подарка.

Драммер пересилил сонную пелену и осторожно переложил гитариста на подушки. Хидэ-зоу не проснулся. Уходя, он погасил свет и закрыл дверь. Если он сам сейчас не сможет уснуть, то промается до утра.

Но, зайдя в свою новую спальню и увалившись на диван, Хироки тут же понял, что его сон остался рядом с ритмистом. Даже несмотря на то, что диван был уютным, пиво еще холодным, и покой таки окутывал теплым ощущением, сон как корова языком слизнула.

Закурив новую сигарету, Хироки ощущал, что он заблудился. И они с Хидэ разошлись, как ежики в тумане – кричи не кричи, они не найдут дорогу друг к другу.

Дата добавления: 2015-07-16