Слово о сверхъестественном 4 страница

останавливались, Дар всегда с удовольствием превращала любую комнату в наш «дом». Например, полевые цветы она могла поставить в обычную банку, если под рукой не находила ничего другого, и это смотрелось очень красиво.

Постепенно служение Дар принимало другое, очень важное направление. Она стала лучше понимать нужды людей, отвечала на их вопросы, встречалась с каждым лично, выслушивала, делилась своими соображениями, давала советы.

Я благодарил Бога за то, что Он послал мне Дарлин как раз перед нашим первым большим проектом на Багамах. «Лето служения» обещало проходить довольно активно. Скоро пойдет первая большая «волна» молодых людей. Волнение переполняло меня. Я едва мог дождаться поездки на Багамы!

Прошло несколько месяцев. Стоял сырой холодный февральский вечер 1964 года. В родительском доме было тепло. В камине потрескивали дрова. Из

больших окон виднелась долина Сан-Габриэл. Кроме Дженни, которая училась в колледже в Спрингфилде, штат Миссури, собралась вся семья, в том числе, игравшие на кухне в кубики дети Филлис и Лена.

Мы с Дар так увлеченно говорили, что даже мама не могла вставить ни слова.

— У нас намечено тридцать островов, — сказал я, разворачивая на полу в
гостиной карту Карибского бассейна и указывая на ряд точек, образовавших дугу
от Флориды до Доминиканской Республики. — Мы пошлем туда англоязычных
ребят, а в Доминиканскую Республику — добровольцев, знающих испанский
язык. Мы планируем провести там два месяца.

Согласно графику наша группа намеревалась уехать до начала сезона сильных ураганов. Планировали вылететь из Нассау в Майами первого июля, через пять месяцев. Оттуда команды будут перевезены почтовыми судами на острова. За «Лето служения» каждому участнику придется заплатить сто шестьдесят долларов за два месяца, включая стоимость перелета из Майами в Нассау и обратно.

— Получится двадцать долларов в неделю, — сказала мама. — Или это от
Бога, или ты сошел с ума.

Она покачала головой.

Мы все рассмеялись, но я знал маму: она не шутила. Мы с Дар продолжали искать добровольцев везде, куда бы нас ни приглашали.

— «Лето служения» станет учебным лагерем веры, — объясняли мы
молодым людям. — Работа там может быть опасной для вашего здоровья,
поэтому необходимо получить разрешение у родителей и у доктора, а также
нужно иметь рекомендацию от вашего пастора. Если вы решитесь на этот шаг, то
измените многие жизни.

Мы предупреждали ребят, что им придется самим заплатить сто шестьдесят долларов, как это сделали и мы с Дар, что у них не будет возможности любоваться местными достопримечательностями, что они не вправе будут позволить себе лишние траты денег, что бы это не делало нас «богаче» островитян.

— Никаких свиданий, пока мы при выполнении миссии! — говорил я.
Чем жестче были наши условия, тем больше ребят соглашались ехать

добровольцами.

Чем меньше времени оставалось до первого июля, тем сильнее мы молились и просили Бога вести нас к правильным людям. Иногда Бог отвечал на наши молитвы моментально. В Колорадо, произошел такой случай. Обращаясь к нескольким тысячам людей, я рассказывал о нашей поездке. Среди толпы я заметил одного парня лет восемнадцати, с прямыми русыми волосами. Он внимательно смотрел на меня.

Позже я узнал, что Дар, находящаяся в толпе, услышала, как Бог сказал ей подойти к «парню в зеленом свитере» и поговорить с ним о поездке на «Лето служения». После окончания собрания она направилась к нему. Когда она передала парню то, что Бог сказал ей несколькими минутами раньше, юноша был просто ошеломлен. Он бил себя в грудь, восклицая:

— А, я... я только что просил Бога, если Он хочет, чтобы я поехал, то пусть
кто-нибудь из вас сейчас подойдет ко мне!

Он посмотрел прямо в глаза Дар и улыбнулся. Дар схватила его за руку:

— Как тебя зовут? — спросила она юношу.

— Дон. Дон Стивенс.

Судя по тому, каким необычным образом мы познакомились, Бог приготовил что-то особенное для Дона Стивенса в МсМ.

Во время одной из наших агитационных поездок мы с Дар заехали к моей сестре Дженни в евангельский колледж.

Дженни представила нам своего друга из Оклахомы Джимми Роджерса, худого парня с волнистыми волосами. Мы сидели в гостиничном номере неподалеку от колледжа и рассказывали Дженни и Джимми о «Лете служения». Ответ Дженни прозвучал незамедлительно:

— Это именно то, что я всегда хотела — делать что-то важное. Джимми не
показывал свои эмоции открыто, но по его вопросам я понял, что он тоже
заинтересовался нашим проектом. Отлично! Мне понравился этот молодой
человек.

Первое июля приближалось, и я вдруг вспомнил, что у нас с Дар нет трехсот двадцати долларов на поездку для двоих, поэтому я продал наш «фольксваген-жук». Мы спешили все уладить. Нам нужно было купить три подержанных школьных автобуса для переезда из Калифорнии в Даллас, где мы собирались взять еще молодых людей, а потом отправиться самолетом во Флориду.

За неделю до нашего вылета в Нассау три автобуса, загруженные добровольцами и чемоданами, отправились во Флориду. Отец позвонил и сказал, что Филлис и Лен в последнюю минуту решили ехать с нами и помочь с устройством лагеря.

— Сынок, — добавил отец, ободрение и юмор слышались в его голосе, — твоя мама хочет сказать тебе кое-что.

— Что именно, отец?

— Она просит передать: либо это, действительно, от Бога, либо ты сумасшедший. И, Лорен...

— Да, отец?

— Я с ней согласен.

Мы рассмеялись. Хотя, по сути, мы получили серьезное замечание. Мы походили на сумасшедших, а с другой стороны, возможно, что мы высвобождали силу, до конца непонятную нам самим.

Мы продолжали собирать молодых людей, пока не набралось сто сорок шесть добровольцев, среди которых — шестнадцать испаноязычных ребят, направлявшихся в Доминиканскую Республику. Из Майами мы полетели в Нассау. Глядя на колонну людей, следующую по широким бульварам Нассау, я не мог сдержать улыбки. Легковые автомобили и фургоны были битком набиты молодыми людьми, многие сидели в кузове грузовика. Эти

Синие воды, тревожные воды

Ребята приехали из разных церквей Северной Америки. Наконец-то, мы были на месте.

Во время обсуждения наших дальнейших организационных планов, проходившего в евангелизационном храме, я приметил двух парней, которые все время пытались нам помогать. Один из них, друг Дженни, девятнадцатилетний Джимми Роджерс, который без особых усилий подчинил себя жесткому правилу

— никаких свиданий; а другой — восемнадцатилетний парень в зеленом свитере

— Дон Стивене из Колорадо (его девушка Дейон тоже была с ним).

Я познакомился с Доном поближе, и он мне очень понравился. Его крепкая фигура говорила о закалке, полученной в результате преодоления трудностей жизни на западных склонах Колорадо. Он никогда не сидел без дела. Видели ли мы в Джимми и Доне будущих полноправных МсМовцев?

По завершении координационной работы, мы приступили к проекту, рассчитанному на восемь недель. Разделившись на двадцать пять команд (отдельно юноши и девушки) — в среднем по шесть человек в каждой, мы отправили первую группу из четырех парней в порт, где она должна была сесть на почтовое судно, отправлявшееся на один из островов. Фургон с нашим имуществом разгружали под палящим солнцем. Сначала на борт маленького судна с отслаивающейся краской отправили чемоданы, а затем погрузили коробки с литературой, кухонными принадлежностями и постелью.

Наконец, пришел черед и самим ребятам подняться на борт этой старой посудины, мирно покачивающейся на волнах. Один за другим четверо парней, по-мужски пожав мне руку, неуклюже взошли по трапу на палубу, доверху заставленную большими ящиками с бананами.

— Когда вы будете на острове? — закричал я капитану. Он вытер руки о
свою грязную форму:

— Я не знаю, возможно, через сутки, если море будет спокойным!
Они отчалили, и парни устроившись на ящиках, смеялись и махали нам

руками. Я помахал им в ответ.

Оставалось отправить еще двадцать четыре команды: на Андрос направлялась команда Дона Стивенса; на Лонг-Айленд поведет свою группу из семнадцати человек Джимми Роджерс; на Элеутеру определена команда Дженни; на Большие Багамы вела свою группу светловолосая подруга Дона Стивенса. В течение шести недель ребята будут рассказывать об Иисусе Христе жителям тридцати островов, а затем еще две недели посещать дома в Нассау.

Посадив на корабль последнюю команду, мы с Дар намеревались посетить как можно больше людей на Багамах и в Доминиканской Республике. В одном месте, куда мы прибыли на почтовом судне, нас встретили шесть веселых девушек-добровольцев. Они помогли нам с багажом и привезли к себе «домой» — в старую деревянную школу с окнами, подпертыми палками. Пыльный портрет королевы Елизаветы над исцарапанной школьной доской смотрел прямо на нас.

По завершении координационной работы, мы приступили к проекту, рассчитанному на восемь недель. Разделившись на двадцать пять команд (отдельно юноши и девушки) — в среднем по шесть человек в каждой, мы

отправили первую группу из четырех парней в порт, где она должна была сесть на почтовое судно, отправлявшееся на один из островов. Фургон с нашим имуществом разгружали под палящим солнцем. Сначала на борт маленького судна с отслаивающейся краской отправили чемоданы, а затем погрузили коробки с литературой, кухонными принадлежностями и постелью.

Наконец, пришел черед и самим ребятам подняться на борт этой старой посудины, мирно покачивающейся на волнах. Один за другим четверо парней, по-мужски пожав мне руку, неуклюже взошли по трапу на палубу, доверху заставленную большими ящиками с бананами.

— Когда вы будете на острове? — закричал я капитану. Он вытер руки о
свою грязную форму:

— Я не знаю, возможно, через сутки, если море будет спокойным!
Они отчалили, и парни устроившись на ящиках, смеялись и махали нам

руками. Я помахал им в ответ.

Оставалось отправить еще двадцать четыре команды: на Андрос направлялась команда Дона Стивенса; на Лонг-Айленд поведет свою группу из семнадцати человек Джимми Роджерс; на Элеутеру определена команда Дженни; на Большие Багамы вела свою группу светловолосая подруга Дона Стивенса. В течение шести недель ребята будут рассказывать об Иисусе Христе жителям тридцати островов, а затем еще две недели посещать дома в Нассау.

Посадив на корабль последнюю команду, мы с Дар намеревались посетить как можно больше людей на Багамах и в Доминиканской Республике. В одном месте, куда мы прибыли на почтовом судне, нас встретили шесть веселых девушек-добровольцев. Они помогли нам с багажом и привезли к себе «домой» — в старую деревянную школу с окнами, подпертыми палками. Пыльный портрет королевы Елизаветы над исцарапанной школьной доской смотрел прямо на нас.

— Как вы, девушки, поживаете? — спросила Дар.

— Отлично, — ответили они. Девушки обошли практически все дома на рифах и особенно радовались за молодых людей, которые посещали их вечерние собрания, проходившие напротив магазина под открытым небом. Это было единственное освещенное место.

На следующей остановке мы получили похожий отчет. Ребята оказались хорошими евангелистами. Переезжая с острова на остров, мы слышали свидетельства, переполнявшие наши сердца радостью. Мне хотелось запомнить все детали, чтобы потом рассказать лидерам в Спрингфилде.

• Хозяин одного бара принял решение следовать за Христом и выставил свой бар на продажу.

• Старик протянул высохшую руку и исцелился. Молившаясь за него восемнадцатилетняя девушка была так потрясена, что потеряла сознание.

• Слепая женщина впервые за долгие годы смогла читать.

• Мужчина с больной спиной смог наклониться вперед и коснуться пальцев ног, он смеялся от счастья.

• Команда парней наняла старого рыбака, чтобы тот на маленькой лодке перевез их на остров. Дул шквальный ветер, ребята молились, и белая бурлящая вода успокоилась буквально на их глазах. Когда они причалили, изумленный старик побежал вперед, созывая людей послушать молодых «посланников Божьих».

Мыс Дар посещали багамские дома вместе с другими добровольцами. Сидя на расшатанном стуле в одной хижине, я наблюдал, как мой партнер, подросток, молился за женщину Трещины в стене этой хижины достигали таких размеров, что видна была пыльная улица. Женщина приняла Иисуса в свою жизнь, что и явилось целью нашего визита. Но больше всего я был потрясен энтузиазмом, светящимся в глазах моего юного напарника, когда он давал женщине первую в ее жизни Библию и обещал молиться за нее и ее семью. Когда мы покидали хижину, где она жила, я знал, что ни женщина, ни парень никогда не останутся прежними.

Шесть недель пролетели быстро, сто тридцать молодых людей снова поднялись на борт почтовых суден, чтобы возвратиться в Нассау и провести последние две недели в столице.

Мы разместились в старом ангаре Королевских Воздушных Сил на окраине города. Ветхий ангар стоял накренившись, между потрескавшимися взлетно-посадочными полосами, которые эксплуатировали во время Второй мировой войны. Слева от покосившегося входа разместились девушки, по правую сторону — парни. Мы с Дар нашли себе небольшую комнату, которую использовали и как кухню. Мы установили кухонные печи, и Дженни с Дейон вставали каждое утро в пять часов, чтобы приготовить всем нам завтрак.

В оставшиеся дни пребывания в Нассау мы пересмотрели все записи, которые вели ребята на протяжении поездки. Около шести тысяч людей покаялись и приняли Христа своим Господом и Спасителем. В результате усилий молодых людей на островах были основаны две церкви. Но самым главным оказалась не статистика, а приобретенный опыт.

Как-то двое наших ребят остановили мужчину, который направлялся в бар, держа руку в кармане своего спортивного костюма. Выслушав их, он вдруг разрыдался и со слезами на глазах посвятил свою жизнь Иисусу. Затем мужчина показал ребятам, что у него в кармане лежал пистолет. Он шел в бар, чтобы убить свою жену. Ребята вошли в бар вместе с ним, нашли его жену и тоже привели ее к вере в Иисуса. Мужчина и его жена начали ходить в поместную церковь.

Перед вылетом на континент мы планировали провести общее собрание в Нассау. Продолжая евангелизационную работу, мы также проводили собрания. Но каждый день я думал: сможем ли мы закончить свою работу? Я бросал тревожные взгляды на горизонт, где собирались огромные тучи. Прогнозировали сильное падение атмосферного давления, которое могло привести к резкому ухудшению погоды. Так и произошло. Каждый вечер (всегда к концу наших собраний) небо извергало на нас тропический ливень. Ребят возили в ангар на открытом грузовике. Они, промокшие насквозь, все же громко и весело пели. И хотя ребят это не беспокоило, я осознавал, что нам грозила опасность. Я осмотрел стены ветхого ангара: через все щели просачивалась вода.

Хорошенькое начало евангелизационной работы для миссионеров! Погода ухудшалась. 22 августа я услышал, что первый сезонный ураган Клео движется через Атлантику. Я обратился в метеорологическую службу и переговорил с сотрудником.

— Мистер, — сказал он, — если бы у меня была возможность увезти свою семью своевременно, я именно так и сделал бы.

Ураган нанес сильный удар по Французской части Вест Индии, затем Гаити и Доминиканской Республике, но все наши шестнадцать испаноязычных

МсМовцев находились в безопасности (мы прославили Бога за это). Потом ураган переместился на Кубу, откуда направлялся прямо в Нассау.

Я поспешил эвакуировать всех из ангара — мы переехали в прочное низкое бетонное здание «Евангелизационного Храма». Девушки заняли полуподвальные комнаты с надувными матрацами, ребята спали между рядами церковных скамеек наверху. Мы с Дар заняли маленький офис.

На улице завывал ветер, и дождь стучал по плотно закрытым ставням. Мы собрались вместе и молились не столько за нас, потому что мы были в безопасности, сколько о людях в шатких хижинах трущоб Нассау и за деревенские домики на островах. Мне вспомнилась хижина, где через трещины в стенах просматривалась улица.

В ту ночь, когда ураган обрушился на остров, я понял, что многие из нас недопонимали две самых основных цели евангельского послания. Иисус говорил, что есть две важные заповеди, которые необходимо соблюдать. Первая — возлюби Бога своего всем сердцем своим, душой, разумом и силой; учить людей так поступать — это благовестие. Другая заповедь — возлюби ближнего своего, как самого себя, то есть заботься о людях столько, сколько позволяют твои силы. Это две стороны одного Евангелия: любовь к Богу и любовь к ближнему. Эти заповеди неразделимы: они настолько связаны между собой, что разделить их невозможно.

В моем сердце, как и за окном, бушевала буря. Я размышлял о совершенно новой форме миссионерства — сочетании благовестия с актами милосердия...

На следующий день по улице Бей Стрит, главной транспортной артерии Нассау, мчался полуметровый поток воды, но эпицентр шторма прошел мимо. Мы с Дарлин были в нашей маленькой спальне-офисе, когда коренастый парень прибежал к нам с новостями.

— Я только что слышал по радио, Лорен, что вследствие урагана Клео
погибло, по меньшей мере, сто тридцать восемь человек, еще сотни раненых, а
тысячи лишились жилья.

Я посмотрел на Дар и увидел, что она также думала о хижинах и о людях, с которыми мы встречались на островах.

— Давайте помолимся, — предложил я.

Мы склонили головы в молитве за тех людей, которые потеряли то малое, что имели; за тех, кто остался без жилья, за тех, кто потерял семью.

— Мне бы так хотелось хоть что-нибудь сделать для них, — сказал я. —
Если бы приехать с продуктами, одеждой, строительными материалами, мы могли
бы даже помочь восстановить дома. Но для этого нам нужен корабль.

Пока я говорил это, в моей голове сформировалась идея. Это было бы здорово! Корабль, направляющийся туда, где люди нуждаются в помощи. Корабль, заполненный молодежью, оказывающей практическую помощь и рассказывающей об Иисусе как единственном ответе на все проблемы.

Но пока это была только мечта. Сейчас мы ничем не могли помочь пострадавшим от урагана. Мы были в отчаянии. Сначала мы помогли убрать церковь, затем упаковали свои вещи. В процессе сборов что-то назревало в моем духе. Нам, христианам, необходимо поступать, как Иисус, Который шел прежде всего к униженным и оскорбленным. Очень часто мы недопонимаем это выражение Божьей заботы.

Да, что-то было посеяно в мой дух ураганом Клео. «Сколько потребуется времени, чтобы это семя проросло?» — спрашивал я себя.

Восемь недель «Лета служения» остались позади. Мы посадили ребят на самолет до Майами. Они проделали огромную работу. Нам всем грозила большая опасность, но все закончилось хорошо. Наконец, наступило время и нам возвращаться домой. Ужасно уставшие, но твердо уверенные, что это была идея от Бога, мы поехали в аэропорт.

«Волны» молодых людей уже пошли на континенты. Мы приближались к нашей цели — достичь каждого человека на тридцати островах и поговорить еще с сотнями в Нассау. Я с нетерпением ждал возможности дать отчет о результатах поездки лидерам в Спрингфилде.

Мы с Дар прилетели домой, совершенно не готовые к холодному приему, который нас там ожидал.

Ключ к «высвобождению»

Взяв у моих родителей автофургон, мы с Дарлин направились в Спрингфилд. Начало ноября в Миссури было холодным и дождливым, но по сравнению с ураганом Клео, погода была просто райская.

Покидая в то утро родительский дом, мы наполнились смешанными чувствами. Нас опечалила новость о тете Сандре: всего несколько дней назад мы узнали, что она больна раком. Мы позвонили ей, чтобы сказать, что молимся за нее. Как я был рад, что восемь лет назад во время концертной поездки в Майами мне удалось объединить семью!

Более радостной оказалась новость о предстоящей встрече с генеральным руководителем Ассамблеи Божьей Томасом Зиммерманом. Я мог себе только представить его восторг по поводу нашего открытия: церковь может направлять молодых людей на евангелизационную работу по всему миру. Наша мечта стала реальностью! МсМ стала открытой для всех деноминаций, но мы хотели остаться в рамках Ассамблеи.

Я поехал прямо к нему. Дарлин выглядела уставшей, поэтому осталась в гостинице недалеко от колледжа Дженни, чтобы иметь возможность позже встретиться с Дженни и Джимми.

— У меня еще будет достаточно времени для встреч с сотрудниками штаба,
дорогой, — сказала Дар.

Итак, я был один, когда вошел в мраморный вестибюль и нажал кнопку третьего этажа. Я оказался во владениях, устланных коврами, где царила тишина. Люди, работавшие здесь, познали цену жертвы в юности, будучи пасторами общин в годы молодости моих родителей. Значит, они будут открыты для нового, и, наверняка, уже слышали о Багамах. Они знают, какую огромную работу проделали ребята.

Секретарь провела меня в офис управляющего Ассамблеи.

— Здравствуйте, брат Зиммерман...

(Слово «брат» является специальным термином, выражающим уважение друг ко другу в нашей деноминации. Он подчеркивает тот факт, что мы все являемся братьями и сестрами в Божьей семье). Брат Зиммерман сердечно пожал мне руку, затем снова сел и посмотрел на меня. Конечно, он уже слышал о Багамском эксперименте. Но если я ожидал немедленного одобрения и предоставления полной свободы действий для работы с разными деноминациями, по-прежнему оставаясь служителем в своей церкви, то я ошибался.

Насколько я понял из нашего спокойного разговора, проблема заключалась в том, что такое новое дело, как наше, должно выполняться под эгидой организации, а не в стороне или автономно. Конечно, я как член Ассамблеи имел право на инициативу, но, тем не менее, должен был работать в команде. В конце встречи он предложил мне хорошую работу в штаб-квартире, с хорошей зарплатой, персоналом, бюджетом.

— Ты можешь продолжать осуществлять свое видение, Лорен, но с более
управляемым количеством людей — скажем, с десятью или двадцатью молодыми
людьми в год.

Внешне его предложение звучало разумным и взвешенным, но с каждым его словом мое сердце тревожно замирало. Все, что он предлагал мне, стояло настолько далеко от того, что, как я верил, Бог сказал мне делать: отправлять «волны» молодых людей из разных деноминаций на евангелизацию. Я попытался объяснить ему то, что Господь говорил мне. Его задание было больше, гораздо больше, чем двадцать человек в год, и масштабней, чем любая деноминация.

— Сэр, — сказал я, — подрастает новое поколение. Оно не похоже на то,
что было раньше.

Я остановился, почувствовав, как неубедительно звучат мои слова. Брат Зиммерман уверял меня, что он работает с молодежью уже десятки лет и хорошо ее знает. Когда он высказывал свои замечания относительно моих планов, я понял, в чем он заблуждался.

Если бы я оказался на месте главы огромной организации, мне тоже нужны были бы послушные люди, готовые придерживаться правил для достижения общего блага. То, что я пытался делать, не вписывалось в общую картину. Вот, что имел ввиду брат Зиммерман. Он с сожалением добавил, что если я не смогу придерживаться правил, мне придется уйти из Ассамблеи.

«Боже, это действительно Ты говорил со мной тогда?» — сказал я себе. И мне показалось, что я услышал, как Он подтвердил Свое водительство. Я знал, что мне делать. Если я уверен, что это поручение от Бога, тогда должен приготовиться к любым неожиданностям.

Я пожал руку брату Зиммерману, поблагодарил его и медленной тяжелой походкой направился к лифту. Пройдя мраморный вестибюль, я вышел на улицу, осознавая, что покидаю это место навсегда. Внутри у меня все кипело, я был растерян из-за того, что произошло.

Только придя в гостиницу, я смог немного успокоиться. Туда уже приехали Джимми и Дженни. Все вместе мы обсудили случившееся.

— Люди подумают, что меня выгнали, — сказал я.

— Проповедника могут лишить права проповедовать только за прелюбодейство, воровство или ересь! — подчеркнула Дженни.

— Я не знаю, как сказать об этом родителям, — сказала Дар. У меня похолодело в сердце. Я посмотрел на Джимми, который сидел, наклонившись вперед и подперев рукой подбородок. Я знал, что он думает о своих родителях.

Какое-то время мы просто молча сидели. Крепко стиснув зубы, я снова и снова возвращался к тому, что произошло. Я не намеревался бунтовать, но во мне зарождалось негодование.

Когда мы вернулись в Калифорнию, все уже знали о моем уходе из Ассамблеи Божьей. Мы с Дарлин тяжело переживали эту ситуацию. Не легче довелось и нашим родителям. Но я знал, что поступил правильно. Со времени моей первой проповеди об искушениях, я сам прошел через многие искушения. Я отверг предложение тети Сандры, сулившее мне богатство и власть. Я отказался от высокой должности в своей деноминации и решился на рискованный и самонадеянный призыв высылать «волны» миссионеров.

После искушений в пустыне служение Иисуса было высвобождено. Я смотрел вперед, в будущее, и у меня появилось ощущение, словно я стою на стартовой площадке в ожидании взлета.

Восемь месяцев спустя после нашего возвращения с Багам произошло печальное событие, имевшее незнакомый горьковатый привкус: тетя Сандра

умирала. Я поехал, чтобы проведать ее после операции. Тетя встретила меня в аэропорту Провиденса. Она не выглядела как человек, больной раком молочной железы. Ее лицо оставалось по-прежнему красивым, хотя немного бледным и похудевшим, волосы — аккуратно уложены, а на пальцах — безупречный маникюр. На ней элегантно смотрелся желтый костюм, и вовсе не было видно последствий операции.

— Лорен, дорогой! — она поцеловала меня в щеку и, взяв под руку, повела к своему лимузину. Проезжая улицами Провиденса с цветущими деревьями, я рассказывал тете Сандре наши новости и планы на будущее.

— А вы как, тетя Сандра? Тетя Сандра откинулась назад.

— Я начала ходить в церковь, Лорен. Я хочу, чтобы ты завтра пришел на служение, если у нас будет время.

Время у меня, конечно же, нашлось. На следующий день мы с тетей Сандрой подъехали к баптистской церкви — кирпичному зданию с колоннами. Мы прошли внутрь через открытую дверь, где было тихо и прохладно. Солнечный свет, струившийся через высокие окна, заливал пустые ряды. Тетя Сандра показала место, где располагался хор:

— Я сейчас пою в хоре, Лорен. Мне легче, когда я делаю что-то для церкви.
Я отметил про себя, что она не сказала, что поет для Господа. Настало ее

время сделать важный шаг. Моя тетя перед смертью хотела примириться с Богом. Своим христианским долгом я считал рассказать ей, как получить прощение за грехи, как прийти к Иисусу Христу.

Мы сели в одном из последних рядов, и я решительно сказал:

— Тетя Сандра, вы хотите вверить свою жизнь Иисусу Христу?

— О, да, Лорен! — ответила она, и глаза ее наполнились слезами.

Я произнес слова простой молитвы, а тетя Сандра повторила за мной, доверив себя Господу и Его заботе.

— Дорогой Иисус, я принимаю тебя, как своего Господа и Спасителя.
Приди в мою жизнь и прости мои грехи.

Мы расстались. Я знал, что вижу ее в этом мире в последний раз.

К работе в МсМ я вернулся нелегко отчасти потому, что много думал о тете, но, честно говоря, еще и потому, что не совсем пришел в себя после визита в Спрингфилд. Теперь мы полностью предоставлены сами себе и лишены какой-либо поддержки большой деноминации. Всматриваясь в будущее, я и представить не мог, что стартовая площадка, которую мы так искали, окажется в крошечной стране под названием Новая Зеландия, за полмира от нас.

Был январь, но в Южном полушарии стояло лето. Солнце ярко светило, когда я летел на маленьком самолете к месту своего назначения — палаточный лагерь на острове у побережья Новой Зеландии. Мне вспомнились последние шесть лет с момента основания МсМ. В первый год нашего эксперимента нам удалось направить двадцать два юных добровольца выполнять миссионерскую работу во время каникул. Затем сто сорок шесть добровольцев отправились на Багамы и в Доминиканскую Республику. После того с каждым годом все больше добровольцев на время школьных каникул отправлялось служить в разные уголки мира. «Волны» росли постепенно, по мере того, как мы посылали подростков в Восточную Индию, Самоа, Гавайи, Мексику и Центральную Америку. Но мне по-прежнему казалось, что чего-то недостает.

— Почему у нас так мало сотрудников? — спросил я Дарлин перед своим
отъездом. Прошло четыре с половиной года со дня нашей свадьбы. Каждое лето к
нам присоединялись сотни добровольцев, но постоянных сотрудников, помимо
меня и Дар, насчитывалось только восемь. Мне хотелось увидеть реальное
высвобождение нового служения, которое станет подтверждением того, что в
моей мечте действительно есть Бог. Возможно, Новая Зеландия таит в себе ответ.

Наш водный самолет сделал круг над мерцающим заливом, переходящим в узкую скалистую бухточку острова Большой Барьер, что у побережья Новой Зеландии. Наш лагерь, расположился у подножья крутой горы, недалеко от воды, и состоял из нескольких старых зданий, большой палатки для собраний и нескольких спальных палаток. В этом христианском лагере мы планировали собрать добровольцев для служения МсМ в южных странах Тихоокеанского бассейна.

Наш самолет заскользил по воде, за пеной брызг трудно было что-то разглядеть. Дженни и Джимми женаты уже пять месяцев. Они вышли встречать меня на скалистый берег. Их сопровождала супружеская пара лет сорока, с которой я сразу подружился. Джим Доусон бизнесмен. Он был одет в шорты и сандалии. Его жена Джой обладала приятным голосом. Сопровождая меня к жилищу, она что-то оживленно рассказывала. Для двухнедельного пребывания мне предоставили один из самых «роскошных номеров» рядом с лачугами китобойцев.

Дата добавления: 2015-07-19