Глава двенадцатая

«Малютка-супер»

Георгий Георгиевич Полотенц в сопровождении своей секретарши Элины Виленовны с утра отправился на Кольский полуостров на скоростной авиетке Фонда, чтобы присутствовать при процедуре омоложения академика Сидорова. Первым средство испробовал гражданин Каин, отчего стал мальчонкой, но подлости не потерял, теперь же наступила очередь изобретателя, великого ученого, самого Сидорова. И надо сказать, он заслужил это, потому что кому, как не изобретателю, воспользоваться плодами изобретения. Ведь если все пройдет удачно, академик станет ходить или даже бегать, заживет полнокровной жизнью и, наверное, придумает еще что-нибудь выдающееся.

Сам академик рад был первым испытать на себе омоложение, но его супруга Райка Сидорова была категорически против. Она думала, что, если опыт будет неудачным, академик помрет и она останется вдовой с маленькой пенсией. Вот поэтому и запустили первым гражданина Каина. Его никому не было жалко, а сам он был таким ветхим и пропитанным болезнями и злобой, что, если не омолодить, наверняка бы скончался.

Но нынче, после удачи с Каином, даже академическая дама Сидорова согласилась вернуть мужу юный облик, только с поправкой на прошлые ошибки. Не хотела она рядом с собой получить мальчика, каким стал Каин. Нет, ей нужен был академик в полном соку, на уровне кандидата наук, спортсмена-разрядника и даже силача, который может любимую жену на руках носить.

Опыт начался ночью, вот-вот должны были появиться первые результаты, весь научный коллектив не смыкал глаз, и на завод, где проходил исторический эксперимент, летело начальство Фонда. Того самого Фонда, который нашел деньги и силы, чтобы претворить изобретение академика Сидорова в жизнь.

У изобретения был один недостаток.

Из-за этого о нем нельзя было закричать на весь мир и нельзя было получить за него Нобелевскую премию.

Омоложение одного человека методом академика Сидорова требовало превратить целое озеро пресной нормальной живой воды в совершенно мертвую воду, которая убивает все живое.

Может быть, это произошло оттого, что академик сам был больным, парализованным человеком и спешил омолодиться, пока не умер, а может, потому, что он всю жизнь изобретал оружие. Ведь именно он – автор самой подлой пехотной мины. Ее ничем и никогда не обнаружишь, она взрывается, как только рядом окажется человек, и она обязательно оторвет ему ноги. Это он изобрел пулемет-автомат, который стреляет чем угодно – от вишневых косточек до камешков или желудей. И отлично убивает такими пулями… Много у него изобретений, но все они сделаны с одной целью – убивать и убивать. И вот только сейчас, почуяв собственную смерть, немощный и бессильный академик Сидоров смог изобрести способ омолодиться. Но он был очень умным академиком и понял, что как только он объявит об открытии, его тут же запретят. Ведь уничтожить озеро воды ради одного человека – это варварство. Я не говорю о рыбах и лягушках, которые погибнут, и водорослях, которые исчезнут. Но нормальной пресной воды на Земле не так уж и много. А фабриками или испытаниями ядерного оружия, химическими удобрениями и городскими отбросами ее уничтожают сами люди. Академик Сидоров подсчитал, что всей воды на земном шаре хватит только для того, чтобы омолодить триста сорок человек. А вы понимаете, что найдется куда больше богачей и диктаторов, которые ради своей молодости ни перед чем не остановятся. Значит, трезво говоря, можно ожидать, что через несколько лет пресная вода на Земле закончится и все люди на ней, включая тех, кто омолодился, умрут, потому что им придется пить мертвую воду, в которую живая вода превращается после использования.

Вот с этой проблемой жена академика Сидорова, которая и вела его дела, обратилась к господину Полотенцу.

И он ее понял.

А потом придумал – отыскать внутри Земли пустое место, чтобы туда перекачивать мертвую воду. Исчезла мертвая вода – никто и не заметит. И понять, что происходит, сразу не удастся. Ну меньше становится воды, заметят ученые, ну еще меньше… А куда она делась?

Так что Фонду господина Полотенца и самому академику Сидорову несколько лет можно ничего не опасаться. Мертвая вода исчезнет…

А через несколько лет они что-нибудь придумают.

На Кольском полуострове дул жгучий ветер, ледяные иглы дождика косо летели с неба.

Самолет круто снизился над заброшенными шахтами, и Георгий Георгиевич, который смотрел в иллюминатор, потому что с детства любил смотреть по сторонам, думая, что из этого взять себе, спросил:

– Что за шахты? Что добывают?

Его референт, компьютер, очень похожий на человека, только красивее, сразу ответил:

– Здесь добывали уголек. На-гора, в закрома Родины. Теперь здесь ничего нет, даже поселок разобрали на дрова.

Самолет перевалил через гряду холмов, и впереди показались корпуса Центральной фабрики игрушек «Малютка-супер». Это было главное предприятие Фонда, который, если вы смотрите телевизор или читаете газеты, специально создан для того, чтобы заботиться о брошенных или несчастных детях.

Президент Фонда господин Полотенц во всех своих интервью рассказывает о том, какие замечательные игрушки делают на фабрике «Малютка-супер», и все, даже враги и завистники Полотенца, думают, что это так на самом деле. Что Полотенц вообще-то много врет, но игрушки делает. И что характерно – его Фонд получил в наследство бывший военный полигон по испытанию биологического оружия, то есть самых гадких и смертельных ядов. Его он и приспособил для своих целей.

На самом деле ни одной игрушки никогда на фабрике не было сделано.

Там даже нет мастеров, которые умеют делать игрушки.

А чтобы никто ни о чем не догадался, люди Полотенца покупают разные забавные игрушки в других странах, перекрашивают, пишут на них «Сделано на фабрике „Малютка-супер“ и показывают на выставках и торжественных собраниях. Нередко Полотенцу за это дают премии и грамоты.

На самом-то деле бывший полигон – это секретный центр по омолаживанию.

Когда самолет остановился возле длинного алюминиевого барака и к нему подъехал джип, первым к двери самолета подошел начальник охраны Иван Каин, на вид маленький, почти мальчик, а на деле очень старый и опытный бандит.

Он вошел в салон самолета и сказал тонким голосом:

– Попрошу документы.

И тогда пассажиры самолета – и Георгий Георгиевич, и Элина Виленовна, и все прочие референты и секретари, включая красивого компьютера, – предъявили свои пропуска.

Вот такие строгие царили там порядки.

Эти правила были заведены после того, как один турист, а может, просто пастух-оленевод забрел в те места и вошел в лабораторию.

Войти он, говорят, вошел, но больше его никто не видел.

Полотенц, как и все, показал свой паспорт, потом специальный пропуск, а потом отпечаток своего большого пальца.

– Как дела? – спросил Георгий Георгиевич.

– Все движется нормально, – сказал Каин. – Бурим!

Георгий Георгиевич первым пошел к бараку и по дороге шепотом спросил Каина:

– Как дела у Аглаи Тихоновны? Надеюсь, ей не причиняют вреда?

– Не беспокойтесь, – ответил Каин. – Она в целости и сохранности.

Георгий Георгиевич шагнул внутрь барака.

Элина догнала Каина и спросила шепотом:

– Надеюсь, Аглая уже случайно померла?

– Все равно что померла, – ответил Каин. – Сюда не вернется.

– И никаких следов?

– Никаких следов. Как испарилась.

– Молодец, – сказала Элина Виленовна.

Сначала они пошли на буровую площадку.

Там, под гигантским куполом, снаружи замаскированным под каменную сопку, особые машины невиданной силы, которые привезли из Японии, вкручивали в землю пятиметровую стальную трубу. Труба состояла из колец, которые автоматически сваривались друг с дружкой.

В этом цехе стоял низкий, неприятный гул, но людей там не было – на трубу и машины, которые загоняют трубу в глубь Земли, Полотенц не жалел денег. Он понимал: как только труба доберется до Подземелья, как только будет открыт путь для мертвой воды в глубины Земли, его Центр по омоложению начнет трудиться в полную силу, и каждый пациент будет приносить ему сказочные деньги, тайную славу и неодолимую власть.

Но это завтра.

Пока только расходы, расходы, расходы…

Каина делали как первый рискованный образец. Отыскали его в доме для престарелых в Малоярославце, где никто не верил, что он родился так давно. За две бутылки водки он согласился стать лабораторным человечком – а что ему было терять?

Теперь начинается второй эксперимент. Начинаем омолаживать академика Сидорова. Тут тоже на доход рассчитывать не приходится. Скажи спасибо, если все хорошо кончится. Уж очень у академика требовательная Райка. Чего-нибудь такого захочет… К примеру, стать владычицей морскою. Это не шутка. От нее можно и не такого ожидать.

Главное, как понимал Георгий Георгиевич, – не рассориться с партнерами, пока не пойдут настоящие доходы. Главное – удержаться…

Георгий Георгиевич глядел, как медленно поворачивается, врезаясь в землю, труба, и думал: приходится жертвовать даже самым дорогим! Разве ему хотелось причинять зло своей Аглае? Нет, конечно. Разумеется, она свое отжила, надоела ему безумно своей отсталостью и ограниченностью. Но он был к ней по-своему привязан. Ведь она заботилась о Гоше – о родном сыночке. Она ходила с ним гулять, лечила, когда простужался, вытирала ему сопли и готовила с ним уроки. Спасибо ей за все это!

Георгия Георгиевича охватила тоска по сыночку, по своей кровинушке, по маленькому умнику. Как он там, оторванный от родных и близких? Но надо терпеть, мой сынок! Мы еще станем господами этого мира! Для этого нужны деньги, терпение, организация и целеустремленность!

Полотенц шевелил губами, беззвучно повторяя эти слова. Он готов был отдать жизнь за свою цель.

И если бы вы его спросили, зачем эти жертвы, он ответил бы – ради Гоши! Ради его будущего, ради счастья всех детей на Земле.

И это, конечно же, было бы неправдой. Разумеется, Полотенц-старший любил Полотенца-младшего, но больше всего он все же любил самого себя. Только в этом не признавался никому.

– Пробовали пускать мертвую воду? – спросил он, не поворачивая головы.

Василий Кох ответил:

– Был пробный пуск. Относительно небольшой.

– Почему без моего разрешения?

– Мы заготавливаем первую дозу эликсира по омоложению, – ответил начальник работ, который никого не боялся, даже Полотенца. Плевать ему было на начальство. Он уже отсидел и за убийство, и за грабеж, и за компьютерный вирус, и за неприличные стихи – многосторонний Кох. – Куда-то надо было деть отходы. Я и распорядился испытать трубу. Мы прогнали внутрь двадцать пять тонн.

– И куда вода пошла?

– А кто ее знает? Если молчат снизу, значит, все, кому она пролилась на голову, уснули навечно.

– Впрочем, – заметил Георгий Георгиевич, – мне уже докладывали, что в глубинах Земли жизни нет.

– А если и была, то теперь уж наверняка с ней покончено, – заметил Василий Федорович Кох, любимый племянник садистки Эльзы из Освенцима.

Дата добавления: 2015-07-19