Глава двенадцатая. Майка Пилипчук не столько вкалывала сама, как занималась трудоустройством

Майка Пилипчук не столько вкалывала сама, как занималась трудоустройством неработающих граждан. При этом она не организовывала всяких сомнительных бирж труда, а довольствовалась результатами действий новоявленного дилера Скорпиона.

Честно отработавшее штуку насекомое со своим знаменитым жалом настучало Майке таких подробностей за контингент, ищущий богатых спонсоров на определенные части своих тел, что Пилипчук осталась довольна. Скорпион получил премию и возможность помогать своим жалом всем страждущим, а Майка со спокойной совестью набила стрелу Гнусу.

Получив непыльное задание, Гнус ответил Майке Пилипчук с предельной откровенностью:

– Понимаешь, мадам, я тебе как на духу раскалываюсь… Это очень тяжелая работа. Я же джентельмен… Воспитание не позволяет. У меня на дам что хочешь подымется, кроме руки.

– Это твои проблемы, – сурово ответила Майка. – Легкой жизни захотел? Неплохо устроился: козлов потрюмить или устроить кому-то экскурсию к полям орошения – и никаких забот. Ты кончай из себя целку корчить. Делай, как задумано.

– Я, мадам, таким только руководить могу. Пойми правильно и не обижайся. Если нужно какого-то гада прижучить или с должника бабки получить – так это робота. Но то, что ты предлагаешь, – чисто садизм. Телки, как ты говоришь, нам ничего не должны. И дорогу они никому не перешли. У меня, между прочим, совесть есть. Как это заставить их работать для блага общества за зарплату, пускай она кажется фраерам потрясной? Это же просто надругательство над личностью хуже фашизма. Мне после такого заснуть станет трудно.

– Короче, ты хочешь соскочить?

– Нет. Я же слово дал. Только просьба будет. Пойми правильно, на работу настрой нужен. Опять же всё непривычно. Ну, сказала бы ты перемочить всех… А так – тяжко. Одновременно совмещать расслабон и работу – этого даже гестапо не выдумывало.

– Не хочешь – не надо, – решительно сказала Майка. – Придется…

– Извини, мадам, – перебил ее Гнус. – Я же тебе говорю, просьба есть. Это дело возьмет на себя Сучок. Я буду за него в ответе. Всё равно Сучок – мой человек. И то, что ты предлагаешь, – для него одна радость. А мне, скажу, как маме, одно расстройство. Не взыщи, мадам, колюсь тебе прямо.

– Знаешь, Гнус, мне это тоже не сильно по вкусу, – призналась Майка. – Но что делать? Мы же теперь вовсе не блатные, а становимся государственными почти что служащими. Значит, все переживания побоку. Сучок твой справится?

– Он с кобелями справляется. Настоящими. Так что поработать с сучками ему одно удовольствие. Между нами, мадам, он свою кликуху из-за них получил. И не столько он Сучок, как сучий папа. Он рад будет такой работе, а мне эти дела – сплошное нервотрепство.

После того, как Гнус озадачил Сучка, тот резко перестал щелкать телевизионными программами и стал чересчур выходить из себя от радости предстоящей работы. Сучок даже где-то в глубине души сделался благодарен Гнусу за предстоящее дело. Потому как в последнее время он стал рассматривать на себя, с понтом на приставку до телевизора.

Сучок не сильно любил торчать перед ящиком, пугающим за события на планете и фильмами из красивой жизни. Но тем не менее он терпеливо дожидался рекламных блоков и судорожно всматривался в телевизор. Стоило только появиться на экране надписи, читаемой вслух монотонным голосом диктора за кадром, как Сучок хватался за ручку чисто с яростью прирожденного графомана.

С тех самых пор, как телевидение стало работать методами, за какие раньше блатные не смели мечтать, Сучок вкалывал усиленными темпами. Прежде его трудовые будни были не столь насыщенными; очень много времени занимала исключительно техническая сторона дела.

А как же иначе? Увести у фраера какую-то ксиву даже из вторика можно за две секунды, имея знаний на три класса общеобразовательной школы. Зато потом сколько нужно набегаться, каких поисков вести, чтобы выйти на того самого лоха и продать ему его же собственные документы. Это же надо быть чуть ли не следователем. Хорошо, если паспорт выбивается, А когда водительские права? В них же прописки нет. Каторга, а не работа.

Зато теперь не жизнь, а лафа. Только успевай фраеров бомбить. Телевизор сам остальное делает, с места рыпаться не надо. Потому стоило Сучку услышать вытекающие из динамика слова за объявления, как он увеличивал звук и хватал карандаш. Среди дурацкой рекламы, дававшей сердцу не больше, чем уму, попадались очень стоящие сообщения.

Сучок старался пропустить мимо ушей всяких глупостей за самые дешевые цены и возбуждался только при рассказах типа: «Вчера в 14.30 из автомобиля на Старопортофранковской улице была утеряна папка с документами на имя такого-то лоха. Просьба нашедшего вернуть за вознаграждение в СКВ. Анонимность гарантируется. Звоните по таким-то телефонам».

Благодаря телеафише, Сучок здорово срезал объем поисковой работы и неустанно старался помогать рассеянным людям находить всякую нужную им печатную продукцию в виде водительских прав, заграничных паспортов и бизнесячих документов. Он даже стал рассматривать на себя, с понтом сделался меценат. Ему таки да было чем гордиться: благодаря Сучковой заботе за склерозное население, телевидение шпарило хорошо оплачиваемую рекламу все возрастающими темпами. Сучок был скромный парень. Другой бы на его месте кинул намек в сторону телебашни: не желаете ли платить мне как рекламному агенту?

Свою кличку Сучок получил не по скромности или потому, как произошел от дерева, а вовсе из-за пристрастия к схваткам и подвигам. Сучок по натуре решился на такое, до чего способен только настоящий мужчина, постоянно испытывающий желание нарваться на опасные приключения, хотя первоначально его кликуха меняла вариации от Сучкина до Суковрезова.

Профессия Сучка была не просто необычной, а местами опасной. Со школьной скамьи Сучок усвоил: в жизни всегда есть место подвигу, а потому косил от армии с таким усердием, с понтом его тянули не в Вооруженные Силы взлелеявшей его отчизны, а в какую-то сомнительную Армию спасения. Отмазавшись от липучего военкомата борщовскими симптомами, Сучок стал доказывать: он кто хочешь, но не трус. И даже местами где-то юный натуралист.

Вооружившись мешком, канатом-удавкой и сучкой собачьего происхождения, Сучок терпеливо, по-партизански торчал в засаде между деревьев парка Шевченко. Его напарник в это время трусливо отсиживался в автомобиле, вооруженный таблетками от давления и инвалидными знаками на лобовом стекле.

Знаки без слов объясняли всем любопытным: это не просто машина, а средство протезирования. Хотя инвалид первой группы, ожидающий Сучка, при большом желании мог перегнать бегуна-разрядника на своих донельзя парализованных ногах без клофелинового допинга.

Обязательным условием успешной операции Сучка были не только мужество, героизм и бесстрашие при куске каната, но и течка примкнувшей до него сучки с хвостом. И, когда люди, выгуливающие в парке своих чересчур породистых младших братьев в ошейниках, давали им относительную свободу гуцать без поводков, кобели моментально устремлялись на приятный запах с подветренной стороны. Несмотря на то, что у кобелей были такие родословные, о которых их хозяева не могли мечтать лично для себя, собаки всё равно вели себя не согласно благородному происхождению, а законам дикой природы.

Стоило кобелю взгромоздиться на четвероногую напарницу Сучка, потеряв всякую бдительность по поводу самозащиты, как тут же из-за дерева вылетал гицель без патента, зато при мешке и канате. Не позволяя собакам окончательно сделать то, что он сам хорошо любил, Сучок засовывал кобеля в мешок всеми доступными способами, а потом гнал до инвалидной машины, сильно напоминая Деда Мороза без бороды и длинного тулупа.

Хозяева породистого донжуана хрипли в воплях среди парка, а машина с их жизненной отрадой хорошо себе убегала из-под запрещающих знаков. Всё остальное было делом той же техники: Сучок спокойно дожидался, когда телевизор начнет разоряться за пропажу любимого тузика определенной породы и готовность выложить СКВ при его находке, а потом пер в свой домашний вольер, из которого при большом желании мог сколотить пару разнокалиберных упряжек для пробега Анадырь – Аляска.

Но север мало интересовал Сучка у любом виде. Ему было гораздо интереснее дарить людям радость и душевный покой, возвращая им случайно обнаруженную пропажу.

Я же вижу, собака породистая, радостно рассказывал хозяевам тузиков Сучок, не переживайте, на последние деньги кормил ее, как положено, парной телятиной. Лохи, бывшие на седьмом небе от счастья, расставались с баксами так легко, что со временем Сучок стал рассказывать о наличии балыка в собачьем рационе. Счастливые хозяева целовали Сучка не менее пылко, чем своих любимцев, и душу самозваного гицеля переполняло не только чувство гордости за хорошо выполненную работу, но и радость при виде такого семейного воссоединения.

Однако со временем Сучок немножко стал опасаться, что примелькается в кругу собаковладельцев. Потому как, где ни потеряется породистая шавка, как правило, нуждающаяся в лечении, так тут же объявляется один и тот же человек, совершенно случайно спасший ее от живодерни. Это что, у него на роду написано быть фартовым на находки исключительно в собачьем виде? Так недолго нарваться и на дурные подозрения. Словом, Сучок вернулся до таинственных пропаж из закрытых автомобилей, сильно жалея, как при этом не может проявить того мужества, на которое был способен при ловле клыкастых эквивалентов свободно конвертируемой валюты.

Хотя телевизор продолжал разоряться за постоянные склерозы лохов по поводу утерянных документов, Сучок, кроме бабок, не получал от работы других моральных удовлетворений. Зато, когда Гнус, имеющий десятину от каждой выловленной на его хуторе псины и пропавшего портмонета, озадачил Сучка, тот не просто воспрял духом, а стал сильно потирать руки от радости предстоящей работы. Он тут же выдернул по телефону обезножевшего напарника, и тот, при своем давлении, по-быстрому поскакал пешкодралом к компаньону.

Напарнику было всё равно, кого станет отлавливать Сучок: кобелей собачьего происхождения или сук в людском обличье, лишь бы капала монета. И то, что рабочее место собаки с течкой в их шобле занял Скорпион со своим жалом, его тоже не смущало. Как бы ни было, трудовые гицельские навыки помогли Сучку в течение одного дня блестяще справиться с заданием Гнуса.

Дата добавления: 2015-07-19