Понедельник, 27 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Вообще, значительная часть описания нашей жизни в Убежище должна быть посвящена политике. Поскольку эта тема меня не так уж интересует, я все откладывала ее в сторону. Но сегодня мое письмо будет об этом.

То, что по вопросам политики существует много суждений естественно, так же как и то, что в трудные военные времена об этом говорят больше, чем обычно. Но глупо, что разговоры о политике часто приводят к ссорам! Пусть заключают пари, смеются, спорят, рассказывают анекдоты, но только не ругаются, ведь ссоры обычно заканчиваются плохо.

Люди с воли часто приносят ложные вести, но радио нас еще никогда не обманывало. Настроение Яна, Мип, Кляймана, Беп и Куглера непрерывно меняется то в одну, то в другую сторону – в зависимости от политических прогнозов. У Яна, пожалуй, меньше, чем у других.

Здесь, в Убежище, политическая атмосфера всегда дна и та же. Во время наших многочисленных дебатов о наступлении, военных бомбардировок, выступлениях министров слышишь самые разнообразные высказывания!

"Невероятно!" "Боже правый, если они только сейчас начинают, на что же они рассчитывают?" "Дела идут замечательно, лучше нельзя!"

Оптимисты и пессимисты и, прежде всего, реалисты, не устают высказывать свои суждения и, как водится, каждый убежден в собственной правоте. Вот, например, одна дама выражает сомнение в безграничном доверии принца Бернарда [9] к англичанам, а некий господин нападает на эту даму за ее насмешливое и скептическое отношение к его любимой нации!

И так с утра до вечера, и что удивительно – никому не надоедает. Я нашла одно безотказное средство, которое никогда не подведет. Представь, что тебя уколют булавкой – обязательно подскочишь. И с моим средством точно так же. Начни разговор о политике – всего один вопрос, слово или предложение – и вся семья включается, как один!

Как будто не достаточно было сообщений немецкого командования и английского Би-би-си, так недавно настроили еще канал "Воздушная волна".

Великолепно, конечно, хоть новости часто удручающие. Англичане врут, подобно немцам, утверждая, что совершают воздушные налеты круглосуточно.

Итак, радио включается в восемь утра, если не раньше, и потом каждый час до девяти, а то и десяти-одиннадцати вечера. Это подтверждает то, что наши взрослые – весьма терпеливые тугодумы (касается лишь некоторых, и я никого не хочу обидеть). По-моему, одной или двух сводок в день вполне хватило бы. Но старые гуси… впрочем, о них я уже высказалась. Слушают все передачи подряд, а если не сидят перед радио, не едят и не спят, то говорят о еде, сне и политике. Как бы от такой рутины самой преждевременно не состариться!

А вот и идеальный пример: речь нашего любимого Уинстона Черчилля.

Воскресенье, девять вечера. Чайник под колпаком стоит на столе, входят гости. Дюссель усаживается слева от радио, господин ван Даан перед ним, Петер рядом. Мама с другой стороны от ван Даана, за ней его супруга. Мы с Марго сзади, Пим за столом. Кажется, я не очень ясно описала, в какой последовательности мы сидим, но это не так уж важно. Мужчины курят, у Петера от напряжения слипаются глаза. Мама, одета в длинную ночную рубашку, она и госпожа вздрагивают от гула самолетов, которые все же летят по направлению к Эссену, что бы там не говорил Черчилль. Папа потягивает чай, мы с Марго тесно прижались друг к другу, потому что на наших коленях спит Муши. У Марго в волосах бигуди, моя пижама слишком короткая. Мирно, спокойно уютно, но я с волнением ожидаю окончания выступления. А они, кажется, не могут дождаться конца и дрожат от нетерпения в предвкушении диспута. Словно мышка, выглядывающая из норки, дразня кошку, они провоцируют друг друга и готовы спорить до бесконечности.

Анна.

Дата добавления: 2015-07-19