Воскресенье, 19 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Вчерашний день был для меня очень важным. После обеда все шло сначала своим чередом. В пять я поставила варить картошку, и тут мама попросила меня отнести Петеру кусочек кровяной колбасы. Я, было, отказалась, но потом все-таки пошла.

Петер не захотел колбасу, что меня расстроило – мне все казалось, что он не может забыть ссоры о недоверии. Мне вдруг стало невыносимо горько, я молча отдала маме блюдце и побежала в туалет, чтобы выплакаться в одиночестве. И я решила все же поговорить с Петером. Перед едой не было никакой возможности, потому что мы вчетвером разгадывали кроссворд. Но когда мы уже садились за стол, я успела шепнуть ему:

– Петер, ты будешь вечером заниматься стенографией?

– Нет.

– Тогда я хотела бы поговорить с тобой.

– Хорошо.

После мытья посуды я пошла в его комнату. Первое, что я спросила – о кровяной колбасе, не из-за прошлой ли ссоры он отказался от нее? К счастью, причина была не в этом, хотя Петер сказал, что так просто не уступает. Было очень жарко, и мое лицо раскраснелось. Поэтому я снова поднялась наверх после того, как занесла Марго воду: на чердаке можно хоть немного глотнуть свежего воздуха. Ради приличия я сначала постояла у окна ван Даанов, но очень быстро подошла к Петеру. Мы стояли по обе стороны открытого окна: он слева, я – справа. Гораздо легче говорить у окна, в полутьме, чем при ярком свете. По-моему, Петер думает также. Мы столько всего рассказали друг другу, так много, что повторить все невозможно. И это было так замечательно, это был мой самый прекрасный вечер в Убежище. Все-таки коротко перечислю, о чем шел разговор.

Сначала о ссорах и о том, что я сейчас иначе отношусь к ним. Потом о нашем непонимании с родителями. Я говорила о маме, папе, Марго и себе самой.

В какой-то момент он спросил:

– Вы всегда целуетесь, когда желаете друг другу спокойной ночи?

– Разумеется, и ни один раз! А ты, конечно, нет?

– Нет, я почти никогда никого не целовал.

– А как же в дни рождения?

– Ну тогда – естественно.

Мы еще поговорили о том, что оба не доверяем нашим родителям по-настоящему. И что его папа с мамой очень любят друг друга и хотели бы больше близости с Петером, а он этого как раз не хочет. Что если мне грустно, я плачу в постели, а он поднимается в мансарду и выкрикивает там ругательства. И что мы с Марго только сейчас лучше узнали друг друга, но все равно не очень откровенны, потому что слишком много вместе. И так обо всем – о доверии, чувствах и нас самих. Он был таким, каким я его всегда представляла, и каков он на самом деле!

Мы вспоминали прошлое – 1942 год – что мы были тогда совсем другими и не выносили друг друга. Я казалась ему слишком шумной и назойливой, а он мне – вовсе не стоящим внимания. Я не понимала, почему он не флиртует со мной.

А сейчас очень рада, что этого не было. Он заговорил о своей привычке уединяться. Я ответила, что его стремление к покою и тишине и моя непоседливость не так уж противоречат друг другу. Я ведь тоже люблю быть одна, что мне почти никогда не удается, вот только с дневником. И что я прекрасно знаю, как надоедаю другим, особенно господину Дюсселю. Мы признались друг другу, что очень рады, что наши родители здесь с детьми. Я сказала, что теперь лучше понимаю его замкнутость, его проблемы с отцом и матерью, и буду стараться помогать ему во время ссор.

– Да ведь ты и так мне помогаешь!

– Чем же? – спросила я удивленно.

– Своей жизнерадостностью!

Это было самое лучшее из того, что я услышала от него до сих пор. Он так же сказал, что я совсем не мешаю ему, когда прихожу, и он напротив очень рад. А я объяснила, что все детские прозвища со стороны мамы и папы, бесконечные ласки и поцелуи вовсе не означают взаимного доверия. Мы говорили о независимости, дневнике, одиночестве, различии внешней и внутренней сущности человека, масках и так далее.

Это было чудесно, теперь я знаю, что он любит меня, как друг, и этого пока довольно. У меня нет слов, так я рада и благодарна. Ах, Китти, прости меня за сбивчивый стиль, я просто писала, не задумываясь.

У меня сейчас чувство, что мы с Петером делим тайну. Когда он смотрит мне в глаза и улыбается, что-то вспыхивает во мне. Я надеюсь, что это сохранится, и мы еще много славных часов проведем вместе.

Твоя счастливая и благодарная Анна.

Дата добавления: 2015-07-19