Культура речи юриста

Изучение языка законов, процессуальных актов, судебных ре­чей осуществляется двумя науками: юриспруденцией и лингвис­тикой. Правоохранительные и судебные органы, требующие от граж­дан соблюдения законности, должны «бороться за законность культурно», т.е. все следственные действия и общение в судо­производстве должны соответствовать требованиям правовой культуры, одной из составных частей которой Е.Е. Подголин назвал культуру речи.
От степени культуры речи во многом за­висит эффективность предварительного расследования, престиж органов правосудия, выполнение юристом его высокой обществен­ной функции.

А что такое культура речи? Культура речи в лингвистике понимается как мотивированное употребление языкового материала, как использование языко­вых средств, оптимальных для достижения коммуникативных задач в определенной ситуации. В письменной речи юриста, рас­считанной на предварительное обдумывание, оптимальными яв­ляются средства официально-делового стиля, в устной моноло­гической речи на суде, с ее интеллектуализированным содержа­нием, употребляются средства публицистического стиля. В то же время отсутствие момента предварительного обдумывания выбо­ра языковых средств и эмоциональное напряжение оратора ве­дут к тому, что в ней появляются особенности, характерные для устной речи.

Культура речи включает в себя:

1) нормативность речи юриста - умение точно, в соответствии с нормами литературного языка передавать мысли, без употребления жар­гонных, диалектных и просторечных слов (а в письменной речи – еще и без орфографических и пунктуационных ошибок);

2) рече­вое мастерство, заключающееся в доходчивости, логичности и уместности речи, богатстве словаря, разнообразии граммати­ческих конструкций, выразительности, индиви-дуальности речи (качества, определяющие культуру речи).

Речевое мастерство предполагает умение найти наиболее точ­ное, значит, наиболее подходящее для определенного случая и стилистически оправданное средство языка. Например, мысль о том, почему подсудимый Егор Емельянов решил «отделаться» от своей жены, А.Ф. Кони выразил посредством метафоры: Итак, вот это какая личность: тихая, покорная, вялая и скуч­ная, главное – скучная.

Вся деятельность юриста по производству следственных и судебных действий связана с составлением процессуальных ак­тов, содержащих в себе определенное решение по делу или кон­статирующих ход и порядок следственных действий. Поэтому культура письменной речи юриста предполагает прежде всего нормативность.

Важнейшим качеством культуры речи юриста является точность. В уголовном судо-производстве применительно к языку ей соответствует принцип законности, который заключается в том, чтобы письменная речь следователя и судьи отвечала тре­бованиям процессуальных норм.

Соответствие текста документа процессуальному закону про­является в правильном наименовании документа, употреблении формулировок и юридических терминов в том значении, которое предписано законом. Нельзя, например, вместо термина обыск употреблять осмотр, нельзя выемку заменять изъятием, термин подозреваемый – термином обвиняемый и т.д. Кстати, термин обвиняемый в описательной части обвинительного заключения вводится только после формулировки предъявленного обвине­ния: было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст.... УК РФ.

В стандартном тексте документа при назывании правопримени­тельных действий или правовых отношений точности способствуют устойчивые выражения – клише юридического характера. Точ­ность закрепления сведений в свободном тексте процессуальных актов зависит от точ­ности словоупотребления, которая обеспечивает информативную точность документа. Например, в обвинитель­ном заключении было сказано, что обвиняемый организовал драку в общественном месте, а на самом деле он причинил потерпевше­му тяжкие телесные повреждения, от которых тот скончался. А ведь в этих случаях квалификация действий и мера наказания будут неодинаковыми.

Точность в использовании языковых средств означает выбор таких слов, словосочетаний, которые соответствуют содержанию полученной следователем и судьей информации.

Необходимо помнить, что неточно выбранное слово в устной речи можно исправить, а в письменной речи этого сделать не­льзя. Вот почему искажения в процессуальных актах опасны.

Требованием точности определяется по возможности дослов­ная запись показаний допрашиваемых, гарантирующая достоверность получаемых данных. С целью фиксации наиболее важных из них допустимо использование жаргонных и диалектных слов, которые имеются в речи допра­шиваемого. Например, подозреваемый не сознается в убийстве невесты, а свидетель на допросе говорит, что слышал, как подо­зреваемый сказал: «Убил за то, что фестивалила». Эту фразу необходимо внести в протокол.

Здесь следует сказать об уместности речи. Уместность – такой подбор языковых средств, который делает речь отвечаю­щей целям и условиям общения. При изложении показаний до­прашиваемых неуместны официально-деловая лексика и юри­дические клише, «еся они отсутствуют в речи допрашиваемого. Общение нужно строить, формулируя доступные для понимания допрашиваемого формулировки. А употребление в официальной речи средств, стоящих за пределами литературного языка (это жаргонизмы, диалектиз­мы, просторечия), является отступлением от норм литературной речи. Однако в протоколе допроса жаргонизмы, диалектиз­мы употреблять нужно, если эти слова являются доказательственным материалом –
в этом главный критерий их уместности. Ни в каких других процессу­альных актах, кроме протокола допроса и очной ставки, диалект­ная, просторечная и жаргонная лексика недопустима; ее отсут­ствие диктуется требованием чистоты речи.

Уместная речь обладает следующими признаками:

1) соразмерностью языковых средств с содержанием, то есть слова должны точно передавать то или иное содержание. На­пример, определяя степень тяжести причиненного телесного повреждения, не следует выражать мысль приблизительно: очень тяжелые повреждения, нужно использовать юридичес­кий термин тяжкий вред здоровья;

2) соответствием языковых средств обстановке. В доме, в котором горе, неуместно приветст-вие «Добрый день». Неумест­ны фразеологизмы в следующих примерах: «Девушка-работ­ница в пьяном виде зарезала мать»;

3) соответствием языковых средств оратору. Юристу, выступающему на суде, необходимо употреблять слова в соответствии с обстанов­кой и своим служебным положением.

Чистой считается та речь, в которой нет элементов, чуждых литературному языку, а также неуместно употребляемых ино­язычных слов. Устную речь засоряют нередко и «любимые» слова типа в общем-то, значит, так сказать, как говорится, будем говорить и др.

Одним из основных требований культуры речи является яс­ность. В значитель­ной степени этому способствует доступность (или простота) язы­ка оглашаемых в суде документов. Ясность достигается четкой композицией документа, логичностью изложения, убедитель­ностью аргументов. Четкости композиции способствуют юриди­ческие клише, употребляемые в определенных композиционных частях. Ясность предполагает использование сложных синтак­сических конструкций для выражения сложных мыслей, особен­но в мотивировочной и резолютивной части документов. Но пред­ложения должны быть построены в соответствии с нормами литературного языка.

Речь становится неясной вследствие низкой культуры мышле­ния. Попробуйте разобраться в родственных отношениях людей, которые не смог ясно выразить адвокат: «В мае в гости приезжа­ла мужевой сестры мужа сестра». Язык документов может быть неясным из-за использования без надобности иноязычных слов.

Вносят в текст неясность и местоимения. Чаще всего это наблю­дается в мотивировочной части обвинительного заключения и при­говора, где записываются показания допрашиваемых: «Через неко­торое время они с Русаковым ушли, но он дошел до ворот и вернулся. Примерно через час пришел Гусаков, и он начал приставать к нему».Вы поняли, кто вернулся? Кто к кому начал приставать? Трудно понять. Подобные ошибки появляются в речи из-за небрежного от­ношения следователей и судей к выбору языковых средств: пере­писывая показания допрашиваемых из протокола допроса в обви­нительное заключение, следователи, к сожалению, обычно не редактируют текст, а заменяют все личные местоимения 1-го лица "я" местоимениями 3-го лица.
А судьи переписывают в приговор текст обвинительного заключения, не задумываясь над стилем. Неясным предложение ста­новится и в результате неправильного порядка слов, и в результате нарушения согласования: «Он не отрицает факта кражи вещей, личного имущества Скворцовой, которая принадлежала Петрову». Деятельность следователя и судьи требует четкости мышления и обоснованности логических выводов.

Точно обозначенные понятия, ясно выраженные мысли до­лжны быть поданы логично, то есть отражать логику отноше­ний и зависимостей между явлениями. Логичность в лингвистике определяется как выражение в смысловых связях компонентов речи связей и отношений между частями и ком­понентами мысли. Различается логичность предметная и поня­тийная. Предметная логичность состоит в соответствии смыс­ловых связей и отношений языковых единиц связям и отноше­ниям предметов и явлений в реальной действительности. Ло­гичность понятийная отражает логичное движение мысли в смысловых связях элементов языка. Мыслить и рассуждать логично – значит мыслить точно и последовательно, доказа­тельно и убедительно, не допускать противоречий в рассужде­нии. Это необходимо помнить судебным ораторам, так как их речи требуют обоснованности выводов. Логичность на уровне целого текста создается композицией речи и рядом логических приемов, основные из которых – определение понятия, объяс­нение, описание, сравнение, анализ, синтез, абстрагирование. Логичность на уровне отдельных частей судебной речи зависит от того, насколько ясно и правильно выражена связь отдель­ных высказываний и композиционных частей. Одним из средств связи являются логические вопросы. А.Ф. Кони так анализи­рует обстоятельства убийства: «Подробный акт осмотра указывает на все подробности исследования, и я считаю излишним напоминать их. Укажу только те вопросы, которые прежде всего возникли у лиц, исследовавших это дело, и вы увидите, как полно и красноречиво от­вечала на эти вопросы сама обстановка найденного. Прежде всего, что это такое? Убийство, очевидно. С какой целью? Разломанная шка­тулка, раскрытые комоды, разбросанная одежда – все это прямо го­ворит о совершении убийства с целью грабежа. В какое время? Отцу Иллариону после вечерни, следовательно, в 5 часов вечера, в 6-м, были принесены дрова и вода для самовара; затем у него найден самовар, почти полный водою; в чайнике, налитом доверху, заварен чай, чашка суха; видно, что, вернувшись от вечерни, он заварил чай и не успел напиться. Итак, приблизительное время совершения убийства – око­ло 6 часов вечера. Затем обстановка убийства также довольно ясна...». Здесь мы видим четкое построение приведенного отрывка, пос­ледовательное движение мысли и ее завершенность.

Не менее важное качество речи юриста – это ее краткость и содержательность. Наше время, с его ускоренными темпами, ростом количества информации, с необходимостью повышения культурного уровня, требует от судебного оратора ясного, крат­кого изложения материала. Лаконичность юридической речи - точное выражение мыслей, наличие четких юридических формулировок, отсутствие многословия и лишних, неуместных мыс­лей. Краткость должна сочетаться с глубоким содержанием речи, чему способствуют эмоциональность, экспрессивность. Эмоции вызывает сам материал судебной речи. Созданию экспрессивности, а также эмоциональности служат и языковые средства, с помощью которых оратор выражает эмоционально-волевое отношение к предмету речи и тем са­мым воздействует на эмоции присяжных заседателей и слуша­ющих дело граждан. Это различные изобразительно-вырази­тельные средства. Однако каждое выразительное средство умес­тно в судебной речи в том случае, когда помогает усилить зву­чание аргумента, выразить важную, с точки зрения оратора, мысль, передать ее суду, подсудимому или присутствующим в зале суда гражданам. Использование риторических приемов ради украшательства, красивости речи ослабляет ее логичес­кий аспект, снижает ее убедительность.

Одним из основных качеств судебной речи, определяющих ее эффективность, является правильность, которая предполагает соблюдение общепринятых норм литературного языка. Языковая норма – принятые в общественно-рече­вой практике правила произношения, употребления слов, пра­вописания, постановки знаков препинания, словообразования. Нормы складывались в языке исторически, они являются ре­зультатом отбора наиболее пригодных для общения средств из числа существующих и отражают реальные тенденции развития языка. Нормы языка характеризуются относительной ус­тойчивостью, общеобязательностью. Важно соблюдение лекси­ческих норм, обеспечивающих точность словоупотребления; ор­фоэпических(произносительных) и акцентологических (норм ударения), обусловливающих единство звукового оформления речи. Грамматические нормы (морфологические и синтаксичес­кие) устанавливают единообразие форм словоизменения и со­единения слов в словосочетания и предложения. Стилистичес­кие нормы обеспечивают уместность эмоционально и функцио­нально окрашенных языковых средств.

Кроме того, речь, характеризующаяся самобытностью, личностным своеобразием в освещении фак­тов, не может оставить людей равнодушными.

Речь юриста, обладающая всеми названными качествами, воспринимается как воздействующая. Только при этом усло­вии она может выполнить свою высокую общественную функ­цию. Уместно вспомнить слова А.В. Луначарского: «Ведь мы бьем не в набат, не в колокол –
в сердце человеческое, а это тон­кий музыкальный инструмент».

Итак, куль­тура речи при осуществлении юридической деятельности состоит в использовании точных, ясных, понятных, соответствующих ли­тературной норме и речевой ситуации языковых средств и в употреблении их там, где нужно.

С учетом задач уголовного судопроизводства культуру пись­менной речи юриста можно определить как мотивированное ис­пользование языковых средств, которые соответствуют требова­ниям официально-делового стиля, уголовно-процессуального закона и адекватно отражают устанавливаемые по делу факти­ческие данные.

Работа над формой речи должна приводить к тому, чтобы мысли пишущего легко доходили до сознания читающих или слушаю­щих документ.

Одним из важнейших актов предварительного расследова­ния является обвинительное заключение. В нем излагаются пре­ступные действия обвиняемого и дается им юридическая оцен­ка, делается вывод о виновности обвиняемого. Поэтому следователь, со­ставляя этот процессуальный акт, должен думать о том, какое психологическое воздействие окажет он на граждан, присутству­ющих в зале суда, как поможет суду выполнить его воспитатель­ную функцию.

Важным процессуальным актом является приговор. Значение его в системе актов уголовного судопроизводства определяет особую ответственность судей за его качество. Недопустимо, чтобы приговор по делу, связанному с убийством, вызывал иро­ническую улыбку из-за неточного выбора слов: в ещественное доказательство – кухонный нож – конфисковать (уничто­жить). Запомните: без высокой культуры оформления процес­суальных актов невозможна подлинная культура уголовного судопроизводства.

Культура уголовного судопроизводства зависит и от того, в какой степени прокурор и адвокат владеют нормами устных пуб­личных выступлений. Культура публичной речи, как и письмен­ной, включает в себя ясность, точность, чистоту, логичность, уместность, но, кроме того, она предполагает речевое мастерст­во, умение убедить аудиторию и воздействовать на нее. Оратору следует помнить, что воздействие осуществляется по двум кана­лам: рациональному и эмоциональному. Речь воздействует, пре­жде всего, фактическим содержанием, убедительностью аргумен­тов, логичностью, обоснованностью логических выводов. Но богатство слов, разнообразие синтаксических конструкций, вы­разительность поддерживают у слушателей интерес, обеспечи­вают их эмоционально-психологическую убежденность. Прения сторон в судебных процессах, лекции на правовые темы обязы­вают к тому, чтобы и прокурор, и адвокат, и лектор не просто выступали, а выступали логично, убедительно, экспрессивно. Созданию экспрессивности, а также эмоциональности служат языковые средства, с помощью которых оратор выражает эмо­ционально-волевое отношение к предмету речи и тем самым воз­действует на слушателей. Однако каждое выразительное сред­ство уместно в публичной речи в том случае, когда помогает привлечь внимание к предмету речи, усилить значение аргумента, выразить важную, с точки зрения оратора, мысль. Значит, культура публичной речи – это такое использование языкового материала, которое обеспечивает наилучшее воздействие на дан­ную аудиторию в соответствии с поставленной задачей.

Основоположник судебного красноречия в России, большой мастер судебной речи А.Ф. Кони настойчиво призывал юристов любить и постоянно изучать «святыню своего народа» – его язык. «Пусть не мысль ваша ищет слова... пусть, напротив, слова по­корно и услужливо предстоят перед вашей мыслью в полном ее распоряжении», – писал он. Судебный деятель обязан уметь го­ворить грамотно, доходчиво, убедительно. Воспитательное зна­чение нашего суда намного возрастет, если юристы будут гово­рить не только по-деловому, но и образно, экспрессивно.

Итак, что же входит в понятие культуры речи юриста? С учетом за­дач уголовного судопроизводства культуру письменной речи юриста можно определить как использование в процессуаль­ных актах языковых средств официально-делового стиля, ко­торые соответствуют требованиям УПК РФ и адекватно отра­жают устанавливаемые по делу фактические данные.
В офи­циально-деловом стиле используется большое количество гото­вых, стандартных выраже-ний – клише. И вот здесь встает проблема клише и штампов в речи юриста: уместность и необ­ходимость клише при составлении документов и неуместность речевых штампов, которые причиняют вред.

Культура речи юриста предполагает также знание норм ус­тных публичных выступлений.
В речах прокурора и адвоката на суде отражаются те же факты, что и в процессуальных до­кументах по данному делу, поэтому судебный оратор нередко использует конструкции, уместные лишь в письменной офици­ально-деловой речи. А публичная речь предполагает богатство словаря, художественную выразительность! Культура публич­ной речи – такое использование языкового материала, ко­торое обеспечивает наилучшее воздействие на аудиторию в кон­кретной обстановке и в соответствии с поставленной задачей[20]. Термин оратор обозначает не только лицо, выступающее с речью, но и человека, владеющего мастерством публичной речи, ее методикой. Речь должна быть построена так, чтобы она при­влекала внимание, наилучшим образом способствовала убеж­дению.

О культуре устной судебной речи следует говорить и пото­му, что на суде каждое слово оказывает большое психологичес­кое воздействие, например: наказание – это не только кара, это возможность искупить вину, исправиться, перевоспи­таться. И поэтому недостаточно грамотно составленное обви­нительное заключение (которое обязательно оглашается в су­дебном процессе), а также серая, казенная речь прокурора или адвоката не способствуют выполнению судом его высокой фун­кции. Допущенная судебным оратором речевая ошибка дискре­дитирует представителя органов правосудия. Если же ошибка осталась незамеченной, то юрист, человек с высшим образова­нием, консультант и воспитатель граждан, оказывается про­водником речевого бескультурья. Таким образом, культура речи не личное дело каждого юриста, а общественная необходимость. Борьба за чистоту речи – это борьба и за уважение к нашим законам. Грамотный оратор не скажет: «Читая дело / у меня / в общем-то / никаких сомнений / не вызвало о том / что в действиях Сазонова / будем говорить / есть состав пре­ступления». Вспоминаются в этой связи слова Н.А. Некра­сова: «...нет такой мысли, которую человек не мог бы себя за­ставить выразить ясно и убедительно для другого, и всегда досадую, когда встречаю фразу «нет слов выразить»
и т.п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив...». И слова В.Г. Белинского: «...слов недостает у людей только тогда, когда они выражают то, чего сами не понимают хорошенько». Действительно гра­мотного оратора отличает глубина мысли, логичность речи, умение находить в каждом конкретном случае нужные, точные и выразительные слова для передачи мыслей, умение грамотно оформлять высказывания. Юрист должен владеть нормами публичной речи, ораторским мастерством для того, чтобы ясно, точно, стилистически правильно, убедительно выражать мысль. Это одно из решающих условий повышения эффективности судебных прений.

В Доктрине информационной безопасности РФ перечислены угрозы идеологической безопасности,но отдельного ее определения нет. Таким образом, налицо факт поглощения институтом информационной безопасности института идеологической безопасности, что вносит определенную сумятицу ввиду объективной необходимости применения разных подходов.
Выделение идеологической безопасности в отдельный институт необходимо провести по следующим основаниям. Федеральный закон "Об информации, информатизации и защите информации" определяет информацию как сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, а информационные процессы как процессы сбора, обработки, накопления, хранения, поиска и распространения информации. Как видно, информация определяется как статическое явление, как предмет, по поводу которого возникают общественные отношения. Следуя этому определению, может показаться, что информация не отличается ничем принципиальным от, скажем, материальных ценностей. Действительно, информация может быть ценностью, становиться объектом купли-продажи, даже кражи (несанкционированного доступа), поэтому она и поддерживающая ее инфраструктура должны быть защищены - именно так в упрощенном порядке можно определить сферу информационной безопасности. Идеологическая безопасность имеет с информационной общность по предмету правового и организационного регулирования (информация), однако если информационное право призвано регулировать общественные отношения по поводу создания, распространения, хранения, переработки и потребления информации, определяя последнюю как явление статическое, то институт идеологической безопасности, регулируя те же отношения, рассматривает информацию как явление динамическое, то есть принципиально важной характеристикой здесь уже является степень и характер ее влияния на сознание людей, а не ее степень защищенности, авторство и т.д. Отсюда уже совершенно различные методы. Они у института идеологической безопасностиособые: социальная реклама, организационное и финансовое сопровождение творческих проектов, публичное государственное признание и провозглашение, некоторые методы ведения информационной войны и т.д.
Таким образом, следует разделить информационную безопасность на информационно-идеологическую и информационно-техническую. При этом под информационно-технической безопасностью следует понимать "защищенность информации и поддерживающей инфраструктуры от случайных или преднамеренных воздействий естественного или искусственного характера, чреватых нанесением ущерба владельцам или пользователям информации и поддерживающей инфраструктуры" <*>, а под информационно-идеологической (далее - идеологической) безопасностью - защищенность общества и личности от преднамеренного или непреднамеренного информационного воздействия, имеющего результатом нарушение прав и свобод человека и гражданина в области создания, потребления и распространения информации, пользования информационной инфраструктурой и ресурсами, противоречащего нравственным и этическим нормам, оказывающих деструктивное воздействие на общество, личность, имеющих негласный (внечувственный, неосознанный) характер, внедряющих в общественное сознание антисоциальные установки.

<*> Галатенко В.А. Информационная безопасность // Открытые системы. 1996. N 1 (15). С. 38
- 43.
Здесь совершенно справедливо может возникнуть вопрос, а почему, собственно, информационная безопасность отождествляется с категорией идеологии, ведь первая предполагает состояние защищенности, а вторая - внедрение в общественное сознание определенных ценностных установок, ориентаций, определенную социальную программу. Дело в том, что даже если общество и личность будут защищены от вредоносного информационного воздействия, необходимо задать, кроме того, определенные нравственные ориентиры, систему ценностей, сформировать национальную идею, иначе защита теряет смысл. При этом комплекс защиты неизбежно имеет в своей структуре императивные (запретительные) нормы, а комплекс внедрения идеологии, следуя смыслу ст. 13 Конституции РФ, должен состоять из одних только диспозитивных норм.
Попытки смоделировать на теоретическом уровне институт информационно-психологической безопасности уже предпринимались <*>.
<*> Проект Концепции информационно-психологической безопасности. Институт психологии РАН. М., 1995.
При этом под информационно-психологической безопасностью обычно понимают состояние защищенности человека, общества и государства от "вредной" информации, а данная информация характеризуется как не являющаяся конфиденциальной, но обуславливающая необходимость охраны и защиты прав и законных интересов личности, общества и государства в силу возможного вреда, который нанесет этим субъектам ее распространение (применение) <*>.
<*> Бачило И.Л., Лопатин В.Н., Федотов М.А. Информационное право: Учебник / Под ред. Б.Н. Топорнина. СПб.: Юридический центр пресс, 2001. С. 574.
Во-первых, идеологическая безопасность - это состояние защищенности личности, общества и государства от внешних и внутренних информационных явлений, процессов и действий, оказывающих негативное (деструктивное, искажающее, дез информационное) воздействие на интеллектуально-познавательную или чувственную сферу сознания личности, общества, государственных служащих.
Во-вторых, идеологическая безопасность предполагает наличие определенной идеологии, системы иерархизированных ценностей, ориентаций и установок, консолидирующих идей, а равно наличие определенной четкой, прозрачной и взаимосвязанной совокупной программы в экономической, политической (внутренней и внешней), социальной, культурной, образовательной, иных сферах деятельности государства и общества с максимально четким определением общих и отраслевых приоритетов, без их смешения.
Принципы обеспечения идеологической безопасности делятся на общие, особые и специальные. Общие принципы перечислены в Законе РФ "О безопасности". Это: -
законность; -
соблюдение баланса жизненно важных интересов личности, общества и государства;
- взаимная ответственность личности, общества и государства по обеспечению безопасности;

- интеграция с международными системами безопасности.
Особые принципы характерны для всего института идеологической безопасности, к их числу необходимо относить:
- принцип идеологического плюрализма, необязательности государственной идеологии (конституционный принцип - ст. 13); -
сочетание принципа федерализма и жесткой централизации; -
принцип уважения и равенства религиозных и иных предпочтений различных социальных
групп; -
гласность; -
привлечение к сотрудничеству общественности, общественные организации; -
приоритет стратегических (долгосрочных) целей перед иными;
- принцип рациональных целей, приоритет цели экономического и духовного развития общества;
- безусловный приоритет диспозитивного регулирования над императивным; -
сочетание идеологического стимулирования экономики и экономического стимулирования идеологии; -
принцип безусловного уважения многоукладности и самобытности российской культуры и разумного заимствования зарубежного опыта.
Специальные принципы в соответствии с концепцией дуализма в определении идеологической безопасности следует делить на две группы. К первой группе относятся принципы превентивной (защитной) функции: -
принцип закрепления императивных норм только в федеральном законе; -
принцип применения императивных норм только судом.
Ко второй группе следует относить принципы собственно идеологического влияния государства, построения его инфраструктуры и структуры властно-распорядительных отношений:
- принцип подконтрольности и подотчетности Президенту РФ;
- принцип интерструктурности (имеется в виду выполнение функций обеспечения идеологической безопасности всеми государственными министерствами и ведомствами); -
принцип оперативной модернизации идеологии; -
принцип комплексного интернаучного анализа; -
принцип разностороннего информационного обеспечения; -
принцип полного отсутствия императивных норм;
- принцип безусловного преобладания методов убеждения и стимулирования над методами внушения;
- принцип неприменения негласного (внечувственного, неосознанного) влияния;
- принцип соблюдения конституционных принципов свободы мысли, слова, вероисповедания, свободы СМИ и т.д.
Способы обеспечения идеологической безопасности можно классифицировать в зависимости от того, подлежит ли применению императивный либо диспозитивный метод. Если говорить о диспозитивных методах, то к их числу относятся две группы - организационные и информационно-пропагандистские. К числу организационных можно отнести: организационное сопровождение творческих проектов, адресное финансирование, организацию взаимодействия государственных органов, предоставление аналитических обобщений, организацию различного рода акций, направление предпринимателей за рубеж для повышения квалификации и обучения менеджменту, и т.д. Информационно-пропагандистские приемы в общем относятся к методике проведения информационной войны и так называемым технологиям "пиар". Целесообразным представляется разработка комплексных программ влияния, которые можно, в свою очередь, подразделить на нейтрализующие негативное влияние определенного источника; связанные с экономическим стимулированием общества; военные программы; образовательные; культурно-просветительские; научные; демографические; специальные тактические; иные. По сфере действия можно выделить международные, федеральные, окружные, региональные, локальные программы. По направленности и продолжительности - стратегические (долгосрочные), оперативные (среднесрочные) и тактические (краткосрочные). Данная классификация предполагает наличие базовой всеобъемлющей и взаимосвязанной программы.
Угрозы национальной идеологической безопасности можно классифицировать по различным основаниям на внутренние и внешние, намеренные (организованные) и непреднамеренные (стихийные), явные и латентные (скрытые) и т.д. Представляется целесообразным расположить их по степени общественной опасности в порядке убывания:
- враждебная деятельность специальных органов иностранных государств;
- деструктивная организованная целенаправленная деятельность внутригосударственных организаций;
- аналогичная деятельность международных негосударственных организаций (транснациональных корпораций и т.п.); -
острые социальные противоречия, вызванные политическим, экономическим либо иным кризисом; -
отсутствие минимального контроля за информационными потоками в целях обеспечения нравственного здоровья населения;
-
монополизирование СМИ; -
применение некорректных методов идеологического влияния; -
массовое дезинформирование в целях искажения общественного мнения;
- применение внутри страны приемов, характерных для межгосударственного информационного противоборства либо психологической войны с существенным нарушением прав и свобод человека и гражданина; -
создание и функционирование на территории РФ религиозных сект деструктивного толка и иных подобных организаций, практикующих внечувственное воздействие на психику человека, побуждающее его к совершению антисоциальных поступков; -
отсутствие у большинства населения ценностных ориентаций, идеалов, побудительных стимулов к активной деятельности (идеологии); -
иные угрозы.

Дата добавления: 2015-07-19