Модель, лежащая в основе НЛП

Второй аспект исторического вклада Хомского в лингвистику составляет важный урок для моделирования и исследования в НЛП. К этому аспекту относится проверка результатов паттернирования НЛП. Мы начнем с примера.

Когда моделировщик обнаруживает и кодирует паттерн, каким образом он проверяет, существует ли этот паттерн, каковы его предпосылки, и как эти факторы влияют на результат? Это столь же важно для исследователя, не участвовавшего в развитии паттернов, но желающего оценить справедливость сделанных при их построении предположений.

Предположим, что 100 носителям американского английского языка предлагается некоторая последовательность английских слов и их спрашивают, является ли эта последовательность правильно построенным предложением, то есть предложением их языка. Пусть, далее, 50 из них интуитивно полагают, что это правильно построенное предложение, а 50 полагают, что последовательность построена неправильно, то есть не является предложением. Что делать профессиональному лингвисту в такой ситуации? Решит ли он, что здесь нет никакого паттерна? Или он расширит коллектив людей, участвующих в исследовании? Или он объявит, что предложение грамматически правильно с вероятностью 0,5, то есть вероятность того, что предложение правильно, равна 0,5? Хотя все эти ответы в рамках статистической модели понятны, подлинный ответ состоит в том, что ни один из них не верен.

В действительности практически работающий лингвист без самодовольства заявит, что здесь имеется два отдельных диалекта, каждый из которых имеет в своей основе собственное, целостное грамматическое множество формальных правил рекурсии. Он сразу же примется описывать эти основные системы правил, различающие две обнаруженные им целостные грамматики. Описав некоторым способом различия между этими грамматиками, он попытается обнаружить другие лингвистические явления, связанные с этими различиями, которые можно предсказать по правилам, первоначально послужившим для различения диалектов. Его утверждение, что здесь имеется два отдельных диалекта, выдержит испытание или нет в зависимости от его способности обнаружить такие лингвистические паттерны, оправдывающие различение диалектов. Его поведение можно понять лишь в контексте применения дискретного анализа.

Различие между реакцией лингвиста, использующего дискретную модель, и типичными реакциями психолога, использующего в подобной же ситуации статистическую модель, в высшей степени поучительно. Если психолог-исследователь пытается определить, возникает ли некоторое поведение из некоторого конкретного и, предположим, вполне определенного множества условий и обнаруживает, что 50 из 100 человек, поставленных в эти вполне определенные условия, проявляют это поведение, а 50 не проявляют, то он придет к заключению, что никакого паттерна нет (подтвердив нулевую гипотезу), или что вероятность этого поведения в указанных условиях равна 0,5, то есть поведение попросту случайно.

Но, главное, возникает вопрос о парадигме – какова надлежащая парадигма, лежащая в основе НЛП? Мы настаиваем на том, что эта парадигма, происходящая из лингвистики (и в некоторой степени из формальных исследований в определенных областях математики и формальной логики) есть в самом деле самая подходящая известная нам парадигма для того рода исследований, какими занимается НЛП. Обратите внимание на то, что это в конечном счете эмпирический вопрос, а не вопрос предпочтения. По мере развития более утонченного анализа и оценок вопрос о выборе для НЛП дискретной или статистической основной модели может стать значительно серьезнее, чем в настоящее время. Вполне может случиться, что хотя вообще более подходит дискретная модель (например, Теория Автоматов), мы сможем найти специфические ограниченные явления, играющие значительную роль в работе НЛП и лучше всего моделируемые статистической моделью. Например, как представляется наиболее вероятным в настоящее время, некоторые аспекты явлений якорения лучше всего поддаются анализу и оценке в статистической форме.¹⁵

Исследуем сделанное выше предположение внимательно, поскольку его следствия огромны, и от них будет в значительной степени зависеть эффективность всего предприятия. Начнем с формулировки некоторой части парадигмы, действовавшей в ТГ во время создания НЛП и отчетливо соответствующей парадигме, которую мы предлагаем для НЛП. Несомненно, лингвистика придерживается следующего утверждения:

Языковая компетентность есть человеческая деятельность, управляемая правилами.¹⁶

Лингвисты понимают это в том смысле, что предмет, который они пытаются объяснить – это основная система формальных правил, порождающая, вместе с другими паттернами, все правильно построенные последовательности изучаемого языка, и только их – то есть предложения этого языка.¹⁷ Эта основная система связанных между собой и упорядоченных формальных правил и есть языковая компетентность – основа порождения и понимания разговорного языка.

Вернемся теперь к описанной выше ситуации, когда половина популяции, с которой работает лингвист, описывает некоторую последовательность слов языка как правильно построенную – то есть как предложение их языка – тогда как другая половина популяции описывает ту же последовательность как неправильно построенную, тем самым не являющуюся предложением их языка. Как уже было сказано, лингвист немедленно и без колебаний реагирует на это заявлением, что язык содержит два диалекта, и будет искать подтверждения различий между предполагаемыми диалектами.¹⁸

Рассмотрим теперь соответствующий пример из НЛП. Один из излюбленных паттернов исследования в НЛП, подвергаемый проверке несомненно благожелательными психологами, это системы представления (зрительная, слуховая и кинестетическая) и, в частности, движения глаз, указывающие, какая из трех главных систем представления (зрительная, слуховая или кинестетическая) приводится в действие. Допустим, что вы как исследователь заинтересованы в изучении обычным научным способом, справедливо ли предлагаемое истолкование движений глаз.¹⁹

Дата добавления: 2015-12-01