Глава тридцать пятая.

Самой трудной задачей вечера была объявлена операция по выносу из дома скрипки. Сеймур бросил беглый взгляд в сторону своего отражения, поправил бабочку, одёрнул рукава фрака. Кеннет носился по дому радостный, предвкушая момент, когда его позовут на сцену и попросят прочитать отрывок из «Оды меланхолии» Джона Китса. Удивительно, но матери он до сих пор ни о чём не рассказал, вогнав старшего брата в ступор своим поведением. Впрочем, Кенни сам пребывал в шоке от перемен в характере брата, который перестал цепляться к каждому его слову, а потом ещё и предложил разделить на двоих один секрет. Именно этим секретом и было грядущее выступление старшего Бэнкса на сцене во время концерта, приуроченного к выпускному балу. Кеннет загорелся идеей и, не споря, отправился учить нужные строки. Всего лишь четверостишие, не так много. Но Кенни чувствовал себя нужным и важным.
Во время репетиций вытаскивать инструмент из дома было намного проще, хотя бы потому, что уходил Сеймур позже матери, возвращался раньше. С инструментом в руках Дафна старшего сына не видела. А сейчас пройти мимо неё не представлялось возможным. Дафна стояла в прихожей, разглядывала своё отражение в зеркале и время от времени посматривала на часы.
– Сеймур, ты долго ещё копаться будешь? – крикнула.
Бэнкс только-только распахнувший окно, вздрогнул.
– Сейчас, мам! – крикнул в ответ.
Кроули в практически идентичном фраке и с бабочкой вместо привычного галстука стоял на лестнице, прилегающей как раз к окну чужой спальни. Сейчас он поднялся достаточно высоко, оперся ладонями на подоконник и внимательно наблюдал за действиями Сеймура, посмеиваясь тихо над чужой нервозностью. Было в этом нечто удивительное, но ему нравилось играть в спецагента, на которого возложена важная миссия.
– Меня так и надирает затянуть свою песню прямо здесь, – засмеялся Натаниэль.
– Вспоминаешь время серенад в честь прекрасной дамы?
– Что-то вроде того. И искренне надеюсь, что родственники этой самой дамы не вывернут мне на голову ночной горшок со всем его содержимым, узнав, что я отирался поблизости.
– Ты профессионально ломаешь романтичные моменты, – заметил Бэнкс, положив футляр со скрипкой на подоконник. – Это врождённое умение или можно научиться со временем?
– Эксклюзивная черта характера, – отозвался Кроули, забирая из рук одноклассника инструмент. – Поцелуешь меня на удачу?
– С удовольствием.
Сеймур придвинулся к Натаниэлю. Одной рукой оперся на подоконник, второй приобнял Кроули за шею, закрывая глаза и прижимаясь к его рту в поцелуе. Разомкнул губы как будто нерешительно, что, конечно, было больше притворством, нежели реальными мотивами поведения. Высунул кончик языка, мягко проводя им по серединке чужих губ, поглаживая, предлагая впустить его. Натаниэль ухватился за перекладину лестницы, думая о том, что он, наверное, псих, если решился на этот поступок. Целоваться на высоте второго этажа, стоя на лестнице, было не совсем опасно, но довольно экстремально. Голова обещала вот-вот закружиться, а ноги подкашивались.
Бэнкс отстранился на пару секунд, посмотрел на Кроули и снова поцеловал, только на этот раз уже очень коротко, словно поцелуй этот крал с чужих губ, а не всерьёз к ним прикасался.
– Удачи, муза, – прошептал, проведя пальцем по чуть припухшей нижней губе Натаниэля. – И, пожалуйста, довези мою Нэт до школы в целости и сохранности.
– Кого? – усмехнулся Кроули.
– Нэт, – невозмутимо повторил Сеймур.
– Это...
– Ага, сокращённо от твоего имени. Получилось вполне унисекс, потому скрипка на имя, данное ей, не обиделась, – с улыбкой пояснил Бэнкс.
Дверь в его комнату распахнулась, явив миру Кеннета, присланного Дафной. Мать отчаянно боялась опоздать на выпускной вечер, словно это она сегодня покидала стены школы, а не Сеймур.
– Меня здесь не было, – произнёс Натаниэль, подмигнув Кенни, после чего принялся спускаться по лестнице.
Кеннет изумлённо посмотрел на старшего брата, который, по идее, уже давно должен был находиться внизу, вместо этого он сидел в комнате. И не в одиночестве, как показала практика.
– Его здесь не было, – повторил Бэнкс-старший. – Ты ничего не видел. Иначе я выполню своё обещание и сделаю с тобой то, что делают с твоим тёзкой в «Южном парке».
Удостоверившись, что Кроули без проблем спустился вниз и уже добрался до забора, перемахнув через него, Сеймур закрыл окно, надеясь, что за время их отсутствия лестницу никто не заметит и не решит забраться в дом. Впрочем, даже если попытается, у него всё равно ничего не получится, поскольку окно закрывается изнутри.
– Ты скоро спустишься? – спросил Кенни, отмирая.
– Уже спускаюсь, – улыбнулся старший брат, в последний раз бросая взгляд в сторону своего отражения и поправляя волосы. – Идём. Не будем заставлять Дафну ждать.
... Выпускной вечер этого года мало чем отличался от тех, что были у выпускников прошлых лет. Традиции здесь считались нерушимыми, оттого основные аспекты каждого вечера оказывались сходными. Сначала на сцену поднималась директриса, толкала длинную, пафосную речь, в которой неизменной оставалась фраза о самом лучшем, самом любимом выпуске, что навсегда останется в памяти администрации школы и преподавателей. Затем слово предоставлялось учителям, данная обязанность оказалась возложена на плечи преподавателя истории и, что немного удивительно, физкультуры. Впрочем, это легко объяснялось тем, что выпускники, а особенно один из них, в течение всего года достойно представляли футбольную команду школы. Без них спортивный сектор многое терял, и это понимали абсолютно все. После учителей слово предоставили ученикам. В этом году было сделано исключение, и на сцену поднялись одновременно двое. Сеймур и Хантер. Одного из них, несомненно, выделяли за заслуги перед школой в решении тех или иных организационных вопросов, второго за спортивные достижения.
Спейд, несмотря на то, что речь предварительно не готовил, чувствовал себя уверенно и даже в процессе пытался пошутить пару раз. Бэнксу уверенности в себе не хватало, обуревало то самое чувство, что и раньше, когда он принимал участие в конкурсах, а из зрительного зала или из-за кулис на него смотрел отец, и взгляд этот давил, как бетонная плита. Вес её невозможно выдержать, придавит и не оставит следа. На этот раз отца не было, да и не могло быть поблизости. Зато в зале находилась Дафна. И Селина. Кажется, они даже заметили друг друга, но Дафна презрительно отвернулась, а экс-миссис Кроули не придала значения этой встрече. Она вообще ратовала за мир, не собиралась воскрешать прошлое, поскольку сама давно отпустила всё, что связано с именем Трэнта Бэнкса. Хельга Линдберг в зале тоже присутствовала. Сеймур успел поговорить с ней до начала торжественной части. Она обняла Бэнкса и пожелала удачи. На секунду ему показалось, что Хельга обо всём догадалась. Знает, что сегодня он появится на сцене не только, как один из выдающихся учеников, которому доверили произнести слова благодарности в адрес учебного заведения, но и в составе новоиспечённого бэнда.
Выступление их группы, если, конечно, можно было назвать это «предприятие» группой, в списке номеров попало в самый конец, став заключительным. Этого возжелала Дарси, Бэнкс с ней спорить не стал, поскольку по глазам, без лишних слов понял, что новенькая задумала нечто такое, после чего сцена другим людям уже не подойдёт.
В последние несколько учебных недель они усердно готовились к выступлению, всё свободное время уделяя грядущему мероприятию. Джульетта в этом плане оказалась невероятно придирчивой, и ещё она отлично подходила под определение «трудоголик». Вэнс старался во всём своей девушке соответствовать, потому таких борцов за качество игры и исполнения оказалось уже двое. Со временем к ним подтянулись и Вэнди с Хантером. Спейд нашёл реальный стимул для того, чтобы подтянуть уровень своей игры, младшая Райли просто загорелась идеей.
Не сказать, что сестра Вэнса была девушкой до безумия тщеславной, но ей хотелось чего-то такого. Вероятно, того, что принято называть «признанием». И теперь у неё появился реальный шанс предстать перед учениками школы в качестве самодостаточной личности, а не только в качестве подружки капитана школьной команды по футболу.
Бэнксу и Кроули ничего не оставалось, кроме как примкнуть к лагерю настроенных позитивно.
Когда Дарси впервые запела, все поняли, почему она так отчаянно рвалась на сцену, считая, что только своим вокалом способна вытащить мероприятие из пропасти. Она нисколько свои заслуги не преувеличивала, хотя открыто никогда вокальными данными не кичилась, а они у неё оказались выдающимися. Сопрано, три октавы, умение закрывать ноты гроулом, начиная уже следующую строку мелодичным пением. Когда она встала у микрофона, собираясь запеть на одной из репетиций, Вэнди не удержалась от многозначительного хмыканья. Что скрывать, Сеймур сам не ожидал от новенькой ничего поразительного, предсказывая разве что милое попадание между нот с дальнейшей попыткой доказать, что это отличное пение, а не только поползновение в его сторону. После того, как Джульетта продемонстрировала свои умения, стало понятно: она могла и самостоятельно создать достойный номер, с одной лишь фонограммой, без помощи посторонних. Чтобы окружающие прониклись, ей достаточно было только открыть рот и спеть пару строк, после этого вокал захватывал в свои сети и не позволял вырваться до тех пор, пока в зале не наступит тишина. Бэнксу казалось, что новенькая и без микрофона могла вытянуть свою партию. Да и вообще... Несказанно удивляла такая способность перевоплощаться. Когда Дарси разговаривала, голос у неё был не сказать, что очень выразительный, довольно тихий. Но сцена будто раскрепощала и давала девушке уверенность в своих силах.
Сейчас Джульетта, как и все остальные участники, сидела в зале, оживлённо переговариваясь о чём-то с Вэнсом, находившимся рядом. Дарси не обманула, и на выпускной бал пришла вопреки традиции не в платье, а в неизменных кожаных штанах, корсете и удлинённом пиджаке, который отдалённо напоминал фраки всех остальных непрофессиональных музыкантов, которые собирались выступать вместе с новенькой. Отличилась разве что Вэнди, которая надела юбку, чулки, которые наводили на мысли вовсе не эротического толка, а о неформалах, поскольку один из них был целым и полосатым. Чёрно-зелёным и, кажется, из плотной ткани. Второй прозрачным, капроновым, с многочисленными дырами, словно младшая Райли самостоятельно продирала этот чулок. Пиджака у неё вообще не наблюдалось, только короткое болеро и кожаный топ. К счастью, с боевой раскраской никто из девушек не экспериментировал, накрасились они естественно, не возвращая Сеймура своим внешним видом во времена общения с Роджером. Не было густо подведённых глаз, не было чёрной помады, митенок или ошейников. Только чёрная одежда.
Справившись со своей речью, Сеймур занял место рядом с Натаниэлем и крепко сжал его ладонь, ища поддержки. До их выступления оставалось ещё приличное количество времени. Концерт в честь выпуска только начинался, а это могло означать, что теперь, перед основным весельем, всех ожидает два часа страданий и боли, поскольку уровень самодеятельности у многих, несмотря на многочисленные репетиции, не особо возрос, так и оставшись в пределах школьного минимума, без поползновений в сторону стремительного прогресса.
– Волнуешься? – тихо спросил Кроули, стараясь не особо шуметь, да не демонстрировать открыто пренебрежение к чужим выступлениям.
Несмотря на то, что номера ему не особо нравились, он всё равно склонялся к мысли, что люди, решившие подняться на сцену, достойны уважения. Они ведь изначально понимали, что к их показательным выступлениям многие отнесутся без особого энтузиазма, даже с пренебрежением. Кроме того, в мероприятиях подобного толка были некоторые негласные нюансы и требования, которые следовало соблюдать.
Умиляться и хлопать, независимо от того, как воспринял номер, потому что здесь, как нигде, важен фактор отдачи, а строится он на взаимных договорённостях. Похлопаешь ты – похлопают потом и тебе. Стоило проявить немного лицемерия и наградить выступающих хотя бы за старания, если их номера окажутся по качеству ниже среднего. В принципе, Натаниэля не так уж отталкивала концертная программа, она просто казалась скучной и стандартной. Все пели песни о школе, высказывали свои благодарственные слова в адрес учебного заведения и преподавательского состава. Одна из девчонок расплакалась. То ли предварительно глазные капли применила, то ли действительно чувства переполняли. Во второе, правда, верилось с большим трудом, но могло быть и иначе.
– Есть немного, – честно признался Бэнкс, которого и после произнесения речи-обращения потряхивало.
Он не представлял, что будет делать, оказавшись на сцене с инструментом в руках. Не оставляло ощущение, что он основательно запорет всем номер, стоит только коснуться струн смычком, как зал наполнит дикая какофония, и он уже не сможет играть так, как играл только для Кроули, когда они находились в кромешной темноте. Он чувствовал себя странно, приходя к выводу, который вовсе не был открытием, но сейчас ощущался особенно остро. Когда в зале вспыхнет свет, он увидит сотни глаз, направленных в его сторону, а это не равнозначно игре для одного человека, который всегда поймёт и поддержит. Самое страшное, что среди них находится Дафна, а она в плане мнения об игре старшего сына всегда соглашалась с Трэнтом. Если разобраться в вопросе, то она во всех вопросах солидарна с покойным мужем. В знак протеста против игры может подняться и покинуть зал. Вряд ли это станет для Сеймура ударом, раз уж он изначально готов к подобному повороту событий, но настроение подпортит основательно.
В отношениях с матерью вроде бы наступил штиль, о разговоре они больше не вспоминали, старательно избегая этой темы. Когда Бэнкс разговаривал с Натаниэлем по телефону, сидя в гостиной, Дафна делала вид, что ничего не замечает, но, кажется, к Кроули всё равно тёплых чувств не испытывала. Сеймур старался не обращать на это внимания, поскольку уже давно провёл переоценку ценностей в своей жизни, расставил приоритеты и понял, как поступит в случае, если ему снова поставят ультиматум, приказав выбрать кого-то одного.
Нет, он не был одним из тех безголовых существ, что готовы бросить семью, прикрываясь «любовью», бежать на край света, не окончательно убедившись в силе своих чувств. Он не испытывал ненависти к матери, не планировал изощрённо трепать ей нервы, стараясь самоутвердиться за чужой счёт. Он просто понимал, что так получилось. Выбирая между Кроули и матерью, он остановится на первом варианте. Может, решение далось ему не так просто, но оно было взвешенным и на сто процентов обдуманным. Несомненно, Бэнкс питал тёплые чувства к матери, но не собирался подчиняться её желаниям – разрушить его счастье.
– Почему? – уголки губ Натаниэля чуть приподнялись, но улыбка не была снисходительной.
– Потому что здесь много людей, и все они будут на меня смотреть, – признался Сеймур, покаянно склонив голову. – Я не знаю, как всё получится в реальности, но в мыслях уже столько всего успело появиться, что хочется ею побиться о стену, только бы больше не было этого ужасного состояния.
– Это нормально. Признаться, я тоже чувствую себя не очень уверенно. Но всё же надеюсь на лучшее.
– Кажется, мы остались единственными, кого предстоящее выступление до сих пор напрягает, – усмехнулся Бэнкс. – Все остальные участники группы бодры, довольны жизнью и предвкушают успех. Конечно, это ведь не с их соло начинается выступление.
– Ты сможешь. Я верю в твои силы, – заверил Кроули, на время прекращая разговор и отвлекаясь, чтобы наградить аплодисментами других выступающих.
... Время «Х» приближалось неумолимо. Сеймур, лично принимавший участие в составлении списка номеров участников концерта, позже утверждённого администрацией школы, понял, что осталось совсем немного до их выхода в тот момент, когда на сцену поднялся глава клуба любителей поэзии со своей поэмой, посвящённой школьным годам. В первом варианте программы именно этот номер знаменовал собой закрытие, теперь право стать последними по праву перешло к Дарси и компании. Джульетта, Вэнс, Хантер и Вэнди, сидевшие в противоположной от Бэнкса и Кроули стороне зала поднялись со своих мест, чтобы пробраться за сцену. У двери старший Райли обернулся и сделал знак своим одноклассникам, чтобы тоже не сидели на месте, а поторапливались.
Сеймур повертел головой, пытаясь отыскать в зале младшего брата, поманил его пальцем и тоже выскользнул в боковую дверь, догоняя Натаниэля, уже успевшего выйти в коридор.
– Ну, что? – поинтересовалась Дарси, когда все собрались за кулисами. – Сделаем этот вечер незабываемым?
– Думаешь, у нас получится? – усмехнулся Хантер, успевший снять с себя фрак и обвязать его вокруг пояса.
Ему казалось, что в строгом костюме и с бас-гитарой в руках он будет смотреться глупо. Нынешний наряд был неформальным, так что никакого диссонанса не возникало. Вэнди уже успела припасть к своей любимой гитаре и достать из кармана медиатор, которым планировала играть.
– Уверена, – отозвалась Джульетта.
– Как и я, – хмыкнул Вэнс.
Он со своим фраком поступил так же, как и Спейд. Помимо этого ему пришлось расстегнуть рукава на рубашке и немного закатать их. В руках у него уже были барабанные палочки, те самые, купленные взамен испорченной пары. Барабанная установка на сцене имелась, как и микрофоны. Все остальные инструменты всё это время пролежали в отдельном кабинете, запертом на ключ, которым Сеймур воспользовался, в последний раз пустив в ход своё служебное положение, время которого подошло к концу.
Но Бэнкс об этом нисколько не жалел, предвкушая новую, радостную жизнь, что начнётся у него после окончания школы. И в которой, несомненно, будет Кроули.
– Только не удивляйтесь особо, когда на вас что-то упадёт, – предупредила Дарси, одёргивая полы пиджака.
– Упадёт? Ты о чём? – удивился Хантер, которого чужое заявление насторожило.
– Секрет фирмы, – заметил Райли, обняв Джульетту.
Она изобразила загадочную улыбку на лице. Сеймур и Натаниэль переглянулись, вспоминая репетицию, во время которой Кроули впервые довелось спеть. И последнее замечание Дарси, которая записала нечто в ежедневник, предварительно спросив у Райли об аллергии на розы.
В концепцию это отлично вписывалось.
– Вспомни текст песни, и всё сразу встанет на свои места, – посоветовал Бэнкс, обращаясь к капитану школьной команды по футболу.
– Лепестками, надеюсь? – уточнила Вэнди.
– Разумеется, – ответила Джульетта. – Мне бы и в голову не пришлось целыми цветами всех засыпать.
– А как ты это провернула? – удивился Натаниэль.
– Ещё один секрет фирмы, – заметила Дарси, ухмыльнувшись. – Но вообще-то отец посодействовал. Понял, что дочь первый и последний раз из школы выпускается, потому и помог.
– Пора, – решительно произнёс Вэнс, заметив, что свет над сценой приглушили.
– Да, – вздохнул Бэнкс, крепко сжав в ладони смычок.
Его теперь по-настоящему колотило, это была не мелкая дрожь, а настоящий страх и ужас, потому что реальность надвигалась неумолимо, предлагая ему сделать выбор: опозориться или же выступить достойно. Пусть это не престижный международный конкурс, а всего лишь выпускной вечер в школе... Он всё равно не должен был опозориться. Хотя бы потому, что рядом находились люди, верившие в его успех. В зале – госпожа Линдберг, рядом, на одной сцене – Кроули.
– Знай, я всегда рядом. Лишь услышь мой шёпот в темноте, – тихо-тихо произнёс Натаниэль, перехватив Бэнкса на секунду.
Улыбнулся и поспешил на сцену.
Свет над ней потух окончательно, как и в зале. Люди начали перешёптываться, не очень понимая, что происходит, поскольку о трюках с освещением никто не предупреждал. Это была импровизация в некотором роде. Так решила Джульетта, заявив, что изначально стоит слушателей и зрителей заинтриговать.
Довольно много времени было потрачено на то, чтобы научиться выходить на сцену в кромешной темноте. Поскольку до глубокой ночи им здесь задерживаться не разрешали, приходилось справляться подручными средствами. Дарси завязывала одноклассникам и сестре Вэнса глаза, и в таком положении они старались пройтись до того места, где им следовало оказаться в момент, когда вспыхнет свет. Неплохо натренировавшись за время репетиций, до своих мест все благополучно добрались, и вот теперь-то...
Теперь наступило самое страшное для Сеймура. От него зависело, как долго зал пробудет в темноте. Ему следовало перебороть свои страхи и начать играть.
«Знай, я всегда рядом», – загорелись огненными всполохами в мыслях чужие слова, и стало легче.
Моментально.
Глубоко вдохнув, он решил переходить к активным действиям. Вскинул скрипку, устроив её на плече, взмахнул смычком, начиная играть. Правда, первым делом шло не вступление к той песне, что они собирались исполнять все вместе, а привычная уже «Memories», которую Бэнкс, кажется, и с закрытыми глазами мог исполнить. В воздухе повисли первые звуки грустной мелодии, а свет загорелся, выхватив из темноты только фигуру Сеймура. В зал Бэнкс старался не смотреть, но прекрасно ощущал на себе сразу два взгляда. Один удивлённый, второй одобрительный. Ему казалось, что ещё немного, и с ним случится то самое, что иногда происходило раньше. Ноги откажутся держать, и он прямо здесь рухнет на колени перед толпой, в ушах же снова прозвучит голос отца, напоминающий, кто здесь ничтожество, а кто – гений.
Но ничего подобного не происходило. Сеймур зажмурился, сосредоточившись на музыке, вспоминая момент в комнате, когда они находились там вдвоём с Натаниэлем. Смычок летал в его руке, соединяясь со струнами в едином порыве, выливая на слушателей эмоции, переживаемые самим Бэнксом.
В воздухе царила меланхолия, большинство людей, присутствующих в зале, приготовилось услышать грустный, эмоционально тяжёлый номер, но в этот момент Сеймур резко изменил тактику игры, и вместо печали, свойственной предыдущему творению, повеяло чем-то... жизнеутверждающим, наверное.
В игру вступили остальные участники наскоро сколоченного бэнда, игравшие удивительно профессионально, вспыхнул яркий свет, заливающий всё пространство, и над залом пронёсся голос Дарси, подхватившей свою партию.
Вот Джульетта по манере исполнения была как раз тем человеком, которых принято называть настоящими профессионалами, потому что стоило только начаться песне, как она моментально позабыла обо всех неприятностях, о том, что в этой школе её поддерживать некому, потому никто не станет радостно орать просто из солидарности, подбадривая. Все будут судить ещё строже.
I feel my heart explode to particles,
Love is always here and I told you so.
Restless in dreams, love carved in stone,
This rhapsody of life in a way, I guess, we all know it...
Дарси это совершенно не мешало. Она не сжималась в комок, уходя от чужих взглядов, она делала своё дело и искренне этим наслаждалась. Голос, мощный, чистый, не испорченный сигаретами, разносился по залу, заполняя собой все уголки. И, глядя на Джульетту, энтузиазмом и восторгом от происходящего заражалась вся команда.
Hand in hand we stand while we watch you flow,
Heaven can you help us where we can't go?
Здесь уже вступил Натаниэль, с которым Дарси честно поделила текст. Второй куплет они должны были исполнять уже в два голоса, только на первом пели по очереди. Словно сначала они каждый сам по себе, а дальше сливаются в одно целое.
Воспользовавшись тем, что микрофоны находились близко друг к другу, Кроули и Джульетта действительно взялись за руки, оставив стойки в покое и сосредоточившись преимущественно друг на друге. На секунду у Сеймура даже промелькнула искра ревности, но потом он посмотрел на Натаниэля, перехватил улыбку, адресованную только ему, и понял, что ревность здесь абсолютно бессмысленна. Игра, шоу, визуализация того, о чём пелось в песне. Только и всего. Просто и Дарси, и Кроули оказались неплохими актёрами, которые могли продемонстрировать чувства друг к другу, при этом думая о своих вторых половинах.
Covered by roses
When this dance is over,
We all know all beauty will die.
The choirs have awoken,
Left no words unspoken.
Remember you as long as I can,
Hold you in my arms all night
And spill the wine until the end.
We all have our place in time,
Need to live every moment

We built our castles high, turned our dreams to gold,
We took the blows with pride, went through it all.
The dawn is closing in, new tales are told,
This rhapsody of life in a way, I guess, we all know...
Здесь они пели вместе, уже разойдясь в разные стороны, но при этом продолжая время от времени смотреть друг на друга. Дарси издевалась над микрофоном, как хотела, умудряясь уверенно не только стоять, но и танцевать на высоких каблуках. Натаниэль в выражении своих чувств оказался несколько спокойнее, но он никогда и не участвовал в мероприятиях подобного рода, это Джульетта в прошлой школе была задействована почти в каждом мероприятии, оттого и научилась вести себя на сцене, как профессионал. Единственное, чего она не делала, так это не хлопала сама, призывая зрителей поддержать их выступление, но этого, кажется, и не требовалось, поскольку публика сама прониклась. Выпускники и их родители поднимались со своих мест, некоторые ученики, позабыв о присутствии поблизости представителей администрации школы в полном составе, доставали зажигалки и подсвечивали ими темноту зала, как на концертах профессиональных исполнителей, некоторые школьницы даже начали танцевать.
Сестра Вэнса играла так, что могла легко тягаться со знаменитостями. Хантер один раз лажанул, но это всё равно не перекрыло общего восторга. О Вэнсе и речи не было. Он настолько ответственно подошёл к делу ради счастья Дарси, что мог без промедления идти на прослушивание, не сомневаясь в том, что получит место ударника.
For all we are is falling stars in the night,
A blinding light raging down from the sky.
The rise and fall, the rhapsody of our lives,
It's all we know, we've got to let go...
Эти строки Дарси пропела уже в одиночестве. Это не было импровизацией, скорее мерой предосторожности, о которой они с Натаниэлем договорились заранее, поскольку Кроули и сам понимал прекрасно, что высокие ноты не вытянет, а запороть песню своим вмешательством не хотелось. К тому же имелось одно обстоятельство, в соответствии с которым ему следовало оставить микрофон, уступив его другому человеку.
Натаниэль, слушая чужое пение, чуть опустил голову, так что волосы занавесили лицо, а на сцене появился Кеннет. Его причастность к выступлению удивила Дафну не меньше, чем игра старшего сына. Вдова Трэнта и предположить не могла, что Сеймур брата втянет в свою авантюру. Но не сказать, что ей это не понравилось. Глядя на сына, она испытывала некое чувство гордости за него. Она давным-давно не слышала игру Сеймура, потому даже представить не могла, что он способен быть таким эмоциональным, таким вдохновлённым. И играть не хуже, а то и лучше покойного отца. Во всяком случае, теперь она воспринимала всё иначе, не проводя между ними параллели, потому что ничего похожего, кроме внешности у отца с сыном не было.
А талант им природа даровала разный. Они оба играли на скрипке, но Трэнт делал это заученно, не выходя за рамки, а Сеймур импровизировал.
She dwells with beauty, beauty that must die,
And joy, whose hand is ever at his lips.
His soul shall taste the sadness of her might
And be among her cloudy trophies hung...
Ещё до того, как Кенни начал озвучивать свой текст, а музыканты, обменявшись взглядами, сосредоточились на своих партиях, надеясь, что всё пройдёт без проволочек, случилось то, о чём предупреждала за кулисами Джульетта, с потолка полетели лепестки роз. Сначала по два-три листочка, а потом всё больше.
Голос Кеннета слегка дрожал. Он не привык выступать перед широкой аудиторией, потому всё, что происходило в зале, его удивляло, изумляло. Глаза расширились от восторга, а ладони вспотели, но Кеннет всё равно произнёс текст без запинки, вызвав улыбку умиления у матери. Дафна посмотрела по сторонам, снова наткнулась взглядом на Селину Кроули. Та даже не обернулась, увлечённая действом, происходящим на сцене. А Дафна неожиданно улыбнулась, вспомнив историю своей жизни. Подумала о тех чувствах, что Трэнт испытывал к этой женщине, а тогда ещё юной девушке.
Подумала и решила отпустить свою злость, чтобы больше не тонуть в ней, начав жить по-новому.
Она смотрела на сына Селины, который стоял здесь же, заметила те взгляды, которыми они обменивались с Сеймуром, и улыбнулась вновь. Быть может, то, что они встретились – попытка исправить ошибку прошлого? Может, они должны сделать то, чего в своё время не сделали Селина и Трэнт? Может, они должны быть вместе и никогда не расставаться?
Очень может быть.
Covered by roses
When this dance is over,
We all know all beauty will die.
The choirs have awoken,
Left no words unspoken.
Remember you as long as I can,
Hold you in my arms all night
And spill the wine until the end.
We all have our place in time,
Need to live every moment. (с).
Последний припев Дарси и Кроули допевали уже вместе, встав у одного микрофона. Оба яркие, молодые, радостные и полные надежд они пели, не замечая ничего. Они выглядели счастливыми, как и все остальные ученики, находившиеся на сцене.
Вэнди Райли приблизилась к своему парню, прижалась к нему плечом, и они играли теперь стоя рядом, время от времени обмениваясь счастливыми взглядами.
Сеймур не сомневался, что, как только они скроются за кулисами, Джульетта повиснет на шее своего ударника, который старался ради успеха предприятия за десятерых. А Хантер может даже и не дождаться этого момента, поцеловав Вэнди прямо на сцене.
А он и Натаниэль...
Бэнкс снова посмотрел в сторону Кроули. Тот пел с закрытыми глазами, но, почувствовав на себе взгляд, распахнул их, ресницы взметнулись вверх, на губах появилась многообещающая улыбка. Сеймур резко взмахнул смычком, скрипка «вскрикнула» в последний раз и замолчала. Вместе с ней стихли и все остальные инструменты, а зал взорвался аплодисментами. Позволил себе пару раз хлопнуть в ладоши даже хмурый Сет, которого не очень-то тепло приняли с его поэмой. На фоне этого парень отчаянно меланхолил, и даже слова Ивонн не могли убедить его в обратном.
После того, как он посмотрел номер своих неприятелей, стало совсем «хорошо», но глава клуба любителей поэзии старался держать себя в руках.
– Ребята, – произнесла Джульетта, отходившая от микрофона на время, но сейчас вновь вернувшаяся к нему с коробкой в руках. – Я бы хотела сказать пару слов. Если честно, я никогда не любила произносить пафосные речи, потому и сейчас не стану надолго вас задерживать. Несмотря на то, что я пришла в эту школу не так давно, не со всеми успела подружиться и даже, в некоторых случаях получила холодный приём, я искренне благодарна вам за то, что вы есть. За то, что несколько недель моей жизни прошли в вашей компании. И за то, что у меня появилась возможность подарить вам несколько приятных минут своей песней. А потому я тоже хочу внести немного волшебства в вашу жизнь. Загадывайте желание, дорогие, и будьте счастливы все-все, без исключения.
С этими словами Дарси открыла коробку, и несколько десятков разноцветных бабочек вырвались на свободу, полетев в зал.
Одна из бабочек приземлилась на руку Вэнди. Она переглянулась с Хантером, улыбнулась ему и потянулась за поцелуем, не дожидаясь, когда закроется занавес, а они окажутся без наблюдателей. Вэнс, оставивший ударную установку, подошёл к Джульетте, обнял её за талию. Девушка запрокинула голову, прижавшись затылком к плечу Райли. Он наклонился, тоже целуя её.
– Продолжим флэшмоб? – поинтересовался Кроули, вновь незаметно подобравшись к Сеймуру.
– Боюсь, что окружающие не поймут, – ответил тот. – Хотя, я бы не отказался.
– Тогда...
– Что?
– Давай сбежим от них? – предложил Натаниэль.
– А давай, – ответил Бэнкс, положив скрипку на край сцены.
Жестом показал младшему брату, чтобы тот забрал инструмент и, ухватив Кроули за руку, поспешил за кулисы.

* * *

На песке догорели остатки нот, ветер разметал пепел, а по берегу, держась за руки, шли двое. Они о чём-то оживлённо переговаривались и смеялись. Потом замерли, глядя на солнце, поднимавшееся над городом и знаменовавшее наступление нового дня.

28.03.2014 - 28.04.2014

Дата добавления: 2015-12-01