Глава тридцать первая.

Книги по психологии, попадавшие в руки Вэнса Райли, чаще всего оказывались подозрительно похожими друг на друга, как близнецы, копировавшими одни и те же советы, разве что обложки были разными. В большинстве случаев, подобные пародии на книги приносила домой мать Вэнса, но не потому, что реально увлекалась данным чтивом и пророчила себе лавры великого знатока человеческих душ, а потому, что ей на работе знакомые подсовывали «трактаты о жизни». Миссис Райли бросала их на стол в гостиной, не читая, и аргументировала это тем, что ей насильно вручили это дерьмо. Мать Вэнса и Вэнди никогда особо не скрывала своего отношения к книгам, которые написаны этакими знатоками жизни, что дальше собственного носа не видят. Да и коллегам потом честно говорила, что они активно пиарили ей какую-то хрень, которую человек здравомыслящий в руки никогда не возьмёт. Коллеги обижались, но не теряли надежды – заполучить в свою «секту» ещё одного члена. Миссис Райли оставалась неприступной крепостью, игнорируя всё, что ей подсовывали. Она приносила книги, оставляла их на столе, через несколько дней уносила обратно, даже не открывая. А вот Вэнс время от времени любил пролистывать книги, но не потому, что они казались ему трактатами, которыми стоит руководствоваться в повседневной жизни. Они больше напоминали ему очередной ситком или телешоу, в котором снимаются одни и те же актёры, шутки похожи, повороты сюжета можно предугадать с самых первых минут просмотра. Обычная жвачка для мозга, какой много, просто разные вариации. Одни дрочат на глянцевые журналы, считая, что именно там – настоящая жизнь, только там идеал, к которому нужно стремиться, а без «яблочного» телефона жизнь не удалась. Другие, напротив, считают, что истинную жизнь показывают только в телевизионных шоу для домохозяек, где вечные скандалы, интриги, расследования. Измены, предательства. Сын – наркоман, дочь – проститутка, муж – профессиональный игрок в покер, который спустил все деньги, семье не на что жить. Так давайте посочувствуем несчастному семейству. Вэнс не сочувствовал, просто переключал канал и забывал об истории этой семьи, поскольку был уверен, что на другом канале увидит страдальцев в ином амплуа. Поскольку ни для кого не было секретом знание, что все эти шоу, по большей части, постановочные, нет никаких реальных трагедий, есть хреново сверстанный сценарий и отвратительная актёрская игра. Те, кому в жизни действительно приходится несладко, предпочитают о своих трабблах умалчивать, а не трясти грязным бельём перед лицами окружающих людей, не говоря уже о сомнительной известности на всю страну. Третий тип людей поглощал жвачку для мозга с самым мрачным наполнением, а именно новости, в которых неизменно говорилось, что всё всегда плохо. Так и жили. Вот матери Вэнса довелось общаться с теми, кто считал, будто человек, не посещающий психолога, странный и вообще, как будто неполноценный. Это было глупо, но девы вцепились в своё мнение и отстаивали его так, словно какой-то вандал покусился не на их книжонки, а на статую Свободы, планируя снести её в самое ближайшее время.
Вэнс ничего не имел против увлечений, но некоторые из них считал нереально пришибленными. Вот психология как раз к таким относилась. Потому, узнав, что мать Спейда реально этим увлекается и пытается всю семью приучить к подобной тактике решения проблем, Райли даже искренне однокласснику посочувствовал. Если бы его мать этим увлекалась, он бы считал, что живёт в аду, не меньше.
Курс ориентирования даром для Вэнса не прошёл. Врачи прописали ему полный покой, а потому целую неделю Райли провёл дома. Почти ничего не делал, только сидел в гостиной, поедал шоколадные батончики и читал очередную порцию книг, которую приносила домой его мать. Она однажды на полном серьёзе посоветовала смять пару страниц и оставить на них следы, предварительно вымазав пальце в шоколаде или в масле, предположив, что, возможно, после этого от неё отстанут. Поймут, что она настоящий вандал, который не ценит ТАКИЕ книги, после чего перестанут навязывать свои интересы. Миссис Райли на досуге предпочитала вязать свитера, не ахти какие, но по дому носить – вполне годились. Может, без изысков, но зато тепло. И это хобби ей нравилось сильнее, чем рассуждение о сознательном, бессознательном, мужчинах родом с Марса и дамах, прилетевших с Венеры.
Единственная мысль, которая Вэнса из всех книг больше всего зацепила, заключалась в том, что во всём, даже в плохом, нужно искать хорошее. В настоящее время подобная позиция была ему близка хотя бы тем, что он из действительно плохой ситуации смог извлечь для себя некоторую выгоду. Подвернув ногу, он получил возможность не посещать занятия, освобождение от физкультуры и избежал выговора от директрисы. Насколько Вэнса знал, досталось только Кроули, да и то – не сильно, поскольку за него вступился староста. Кто-то в этом разве сомневался? Райли с самого начала понимал, что там без Сеймура не обойдётся. И директриса сменит гнев на милость, поскольку считает Бэнкса одним из самых ответственных людей на свете. Если он говорит, что такого больше не повторится, и всё получилось случайно, значит, так и есть.
Натаниэль позвонил напарнику по соревнованиям сразу после головомойки и назвал Вэнса чертовски удачливым сукиным сыном. Райли только посмеялся, получив такую характеристику в свой адрес. Но в данной ситуации склонен был согласиться с мнением Кроули. Ему реально повезло.
Неделя неожиданного отдыха позволила Вэнсу основательно расслабиться, потому теперь он не мог точно ответить на вопрос, хочет ли обратно в школу? Или без неё ему намного лучше живётся? Кажется, правильный ответ напрашивался сам собой, если бы не одно обстоятельство. Высокое, блондинистое, откликавшееся на романтичное имя Джульетта. Всю неделю, что Райли провёл дома, они общались по интернету, а теперь вот предстояла очередная личная встреча.
Поскольку Вэнс подвернул ногу, его оставили без автомобиля, заявив, что в таком состоянии он за руль не сядет. Райли пришлось смириться с окончательной потерей личного транспортного средства и вставать раньше обычного. Если Вэнди могла без проблем прокатиться на автобусе, то старший брат предпочитал такого счастья избежать. Да и опять же пытался искать положительные моменты во всём. Так, например, пришёл к выводу, что пешие прогулки – это полезно. Он сможет насладиться чистым воздухом, красотами утренней природы и сбросит лишние килограммы, которые наел во время спонтанных каникул. Последнее, конечно, было из области фантастики. Не сам процесс похудения, а появление лишних килограммов, которые даже в перспективе не обозначились. Сбрасывать было попросту нечего.
На парковке в это время было тихо и очень... просторно. Вэнс никогда бы не подумал, что в характеристике применит данное слово, но все другие под ситуацию не подходили, это же идеально вписывалось, поскольку здесь действительно было просторно.
Наверное, он настолько соскучился по учебным будням, что сегодня пришёл сюда так рано, насколько это вообще было возможно. В принципе, до занятий здесь могли собираться футболисты, чтобы провести очередную тренировку, но сегодня и их не наблюдалось. Вообще никого. Школа выглядела сонным царством, на территорию которого Райли забрёл по ошибке, просто выбрал не ту дорогу, свернул не в ту сторону. Возможно, впервые в жизни эта школа ему понравилась, просто так, без определённых причин, одним лишь фактом своего существования. Кто бы мог подумать? Явно не сам Вэнс, для которого посещение школы приравнивалось к принудительной обязанности, самой мерзкой из всех возможных.
Услышав знакомый шум, Райли резко обернулся и с удивлением обнаружил, что на парковке находится уже не в одиночестве, а в компании мисс Дарси. Она сняла с головы защитный шлем, мотнула головой, чтобы пряди легли более или менее ровно, ухватила свою сумку и бросилась к Вэнсу. А он основательно подвис, потому что никогда прежде его появление не вызывало ни у кого такого восторга, если, конечно, он в чужих реакциях не ошибся, и это действительно был восторг, а не что-то другое.
– Привет, – радостно выдала Джульетта, повиснув у одноклассника на шее и не видя в этом ничего зазорного.
Да и чего бы? В конце концов, так сложилось, что в новом коллективе она осваивалась без особых успехов, с девушками предпочитала держать дистанцию, вспоминая неудачный опыт прошлой школы, парней запоминала и того хуже, потому что они постоянно менялись, неизменным оставался лишь один состав, который посещал вместе с Дарси абсолютно все уроки.
Тандем Бэнкс и Кроули держался особняком, причём всегда, Хантер общался или со своими футболистами, или с сестрой Вэнса, которая, как выяснилось, была его постоянной девушкой. И был Райли. То есть, его-то как раз в последнюю неделю в школе не было, и это Джульетту печалило, потому что в такие моменты она чувствовала себя одиноко, а она не привыкла к одиночеству. Нет, конечно, она не трещала без умолку, пытаясь прополоскать мозг собеседнику, не рассуждала целыми днями о модных шмотках или же, напротив, о том, что устарело. При её профессиональной деятельности это считалось едва ли не святой обязанностью. Как и Вэнс, Дарси попала в категорию тех, кого судят по роду занятий, а тупая модель-блондинка была едва ли не самым устойчивым стереотипом из всех, рядом с которыми меркла и анорексия, и «голубизна». И всё остальное, что так старательно приписывала Райли до того, как появилось его женское отражение, принявшее на себя новый удар. Джульетта, сбежавшая из прошлой школы по причине ещё более мерзких слухов, на новые не обращала внимания, сосредоточившись исключительно на получении знаний, если в школе, незадолго до выпуска, вообще могли рассказать что-то новое и интересное. По всем предметам шло исключительно повторение и закрепление материала. Новое и интересное должно было появиться уже в колледжах и университетах, а в школе основным событием считался теперь выпускной вечер, на котором все, кажется, помешались.
Девушки уже сейчас начинали обсуждать наряды, словно их со дня на день должны были согнать в актовый зал. Дарси слушала и откровенно скучала. Она знала, что в этот день ничего особенного надевать не станет. Парикмахер, стилист – это всё мимо. Платье, чрезмерно яркий макияж и украшения, которым место на ёлке – тоже мимо. У Джульетты в планах был иной наряд. А ещё не давали покоя мысли о том, что ей хочется принять участие в финальном концерте, пусть даже к нему все относятся с пренебрежением, а староста – прежде всего. Дарси довелось слышать один из разговоров Сеймура с Натаниэлем, в котором староста жаловался, насколько жалко и ничтожно будет смотреться задумка директрисы, поскольку получилось с концертом нечто странное. Все действительно талантливые ученики предпочли уйти в тень, сливаясь с окружающей обстановкой, зато бездарности ухватились за возможность поблистать на сцене, получив пару минут славы.
Джульетте почему-то стало жаль директрису, возлагавшую на концерт большие надежды. Но своими силами Дарси вряд ли могла ситуацию исправить, потому пока пребывала в раздумьях, прикидывая, разрабатывая варианты и желая кое-что спросить у Бэнкса. Помня его отца, она и о самом Сеймуре немного знала. Поскольку отец Дарси занимался музыкой, она волей-неволей, но была в курсе, какие знаменитости есть в этом городе. Среди них оказался и отец старосты. Нет, о том, что он умер, Джульетта тоже знала, потому не собиралась подходить и ляпать какую-нибудь глупость. Она хотела спросить, не может ли староста выступить вместе с ней. И чем дольше думала, тем чаще приходила к выводу, что он ответит отказом, а его цепной пёс, Кроули, ещё и матом обложит. С недавних пор Дарси старалась конфликтов избегать, потому молчала. В голове появился проект красивого номера, который стал бы украшением концерта, а то и помог бы реабилитироваться в глазах окружающих, разочарованных провальными выступлениями, но картина разговора в учительской до сих пор не давала покоя, напоминая, что Джульетту здесь никто слушать не собирается. «Новенькая» автоматически приравнивалось к понятию «изгой».
Вэнди Райли тоже посматривала в сторону Дарси без особого энтузиазма, вспоминая, видимо, разговор на стоянке, когда они не могли найти общего языка, и Джульетта, став виновницей аварии, сама же пыталась наехать не только в прямом, но и в переносном смысле на пострадавших. Дарси за тот эпизод уже множество раз себя успела укорить в мыслях, вспоминая чудное выражение о сути молчания, которое приравнивается к золоту. Если бы она тогда не срывалась за свои проблемы на окружающих людях, сейчас у неё имелось бы двое союзников. И навыки Вэнди тоже могли пригодиться в подготовке к выпускному, как и те, которыми обладал Хантер. Не спортивные, естественно, а те, что касались игры на бас-гитаре.
Было ещё одно, что останавливало Джульетту, заставляя отказаться от мыслей об участии в концерте. Все могли подумать, что она таким образом пытается привлечь к себе внимание, покрасоваться перед публикой, пусть даже это будет единичный случай. Опять же, могли прийти к мысли, что Дарси их использует, дабы самой почивать на лаврах. Джульетте ничего такого не хотелось. Она прекрасно знала, что отец и мать с их тщеславием были бы только рады вытолкать своё чадо на сцену, поскольку у Дарси были хорошие вокальные данные, даже отличные, и это, не кривя душой. Симпатичная мордашка, определённая харизма. Джульетта могла бы попробовать, но ей приятнее было петь только для себя. Или вот на таких школьных концертах.
Но сейчас, когда на школьной парковке появился Вэнс, мысли об участии в концерте отошли на второй план, оставив только радость от встречи. Дарси, на самом деле, обрадовалась, увидев, что её приятель, наконец, вышел со своего больничного, снова появившись в строю.
Наблюдая со стороны за своими одноклассниками, да и вообще за всеми учениками старшей школы, Джульетта всё чаще приходила к выводу, что совершенно их не понимает. Да и не только выпускников этого года, вообще всех людей не понимает. Во всяком случае, если верить рассказам Райли, то он и в прошлой школе, до того занялся модельным бизнесом, особой популярностью не пользовался. Только после появления на страницах каталогов и рекламных плакатах он стал хоть сколько-нибудь узнаваемым и, если не любимым, то популярным однозначно. Это звучало довольно печально, во всяком случае, для Дарси, которая совершенно точно не знала, почему с Вэнсом люди не хотят общаться. Она хотела. И не только потому, что они здесь оказались на одинаковых стартовых позициях, с одинаковым багажом знаний и жизненного опыта. Проблемы, принесённые модельным бизнесом, чувство юмора ниже среднего, который никто кроме них понять не способен... Они с Вэнсом общались. Много. Подолгу, да и на переменах всегда вместе держались, и в столовой тоже вместе садились. Наверное, со стороны они выглядели, как два упоротых придурка. Да они и сами себе иногда такими казались, когда начинали хохотать над какими-то профессиональными случаями, что для других оставались тёмным лесом. Когда пили клубничную газировку, сидя во дворе школы и, разделив наушники в плеере, орали, подпевая, «Good luck is never be my friend», привлекая к себе внимание окружающих, переглядываясь и снова хохоча. Они действительно могли застолбить за собой место главных фриков школы и, кажется, они это сделали, но от осознания того, что их считают странными, нисколько не страдали. Им это нравилось бесконечно, и даже жаль становилось, что раньше они не пересекались и не могли разделить безумства на двоих.
Пожалуй, после случая со съёмками в рекламе нижнего белья и скандала, этими фотографиями спровоцированного, Джульетта изменилась, она и сама это признавала. Не в том смысле, что моментально стала похабной и развязной дамочкой с бутылкой пива в руках, сигаретой в зубах и пошлыми шутками, слетающими с языка с завидным постоянством. Этого за мисс Дарси как раз не наблюдалось, просто она стала немного легче относиться к жизни и не боялась вести себя так, как хотелось, наплевав на то, что подобные выпады могут вызвать у окружающих недоумение. Они вызывали, но Джульетта не начинала тут же смущенно извиняться за свои выходки, просто делала вид, что косых взглядов не замечает. Ей было хорошо в клубе неудачников, в котором находились всего двое, и, надо отметить, что там атмосфера оказалась гораздо уютнее, нежели в компании бывших подруг и их бой-френдов. Дарси чувствовала себя свободной и счастливой, когда Райли находился рядом, а потому неделя, которую пришлось провести в новой школе в одиночестве, девушка воспринимала без особого энтузиазма, а с неким огорчением. Судя по реакции окружающих, только она реально парилась от того, что одна из парт на занятиях пустует. Кроули, который вроде бы считался приятелем, особого значения отсутствию Вэнса не придавал. Да и с чего бы? У него была своя компания, с которой Натаниэль проводил большую часть времени, и это могло служить чудной иллюстрацией к одному из заявлений бывшей одноклассницы, как-то сказавшей, что незаменимых друзей не бывает. И не только друзей, людей вообще. Одни уходят, другие появляются, ничего удивительного не происходит. Рано или поздно всё забывается, а уж школьная дружба... Она сохраняется довольно редко, что бы там не говорили окружающие. Хотя, конечно, Джульетта не претендовала на звание истины в последней инстанции, потому допускала мысль, что есть люди, которые и после выпуска продолжают активно общаться между собой и не потому, что прошлое обязывает улыбаться и махать, а потому, что им реально интересно узнавать о делах друг друга. Вот Райли был как раз из тех, с кем Дарси хотела бы продолжить общение и после выпуска.
– Привет, – отозвался он, слегка обняв Джульетту за плечи и чмокнув в щёку.
– Я так рада, что ты снова в строю, – выдала Дарси, ухватив одноклассника за руку и потянув его в сторону скамеек, на которых они разговаривали несколько недель назад, познакомившись нормально, а не так, как перед торговым центром.
– Да?
Вэнс ответил немного настороженно, поскольку такому повороту удивился. Ему впервые в жизни сказали подобную фразу. Обычно он старательно исполнял роль человека-невидимки, и с поставленной задачей справлялся на «отлично», не к чему придраться, даже если желание сделать это велико. Да, наверное, именно это амплуа ему подходило больше всего на свете, а определение оказалось самым ёмким из всех возможных. Человек-невидимка. Есть он или же нет его – всем наплевать. Притом, что сестра его в школе достаточно популярна и востребована. Райли этому удивлялся, а вот Джульетта понимала, что это не исключение из правил, скорее, некая закономерность, которая бывает в девяноста процентах случаев из ста. Только обычно всё разворачивается в ином ключе, с другими акцентами. Популярностью чаще обладают старшие дети в семье, младшим достаётся позиция аутсайдера. В семье Райли карты оказались перетасованы, и в позиции лидера находилась Вэнди, в то время как Вэнс отирался где-то на задворках. Его положение не было жалким и незавидным, сам он был склонен к преувеличению масштабов своих проблем. Его положение было как раз таким, о каком мечтает большинство изгоев на протяжении всей школьной жизни, то самое равнодушие со стороны окружающих, через которое проходило множество поколений. В него не стреляли жеваными бумажками, не ставили подножки, не пинали при каждом удобном и неудобном случае, не тащили в уборную и не совали головой в унитаз. Он являлся завидным обладателем нейтральной позиции по всем вопросам, и мог бы этим гордиться. Другое дело, что ему при этом было одиноко. Когда все вокруг разбились по группкам, а-ля клубы по интересам, находиться в гордом одиночестве не так уж просто. Изменить ничего не можешь, от этого и страдаешь. Разумеется, что подобная характеристика далеко не ко всем одиночкам подходила, были среди них и те, кого одиночество не угнетало. Эти люди им реально наслаждались, никого не желали пускать в своё личное пространство, потому и бродили по школе сами по себе. Но Вэнс к их числу точно не относился.
– Конечно, – заверила она одноклассника, улыбнувшись. – Я скучала. Правда-правда.
– Я тоже, – признался Райли, не представляя, что на него нашло, после чего он стал настолько откровенным.
Он всегда с трудом находил слова, когда общался с представительницами противоположного пола, но Дарси стала счастливым исключением из правил, поскольку с ней общий язык удалось найти довольно быстро, не натыкаясь на стену недоумевающего взгляда и ехидных замечаний из серии «Ты дебил или просто притворяешься?». Признаться, даже его бывшая девушка иногда так делала, но там и понятно, почему она решила встречаться с Вэнсом, привлекло его положение, начавшаяся зарождаться популярность, которая обещала со временем перерасти в нечто серьёзное. Во всяком случае, стремительное окончание карьеры Райли тогда не грозило, он мог появиться ещё во многих сессиях, возможно, со временем даже вышел бы на подиум, а это был уже иной разговор, иные гонорары и иное качество жизни. Где-то Вэнс слышал, а, может, читал в одной из тех книжек, принесённых матерью, что женщины, в большинстве своём, связывают свои жизни с неудачниками, веря и надеясь, что однажды жизнь перевернёт всё с ног на голову. Кто был никем, тот станет всем, как говорится. Вот и на Райли возлагалось немало надежд. Первый этап своей неудачливости он переборол, попав в оборот, засветившись в паре-тройке удачных рекламных проектов, можно было надеяться на дальнейший прогресс, вот его девушка и надеялась. Впрочем, после его отъезда особо не горевала. Свалил и свалил. Пусть едет, куда хочет.
– Почему сегодня не на машине? – поинтересовалась Джульетта. – Или у тебя её окончательно отобрали?
– Не поверишь, но ты близка к истине, конфисковали, сказав, что теперь ездить на ней я не буду до тех пор, пока родители не удостоверятся, что я могу нормально водить и не попаду ещё в одну аварию.
– Они над тобой издеваются, – хмыкнула Дарси. – То есть, ездить тебе с больной ногой нельзя, а ходить от дома до школы – можно? Хромая логика.
– У меня и нога-то уже не болит, – поделился Вэнс.
– Как тебя вообще угораздило на соревнованиях так отличиться?
– Это же я, – Райли усмехнулся. – У меня никогда ничего нормально не происходит на мероприятиях, которые со спортом связаны. В этот раз упал в овраг, в прошлом году попал под, фигурально выражаясь, поезд.
– Это как? – Джульетта нахмурилась.
– Это... Тогда ориентирования не было, зато имелись эстафеты. На одном из этапов соревнования меня сбили и едва по асфальту не раскатали бегущие. Просто у меня уши были наушниками закрыты, и я ничего не услышал, – пояснил Вэнс. – Впрочем, может мне никто ничего и не говорил. В любом случае, приятного тоже было мало. Не хочу об этом вспоминать. Лучше расскажи, как дела в школе? Что здесь нового?
Дарси задумалась, перебирая в мыслях все события последней недели, которые могли бы показаться однокласснику значимыми. Таких, что неудивительно, практически не оказалось. Всё же жизнь выпускника не столь богата событиями. Основное внимание сосредоточено исключительно на рассылке писем в учебные заведения, ожидании ответа и, собственно, на выпускном вечере, который больше волнует представительниц слабого пола. Многие из них ждут данного события с замиранием сердца, предчувствуя момент, когда можно без зазрения совести начать соревнования в своих сиськах, шмотках и популярности. И это соревнование в деле почёсывания чувства собственного величия называется не иначе, как выбор королевы выпускного бала. Выбор короля – тоже, своего рода, соревнование, вот только парням как-то не особо есть дело до подобных вещей. В момент выпуска из школы их интересуют иные вещи, и заключаются они не в словах: «Мечтаю получить корону».
Гадать, кто в этом году отхватит награду, было глупо, ответ и так лежал на поверхности. Скорее всего, все почести достанутся Хантеру, поскольку во время его пребывания на посту капитана команды, она практически не проигрывала, а рвала противников на клочки. У Спейда стиль игры был агрессивный, он не собирался раскланиваться перед противниками на поле, словно они пришли сюда бальные танцы репетировать, а не бороться за первенство. Хантера уважали и немного побаивались другие члены команды, понимая, что в игре он не потерпит действий в половину силы. Или футболист играет так, как надо. Или может лететь из команды, куда хочет. В тот же балет, где ему и место. Разумеется, преподаватели физкультуры в Спейде души не чаяли и отчаянно жалели, что он не может задержаться здесь ещё на год. Уж очень перспективной была игра, новые игроки не могли похвастать такими же навыками, потому школе следовало готовиться к началу серии поражений, следующих за недавним триумфом.
С короной королевы была интрига, поскольку её получить могли сразу несколько девчонок. Правда, все склонялись к мнению, что здесь отличится любимица преподавательского состава Ивонн, просто потому, что учителя на её стороне. И плевать, что ученики как-то не очень к девушке относятся, считая её сплетницей и просто противной особой. Главное, что с учителями она в хороших отношениях.
– В школе? – задумчиво протянула Джульетта. – Да ничего нового, скажу я тебе. Директриса лютовала в первый учебный день на тему ориентирования, досталось Кроули, досталось Бэнксу. Тебе удалось избежать наказания, с чем, собственно, поздравляю. Хорошо, что ты не слышал эту истерику. Там у двери, кажется, половина школы собралась, чтобы послушать, как директриса их отчитывает. Досталось и организаторам, которые не уследили за тем, куда их ученики делись. Больше в школе подобных мероприятий не будет, никогда. Но это не столь важно, на самом деле.
– И всё?
– Ещё идёт активное перетирание темы, кто и в чём покажется на выпускном, что безумно напоминает мне сказку о «Золушке». Знаешь, это, – Дарси пощёлкала пальцами, словно отчаянно пыталась что-то вспомнить. – Ах, сестрица, я надену своё жёлтое платье и колье с бриллиантами. А я зелёное и браслет с изумрудами. Вот сейчас школьницы очень походят на этих сестриц.
– А ты?
– Что именно?
– Ты что наденешь?
– Всё чёрное, – хмыкнула Джульетта, опираясь ладонями на скамейку и поднимая глаза вверх.
Солнце уже оказалось довольно высоко, потому слепило глаза, и Дарси прищурилась. Парковка постепенно заполнялась автомобилями, здесь было уже не так пусто, как прежде. Школьники проходили мимо, о чём-то весело переговариваясь, смеялись, обсуждали предстоящие занятия и учителей. Одна из парочек, воспользовавшись свободной минуткой, скрылась в тени деревьев и целовалась, думая, будто их никто не видит. Кажется, девчонка состояла в группе поддержки, парень ничем особо не отличался, потому о нём Вэнс ничего сказать не мог.
– Правда?
– Ага.
– Почему?
– Это не протест и не траур по школе. Просто чёрный смотрится благородно, да и вообще, я к нему привыкла, – пояснила девушка. – Не могу сказать, что жду этот день с замиранием сердца, задержав дыхание. Не вижу в нём ничего необычного, кроме разве что концерта. Вот, кстати, ещё одна школьная новость, которая уже не совсем новость, потому что успела покрыться плесенью. Тем не менее, она не теряет актуальности до сегодняшнего дня. И не потеряет вплоть до выпускного вечера. Концерт и подготовка к нему, которая идёт вроде семимильными шагами, но вместе с тем, стоит на месте.
– До сих пор нет нормальных номеров?
– Точно сказать не могу, – Джульетта пожала плечами в подтверждение своих слов. – Ты же знаешь, я со старостой как-то не очень общаюсь, да и с его неизменным спутником – тоже, потому ничего у них не уточняла и даже не обращалась с этим вопросом. Просто слышала, как они в столовой обсуждали концерт, и Бэнкс снова жаловался на идиотов, возомнивших себя великими деятелями искусства. Нет, я понимаю, что там многим действительно далеко до совершенства, но всё же не стала бы столь критично о них отзываться. Всё же они не играют и не поют профессионально. Они – любители. И если им в кайф это всё, то почему нет?
– Вдруг у Бэнкса сильно эстетическое начало? Его чувство прекрасного протестует против самодеятельности, предпочитая нечто такое, – Райли сходу не сумел подобрать нужное слово, потому решил остановиться. – Не исключаю возможности, что он понимает направление чужих мыслей, приходит к выводу, что все выпускники вместо того, чтобы веселиться, будут сидеть в зале со скучающими лицами и тихо ненавидеть всех, кто на сцене в данный момент находится? Со скучного спектакля можно свалить, а со скучного выпускного, не получив аттестат, вряд ли.
– Их вроде до концерта раздадут, – неуверенно заметила Дарси. – Концерт, как вишенка на торте предполагается.
– Подгнившая с одного бока.
– Пессимист, – Джульетта не удержалась и показала однокласснику язык.
– Я, правда, считаю, что эти вишни не вкусные.
– Угу. Особенно зелёные.
– Да и красные тоже – не фонтан. Вот и концерт такой же, – произнёс Вэнс.
– Но ведь это можно исправить. Нет?
– Каким образом?
– Говорят... Хочешь чего-то идеального, сделай сам. Так почему бы вместо того, чтобы возмущаться отвратительным уровнем участников, самому не принять участие в концерте? Насколько мне известно, он хоть что-то, но умеет. Во всяком случае, на скрипке раньше играл.
– Откуда ты знаешь подробности его жизни?
– Мой отец занимается раскруткой некоторых молодёжных групп, – призналась Дарси. – Он наслышан о музыкальной жизни нашего города, да и не только его. Но, в данном случае, нас ведь интересует именно этот город и его обитатели. Мой папа знал Трэнта Бэнкса, близко не общался, поскольку направление, стили разные, но всё же не остался в стороне. А Сеймур... Ну, его же находили юным дарованием. Хотя, не все. Далеко не все. В подавляющем большинстве люди считали, что он – протеже своего отца, который без посторонней помощи ничего собой не представляет. Возможно, именно поэтому Сеймур скрипку бросил. Но раньше играл. И я не думаю, что можно навсегда растерять навыки игры, если однажды взялся за инструмент.
– Юное дарование бесится, как Цербер, стоит только заговорить с ним о скрипке, – заметил Райли. – Лучше в общении с ним эту тему не затрагивать. Проверено. Правда, не на собственном опыте. Это Кроули интересовала сторона жизни нашего старосты, связанная с музыкой. Эффект вряд ли можно было назвать позитивным.
– Но я бы не сказала, что сейчас они похожи на врагов.
Джульетта хмыкнула многозначительно. Очень многозначительно, чем слегка удивила собеседника.
– Ну, они и не враги.
– Они вместе, да?
– В смысле?
– Ну, вместе? – Дарси сделала на этом слове основной упор. – Могу ошибаться, разумеется, но, по-моему, там что-то большее, чем дружба.
– Эм...
Вэнс не нашёл, что ещё можно сказать в данной ситуации, потому только и осталось, что жалобно блеять. Ему совсем не хотелось наглым образом отдёргивать ширму от чужих отношений, демонстрируя то, что происходило между старостой и тем, кто окончательно потерял статус новичка, когда в классе появилась Джульетта. Дарси свой вопрос задала таким тоном, словно прекрасно знала ответ, лишь проверяла чужую честность или осведомленность о школьных делах. Райли молчал.
– Пауза затянулась.
– Что? – Вэнс встрепенулся.
Джульетта снова засмеялась.
– Пауза, говорю, затянулась, а в воздухе повисла неловкость, что может означать только одно. Тема для разговора не самая подходящая. А если так, то давай её поменяем, меня не особо-то волнует чужая жизнь. Намного сильнее интересовали способности и навыки игры.
– Зачем они тебе?
– Наверное, я самоубийца, потому что хочу предложить Бэнксу одну сделку. Чувствую, что он меня пошлёт далеко и надолго, но я должна попробовать. Всю неделю об этом думала, сейчас окончательно убедилась, что надо.
– Почему именно сейчас?
– Твоё присутствие рядом придаёт мне уверенности.
– А если серьёзно?
– Я серьёзна, как никогда раньше, – ответила Дарси.
– Спасибо, – произнёс Райли, смутившись немного.
Джульетта готова была биться об заклад, что она впервые видит смущающегося парня, который так отреагировал на довольно безобидную фразу. Но, если говорить откровенно, то ей это даже нравилось, казалось очень милым и трогательным. Как и тогда, на стоянке, не хотелось продолжать перепалку, стоило только Вэнсу перейти из атаки в режим нормального разговора.
– Хочешь, поделюсь своими соображениями? – предложила одноклассница.
– Давай.
– Я бы хотела принять участие в концерте. Нет, правда. Несмотря на то, что все относятся к нему с таким диким скепсисом и не верят в успех предприятия, я продолжаю верить, что всё зависит исключительно от нас. Мы можем устроить унылое мероприятие, от которого все будут плеваться и вспоминать как несколько часов потерянной жизни. Или же сделать нечто потрясающе. Я не обещаю огненное шоу в стиле «Rammstein», но всё можно обставить красиво и вдохновляющее. Признаюсь, не оригинальна, хочу петь, но не все эти привычные песни, что традиционно здесь исполняют. В духе «родная школа, прощай, я буду плакать, покинув твои стены». Нет, не такое. Я бы спела нечто иное. Но для этого мне нужны союзники, а их нет. Потому я не подаю заявку на участие и не бегаю по школе, собирая свою группу.
– Планируешь удивить всех оперной арией в сопровождении скрипки?
– Нет, конечно. Рок, скорее всего.
– Но тогда, кроме скрипача тебе нужны и другие музыканты.
– Для группы достаточно одного гитариста, одного бас-гитариста и ударника. Вокалистом могу быть я, раз уж собралась петь.
– Ну, можно попросить Вэнди и Хантера. Не факт, что они согласятся, конечно...
– Вот именно. Они меня пошлют, если я к ним подойду с подобной просьбой. Ударника вообще в наличии нет.
– Я мог бы попробовать, – произнёс Райли, не очень понимая, что вообще городит.
С его-то везением только в ударники и лезть. Палочки, как пить дать, кому-нибудь в голову прилетят, или он сам запястье потянет прямо перед концертом. Или, что очевиднее всего, уже сейчас свои силы переоценивает. В итоге не сможет выучить даже пару нужных партий, тем самым провалит выступление.
– Если мы все загоримся энтузиазмом и захотим сделать что-то, появится в итоге потрясающий номер. Но пока им горят только члены клуба отверженных, – подытожила Джульетта. – И я не уверена, что мы сможем убедить окружающих в рациональности нашей идеи.
– Я вообще никогда не в чём уверен не бываю.
– Перестань.
– Почему? Это же действительно так.
– Ты себя недооцениваешь, – произнесла Дарси. – В этом основная проблема.
Она поднялась со скамейки, потянулась. Вэнс наблюдал за девушкой со стороны, не зная, что может сказать в ответ на её реплику. Сможет ли опротестовать данное заявление? Или не стоит даже пытаться? Джульетта ведь права. Он не очень-то верит в собственные силы, а курсы аутотренинга ему не помогали никогда. Даже играли злую шутку, обращая веру в чудо очередным провалом, да таким, что впору за голову хвататься. Или же ею биться об стену.
– Было много случаев.
– А следующий обернётся удачей. Кстати…
– Что?
– Я тут подумала об одной вещи. Не хочешь прогулять?
– С тобой?
– С кем же ещё? – Дарси, кажется, развеселилась, услышав этот вопрос. – Именно со мной, именно сейчас. Покатаемся по утреннему городу, продумаем в мелочах наш план, съедим что-нибудь вкусное...
– У меня такое чувство, что со стороны это всё будет походить на свидание?
– На свидание? – эхом повторила Джульетта. – Вот и отлично.
– А ты пошла бы со мной на свидание, если бы я пригласил? – продолжал удивляться Вэнс, которого ответ одноклассницы поставил в тупик.
Он предполагал, что она сразу же сконфузится, начнёт отнекиваться, заявляя, что это не свидание и даже нисколько на него не похоже, а в голову Райли приходят странные мысли.
– Естественно. И не начинай снова песню о том, что неудачник, потому что я – неудачница тоже, как ты успел заметить. У нас тьма общих интересов, схожее, весьма дурное, по мнению окружающих, чувство юмора, одинаковая любовь к фильмам, музыке, книгам и мотоциклам. Ты понимаешь меня, как никто другой, и с тобой круто общаться, потому, да, я бы пошла на свидание, если бы ты пригласил. Но ты не приглашаешь, потому первый шаг делаю я, – подытожила Дарси. – Ты едешь со мной?
Она кивнула в сторону своего мотоцикла, судя по всему, она не шутила, на полном серьёзе предлагая эту вылазку, которая типа свидание.
– Еду, – ответил Вэнс, улыбнувшись.
– Спасибо.
– За что?
– Что не отказался, – пояснила Джульетта, крепче сжав чужую ладонь и подарив Райли ответную улыбку. – Я боялась этого.
Вэнс откажется? Да никогда в жизни он не отказался бы от свидания с Дарси, правда, предложить не решался, постоянно кошмаря себя на тему того, что Джульетта может водить знакомство с ним от безысходности, но не потому, что считает их общение реально крутым. Остальные так не считали. Впрочем, какое ему теперь было дело до остальных?

Дата добавления: 2015-12-01