Глава девятая.

На протяжении всего времени, что длилась тренировка, Натаниэль чувствовал себя так, словно его стараются методично раскатать по асфальту. Он думал, что на уроке физкультуры футболисты ведут себя агрессивно, но сегодня убедился в том, что раньше ему демонстрировали деликатную игру, а вот теперь началось настоящее мясо. Правда, было одно качественное различие между игрой на уроке и игрой на тренировке.
Тогда вся агрессия школьников выливалась исключительно на Кроули, сейчас доставалось всем без исключения, даже Спейду. Создавалось впечатление, что футбольная секция целиком и полностью сформирована из мазохистов, испытывающих истинное наслаждение от того, что их толкают, пинают и постоянно швыряют по полю. Натаниэлю это не нравилось, но Хантер отчего-то вбил себе в голову, что новичок обязан попробовать себя в футболе, потому настойчиво зазывал Кроули в команду и больше походил на жвачку, которая прилепилась к подошве. И сколько не соскабливай, всё равно хоть немного, но останется, а после будет прилипать к асфальту.
Устав от постоянных преследований, Натаниэль согласился всё же посетить одну из тренировок, о чём теперь жалел, поскольку синяки, оставшиеся после того урока и только недавно сошедшие, обещали проявиться вновь, прихватив с собой десятка два товарищей, как минимум. Клуб садоводства, благополучно покинутый и забытый, в этом плане был куда безопаснее, а ещё там были очень милые и услужливые люди, выполнявшие все поручения вместо Кроули, за что он был им искренне благодарен. Хотя, если говорить начистоту, он вообще о них не думал, а имена тех, кто в клубе состоял, не помнил от слова «совсем».
Вэнс, который всё ещё считался верным оруженосцем Натаниэля, стоял в отдалении, прислонившись спиной к дереву, и размышлял о превратностях судьбы, а ещё о кривизне чужой логики, которой так и не умудрился постичь.
Его на тренировку, разумеется, никто не приглашал, но Райли, наплевав на приличия, пришёл сам, чтобы не торчать в школьных коридорах в одиночестве. Сегодня занятий у клуба баскетболистов не планировалось, а в другие клубы по интересам Вэнс не вступал из принципа. Садоводство тоже не подходило, поскольку у него была аллергия на пыльцу некоторых растений. И даже тот факт, что в клубе садоводства было много девчонок, основной недостаток не перекрывало. Клуб стихосложения не подходил только потому, что с его главой Райли когда-то поспорил, сравняв способности этого самого главы с уровнем плинтуса. На Вэнса смертельно обиделись и заявили, что он при всём желании не сможет туда вступить, его не примут. Райли от этого не страдал, потому что находиться в группке неудачников, неспособных отличить дактиль от амфибрахия, было ещё печальнее, чем быть неудачником-одиночкой. Дорога в театральный оказалась закрыта по причине отсутствия актёрского таланта и желания лицедействовать, в принципе. В хор – из-за отсутствия голоса. Короче говоря, никаких способностей Вэнс у себя обнаружить не смог, вот потому и игнорировал посещение других клубов, оставаясь сторонним наблюдателем, а не активным участником. Если бы его вычеркнули из списка членов баскетбольного клуба, поставив крест на необходимости посещать эти занятия, Райли почувствовал бы себя самым счастливым человеком на свете. Но его не вычёркивали. Тренер отчего-то решил, что из Вэнса можно сделать гениального баскетболиста, просто сам Райли отчаянно ленится, потому и сидит большую часть времени на скамейке запасных, не открывая истинный потенциал.
Наблюдая за чужой игрой, Вэнс цедил через трубочку свою любимую газировку и размышлял о несправедливости жизни. Всё же Кроули оказался гораздо удачливее его самого. Стоило только один раз поспорить с Хантером, как тот моментально решил затянуть новичка в свою команду. Видимо, придерживался мнения, что человек, готовый к борьбе, станет ценным приобретением для клуба футболистов, вот и старался за двоих. При этом самого Райли Спейд игнорировал, словно того и не было. Вэнди разводила руками, не зная, как объяснить подобный феномен, но склонялась к версии, что в Натаниэле Хантер видит потенциал, а относительно способностей Вэнса иллюзий не питает, поскольку знает, насколько у того отвратительные отношения со спортом.
С момента появления Кроули в школе прошёл всего месяц, а его уже активно в команду зазывают и, если Райли ничего не привиделось, набиваются в друзья. Он сам, в своё время, за месяц пребывания в новой школе добился только того, что окружающие запомнили его имя. И то, не все.
– Вот, Кроули. Я же говорил, что из тебя выйдет толк, – донесся до Вэнса голос Хантера. – И чего только отказывался?
– Не думаю, что я захочу посетить ещё одну тренировку, – отозвался Натаниэль.
– Это ещё почему?
– Я не большой любитель футбола.
– Глупости, – фыркнул Спейд. – Это твоё, поверь мне на слово. Ты должен быть в команде. У тебя есть способности, их только развить надо. А то, что синяки, так это ерунда.
Дальнейший разговор для Райли остался загадкой, потому что бой-френд сестры и Кроули отошли на приличное расстояние, направляясь к раздевалке. Остальные футболисты последовали за ними. Вэнса, стоявшего у дерева, они, разумеется, игнорировали. Все же знали, что он в области спорта ничтожество, потому обсудить с ним матч не получится. Вот Натаниэль – другое дело. Он вроде сопротивляется, отнекивается и делает вид, что плевать хотел на спортивные достижения, но играет хорошо, пусть и не очень уверенно. Во всяком случае, из него может получиться отличный игрок, если постараться.
Райли пытался держать себя в руках, не поддаваться эмоциям, но всё равно становилось обидно. Надежды, возложенные на Кроули, стремительно рушились. Перспективы теперь рисовались иные, не те, что в момент знакомства. Вот сейчас Натаниэль вступит в ряды игроков в футбол, подружится со Спейдом, и они вместе будут ржать над неудачниками, которые никогда мяча в руках не держали. Или держали, но каким-то результатом завидным это не увенчалось.
– Райли, ты почему здесь торчишь?! – гаркнул над ухом кто-то.
Вэнс вздрогнул и обернулся. Мистер Томпсон, их преподаватель по физкультуре, по совместительству ещё и тренер школьной команды по футболу, стоял поблизости, сложив руки на груди и перекинув полотенце через плечо.
Райли этого человека побаивался, поскольку с физкультурой никогда не ладил, а Томпсон к своему предмету относился ревностно, считая его едва ли не самым важным в списке предметов. Этот мужик был адептом здорового образа жизни, постоянно ратовал за увеличение количества часов в учебной программе, а тех, кто был в спорте не особо хорош, обычно называл личинками.
Кто был его любимым учеником? Неудивительно, вполне предсказуемо. Спейд. Кто же ещё? Вэнс свои оценки получал из жалости, при этом выслушивал поток возмущений, воплей и заявлений о том, что родители могли бы больше времени уделять физическому воспитанию ребёнка, а не только денег на шмотки отсыпать.
Одно время Райли жаждал доказать окружающим, что он способен многого добиться. Просыпался утром с уверенностью, что вот сегодня точно выступит на физкультуре так, что у окружающих дух захватит, и его моментально признают человеком, без которого спорт многое потеряет. Но реальность никогда не оправдывала ожиданий. Чаще Вэнс становился объектом насмешек, нежели объектом восхищения всех, сдвинутых на спорте.
Потому-то он решил изменить не себя, а мировоззрение, искренне поверив в правдивость фразы о том, что в футбол, баскетбол и волейбол играют только истинные неудачники, поскольку им и похвастать нечем, только достижениями в спорте, а это не так уж и престижно, если разобраться.
«Но ты хотел бы быть одним из них», – ехидно посмеивался внутренний голос.
– Эм... А нельзя? – спросил, находя более или менее подходящие слова.
– Неужели решил стать человеком? – усмехнулся тренер.
Райли с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза, продемонстрировав истинное отношение к подобным заявлениям и точкам зрения, в которых основным посылом являлась мысль о неполноценности тех, кому спорт поддаваться отказывается.
– Если вы о вступлении в клуб, то нет.
– Да кто тебя сюда пригласит?
– Почему бы и нет?
– Чтобы на соревнованиях позориться потом? Нет уж. Ты на себя-то посмотри, – затянул привычную песню мистер Томпсон. – Кожа да кости. И куда родители смотрят? Кто мужика в модельный бизнес засунет по доброй воле? Там же одни пидарасы. А ещё эти диеты, наркотики. Тьфу, срам.
Не дожидаясь ответа, он направился в тренерскую, а Райли выдохнул шумно. Интересно, какой толк от этих нотаций? Или он реально считает, что Вэнс только и делает, что ограничивает себя в еде, заглушая голод порцией героина? Всё те же странные выводы, под кодовым названием стереотипы. Можно подумать, что среди спортсменов все без исключения здоровы и о наркотических средствах никогда не слышали. То-то половина их постоянно на допинг-тестах срезается.
Судя по всему, такой точки зрения о модельном бизнесе придерживался не только мистер Томпсон, но и большинство учеников. По их мнению, типичная модель мужского пола вписывалась в определение «обдолбанный педик, страдающий от анорексии». Ну, были, конечно, такие. Но не все же, мать их, сук недалёких.
До того, как тренер футбольной команды налетел на него с вечными возмущениями, Райли честно собирался проявить себя в качестве воспитанного человека, бросив банку из-под газировки в мусорный контейнер, но сейчас, получив порцию наставлений со стороны знатока жизни, решил не церемониться. Смял банку и швырнул её под сидение на трибуне, проходя мимо. Сделав маленькую пакость, почувствовал себя немного лучше, хотя до полного счастья было далеко. Но в жизни Вэнса подобное состояние вошло в привычку, почти закономерность, почти классика. Как только он настроит себя на лучшее, обязательно случится какое-нибудь дерьмо, и он почувствует себя обмазанным грязью.
Поскольку Кроули сегодня для общества был потерян, Райли решил отправиться домой. Правда, ему ещё нужно было добраться до стоянки, а от поля, где проходила тренировка по футболу и до парковки, расстояние выходило приличное. Вместо того чтобы пройти более короткой дорогой, срезав путь, Вэнс наоборот решил проскочить мимо закоулка, где время от времени курили школьники. Место это было весьма устрашающим и больше напоминало декорации к фильму ужасов, нежели на территорию, где ежедневно зависают ученики старшей школы. Впрочем, расчищать и превращать его в райский уголок никто не торопился. Ученики как раз видели особое очарование в этих зарослях, потому что за кустарниками можно было свободно спрятаться и курить вволю, не боясь, что учителя полезут проверять. Обычно преподаватели патрулировали территорию более обжитую, нежели тот закуток.
Те, кто учился в этой школе с самого начала, в детстве даже придумывали страшные истории о той части двора, расписывая в красках маньяков, которые подстерегают за кустами и затем издеваются над своими жертвами. Маньяков не было, а вот пьяные старшеклассники время от времени попадались.
Сворачивая с главной дорожки в сторону зарослей, Вэнс никого встретить не ожидал, потому столкновение со старостой стало для него в некоторой степени неожиданностью. Сеймур в школьных стенах старался поддерживать имидж милого парня без вредных привычек, потому увидеть его, сидящим на земле, с сигаретой в зубах, оказалось очень удивительно и странно. Настолько странно, что Райли даже притормозил, желая получше разглядеть одноклассника и удостовериться в том, что это действительно Бэнкс, а не кто-то на него похожий. Впрочем, теория о сходстве изначально была обречена на провал, поскольку рыжеволосых людей на территории школы находилось не так уж много. Среди выпускников – только Сеймур. Его брат сюда точно не совался, поскольку старшеклассники мелкоту не жаловали, а близнеца у Бэнкса в наличии не имелось. Хватало и одного Сеймура, он вполне неплохо вживался в разные роли. Один тихий и спокойный, а второй нервный и злобный. У одного в руках папка с бумагами, у второго сигарета в зубах. Два человека, несомненно, не нашли бы общего языка, а так две разных личности прекрасно уживались в одном теле. Во всяком случае, не возникало ощущения, что один из образов Бэнксу чужд.
Сеймур чувствовал поблизости чьё-то присутствие, но глаза открывать не спешил, искренне надеясь, что его долго разглядывать не будут, свалив в неизвестном направлении. В том, что на него таращится кто-то из учеников, а не из преподавательского состава сомнений не наблюдалось. Проходи мимо учитель, он уже сейчас начал бы вопить, взывая к совести и общественному положению. Как можно, будучи президентом школьного совета, подавать окружающим дурной пример своим недостойным поведением? Но человек, стоявший в отдалении, молчал и уходить не спешил. Его действия наводили на определённые подозрения, и Бэнкс поймал себя на мысли, что это может быть только Кроули, поскольку другие к его персоне давно перестали проявлять интерес.
Поняв, что в одиночестве оставлять его никто не торопится, Сеймур всё же открыл глаза и покосился в сторону наблюдателя. Личность его Бэнкса несказанно удивила. Он мог представить Натаниэля, разгуливающего по территории школы в одиночестве, но не представлял Вэнса, отбившегося от компании своего лидера и идейного вдохновителя. Райли казался тем, кто в одиночестве существовать не может, потому обязательно к кому-то прилипнет. Так получилось, что новичок его компанию не отверг, а согласился на общение с этим балластом.
– Не кусаюсь, проходи, – усмехнулся Бэнкс, подтягивая рюкзак ближе к ногам.
– А вдруг мне просто постоять здесь захотелось? – хмыкнул Вэнс, сложив руки на груди.
Настроение у него так и не улучшилось, если честно. А фраза старосты чем-то зацепила. Она вышла очень насмешливой и, наверное, именно потому взбесила. Ладно, все и так знают, что в конфликт с Хантером Райли вступать не будет, потому что тот реально шкаф, чтобы с таким драться, нужно быть уверенным в себе на сто процентов. Или безбашенным на такое же их количество. Но с чего Сеймур взял, что кто-то боится его? Он не особо-то внушительно выглядит. Ростом он к тому же чуть ниже Вэнса, потому, если на кого и посмотрят сверху вниз, то на него, а не на Райли.
Бэнкс окинул его изучающим взглядом, но никак свои впечатления не прокомментировал, оставив их невысказанными. Вместо этого затянулся и больше внимания уделил сигарете, нежели однокласснику, с которым раньше общение не поддерживал, а теперь, после того, как Вэнс внезапно подружился с новеньким, желание общаться, даже минимальное, оказалось уничтожено. Несмотря на то, что с момента расспросов прошло немало времени, Сеймура не оставляло ощущение, что Кроули старательно ищет подход к нему, стремясь побольше подробностей вынюхать, а потом... С какой целью – только ему одному известно, потому что никаких причин для сближения не наблюдалось.
– Тогда стой, – отозвался Бэнкс. – Опять же не кусаюсь.
– Сигаретой не поделишься? – решил по непонятным причинам поинтересоваться Райли.
Сеймур оторвался от процесса курения и посмотрел на него удивлённо.
– Ты же вроде не куришь?
– И что?
– Ну, ладно. Не жалко.
Он достал из кармана куртки пачку сигарет и протянул Вэнсу. Райли подошёл ближе и вытащил одну табачную палку. Бросил на асфальт матерчатую сумку, похожую на ту, с которой ходил на занятия Натаниэль, и сел прямо на неё, не придумав ничего лучше. Курить он не собирался, что делать с сигаретой – никак не мог ума приложить, но и признаваться, что попросил закурить только для проверки, согласно которой следовало вывести ещё одно правило о том, что Сеймур Бэнкс – жадный козёл, не хотелось. Курить не хотелось тоже, поскольку Вэнс и не умел, и начинать не планировал. Потому он просто сидел на асфальте, глядя, как курит староста. Медленно, неторопливо, не жадными затяжками, а размеренно как-то, давая бумаге тлеть постепенно. Он не глотал этот дым, стараясь поскорее наполнить им лёгкие, скорее, совершал какой-то ритуал.
«Ага, жертвоприношения», – мрачно додумал про себя Райли.
Сидя рядом со старостой, Вэнс чувствовал себя глупо, потому что реально не знал, с чего можно начать разговор. Да и нужно ли это делать вообще? Просить ещё и зажигалку? Но с какой целью? Для чего? Возвращать сигарету, говоря, что это глупая шутку? Ещё тупее, чем прежде. Неудивительно, что они и в былое время не смогли найти тем для разговора, вот дружба и не завязалась.
Сеймур тоже чувствовал себя не лучшим образом, но только мысли его развивались в ином направлении. Он не считал тишину гнетущей. Бэнкс думал о том, что Райли появился здесь не просто так, а по поручению Кроули, который, видимо, решил разведать обстановку, вот и подослал своего товарища для проверки. Интересно, он реально надеялся на успех? Или же не знал, что Бэнкс и Вэнс между собой не ладят, а слабые протесты своего приятеля задушил на корню, приказав без полного отчёта не возвращаться? Райли, желая выслужиться, отправился выполнять задание.
– И долго мы будем молчать? – спросил, делая ещё одну затяжку.
– Не знаю, – честно признался Вэнс.
– Но тебе же есть, что сказать, верно?
– Например?
– Ну... – Сеймур старательно изображал задумчивость. – Ты можешь мне объяснить, сколько ещё этот придурок, возомнивший себя гениальным сыщиком, будет вынюхивать информацию обо мне?
– Ты о ком?
– О Кроули, – фыркнул Бэнкс. – Будто сам не знаешь.
– Откуда бы? – ответил Райли, бросив сигарету в кусты, поскольку крутить её в руках было уже совсем-совсем тупо.
Сеймур проследил траекторию полёта сигареты, но комментировать чужие действия не стал, поскольку с самого начала не верил, что Вэнс будет курить. Теперь, когда табачная палка не занимала руки, Райли занялся ещё более бесполезным делом, начав, перебирать те самые цепочки на поясе, которые старательно тянули штаны вниз. Вроде как они были призваны добавить брутальности чужому образу, но вот брутальным Вэнс не выглядел ни разу, скорее, у него была внешность из тех, которые ничто облагородить не способно. Но есть плюс в том, что старение у таких людей незаметно проходит. Когда у других ещё есть что-то детское во внешности, эти люди выглядят гораздо старше своих лет. Когда другие стареют, эти счастливчики остаются с внешностью, которая меняется незначительно. То есть, Райли относился к той категории, которую принято именовать людьми без возраста. Довольно яркий её представитель, который не ценил собственного счастья, считая, что выглядит просто ужасно. Но сделать с этим ничего нельзя. Все его усилия только усугубят ситуацию. Вытравив волосы до белизны, он будет смотреться, как дешёвка. Выкрасив их в чёрный, не станет благороднее или же таинственнее, а, скорее, будет походить на потасканную мочалку, которую обмакнули головой в чернила. С чёрными патлами он потерял бы остатки привлекательности, коих и так было не особо много, и мог легко претендовать на роль смерти без дополнительного грима. Вот уж в какой роли его возжелали бы увидеть в клубе театралов, да оторвали с руками. Популярность, мать её. Пусть и весьма сомнительная.
– Разве это не он тебя прислал сюда?
– Вообще мимо, – заметил Вэнс, продолжая греметь цепочками. – Думаю, у него есть множество интересов, которыми он скрашивает будни.
– Назови хоть один, – не очень-то поверил Сеймур.
Он изначально был настроен скептически, потому сейчас каждое слово собеседника ставил под сомнение, везде высматривая теорию заговора.
– Точно не сталкерство.
– Ну-ну.
– Футбол.
– Неужели?
– Да. Сегодня Хантеру удалось затащить Кроули на тренировку, и теперь он старательно уговаривает Натаниэля вступить в клуб, поскольку у него талант. Послушать Спейда, так без Кроули команда вообще загнётся нахрен.
– Реально? – Бэнкс усмехнулся, услышав последнюю фразу.
После того случая на физкультуре, мистер Томпсон учеников играть в футбол не заставлял, предпочитая давать иные нагрузки, потому увидеть Натаниэля в деле не получалось. Может, он, правда, хорошо играет, а тогда просто растерялся. Но слова о том, что без него команде не жить, конечно, были преувеличением. Впрочем, Сеймур знал ещё кое-что, оставшееся неведомым для Райли. Спейд со всеми так общался. Будь его воля, он бы всех и каждого в школьную команду затащил, поскольку был повёрнут на футболе, того же хотел от окружающих, вот и старался, создавая себе армию клонов, способных в любой момент поддержать разговор.
Бэнкс легко мог провести параллель между своей матерью и капитаном школьной команды по футболу. Дафна фанатела по человеку, Хантер превозносил игру, и в своё время многим вынес мозг своими познаниями в этой области. А уж когда ему пожаловали звание капитана, находился на седьмом небе от счастья, поскольку одно из заветных желаний исполнилось.
– Спейд сказал.
– Да он всем так говорит, – «обрадовал» Сеймур. – Меня тоже в своё время пытался агитировать, но только ничего не получилось.
– Мне не говорил, – произнёс Вэнс, понимая, что и здесь подтвердил статус неудачника.
Когда все остальные школьники, в том числе книжный задрот-староста, удостоились чести быть приглашёнными в команду, его прокатили, даже не намекнув, как было бы классно, вступи он в футбольный клуб. Хантеру достаточно было одного взгляда, чтобы презрительно скривиться и отправить брата Вэнди в клуб садоводства, заявив, что там Вэнсу самое место.
Сам того не подозревая, Бэнкс только что нанёс Райли ещё один удар по самолюбию. Где это видано, чтобы старост вообще хоть кто-то уважал? Смех какой-то. Они же все, как на подбор, хорошие, умные и милые. Во всяком случае, такими кажутся учителям, а вот в глазах старшеклассников у них иные характеристики. Зануды, стукачи и просто скучные люди, с которыми нереально найти общий язык. Все мысли об учёбе, все поступки построены на желании поддерживать порядок любыми способами, которые, чаще всего, большинству не нравятся. Старосты слишком правильные и группа школьников крутых с такими общаться не будет. Тут получилась иная ситуация. Спейд предлагал старосте вступить в футбольный клуб, а Вэнсу, который не был занудой, стукачом и задротом – нет. Или же Райли не был таким в собственном представлении, а с точки зрения Хантера – вполне себе.
– Ты вообще отдельный разговор. От тебя в спорте никакой помощи, только проблемы, – бесцеремонно отбрил староста. – И сам пострадаешь, и команду подведёшь.
– А Кроули типа нет?
– Кто его знает? Может, и нет. Лучше тебя, однозначно, но не восхитительно, конечно.
Сеймур нарочно эту фразу произнёс, пытаясь понять, куда же понесёт Вэнса после такого заявления. Будет он защищать себя или же начнёт отбивать атаку, превознося манеру игры Натаниэля. Райли выбрал третий вариант, просто заткнулся и отвечать не стал, потому что ничего умного в голову не приходило. Он не понимал, почему до сих пор тут сидит и пытается поддержать мирно умирающий разговор, который изначально никакого потенциала не имел, только время зря потраченное. Наверное, всё дело было в том, что Кроули свалил вместе с новыми друзьями из футбольного клуба, а Вэнс снова почувствовал себя тряпкой, об которую окружающие вытерли ноги и отправились по своим делам. Вот и заговорил со старостой, коего Натаниэль вроде как терпеть не мог. Сам это заявлял время от времени, даже когда у него не спрашивали. Иногда Райли относился к этим словам с настороженностью, потому что не мог понять, отчего Кроули никак не оставит старосту в покое. Не получилось с ним поговорить об отце, и пусть. Можно подумать отец Сеймура такая знаменитость, что просто круче некуда. Что о нём разговаривать? Пиликал на своей скрипке, оставил после себя определённое культурное наследие. И некультурное в количестве двух штук. Но бывают и куда более известные личности. Не обязательно о поп-музыке говорить, да и не рок можно не замахиваться. В классической музыке тоже были громкие имена, и уж их-то слава всемирная, а не так...
Не получив ответа на свой вопрос, Бэнкс немного растерялся. Он жаждал жарких дебатов, вместо этого добился молчания и потери интереса к происходящему со стороны одноклассника, который, казалось, вообще готов рта не закрывать, только бы с ним общались. Тотальное одиночество – яркий пример.
– Слушай, – начал он, вновь привлекая к себе внимание Вэнса. – А почему вы всё время вместе таскаетесь? Вы случаем не...
Сеймур выразительно двинул бровью и усмехнулся, но Райли отлично понял, какое слово так и осталось невысказанным, поскольку сегодня ему уже довелось слышать нечто схожее от тренера футбольной команды. Разумеется! Куда же без шуток на подобную тему? Модельное прошлое точно не играло на руку Вэнсу, поскольку каждый желающий не упускал возможности мерзко пошутить о предпочтениях тех, кто вращается в фэшн-индустрии.
– Ты совсем ебанулся в своём совете? – спросил Райли, помрачнев мгновенно. – Или это всегда было, но тщательно маскировалось?
– Было бы, на что обижаться, – Бэнкс за свои слова извиняться не торопился. – Тебя большая часть учеников нашей школы таким считает. Раз Кроули с тобой сдружился, то и на него подозрения перекинулись.
Вэнс посмотрел на собеседника исподлобья, понимая, что дальнейшее обсуждение может откинуть их обратно, на исходную позицию, когда он подозревал, что встреча со старостой может закончиться дракой, а не нормальным разговором. Сейчас температура вновь накалялась, а от благожелательности не осталось ни следа.
– Да вы здесь все ебанулись, как я посмотрю, – прошипел он, поднимаясь на ноги, подхватывая сумку и направляясь к парковке, куда изначально и шёл.
Спорить со старостой было делом бесполезным. Всё равно таким образом изменить мнение о себе, царившее в головах других школьников, нереально, только нервы будут потрачены. Но это вовсе не значит, что Райли не хотелось. В мыслях он уже успел разбить старосте нос и посмеяться над ним же. В реальности этого, конечно, не произошло. Как и всегда, когда за дело брался Вэнс. Мечты были просто колоссальными и несказанно впечатляющими, а вот реальные действия смазанными, неуклюжими и глупыми.
Единственное, что он позволил себе, это удар кулаком по стене здания. Руку моментально засаднило, но Райли, находившийся в состоянии аффекта, этого даже не заметил.
Сеймур проводил одноклассника равнодушным взглядом, посмотрел на дисплей смартфона и пришёл к выводу, что пора бы уже домой, всё равно дел в школьном совете нет, а сидеть здесь – бессмысленная трата времени. Поднявшись, он отряхнулся, перекинул рюкзак через плечо и побрёл к остановке, ждать автобус.

Дата добавления: 2015-12-01