Читайте также:
|
|
В письме пишешь, что на сырной неделе ты пребывала в таком, по твоему мнению, благоугождении Господу, что и на полчаса тебе было тяжело заняться чем-либо, кроме памяти о Господе и чтения священных книг. На первой же неделе поста, после такого твоего духовного утешения, наступила сильная плотская брань, а потом томление душевное. Спрашиваешь меня, отчего это могло случиться. Причины сему сама ты выставляешь в письме своем. Первая: безрассудное сомнение и смущение, что не вынесешь поста как должно, а потом — ропот на Господа. Святой Исаак Сирин пишет, что все немощи человеческие терпит Бог; человека же ропщущего не терпит, чтобы не наказать его. Вторая причина восставшей на тебя этой брани — самочинный пост. Пока жила ты сама по себе, что ты ни делала, по нужде все сходило с рук: Господь снисходил безтолковому твоему усердию и безрассудству. Если же иметь духовное отношение к кому-либо, то уже не следует по своей воле проходить, или брать на себя безрассудные подвиги, вопреки полученному благословению или совету; и этим не только нельзя угодить Богу, но такое самочиние не остается безнаказанным, а навлекает на человека искушение. Описываешь, как прежде, в подобном случае, пост тебе помог, и просишь благословить тебе взяться опять за то же, если брань не отойдет. Святой Иоанн Лествичник пишет: "кто одним воздержанием брань сию укротить покушается, тот подобен плывущему одной рукой и хотящему выплыть из моря"; а вот указано в другом месте им настоящее средство: "если сопряжешься с послушанием, то тем самым от нее (то есть от брани плоти) разрешишься; если стяжешь смирение, то тем отсечешь главу ее". А у тебя пост соединен с высокоумием и преслушанием; какая же может быть оттого польза? При слабом твоем здоровье безрассудные и самочинные подвиги могут только до конца расстроить тебя и сделать ни к чему непотребной; а от брани можешь получить облегчение только смиренным покаянием, и смиренным призыванием помощи Божией, при послушании и умеренном воздержании. Повторяю: что прежде сходило с рук, когда жила сама по себе, теперь уже не идет. Духовное отношение к кому-либо нельзя соединять со своей волей, — а выбирай любое, одно из двух. Уксус и молоко порознь хороши, и на своем месте полезны; а слить их вместе — выйдет бурда, ни к чему не годная. Так и самочиние и своеволие с духовным отношением и послушанием не совместны, а надо держаться одного из двух.
Далее: после всего, что тебе было писано мной, ты упорно стоишь на своем, — не хочешь писать родным; а между тем, по причине твоего молчания, они не только огорчаются на тебя, но и тебе денег не высылают, и между собой не могут окончить дела, так что через тебя выходит общая неприятность. Ну не безрассудная ли, и не упрямая ли ты? Писала ты мне не раз о какой-то доверенности; но ни разу не объяснила толком, какого рода доверенность от тебя требуется. Как прежде писал я тебе, так и еще повторяю, что дельную и основательную доверенность следует послать, если того требуют семейные ваши обстоятельства. Ты оправдываешь себя тем, что обещала не писать родным. Древние отцы от всего родства отреклись, но зато ни у кого ничего не просили, а питались травами и зельями, или от труда рук своих. Если ты не можешь подражать им, никого ни о чем не просить, работать и питаться от труда своих рук, или, пожалуй, если можешь питаться воздухом, и при этом быть мирной, не роптать, и никого не укорять и не обвинять, если можешь все это сделать, тогда и держись за свое обещание. А если не можешь, то сознайся в своей немощи, и в нерассудном обещании, и смиренно проси у Господа прощения: "Господи, солгала я, окаянная, обещала, чего не могу исполнить! Прости мя, грешную!" Спрашиваешь, кому лучше угодить, — Богу, или людям. Но ты, упорно держась за свое безрассудное обещание, людям досадишь, а Богу этим не угодишь. Безрассудно не только обещался, но и клялся Ирод, — а исполнив клятву, все-таки называется беззаконным. А если бы покаялся, что безрассудно поклялся, то нарушением своей безрассудной клятвы оправдался бы пред Господом чрез покаяние и смирение. Если безрассудное обещание, будучи исполнено, никого не спасет, то тем более находящиеся в духовном отношении, если упорно нарушают данный им благонамеренный совет, в этом не могут оправдаться тем, что обещали безрассудно то и то.
Еще пишешь, что всегдашняя твоя мысль — как бы угодить Господу. Сама ты не видишь, в каком искушении находишься, и как у тебя все извращается. Людям, много согрешившим, не об угождении Господу надо думать, а сперва о покаянии и получении прощения и помилования. Если же хочешь угодить Господу, то знай, что нельзя Ему угодить безрассудством, и упорством, и ропотом на всех, даже на Самого Господа, а должно угождать Ему смирением, и смиренным покаянием, и покорностью, и рассуждением, — или же, если кто сам не может рассудить здраво, то послушанием к тому, к кому относиться. У тебя же во всем впереди своя воля. Читаешь ежедневно молитву Господню: "да будет воля Твоя"; а между тем, настроена так: да будет воля моя. И на Господа ропщешь, что не исполняет по-твоему, о чем святой апостол пишет (Иак. 4: 3): просите, и не приемлете, зане зле просите. Не замечаешь ты, что ты стремишься исполнять волю общего нашего врага, который через безрассудные подвиги хочет расстроить последнее твое здоровье, доколотить тебя, и вместе с тем поставить тебя в такое положение, чтобы ты ни от родных, ни от чужих не имела помощи, чтобы не могла жить в монастыре, — и таким образом сделав тебя ни к чему не потребной, ввергнуть в ропот и отчаяние. Вот что хочет враг рода человеческого. Подумай, и постарайся, чтобы вместо мнимого твоего благоугождения Господу, ты не угождала врагу, ищущему твоей погибели. Повторяю, ты находишься в большом искушении. Двойное келейное правило исполнять тебе дозволено только в таком случае, когда, по совершении всего, остается еще сила и время; а при немощи довольно совершить и однажды.
Вообще замечу тебе, что ты все разветвляешь путь благочестия. Путь сей — простой; а у тебя выходит все как-то и сложно, и мелочно; ты все заботишься о мелочных подробностях и правилах. Я уже и говорил, и писал тебе, и опять повторяю, что, по словам святого Иоанна Дамаскина, больные и слабые, касательно внешних трудов и подвигов, должны трудиться сколько могут, соображаясь и с немощью своей, и с силами своими, а затем главное для них правило состоит в благодарности и смирении, то есть чтобы посылаемые им болезни и немощи сносить не только без ропота, но и благодарить Бога за все, а в своей неисправности смиряться пред Господом и людьми.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав