Александра Маринина Ад 29 страница

* * *

– Паша, что ж ты меня бросаешь в такой ответственный момент? Мы начинаем разработку новых агрегатов для молокозаводов, я так на тебя надеялся, мне твои мозги нужны, твои знания, твоя упертость, а ты на пенсию надумал.

– Андрей Сергеевич…

– Слушай, давай только без этого, ладно? – поморщился Бегорский. – Мы с тобой столько лет вместе проработали в одном отделе и друг друга всегда по имени называли. Сейчас не тот момент, чтобы должностями мериться.

– Как скажешь. Я бы остался, Андрей, честное слово, но нам со Светкой надо в Питер переезжать. Светка уже год как на пенсии и живет в Питере с детьми и внуками, а я тут один как сыч. Не дело это. Да и ей одной там скучно, дочка с зятем целыми днями работают, она сидит с внуками, а их трое. Трудно ей, а я бы помог. Да и это не главное. Я вместе с тобой весь путь прошел, «Пищевик» – это мое детище, так же, как и твое, я видел, как он рождался, рос, становился на ноги, крепнул. А теперь я хочу своими глазами увидеть, как растут и крепнут мои внуки. Если я сейчас упущу момент, то больше этого никогда не увижу.

– Да, – вздохнул Бегорский, – внуки – это серьезно. И вообще, Пашка, семья – это святое. Придется тебя отпустить, хоть и с болью в сердце. Зато представляешь, какая жизнь тебя теперь ждет? Жена рядом, дочка любимая рядом, и внуков целых трое. И даже зять. Он у тебя как? Нормальный?

– Да ничего, – улыбнулся его собеседник, – хороший мужик, дочка довольна, а это главное. Но все равно грустно.

– Почему? – удивился Андрей. – А я думал, ты радуешься, что уходишь на заслуженный отдых.

– Отдых? – усмехнулся тот. – Ты всегда хорошо считал, вот и посчитай. Мы с тобой почти ровесники, мне шестьдесят три, сил полно, энергии тоже. А внуки у меня – пять лет, три и годик. Через десять лет я старшему внуку стану не нужен, он начнет меня избегать, через двенадцать лет я окажусь ненужным и второму, а через четырнадцать лет и внучка годовалая подрастет. Это я еще беру по максимуму, исходя из того, что дети в пятнадцать лет начинают смотреть на улицу. На самом-то деле это происходит куда раньше, им уже лет в тринадцать неохота дома при бабушках и дедушках сидеть, у них друзья, у них свои развлечения, а мы для них – позапрошлый век, рухлядь. Через четырнадцать лет мне будет семьдесят семь, а Светке моей – семьдесят два. Это что, возраст, по-твоему? Как только мы перестанем быть необходимыми, чтобы сидеть с внуками, мы тут же превратимся в обузу, мы начнем мешать, мы будем целыми днями сидеть дома вдвоем и отчаянно скучать, а вечером приставать к детям и внукам с разговорами, которые им совершенно не нужны, потому что мы – прошлый век и разговаривать с нами не о чем, мы не понимаем их проблем, а им неинтересны наши. Что нам останется? Тупо смотреть целыми днями сериалы и обсуждать их между собой? Или вернуться в Москву, где со всеми друзьями и знакомыми связь уже будет утрачена, и снова садиться перед телевизором? Так что перспективы, Андрюша, у меня отнюдь не радостные.

Этот разговор оставил в душе Бегорского нестираемый след, и он мысленно все время возвращался к нему, пытался поставить себя на место человека, выходящего на пенсию в шестьдесят три года. Что бы он стал делать? Чем занялся бы? Наверное, предался бы своим любимым шахматам, нашел бы партнеров и играл с ними целыми днями. Или торчал бы в Интернете, читал новости, лазал по разным сайтам, развлекался. Может быть, даже знакомился с другими людьми и вступал с ними в переписку. Но ему повезло, он давно имеет дело с компьютерами, и все, что связано с Интернетом, для него – открытая книга. А другие? Те, кому сегодня за шестьдесят, за семьдесят, а то и за восемьдесят? Многие ли из них умеют пользоваться современной техникой? Единицы. Огромное количество одиноких стариков лишены общения, потому что круг знакомств с годами оскудевает, слух подводит, ноги слабеют, и в гости уже не находишься, и по телефону не поговоришь. А компьютер мог бы сделать всё проще и доступнее.

Мысль не давала покоя, обрастала деталями и подробностями, Андрей буквально заболел своей идеей и внезапно понял, что нашел интересное для себя новое дело. Он вспомнил разрушенную усадьбу в городе Томилине, где жили Вера с Леночкой. Сколько денег потребуется на ее восстановление? Наверное, немало, но он готов платить, деньги есть.

Андрей обдумывал свой новый проект несколько месяцев, а потом позвонил третьей жене, Анне, и попросил связать его с Виктором.

– Ты опять собираешься навязывать нам свои решения? – недовольно спросила Анна. – Что еще ты придумал? Сделать из Филиппа суперзвезду?

– У меня к Виктору другой вопрос, – сухо ответил Бегорский. – Я хочу попросить его приехать в один город, посмотреть объект и оценить возможность реконструкции. Разумеется, все будет оплачено.

Виктор сперва отнесся к звонку Бегорского с настороженной сдержанностью, но выполнить его просьбу легко согласился.

– Ладно, я приеду. А что, у вас в Москве своих спецов нет?

– Есть. Но мне хотелось бы иметь дело с вами.

– В том смысле, что мы вроде как не чужие? – усмехнулся в трубку Виктор.

– Именно в этом смысле.

В поездку Бегорский взял с собой Родислава.

– Если меня все устроит, придется идти к местным властям решать вопросы, – сказал он. – Тут я без тебя не справлюсь.

– Андрюха, я не понимаю, что ты затеял, – сказал Родислав. – Какой-то уездный городишко, какая-то усадьба… Зачем тебе это?

– Нужно. Если оценка строителей меня устроит, я тебе все объясню.

Виктор привез в усадьбу бригаду экспертов. На предварительный осмотр и оценку стоимости восстановления потребовалось четыре дня, за это время Родислав нашел среди своих многочисленных связей людей, которые познакомили его с местной городской администрацией. Несколько встреч, два деловых обеда и один неформальный ужин – и он был полностью готов вести переговоры о приобретении в собственность земельного участка и находящейся на нем старинной усадьбы графа Вяземского.

Наконец Виктор огласил вердикт. Названная им сумма Бегорского устроила.

– Если мне удастся договориться с местной властью и купить усадьбу, я бы хотел заключить контракт с вашей фирмой на проведение строительных и ремонтных работ. Как вы на это смотрите?

Виктор, который за четыре прошедших дня успел присмотреться к бывшему мужу Анны, широко улыбнулся и протянул Бегорскому руку.

– Я готов. Только имейте в виду: Анна работает вместе со мной. Всегда.

– Я рад, – ответно улыбнулся Бегорский. – Ну что, переходим на «ты»?

– Годится.

С городской властью удалось договориться довольно быстро, усадьба висела на муниципальном балансе тяжким грузом, проку от нее никакого не было, денег на восстановление не было тоже. Бегорский пообещал через несколько дней прислать своих юристов для оформления всех бумаг, и они с Родиславом тронулись в обратный путь.

– Я не понимаю, зачем тебе этот провинциальный строитель, – хмурился Родислав. – В Москве полно проверенных строительных компаний, которые с удовольствием взялись бы за твою усадьбу. И объясни, наконец, зачем ты все это устраиваешь?

Спешить было некуда, дорога предстояла длинная, и Бегорский подробно и с самого начала рассказал Родиславу о ходе своих размышлений и рассуждений.

– Я понял, что смысл всего, что я делал, должен состоять в продолжении. Я заработал кучу денег, я очень богатый человек, я создал непотопляемый холдинг, а зачем? Зачем мне все это, если это некому передать?

– Но у тебя же есть дети, – удивился Родислав. – И потом, у тебя есть сестры и их дети, твои племянники.

– Ты не понял. Наследники у меня есть, а толку-то что? Им не интересно развивать и укреплять холдинг, они просто проедят его, растратят на шмотки и путешествия и в конечном итоге угробят. Да и не в этом дело… Я, наверное, плохо объясняю, но мне хотелось бы, чтобы от всех моих денег была какая-то польза. Я хотел принести пользу своим детям – они от помощи отказались. Они не желают иметь дело со мной как с благотворителем. Я не собираюсь просто оставлять им всем деньги, это скучно.

– Кому скучно? – не понял Родислав.

– Мне, – усмехнулся Бегорский. – Мне скучно. С голоду они не умрут, об этом я позабочусь, но у меня впереди еще много лет активной жизни, и я хочу прожить их с интересом. Я хочу родить новое детище и смотреть, как оно встает на ноги, как растет, крепнет и развивается. Я начал подумывать о благотворительности, о детских домах и домах престарелых, потому что дети и старики в нашей стране самые незащищенные. Думал и об инвалидах. Все это грело мне душу, но интерес так и не зажегся. И вдруг мне пришло в голову, что в помощи нуждаются не только те старики, которых сдали в приют, но и все старики вообще. Понимаешь? У всех стариков одна и та же проблема: дефицит общения и одиночество. И тут как-то сразу все срослось. Я решил организовать центр обучения пожилых людей компьютерной грамотности.

– И для этого тебе нужна целая усадьба? По-моему, хватило бы и нескольких комнат размером со школьный класс, – с сомнением заметил Родислав. – Или ты чего-то недоговариваешь?

– Ты ничего не понял. В мой центр будут приезжать не только местные жители, ко мне на курсы будут съезжаться люди из близлежащих областей, а им же нужно где-то жить, пока они учатся. При центре будет гостиница, приспособленная для пожилых людей и оборудованная для инвалидов. Кроме того, там, где находятся старики, должно быть много персонала: врачи, медсестры, повара, уборщицы, кастелянши, слесари, электрики и прочие. Я уж не говорю о преподавателях, инструкторах и специалистах-компьютерщиках. Мне нужны будут энтузиасты-программисты, которые создадут специальные программы для пожилых людей с учетом того, что они уже плохо видят и не очень сведущи в современной терминологии. Нужны будут креативные ребята, которые создадут компьютерные игры для пожилых. Мне нужны будут те, кто сделает толковые учебные пособия для стариков, такие пособия, которые легко будет читать и по которым легко будет учиться. Я поставлю на ноги один такой центр, на нем отлажу весь механизм, совершу все ошибки, пойму, как их исправлять, а потом начну открывать центры по всей стране.

– Андрюха, да ты с ума сошел! – расхохотался Родислав. – Жаль, что Любаша нас не слышит, она бы тебе в два счета объяснила, что твоя затея совершенно нерентабельна. Твои затраты не окупятся никогда. Ты слышишь? Никогда!

– А я знаю, – легко отозвался Андрей. – И на это не рассчитываю. Это благотворительный проект, от которого прибыли не будет. Но ты не забывай, Родька, что старые родители бывают не только у бедняков. Старые родители бывают у всех, в том числе и у очень богатых людей, которые готовы платить любые деньги, лишь бы их бабушек и дедушек что-нибудь развлекло и заняло. Я уверен, инвесторов будет хоть отбавляй. Но это все потом. А сейчас, на первоначальном этапе, я должен все сделать сам. И они все мне помогут.

– Кто – они?

– Они. Те, кто меня пытается выбросить из своей жизни, – Бегорский тонко улыбнулся. – Меня, Андрюха, ждет одинокая старость, жены у меня больше не будет, старшая дочка, Ленка, не хочет жить по моим правилам, а Филипп вообще называет Виктора папой, меня он совсем забыл. Вера и Анютка надо мной смеются. Они все меня не хотят. А я их соберу под одну крышу, включу в одно общее дело и создам свою семью. Я сделаю из них соратников, а не врагов. Мы все будем вместе, мы будем заниматься интересным делом, и тогда никакая старость мне не страшна.

– Так ты для этого связался именно с Виктором?

– Конечно. Анютка – дизайнер, она будет работать вместе с ним. Так что первый шаг на пути осуществления моего грандиозного плана уже сделан.

– А Вера с Леночкой? Как ты их к делу приспособишь?

– Ленка учится на редактора, я ей предложу заняться учебными пособиями, как раз по специальности. Вера – инженер, она вполне может быть главным инженером усадьбы, там же всякие сложные коммуникации, водоснабжение, канализация, электричество, кабели. Кстати, у Ленки жених – на все руки мастер, я поговорю с Виктором, чтобы его взяли на работу уже на этапе реконструкции, а потом он может остаться в центре сантехником, электриком и еще кем-нибудь в одном лице. И подчиняться будет Вере, своей горячо любимой теще.

Родислав недоверчиво покачал головой.

– Я смотрю, ты за всех уже все решил. А если они не захотят?

– Почему не захотят? Я предложу такие финансовые условия, что они просто не смогут отказаться. И потом, дело-то действительно интересное, новое, они просто не могут им не загореться.

Родислав энтузиазма друга не разделял, идея заботы о досуге каких-то незнакомых стариков казалась ему глупой и совершенно неподходящей для такого крупного бизнесмена, как Андрей Сергеевич Бегорский.

– В конце концов, то, что ты задумал, утопично с самого начала, – убеждал он Андрея. – Откуда одинокий старик возьмет средства для покупки компьютера? Да, ты бесплатно его научишь, и что он будет делать с этими знаниями? Хорошо, если он живет с детьми и внуками, тогда комп в семье наверняка есть, а если он один?

– Он будет приходить в центр и пользоваться компьютером, для этого будет что-нибудь типа интернет-кафе.

– А если он не может ходить?

– Если он не может ходить, но хочет научиться и пользоваться, мы организуем его доставку в центр, проживание в нашей гостинице и либо дадим в аренду компьютер, либо будем его привозить. Не забывай, это благотворительная программа. И денег на нее я не пожалею. А потом и спонсоры потянутся, я уверен. Как только мои старики перезнакомятся в центре, можно будет подумать о других формах досуга и общения, например об экскурсиях, о совместных походах в кино или в театр, о каких-нибудь тематических вечерах.

– А это еще зачем?

– Ну как же, у них появится стимул одеться, причесаться, привести себя в порядок, выйти. Ты знаешь, я все не могу забыть вашего Николая Дмитриевича: ведь он практически заживо похоронил себя в квартире, когда вбил себе в голову, что не может выходить из дому. Я помню, как Любаша и Томка насильно выводили его гулять. А ведь если бы он больше двигался, ходил, гулял, развлекался, он бы, наверное, прожил дольше. Я тут пока размышлял над своим проектом, много консультировался со специалистами, так они мне сказали одну любопытную вещь: настоящее старение начинается тогда, когда человек говорит себе, что он чего-то не может. Как только он себе это сказал – всё. Он уже действительно этого не может. Мозг дал команду организму, организм команду немедленно выполняет, он так устроен.

Андрею так и не удалось убедить Родислава, но он к этому и не стремился. Брать Родислава Романова в свою команду единомышленников Бегорский не собирался, Родислав был на своем месте в холдинге, отлично справлялся с работой и приносил весьма ощутимую пользу, вот пусть там и остается. Бегорский слишком хорошо знал старого товарища, чтобы обольщаться насчет его образа мыслей. Родислав никогда не заинтересуется тем, что не принесет прибыли.

* * *

В конце апреля 2006 года Денис огорошил Любу вопросом:

– А как вы собираетесь встречать ночь на четвертое мая?

Люба не заметила слова «ночь» и начала судорожно вспоминать, какой праздник приходится на этот день. Чей-то день рождения? Вроде бы нет. Государственный праздник? Тоже нет. Тогда что же? Может быть, это день рождения Лизы? Люба почувствовала неловкость: отмечать день рождения любовницы мужа показалось ей уж чересчур демократичным, но ведь, с другой стороны, это мама Дениса, и он-то имеет полное право…

– Это получается посреди рабочей недели, – уклончиво ответила она. – Даже не знаю, получится ли.

– Да что вы! – горячо заговорил Денис. – При чем тут рабочая неделя? Такие события случаются раз в десятки лет. Если вы четвертое мая пропустите, то следующее будет только через семьдесят два года. Даже я до него не доживу.

Люба с облегчением поняла, что речь идет не о Лизе, и призналась:

– Дениска, а что будет четвертого мая? Я, наверное, не в курсе.

– Четвертого мая в начале второго ночи произойдет уникальное совпадение цифр: один час, две минуты, три секунды четвертого числа пятого месяца шестого года. На Востоке считают, что этот момент нужно встречать по-особенному, потому что именно в данный момент в атмосфере Земли откроется тоннель для космических лучей гармонии. Эти лучи будут иметь вид особой энергии. Представляете, а вдруг мы это почувствуем? – оживленно говорил юноша. – А вдруг это каким-то образом изменит нашу жизнь? Ну и вообще, интересно же.

Люба задумалась. А ведь действительно, интересно. Может быть, в этом сочетании цифр есть какая-то магия? А впрочем, что ей эта магия? Разве она вернет ей Колю, маму, отца? Разве она вернет любовь Родислава?

Но мальчик хочет праздника. И он этот праздник получит.

Родислав отнесся к ее предложению собрать друзей с радостью, он по-прежнему любил, когда в доме были гости.

– Давай Андрюху позовем и Аэллу, – сказал он.

– И Тамару, – добавила Люба.

– Любаша, – начал было Родислав, на ходу пытаясь придумать какую-нибудь приличную отговорку, позволяющую не пригласить сестру жены, но Люба не дала ему договорить:

– У нас Андрей останется без дамы, за приличным столом это недопустимо.

Она чувствовала, что Родислав перестал любить Тамару, но знала, при помощи каких аргументов можно управлять мужем. Он стал помешан на светскости и стремился к тому, чтобы у него все было «как в лучших домах Лондона». Правда, как бывает в этих самых лучших домах, он досконально не знал, но о том, что за столом рядом с каждой дамой должен сидеть джентльмен, был все-таки наслышан.

– Андрей будет ухаживать за Аэллой, – недовольно проговорил Родислав.

– У Аэллы новый любовник, она, скорее всего, придет с ним.

– Ладно, – он безнадежно махнул рукой, – пригласи Тому. И чего наша Аэлла никак не успокоится? Любовник у нее! Бабе за шестьдесят, какие любовники?

– Ну что ты говоришь, Родинька, Аэлла прекрасно выглядит, никто ей никогда ее возраста не даст, да и чувствует она себя лет на сорок. Чего ты на нее взъелся?

Родислав ушел от ответа, но Люба видела, что настроение у него испортилось.

3 мая вечером собрались гости, Денис и Юля тоже сидели за столом. Аэлла привела своего нового друга, красивого мужчину, выглядящего лет на сорок.

– Знакомьтесь, это Кирилл, – сказала она, представляя его собравшимся.

– Ой, – тут же воскликнула Юля, – я вас знаю, вы артист, я недавно сериал смотрела и вас видела. Или я обозналась?

– Нет, – улыбнулся гость, – ты не обозналась.

Любе его лицо ни о чем не говорило, но это и неудивительно, сериалы она не смотрела, у нее просто не было на это времени. Улучив момент, она наклонилась к Тамаре:

– Том, ты его видела в каком-нибудь фильме? – прошептала Люба.

Тамара помотала головой.

– Не-а. Я вообще телевизор смотрю мало, в основном развлекаю себя фильмами на дисках. Может, это звезда какая-нибудь, а мы с тобой и не знаем. Надо у Аэллы спросить, только тихонько.

Дождавшись, когда внимание присутствующих переключилось на Бегорского, рассказывающего что-то интересное про раскол в шахматном мире, Тамара подсела к Аэлле.

– Слушай, твой Кирилл – очень известный актер? Что-то я его нигде не видела. Или он только в театре играет?

На лице Аэллы отразилось смятение, которое от внимания Тамары не ускользнуло.

– Вообще-то он много снимается, – неопределенно ответила Аэлла и тут же заговорила о чем-то постороннем.

– …в прошлом году Каспаров обладал самым высоким рейтингом в мире, но ему так не понравилась ситуация, которая сложилась к тому моменту в шахматах, что он отошел от активной игры, – говорил Андрей. – И когда ФИДЕ решила провести очередной чемпионат не по старой системе, а устроила двухкруговой турнир, Каспаров отказался в нем участвовать. И Крамник, кстати, тоже отказался. Новым чемпионом стал Веселин Топалов. Теперь нужно, чтобы Крамник и Топалов сыграли объединительный матч, тогда можно будет провозгласить абсолютного чемпиона мира.

Любе про шахматы слушать было не очень интересно, и она ушла на кухню хлопотать над горячим. Через несколько секунд следом за ней на кухне появилась Тамара.

– По-моему, этот Кирилл – полный ноль, я имею в виду – как артист, – заявила вполголоса Тамара. – Аэлла ужасно смутилась, когда я ее спросила, где он играет. Наверное, опять врет, никакой он не актер.

– Да нет, Юля же его узнала, – возразила Люба. – Зачем Аэлле придумывать?

– Ну как же, ей нужно собственный рейтинг поднять, дескать, смотрите, какая я классная, у меня в шестьдесят два года сорокалетний любовник, да еще и актер, на которого все молоденькие дурочки вешаются, а он меня выбрал. Не знаю, Любаня, никогда я не понимала, какая радость от любовника, который на двадцать лет моложе. О чем с ним разговаривать? Это уже другое поколение, это поколение наших детей.

Они вернулись в столовую, где гости уже активно обсуждали следующий цифровой феномен текущего года – шестое июня. Шестое число шестого месяца шестого года многими в мире рассматривалось как число дьявола или «число зверя», упомянутое в Откровении Иоанна Богослова. Именно к этой дате был приурочен выход на экраны римейка знаменитого фильма «Омен», в котором описывается рождение Антихриста в современном мире.

– Всё это полная чушь, – уверенно говорил Бегорский.

– Но многие в нее верят, – возразила Юля. – Вот у нас в Воронцове номер автобусного маршрута из-за этого изменили, был шестьсот шестьдесят шестой, а стал шестьсот шестнадцатый.

– А я слышала от своей клиентки, что номер поезда из Осташкова в Москву тоже из-за этого изменили, – подхватила Тамара. – Был номер «три шестерки», а стал другой, не то шестьсот второй, не то шестьсот четвертый.

– И еще я в Интернете читал, что на Украине номер поезда изменили, – добавил Денис. – Страх перед тремя шестерками даже имеет свое название. Сейчас скажу какое… – Он возвел глаза к потолку и медленно выговорил: – Гексакосиойгексеконтагексафобия. Уф! – выдохнул он и рассмеялся.

– Как-как? – заинтересованно спросил Бегорский.

Денис повторил, на этот раз чуть более уверенно.

– Да тут без поллитры не разберешься, – покачал головой Андрей. – А ну давай медленно и по слогам.

За столом началось оживление, все по очереди, а то и разом пытались запомнить и выговорить без запинки длинное сложное слово. Люба с улыбкой смотрела на гостей и думала о том, что и после шестидесяти люди не перестают в чем-то быть детьми. Ей было спокойно и радостно среди тех, рядом с кем она провела полвека. Она их любила, даже врушку и выпендрежницу Аэллу, которая к седьмому десятку так и не повзрослела и по-прежнему пытается строить из себя самую крутую, самую красивую, самую успешную и вообще самую-самую.

Со сложным словом наконец справились, и разговор переключился на Кирилла.

– А где вы сейчас снимаетесь? – поинтересовалась Юля.

– В длинном-длинном сериале из жизни молодежи. Мне Аэлла даже пластику делала, чтобы меня взяли на эту роль.

Аэлла изменилась в лице, было видно, что откровения Кирилла ей не очень-то приятны.

– А разве мужчины делают пластику? – искренне изумилась Юля. – Я думала, этим только женщины балуются.

– Да нет, – усмехнулась пришедшая в себя Аэлла, – среди моих пациентов полно мужиков. Сейчас все, кто связан с бизнесом, хотят выглядеть здоровыми и моложавыми, это модно и престижно. Мы с Кириллом как раз и познакомились, когда он пришел ко мне в клинику с просьбой поправить ему лицо.

– А что, вы разве плохо выглядели? – наивно спросила Юля, которой интересны были подробности из жизни мира кино.

– Я выглядел старше своих лет, – очень спокойно ответил Кирилл. – Сейчас мне пятьдесят один, а тогда было пятьдесят, а выглядел я… на сколько, Аэлла? На шестьдесят, наверное?

– На пятьдесят восемь, – сквозь зубы ответила Аэлла.

– Ой, а сейчас я бы вам больше сорока не дала, – восхитилась девушка. – Какая же вы все-таки мастерица, Аэлла Константиновна!

Комплимент возымел свое действие, и Аэлла немного оттаяла.

– Ты смотри, как наша красавица злится, – шепнул Бегорский сидящей рядом с ним Тамаре. – Ей-то хотелось, чтобы мы все думали, что у нее молодой любовник, а он на самом-то деле не такой уж и молодой, всего на одиннадцать лет моложе.

– Да, – согласилась Тамара, – одиннадцать – это не двадцать два, разница есть. Знаешь, а мне этот Кирилл нравится, какой-то он открытый, искренний, ничего из себя не строит, ничего не скрывает, сделал пластику – и спокойно признается в этом. Снимается в дешевом «мыле» и не стесняется этого. Удивительно, как Аэлла с этим мирится.

– А она и не мирится, – усмехнулся Бегорский, – смотри, какая у нее физиономия кислая. Томка, а ты заметила, какой круг дала наша жизнь?

– Круг? – переспросила она. – Нет, не заметила. Ты о чем?

– Помнишь, как сорок с лишним лет назад мы с тобой сидели рядом на свадьбе у Любки и Родика и шепотом обсуждали Алку?

– Помню, – кивнула Тамара с улыбкой. – Она тогда явилась в роскошном белом платье и потащила Родьку танцевать. Я ужасно сердилась, а ты меня успокаивал и говорил, что она просто тешит свое самолюбие. И вот прошло сорок… нет, уже сорок два года, а мы с тобой по-прежнему обсуждаем Аэллу, которая за столько лет совершенно не изменилась. А еще говорят, что нет ничего постоянного!

– Да, наша Алка по-прежнему молодая, красивая и тщеславная. Как будто время над ней не властно. А мы с тобой постарели, и Любка с Родиком тоже. Тебе не грустно?

– Мне? – Тамара задумалась. – Нет. Я прожила хорошую жизнь, я была очень счастлива и с Гришей, и в работе, у меня получилось все, что я хотела. Даже сейчас, когда я работаю не в собственном салоне, а на чужого дядю, у меня есть возможность реализовывать все свои задумки, у меня хорошие клиенты, которые меня ценят.

– А снова открыть свое дело не хочешь?

Тамара отрицательно покачала головой.

– Нет, не хочу. Этот этап в моей жизни прошел, и мне неинтересно к нему возвращаться. Эту тему я закрыла. А ты почему спросил? Грустишь, что годы уходят?

Андрей оглянулся по сторонам, его взгляд остановился на открытой двери, ведущей в гостиную.

– А пошли в другой комнате посидим, – предложил он. – Я тебе расскажу про свой новый проект. Тебе Любаша ничего не говорила?

– Говорила, что ты затеваешь что-то новое, но не в холдинге. Это правда?

– Правда, правда. Пошли, я тебе все расскажу.

Они вышла в гостиную, Люба начала убирать со стола посуду, чтобы накрывать чай и десерт.

– Слушайте, а кто знает, как нужно встречать исторический момент? – вдруг спросил Кирилл. – Есть какие-нибудь правила на этот счет?

– Я в Интернете прочитал, что нужно загадывать желание, – сказал Денис.

– А антураж? – настаивал Кирилл. – Должны же быть рекомендации, как это все обставлять. Например, свечи зажигать, или сидеть в полной темноте, или надевать что-то особенное.

– Больше ничего не знаю, – развел руками Денис. – Написано, что откроется тоннель для космических лучей гармонии. Я сам плохо представляю, как это.

Кирилл ненадолго задумался.

– Ну что ж, если речь идет о гармонии, то, я думаю, надо к этому как-то подготовиться.

– Как? – спросил Родислав, которого весь ажиотаж вокруг совпадения цифр откровенно забавлял.

– Я знаю, – Юля по-детски вскинула вверх руку. – Можно, я скажу? Мы должны попросить прощения у всех и всех простить. Меня так бабушка учила.

– У всех, у всех? – недоверчиво уточнил Денис.

– Ну, хотя бы у присутствующих. Попросить у них прощения и простить их за все. Тогда наши души придут в состояние покоя и будут готовы принять лучи гармонии.

– Люба! – закричал Родислав. – Любаша! Томка! Андрюха! Куда вы все попрятались? Идите сюда, будем готовиться к ответственному моменту.

Кирилл и Юля взяли процесс подготовки в свои руки. Было решено, что помещение следует проветрить и оставить окна и балконную дверь открытыми, дабы ничто не мешало космическим лучам проникать в помещение. На столе должны стоять свечи, но зажигать их следует только после того, как все попросят друг у друга прощения. Исповедальный момент все-таки лучше, по общему мнению, провести в темноте, чтобы не смотреть друг другу в глаза. А ближе к часу ночи всем следует выйти на балкон и в молчании провести несколько минут, сосредоточившись на своих самых заветных желаниях.

– Я думаю, на балконе нам нужно будет взяться за руки, – говорил Кирилл. – Если кому-то из нас удастся поймать поток космической энергии, то она передастся всем.

– А время выпить кофе с тортом у нас останется? – с улыбкой осведомилась Люба. – Будет жаль, если мои кулинарные труды пропадут.

Кирилл взглянул на часы.

– Половина двенадцатого. У нас есть час на кофе и полчаса на прощение. Уложимся?

– Я – точно не уложусь, – засмеялась Тамара. – У меня для каждого присутствующего заготовлена длинная речь с перечислением всех моих прегрешений перед ними. Вы, Кирилл, единственное исключение, хотя я и перед вами успела нагрешить.

– Ерунда, – заявила Аэлла. – Мы прекрасно уложимся в полчаса. И никаких длинных речей, просто извинимся – и достаточно. Правда, Кирилл?

– Ну как же так, Аэлла Константиновна, – запротестовала Юля, – это нечестно. Просить прощения надо с душой, с чувством, искренне, иначе толку не будет. Нет, давайте уж лучше кофе побыстрее выпьем и на прощение оставим побольше времени.

Дата добавления: 2015-12-01