Читайте также: |
|
Почему здесь, не в Шереметьеве?
Да, — отмахнулся Юра, — не поладил с одним типом! Ты ж меня знаешь, Толик!
Начальство?
Оно самое. Обидно, конечно, но против ветра, сам понимаешь, все брызги на тебя!
Звякнул бы.
Честно сказать, была такая мыслишка. Подумал- подумал, да и бросил!
Зря. Чего-нибудь сообразили бы...
А ты все там, в «Детском мире»?
Я везде, Юра. И там тоже. Прилетел или улетаешь?
Минут двадцать, как сел. Переоденусь и — до хаты! Рванем ко мне, Толик? Я с Петропавловска-Кам- чатского. Рыбка, икра, крабы...
Рванем, — с готовностью согласился Павлов. — А под рыбку пивка возьмем!
И водочки!
А жена, детишки?
Нету! В деревню махнули!
Заметано.
Здесь подождешь или со мной? Я мигом.
Лучше с тобой.
Пошли.
Приятели миновали узкий коридорчик и оказались в уютной чистой комнатке. Юра открыл шкаф, достал гражданский костюм и начал переодеваться.
И где же икра, рыба? — спросил Павлов.
В машине.
На стоянке? Возле аэровокзала?
У нас свои местечки имеются. Бесплатные.
Ну и чудненько!
Готов! Поехали!
Хорошо бы, Юра, пройти зданием. Возможно?
Почему же нет! Все возможно! Что, на «хвост» сели?
Угадал! — рассмеялся Павлов.
И кто, если не секрет?
При моей работе кто только не садится, — уклончиво ответил полковник.
Вопросов не имею, — поднял руки Юра.
К стоянке прошли через коридоры здания, а после вдоль аэродрома.
«Мицубиси», — сказал Павлов, когда Юра подошел к белой машине. — В Японии брал?
В Токио. Полторы тыщи баксов, и все дела!
Подержанная, а на вид как новая.
Дороги-то не наши. Садись!
Окна в машине были затемнены, и Павлов без опаски удобно расположился на заднем сиденье.
По дороге они припомнили былое, много шутили и смеялись. Павлов поддерживал и шутки, и смех, даже травил анекдоты, но мозг его работал совершенно в другом направлении. Ясно, что майор Климов сообщил уже об исчезновении его на Лубянку, вероятно, даже доложил самому Самсонову, и теперь все будут подняты, если уже не поднялись, на ноги. Появление в собственной квартире, на даче, в местах, известных кому-либо из друзей, совершенно исключено. Ну, хорошо, задержится он у Юры Придорогина вечерок, возможно, останется на ночь, а дальше? Юра парень что надо, не откажет в жилье, может предложить и пожить, тем более что наверняка через день-другой снова улетит, и молчать будет, но стоит ли это делать? Необходимо тщательно рассчитать все «за» и «против», нужно немного расслабиться и, главное, не суетиться.
Машина притормозила возле четырнадцатиэтажной башни.
И на каком этаже живешь?
На самом верхнем. Квартира Придорогина была из трех комнат, с балкончиком и просторной лоджией, отделанной деревом и заставленной горшками с густой зеленью.
Вечнозеленая, что ли? — потрогав жесткие листочки, спросил Павлов.
Из Изрэчля привез. Прямо из Иерусалима. Думал, не приживется, а смотри ты, как разрослась!
На лоджии стояли бамбуковый столик и стулья.
Здесь и гулять будем! — решил Павлов.
Нравится?
Что ты! Как в раю!
Сейчас сообразим.
С твоего позволения приму ванну, Юра.
Давай, Толик, иди. Купайся.
Горячие струи воды взбодрили Анатолия, и он уже начал смотреть на свое положение как бы со стороны. Если взрыв — дело рук Саргачева, то что сделал бы он, Павлов, в случае прихода к нему Валерия? Довел бы дело до конца, убрал бы его, как материал ненужный, отработанный. Кто знает, может быть, китайцем был получен приказ взорвать не только получателя, но и всю группу захвата? Правда, взрывного устройства не нашли, но и обыск-то был далек от профессионального — со спецаппаратурой, собаками, людьми, имеющими опыт. Не ждали, не предугадали происшедшего. А может быть, таково было решение того китайца, пожалевшего молодых парней. Тайну он унес с собой, и теперь уже никто не в силах разгадать ее. Нет, появляться у Саргачева нельзя. А если сразу к Ларисе, уважаемому вице-премьеру? В конце концов, кому она обязана своим таким немыслимым возвышением? Конечно, муж да жена одна сатана, обо всем они договорились, все продумали, пришли к решению. Внезапно припомнилась Павлову та ночь, когда после его предложения переспать с демократическими лидерами навзрыд плакала женщина, а потом ушла, сколько он ее ни уговаривал. Да, именно после этой ночи они ни разу не спали в одной кровати. Женщины вообще злопамятны, а уж о Ларисе и говорить нечего. Она не забыла оскорбления, и она отомстит. Прикажет, и на порог не пустят, а если и впустят, живым не выпустят. Имеются у него тихие местечки, где можно переждать, пережить, вообще кануть на долгое время, а там, глядишь, что-либо и изменится к лучшему. Генерала Пестова Самсонову не отдадут, наверняка подняли шумок. А если Пестов выйдет, он-то найдет возможность обелить Павлова. И еще одна мысль молнией сверкнула в голове полковника. Поступить наоборот, прийти в кабинет Самсонова и повиниться, заложить к чертовой матери и вице-премьера, и Саргачева, и генерала Пестова, раскрыть пути проникновения наркотиков в Россию, поплакаться в жилетку по поводу вояжа с Робертом Вестом... Роберт Вест! Андрей Андреевич Васильев! Вот кто может спасти его! Павлов даже повеселел при этой мысли, а когда вышел из ванной, прошел на лоджию и увидел столик, на котором горой лежала красная икра, истекал жиром балык и поблескивала бутылка водки, и вовсе развеселился.
Выпили по первой, закусили рыбкой, налили по второй.
Позвоню, пока трезвый, — сказал Павлов.
Телефон в коридоре.
У меня свой.
Павлов набрал номер. Трубку подняли почти сразу.
Здравствуйте. Мне бы Андрея Андреича.
Кто его просит? — спросил мужской голос.Друг.
Андрей умер.
Послышались короткие гудки, на той стороне провода положили трубку.
Что случилось? — глядя на побледневшего товарища, спросил Юра.
Друг умер.
Все там будем, — философски заметил хозяин квартиры. — Правда, не в одно время. Помянем?
Туда ли я позвонил? — вытаскивая записную книжку, пробормотал Павлов. — Все верно.
Молодой?
Ровесник.
А отчего? Болел?
Анатолий еще раз набрал номер Веста.
Извините, — сказал он. — Снова я. Только что вернулся из командировки, ничего не знал, не слышал...
Что вас интересует? Если похороны, то они состоятся послезавтра на Пятницком кладбище. Вынос тела в десять утра из квартиры. Адрес, полагаю, вам известен, коли вы друг?
Вы, видимо, отец? Андрей Зосимович?
Да, — вздохнули в трубке. — Отец.
Клавдия Владимировна тоже приехала?
Приехала, — потеплел голос. — Теперь верю, что ДРУГ...
Как все произошло, Андрей Зосимович?
Мой сын погиб.
Примите мои искренние соболезнования, дорогой Андрей Зосимович.
Спасибо, — послышался ответ.
Павлов встал, не чокаясь, выпил, присел, крепко потер лицо ладонями.
Мне нужно ехать, Юра.
Понимаю.
Не своей смертью умер дружок-то мой, — слабо улыбнулся Павлов.
Догадался. Может, останешься? Мешать друг другу не будем. Хата большая.
Спасибо, друг. Но надо.
Надо — значит надо. Все еще холостяк?
Жениться не напасть, как бы, женившись, не пропасть!
Ну вот, в холодильнике-то небось пусто... Погоди, сверточек соображу.
На улице, пройдя небольшое расстояние, Павлов остановился. Он и сам не знал, почему решил уйти от хлебосольного хозяина, но какое-то чувство подсказывало ему, что уходить надо. Во-первых, можно подвести Юру, неизвестно, чем кончилась облава в аэропорту, а в том, что она была, Павлов не сомневался, могли каким- то образом и выйти на комнаты служебного персонала, а в комнатах не один Юра переодевался. Во-вторых, уж слишком неожиданным было сообщение о гибели Веста, оно явилось как бы толчком к спонтанному решению куда-то убежать, скрыться, никого не видеть и никого не слышать. Теперь, несколько успокоившись, Павлов вновь вернулся к мысли о Саргачеве. Нужно было определиться. Убрать его, полковника ФСБ, не так-то и просто, чему-то учили, оружие при нем, и не только пистолет, имеются средства и похитрее, это еще вопрос, кто кого быстрее уберет, если понадобится. Павлов бывал в переделках, но тогда за ним стояла мощная организация, прекрасная связь, были верные люди, работавшие не за страх, не за наживу, а за совесть. Он находится в руках Саргачева, но и Саргачев в его руках, они повязаны, зависят друг от друга, на этом и нужно сыграть. Решение пришло, и Павлов вздохнул с облегчением.
Полковник Саргачев, — услышал он голос Валерия Степановича, после того как набрал номер.
Полковник Павлов.
Где находишься?
В районе Ваганьковского кладбища.
Серьезно? — хохотнул Саргачев. — Там и встретимся?
Выезжай. Жду у входа.
Буду через полчаса.
Валерий Степанович подъехал на своем коричневом «форде», вышел, огляделся, закурил. Павлов выждал несколько минут, проверяя, нет ли «хвоста», ничего особенного не приметил и направился к полковнику.
Пройдемся? — кивнул Саргачев на ворота кладбища.
Некоторое время, идя по аллее вдоль могил, они молчали.
Так и будем играть в молчанку? — спросил Саргачев.
Ты знаешь о происшедшем в Хабаровске?
Не в таких подробностях, как ты, но основное известно.
Твоя работа?
Не совсем. Я же не взрывал.
Не надо, Валера. Мне не до шуток.
Отлично понимаю твое состояние. Как удалось уйти?
Молча.
Ну вот, и ты начинаешь шутить.
Уйти не составило труда. Теперь что делать, не знаю. Решил посоветоваться с тобой.
Правильно сделал. Ум хорошо, а три лучше.
По пословице вроде два...
Нас трое. Ты, я и Лариса Ивановна.
Мне казалось, что вы вычеркнули меня из своего списка.
Ты плохо о нас думаешь.
Хорошо, плохо... Я не понимаю таких слов. На мой взгляд, в интересах дела тебе выгоднее было бы убрать меня там, в Хабаровске. Или не так?
Ты, вероятно, сделал бы так, как сказал. Но я, Анатолий Сергеевич, из другой породы. Кроме тебя были в Хабаровске и другие. И между прочим, наши русские парни. Их-то вина в чем?
Все-таки я просчитал правильно. Подключил людей Бурята?
При чем тут Бурят? — нахмурился Саргачев.
Джек Кан, торговля оружием...Ты хорошо соображаешь. Джек Кан.
Значит, тот китаец был человеком Кана?.. Теперь все ясно.
Мне удалось узнать об аресте генерала Пестова, и вся наша затея с ракетами оказалась бессмысленной. Позвонил Кану. Остальное тебе известно.
Кто был получателем?
Какое это имеет значение, тем более что его нет в живых. Или жив?
Разнесло в куски. Китаец покончил самоубийством. Проглотил пилюлю с ядом.
Ракеты нашли?
И кроме ракет много всего... Я отлично запомнил наш последний разговор, а потому у меня возникли два вопроса.
Саргачев не ответил, лишь вопросительно глянул на собеседника.
Первый. Снова обращаюсь к пословице. Ты сказал, ум хорошо, а три лучше...
Да, я так сказал.
Однако этому мешает наше условие.
Напомни.
Полное исключение всяческих связей с вице-премьером.
Оно остается в силе.
Значит, все-таки два ума?
Под связями я понимал и понимаю встречи, разговоры и полное отторжение прошлого. Прошлого, всего, что тебя связывало с Ларисой Ивановной, не было. Что касается третьего ума, ни тебе, ни мне без него не обойтись. Ты обложен. Спасение лишь в третьем уме.
Второй вопрос. Мы все еще в одной стае?
Если помнишь, Анатолий Сергеевич, я сказал, что большими друзьями мы не будем. Оно так и есть. Мы не друзья и не враги. Мы в одной стае. Так сложилась судьба. В чем заключается мое спасение?
А ты подумай.
Вы, и ты и Лариса Ивановна, можете предложить лишь одно — с глаз долой, из сердца вон! За кордон я могу уйти и без вашей помощи.
Никто тебе не предлагает никуда уходить. Не сегодня, так завтра генерал Пестов будет освобожден. Но без тебя здесь накручено столько дел, что Пестову придется уйти в отставку. Единственной кандидатурой на его пост являешься ты.
Поворот был настолько крут, что Павлов остановился и удивленно уставился на Саргачева.
Тогда на кой черт я бежал?
Ты правильно сделал. Пестов пока не освобожден. Приехав на Лубянку, ты оказался бы его соседом по камере.
Значит, еще не все потеряно?
Все только начинается.
Как погиб Роберт Вест? — помолчав, спросил Павлов.
Слышал, что произошел взрыв на его даче.
Почему-то именно на его даче! На других дачах все спокойно, тишь да благодать, а у него взорвалось!
Поинтересуйся у Александра Борисовича Турецкого. Может быть, он что-то и прояснит... Идем на выход?
Идем.
Возле машины они попрощались. Саргачев предложил подвезти, но Павлов отказался. Он прошел несколько кварталов пешком, внезапно оглядывался, заходил в магазины, пережидал некоторое время, но слежки не приметил. Потом он сел в машину и уехал в тихое, уютное гнездышко, где, он был уверен, его всегда ждали.
В те минуты, когда Саргачев и Павлов беседовали на Ваганьковском кладбище, генерал-лейтенант Самсонов сидел в кабинете директора ФСБ. В органах начали потихоньку привыкать к постоянным сменам руководителя службы и как-то даже приладились к своему положению, отвечали «есть» или «слушаюсь», но дела вели по-своему. Но так было до прихода последнего шефа, бывшего главного охранника Президента. Не в меру въедлив, мелочен и злопамятен оказался бывший охранник. Он помнил все свои приказы, распоряжения, энергия била в нем ключом, но он не был профессионалом, совершенно не знал тонкостей разведывательной работы, уж не говоря о контрразведывательной, но, надо признать, имел твердый прямой характер. Если уж, как говорится, втемяшилось ему в голову, то колом не выбьешь. Раньше таких людей называли самодурами, что вполне соответствовало характеру шефа ФСБ. Он только просмотрел озвученную пленку, зафиксировавшую встречу сотрудников ФСБ, из которой понял, что кем-то генералу Пестову был отдан приказ убрать какого-то Веста, а Пестов, в свою очередь, приказал подчиненным приступить к исполнению приказа, причем немедленно.
И что же, приказ выполнен? — после долгого молчания спросил директор.
Да. Роберт Вест погиб.
Кто такой Роберт Вест?
Гениальный картежник.
И какая связь существует между генералом Пес- товым и каким-то картежником?
Именно этим вопросом мы и занимаемся.
При каких обстоятельствах погиб этот Вест?
Произошел взрыв на его даче, но вскрытие показало, что смертельной оказалась пуля, засевшая в его голове. Вместе с ним погиб сотрудник отдела генерала Пестова.
Он-то как попал на дачу картежника?
Вест человек со средствами. Его охраняли сотрудники отдела Пестова.
Разве это входит в их обязанности? Других, что ли, дел не хватает? — повысил голос директор.
Вы можете поинтересоваться по этому поводу у генерала Пестова. Кроме того, подполковник Рябков, которого вы видели на экране, исчез. Поиски пока безрезультатны.
Вы полагаете, и его убрали.
Полагаю, да.
Звонил премьер, попросил во всем этом разобраться, — несколько растерянно проговорил директор.
По-моему, вы уже разобрались.
Пусть сидит! — стукнул ладонью по столу шеф.
Официально генерал Пестов находится в служебной командировке... О том, что он задержан, знают несколько человек: я, вы, теперь вот премьер, а также человек, попросивший его позвонить вам, и сотрудник, от которого пошла информация.
Не могу уловить вашу мысль. Я через час должен дать вразумительный ответ премьеру.
Так и доложите. Пестов находится в командировке.
Но ему же известно истинное местопребывание генерала, коли позвонил!
А вы все-таки доложите именно так.
Нет. Глупостями я заниматься не намерен, — подумав, ответил шеф.
В таком случае поинтересуйтесь, от кого исходит просьба.
Неудобно все же. Звонил-то не какой-нибудь там Иван Иванович!
Неудобно в штаны класть, — спокойно сказал Самсонов, отдавая должное за слово «глупость». — Погибли два сотрудника ФСБ. Будем ожидать новые жертвы?
Не горячитесь, генерал.
Я очень спокоен. Передо мной факты, а они вещь упрямая. Хорошо, если дело ограничится двумя трупами, но думается мне, что последуют и другие.
Вы не преувеличиваете опасность?
Испросите у премьера письменное распоряжение об освобождении Пестова из-под стражи, — не отвечая на вопрос, посоветовал Самсонов.
Это мысль! — ухватился директор. — И думаете, получу?
Не уверен.
Вопрос решен, — сказал шеф и внимательно посмотрел на собеседника. — Каково ваше мнение о полковнике Павлове?
Полковник Павлов способный сотрудник. Даже очень способный, —не сразу ответил Самсонов.
Считаете, что он справится с обязанностями начальника отдела?
Вы предполагаете назначить полковника на место генерала Пестова? — задал вопрос Самсонов, стараясь выиграть время для обдумывания.
Да.
Я поддерживаю ваше мнение.
Прошу держать меня в курсе дальнейших событий, — вставая и протягивая руку, попрощался директор.
«Хрен тебе с маслом, а не дальнейшие события! — шагая по коридору, ругался про себя Самсонов. — Господи, до каких пор будут присылать таких дубов стоеросовых?! А насчет Павлова ты лихо, старина, загнул, лихо! Теперь искать не надо, сам найдется. Более того, придет и доложится. Упрямая вы женщина, госпожа Стрельникова! Или деваться стало некуда? Как бы то ни было, но промашечку вы сделали, и немалую. А что же муж ваш венчанный? И дураку ясно, что убирать бы надо полковника Павлова, вашего дружка закадычного! Аль пожалели? Или не получилось?»
Придя в кабинет, генерал Самсонов распорядился о прекращении розыска Павлова.
* * *
При обыске квартиры Андрея Васильева на различных предметах было найдено большое количество пальцевых отпечатков. К Турецкому быстренько привезли дактилокарту Саргачева. С вице-премьером было сложнее, найти образцы ее пальцевых отпечатков было непросто, пришлось обратиться к генералу Самсонову, и через пару часов на столе следователя красовался хрустальный графинчик с изящным бокалом. Эксперты-криминалисты установили идентичность следов пальцев, обнаруженных на различных предметах в квартире Васильева, с дактилокартой Саргачева, а также с пальцевыми следами, имевшимися на хрустальном графинчике с изящным бокалом, изъятым из кабинета Стрельниковой. Стало ясно, что полковник Саргачев и госпожа Стрельникова посещали квартиру Веста, в чем, впрочем, Турецкий и не сомневался, но теперь в распоряжении следователя уже было кое-что. Для крупного разговора с подозреваемыми не хватало одной очень существенной детали: требовалось доказать, что были они у Веста в день убийства, а также что именно они отдали приказ об устранении гениального картежника.
Думай, думай, Слава, — в который раз уже говорил Грязнову Турецкий, — как нам доказать их причастность к смерти Андрея Веста.
Они. Больше некому. Брать надо, — бурчал в ответ Слава.
Что ты одно и то же долдонишь?! Брать! Ты думай!
Возьми на понт. Произведи, так сказать, допрос с пристрастием. Прижми к канатам, ты это умеешь.
Кого? Кого прижать советуешь?
Обоих. Пальчики имеются. Вест выбежал от них как ошпаренный. Как войдут, марш включи. Похоронный! Они враз и расколются. Тот, что на пленке зафиксирован. Я думаю, они таким образом и отдали приказ об убийстве Веста.
Турецкий посмотрел на друга и весело рассмеялся:
Дожил ты, Славка, до седин, а все еще наивняк!
Тогда жди, — обиделся Грязнов, — у моря погоды. Дождался: Фишкина у тебя забрали, дождешься, что и тебя самого заметут. За милую душу!
Фишкина не забрали, а перевели из одной тюрьмы в другую. А теперь в кабинетах начальства западногерманские кондиционеры монтируют. Знаешь чьи?
А это вроде взятки. Сегодня кондиционеры, завтра залог. И — гуляй, Фима!
В дверь кабинета негромко постучали. Вошел Алексей Петрович Кротов, замечательный агент всех московских оперативных ведомств, пожал руки, сел и вытащил свой «Беломор».
Не тяни душу, Алексей, излагай суть дела, — не выдержал Грязнов.
В Хабаровске погиб Скворцов Дмитрий Николаевич, — сказал Крот и замолчал.
Дима Скворец?
Он самый.
Разборка? — спросил Турецкий.
Не думаю. Подробностей не знаю, но известно, что должен был получить «товар».
Наркоту небось? — предположил Грязнов.
Наркоты у Бурята навалом и в Воронеже.
Ты-то как считаешь, что за «товар»?
Вероятно, оружие.
Твои предположения?
Знаю точно, что в последнее время Бурят сблизился с Гириханом, а чеченцам необходимо оружие. Особенно ракеты.
Тебе не удалось узнать, отчего они так потеплели друг к другу? Я имею в виду Бурята и этого Гириха- на, — поинтересовался Турецкий.
Донесли, что Бурят отрабатывает должок.
И какой?
Чеченцы не поддержали Тофика Алиева при разборках, а могли бы. Они сделали вид, что ничего не происходит. В случае вступления в дело Гирихана у Бурята возникли бы проблемы.
Зазвонил телефон. Турецкий снял трубку, выслушал сказанное, коротко ответил:
Выезжаю немедленно. — Турецкий посмотрел на Крота. — У вас все?
В принципе все, если не считать мелочей, которые могут вскоре перерасти в дела крупные.
Ваши сведения очень важны, Алексей Петрович. Спасибо. О мелочах этих переговорите с Грязновым.
Турецкий проверил содержимое кейса, помахал рукой и скрылся за дверью.
Полковник Павлов уже побывал в кабинете шефа, получил приказ о назначении начальником отдела и теперь направлялся в кабинет генерала Самсонова.
Поздравляю, — улыбчиво сказал генерал, увидев вошедшего в кабинет Павлова, однако руки не подал и присесть не предложил.
Спасибо, Николай Васильевич, — кося глазом в сторону моложавого, подтянутого мужчины, сидевшего возле окна, ответил Павлов.
Значит, работать нам придется бок о бок, — перебирая что-то на столе, проговорил генерал.
Выходит, так, — улыбнулся Павлов и вдруг внутренне вздохнул, увидев пронзительный жесткий взгляд Самсонова.
Подойдите, — услышал он приказ. — Садитесь. Прощу объяснить, каким образом вы оказались в обществе этого господина?
Генерал подвинул Павлову фотографию, где он был запечатлен вместе с Робертом Вестом.
Вам помочь, полковник? — спросил Самсонов, глядя на молчавшего Павлова. — Александр Борисович!
Старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкий, — представился Александр. — Что вас интересует, Николай Васильевич?
Если он будет молчать, тогда вам придется рассказать все, что известно о контактах Павлова с Вестом.
Павлов молчал.
Начинайте, Александр Борисович.
Фамилия человека, сидящего рядом с Анатолием Сергеевичем, Васильев Андрей Андреевич, он же Роберт Вест. Он обладал уникальным даром игры в карты, конкретнее — в очко. Более года он работал на Альберта Георгиевича Попова-Городецкого, обчистив немало казино по всей России, позднее перешел под «крышу» нашего собеседника. Вместе с Вестом полковник Павлов совершил большой вояж по Европе и Америке. Игра Веста была беспощадна. Суммы, добытые в европейских и американских казино, исчисляются миллионами долларов...
И где же денежки? — простовато прищурился Самсонов.
Об этом лучше спросить у полковника.
Но он же молчит! Или у вас появилось желание что-либо сказать, Анатолий Сергеевич? Молчит. Продолжайте, Александр Борисович.
После возвращения Павлова из-за границы он встретился с небезызвестным Ваней Бурятом в ресторане на Пречистенке...
Полковник ФСБ с вором в законе?! — покачал головой генерал. — И о чем шла речь?
О чем могут говорить два подельника? О наркотиках, тайных складах в Воронеже, об убийстве Веста...
Турецкий блефовал, он не знал содержания разговора, но его риск оправдался.
Я не имею никакого отношения к убийству Андрея, — глухо проговорил Павлов.
Минутку, — сказал Самсонов, поднимая со стола лист бумаги. — «Установлено, что Васильев А.А. ввел в память своего компьютера более ста тысяч вариантов раскладов игры в карты. При обыске квартиры компьютер не был обнаружен... Это я для вас приготовил, Александр Борисович. Пожалуйста. Дальше я не стал читать, но вы узнаете, от кого получены эти данные.
Не этот ли компьютер вы искали, Анатолий Сергеевич, в квартире Веста? — задал вопрос Турецкий. — Нашли или вам помешали?
Вам известно, кто помешал? — поинтересовался Самсонов.
Разумеется!
И кто же?
Полковник Саргачев. Валера.
Валера, — хмыкнул Павлов. — Вы знаете его?
Мы знакомы много лет.
Молчание пошло на пользу Павлову, он понял, чего добиваются от него, и теперь решал, какую выгоду он может извлечь из своих дальнейших действий.
Я могу опровергнуть эту информацию или хотя бы принять меры по ее опровержению, но не хочу. Я устал от всего этого.
Продолжать, Николай Васильевич? — обратился Турецкий к генералу.
Ну, если он устал...
Николай Васильевич, я прекрасно понимаю, чего вы от меня хотите, — сказал Павлов.
И чего же?
Работать на вас.
Не на меня, голубчик, — помолчав, ответил генерал. — На Россию.
Вы еще во что-то верите, генерал? — усмехнулся Павлов.
Я верю даже в вас, хотя вы почти законченный негодяй... Молчите, полковник! Я не говорю о ваших интимных отношениях с госпожой Стрельниковой, о ваших счетах в Швейцарии, о связях с преступными группировками, я говорю о том, что вы, вместе с Пестовым, участвовали в разложении сотрудников отдела. А недь до встречи с вами они были неплохими парнями... Я не взываю к вашей совести, она вами давно потеряна, я буду давить на вас страхом. Страхом смерти. У вас имеется лишь один выход, если вам дорога ваша жизнь.
Какой?
Выполнять мои указания.
Это гарантирует мне безопасную жизнь?
Со своей стороны гарантирую. Со стороны Саргачева и вице-премьера, увы, гарантий дать не могу. Вам опасность может угрожать именно с этой стороны.
Не все ли равно, от кого получить пулю в лоб? — нервно улыбнулся Павлов. — Итог-то один.
Как у начальника отдела у вас будет хорошая охрана. Это первое. И второе. Соответствующие ваши действия могут нейтрализовать резкие поступки противной стороны.
Говорите прямо, товарищ генерал-лейтенант! Вы хотите, чтобы я заложил вице-премьера Стрельникову?
Не только. Вы откроете все, что вам известно.
Все, что мне известно, напрямую, в мельчайших деталях, связано с именем вице-премьера. Но даже если я вам сейчас напишу целый том воспоминаний, поверьте, ни один волос так и не упадет с головы Ларисы Ивановны!
Вы вначале напишите, а там посмотрим. Впрочем, зачем писать? Вы можете все продиктовать, все ваши показания будут записаны, перепечатаны, вам останется лишь их подписать.
Я вроде бы еще не давал согласия...
В противном случае вас немедленно посадят в камеру. Можно и по соседству с генералом Пестовым.
Генерал не освобожден?
Он будет сидеть столько, сколько нам потребуется для выяснения его участия в преступлениях.
Я согласен, — после продолжительного молчания ответил Павлов.
Работайте, — поднимаясь, сказал Самсонов и улыбнулся. — Не зря я нахваливал вас шефу. Вы и вправду очень способный и, главное, понятливый сотрудник.
Начнем? — обратился Турецкий к Павлову, когда генерал покинул кабинет.
Не понял я что-то об интимных отношениях с вице- премьером, — проговорил Павлов. — Вы не разъясните?
А что разъяснять? Они были.
Есть доказательства?
И весьма живописные.
Покажите.
Может, не стоит?
Меня разрывает любопытство!
Турецкий пожал плечами, открыл кейс, вытащил фотографии, на которых были запечатлены весьма фривольные любовные игры Ларисы и Анатолия в гостиничном номере, и веером раскинул их перед Павловым.
Гонконг! Точно. Гонконг. Ну что взять с этого паршивого города? Сплошные сюрпризы... Я слышал, Александр Борисович, вы тоже по этой части не промах?
Мне далеко до вас! Такого ранга женщин у меня не было.
Все они одинаковы...
Ошибаетесь. Они все разные.
Точно не промах! — рассмеялся Павлов.
Неунывающий вы человек, — искренне удивился Турецкий. — Другой бы на вашем месте плакал.
Так то другой, — протянул Павлов, вытаскивая из нагрудного кармана пиджака серебряную фляжку. — Хотите выпить?
Если без яда, с удовольствием.
Чистая. Без двойного дна. А вот эта, — он достал из другого кармана фляжку поменьше, — с двойным. Посмотрите на донышко. Видите кнопку?
Вижу.
Нажимаешь, взбалтываешь, выпиваешь, и душа вон!
А если не нажимать?
Пожалуйста!
Полковник отвинтил пробку и сделал большой глоток.
И все-таки выпью из той, что без двойного дна, — сказал Турецкий.
Чую, сработаемся, — улыбнулся Павлов. — С чего начинать?
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав