|
Читайте также: |
[133][5] См.: Петражицкий Л. И. Введение. С. 136.
[134][6] Там же. С. 280.
[135][7] Там же. С. 215, 276. Ср.: Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. I. С. 3.
[136][8] На значении волевых побуждений, или импульсов, при образовании решений и воли особенно остановился Г. Лотце еще в пятидесятых и шестидесятых годах прошлого столетия в своем знаменитом сочинении «Микрокосм». К сожалению, Л.И. Петражицкий не обратил внимания научение об импульсах в этом сочинении, хотя оно теперь усвоено и в общих руководствах и монографиях по психологии. Нельзя здесь не отметить невыработанность нашей терминологии. Так, в шестидесятых годах Е. Корш переводил немецкий термин «Trieb» русским словом «побуд» [«Немецко-русский словарь» (М., 1992) предлагает несколько вариантов перевода немецкого слова Trieb: 1) порыв, побуждение, импульс; 2) склонность, стремление; 3) инстинкт; 4) побег, росток. Примеры других переводческих извращений Е.Ф. Корша («затреба», «срочная затычка», «мань») приводит В.В. Набоков в романе «Дар». См.: Набоков В.В. Избранное. М., 1990. С. 302.]. Ср. перевод Е. Koрша книги: Лотце Г. Микрокосм. Мысли о естественной и бытовой истории человека. Опыт антртропологии. М., 1866. Т. 1.С. 370 и сл. Конечно, слово «позыв», употребляемое Л. И. Петражицким, гораздо лучше.
[137][9] Еще раньше, чем была произведена мною эта критическая работа, критику теории эмоций Л.И. Петражицкого дал Р. М. Орженцкий, который исходил из аналогичной точки зрения и пришел к сходным результатам с изложенными здесь. Ср.: Вопросы философии и психологии. 1908. Кн. 91. Отд. II. С. 111-135, особ. с. 114 и сл.
[138][10] Петражицкий Л. И. Теория права и государства. С. 46 (изд. 2-е, с. 50).
[139][11] Там же. С. 56 (изд. 2-е, с. 58).
[140][12] Там же. С. 147 (изд. 2-е, с. 153).
[141][13] См. статьи кн. Е.Н. Трубецкого «Философия права проф. Л. И. Петражицкого» (Вопросы философии и психологии. Кн. 57. С. 9-33, особ. с. 18), и Н. И. Палиенко «Новая психологическая теория права и понятие права (Ярославль, 1900. С. 1-26, особ. с. 22; Временник Демидовского юридического лицея. Кн. 82. Ярославль, 1901). Ср. также: Новгородцев П. И. К вопросу о современных философских понятиях // Вопросы философии и психологии. Кн. 66. 1903. С. 121—145, особ, с. 131.
[142][14] На индивидуалистический характер как на основной недостаток психологического понятия права Л.И. Петражицкого указал Н. И. Палиенко (Учение о существе права и правовой связанности государства. Харьков, 1908. С. 224 и ел). Одновременно В. М. Хвостов настаивал на необходимости дополнять индивидуально-психологическое исследование права социально-психологическим. Ср.- Хвостов В. М. Этюды по современной этике. М., 1908. С. 194 и сл.
[143][15] Это уже отчасти отметил В. Я. Гинцберг (Учение Л.И. Петражицкого о праве и его предпосылки// Вопросы философии и психологии. 1909. Кн. 97. С. 212).
[144][16] Чрезвычайно интересно, что ученики Л. И. Петражицкого, уступая целому ряду указаний со стороны критики, должны были признать, что Петражицкий отождествляет право и правовую психику. Так, Г. А. Иванов утверждает, что «по учению проф. Петражицкого, правовая психика и есть право» (Иванов Г. А. Психологическая теория права в критической литературе. СПб., 1913. С. 24). По словам П. Е. Михайлова, «право, обнимающее собою известный класс психических явлений, и правовая психика, объемлющая те же правовые явления, – тождественны» (Михайлов П.Е. О реальности права// Юридический вестник. М., 1914. Кн. V. С. 28). Было бы несомненным шагом вперед по пути к устранению всяких недоразумений, если бы Л.И. Петражицкий также определенно заявил, что он считает понятие права и понятие правовой психики тождественными понятиями. Тогда научный мир знал бы, что «теория права» Л.И. Петражицкого есть теория правовой психики с известными выводами относительно права.
[145][17] Than A. Rechtsnorm und subjektives Recht. Weimar, 1878. S. VII. К. Бергбом также говорит о четырех различных значениях слова «источник права»; вместе с тем он неоднократно указывает на крайнюю ненадежность (Unsicherheit) существующего учения об источниках права. Ср.: Bergbohm К. Op. cit., 40, 24, 94,184, 348, 360, 504.
[146][18] Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 368 и сл.
[147][19] Там же. С. 513 (изд. 2-е, с. 517).
[148][20] Vrgl. К. Cosack. Lehrbuch des Deutschen burger-lichen Rechts. 6 Aufl. Jena, 1913. Bd. 1. S. 21 ff.
[149][1] И действительно, в своей книге «Университет и наука» (СПб., 1907. Т. I. С. 153 и сл.) Л. И. Пе-тражицкий не останавливается перед сведением науки к «психическому процессу». Но почему тогда не свести и весь мир к психическим переживаниям, т.е. признать его иллюзорность? В таком случае, однако, Л. И. П. должен признать себя открыто сторонником солипсизма.
[150][2] Ср. дальше очерк «Сущность государственной власти».
[151][3] Ср.: Спекторский Е. В. 1) Юриспруденция и философия // Юридический вестник. 1913. Кн. П. С. 60-92, особ. с. 83 и сл.; 2) К спору о реальности права// Там же. Кн. V. С. 53-70; Синайский В.И. Русское гражданское право. Киев, 1914. С. 9-11.
[152][4] Так, по словам Иеринга, «право для того и существует, чтобы осуществляться» (Das Rechjt 1st dazu da, dass es sich verwirkhche): Ihering R. v. Geist des romischen Rechts. 3 Auff. Bd. I. S. 52. Присущее праву свойство воплощаться в учреждениях заставляет некоторых исследователей идти чересчур далеко и говорить о вещеподобном и даже о вещном характере права – «Dinghaftlgkeit des Rechts» и «Dingcharakter des Rechts». См.: Zitelmann. Irrthum und Rechtsgeschaft. Leipzlg,1879. S. 201; Schuppe W. Der Bergnff des Rechts // Grunhut's Zeitschnft. Bd. 10 (1883). S. 353.
[153][5] Ср.: Новгородцев П. И. Кризис современного правосознания. М., 1909. Ввиду того, что учение Руссо об «общей воле» радикально устранило учение о двойнике положительного права, Руссо может быть назван в большей степени разрушителем идеи естественного права как особого вида права, чем даже представители исторической школы. Во всяком случае, Руссо является родоначальником столь характерного для первых трех четвертей XIX столетия стремления научной юридической мысли устранить двойственность в учении о праве и создать единое понятие права. К сожалению, смена этих чисто логических тенденций в учении о праве мало исследована.
[154][6] Это весьма удачное определение сущности двух основных течений в новокантовской философии – одного, представленного В. Виндельбандом и Г. Риккертом, и другого, представленного Г. Когеном, – принадлежит С. И. Гессену. Ср.: Hessen S. Die individuelle Kausalitat. Berlin, 1909. S. 5 ff. Оно отчасти воспринято и Г. Риккертом.
[155][7] Значение понятия культурного блага для философии культуры выяснено в исследовании Г.Риккерта «О понятии философии» (Логос. М., 1910. Кн. I. С. 19-61, особ. с. 39 и сл).
[156][8] См. сборник статей «Проблемы идеализма» (М., 1902. С. 236-296). Ср.: Новгородцев П.И. Государство и право // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 74. С. 397-450; Кн. 75. С. 508-538; Новгородцев П. И. Кризис современного правосознания. М., 1909. Выяснению вопросов, связанных с нормативным учением о праве, очень способствуют также труды Н. И. Палиенко, хотя сам он, склоняясь к психологизму и позитивизму, является противником включения естественно-правовой идеи в науку о праве. Ср.: Палиенко Н.И. 1) Нормативный характер права и его отличительные признаки. Ярославль, 1902; 2) Учение о существе права и правовой связанности государства. Харьков, 1908.
[157][9] Ильин И. Понятия права и силы. Опыт методологического исследования. М., 1910. С. 4// Вопросы философии и психологии. Кн. 101.
[158][10] Спустя год после того, как предлагаемый очерк был написан, появилось обширное исследование молодого немецкого ученого Ганса Кельзена «Основные проблемы государственно-правовой науки», в котором использована чисто нормативная точка зрения для решения всех важнейших вопросов государственного права. Ср.: Dr. Hans Kelsen. Hauptprobleme der Staatsrechtslehre. Tubingen, 1911. Главный интерес этого исследования заключается в той неустрашимой последовательности, с какой в нем извлечены все выводы из нормативно-логического изучения государственного права. Сам автор ошибочно называет свою точку зрения также и этико-юридической и объявляет ее по преимуществу юридической, что и служит ему лишним стимулом не останавливаться перед крайними выводами. Но именно благодаря своей последовательности автор пришел к таким заключениям, которые, будучи совершенно неприемлемыми для юриста, обнаруживают полную несостоятельность примененного им метода. Автор «имеет главным образом в виду очистить юридическое образование понятий от элементов, имеющих социологический или психологический характер, ошибочно вдвинутых в сферу юридических конструкций вследствие ложной постановки проблемы». Такую постановку задачи саму по себе следовало бы только приветствовать как вполне соответству ющую изучению нормативной природы права, ибо нормативное понятие права, несомненно, должно быть противопоставлено не только психологическому, но и социологическому его понятию. Но для разрешения этой задачи автор считает нужным исходить из признания основной противоположности между категориями бытия и долженствования (Ibid. Vorrede. S. 7 ff, 223 u. passim). Конечно, такое противоположение сообщает долженствованию безусловную независимость и самостоятельность. Однако выше (см. с. 151,i сл.) мы выяснили, что, несмотря на соблазнительную ясность некоторых решений, получаемых при помощи такого противоположения, решения эти обладают отрицательной познавательной ценностью, а само это противопоставление безусловно недопустимо ни в сфере решения научно-философских проблем, ни в сфере решения проблем онтологических. Последнее неопровержимо показал Г. Коген в своей «Этике чистой воли». Категория долженствования, как мы установили выше, может быть противопоставлена только категории необходимости. Напротив, бытие одинаково присуще как явлениям, объясняемым при помощи категории необходимости, так и явлениям, определяемым категорией долженствования. Так как правовые явления Г. Кельзен относит к долженствованию, понимаемому в установленном им специфическом смысле, то уже в силу этой исходной его точки зрения все его построение представляет из себя чисто формально-логическую конструкцию, не имеющую соприкосновения с бытием и реальностью права. Впрочем, в этом отвлечении от всякого бытия и реальности Г. Кельзен и видит существо юриспруденции и юридического метода. Несостоятельность его исходных положений сказывается, конечно, неодинаково на различных частях его исследования. Так, пока он анализирует понятие нормы, недостатки его точки зрения проявляются сравнительно мало, хотя и тут оказывается, что для права, с его точки зрения, важно формальное действие нормы, а не фактическое соблюдение ее (Ibid. S. 48 ff.) Но когда он переходит к обсуждению отдельных явлений и учреждений государственного права, односторонность его исходных положений проявляется во всей силе. Признавая, например, понятие государственной воли основным для всей юриспруденции и стремясь освободить его от психологических элементов, Г. Кельзен заявляет, что воля государства есть лишь конструкция и юридическое понятие (Ibid. S. 162 ff.) Ясно при этом, что он лишает государственную волю всякой фактичности. Такое понятие государственной воли не может, конечно, ничего объяснить или оправдать в государственных явлениях. К тому же преследуемая автором цель – конструировать чисто юридическую государственную волю, свободную от психологических элементов, достигается и без превращения этой воли в голое понятие. Для этого достаточно рассматривать волю государства как результат внешних волеизъявлений лиц, уполномоченных играть роль органов государства. Так же точно он объявляет, что процесс образования права обладает не государственной, а чисто социальной природой, хотя в действительности природа его смешанная (Ibid. S. 410 ff.) Соответственно этому он считает проблему возникновения и прекращения права метаюридической проблемой. В конце концов, чтобы быть последовательным, он принужден отрицать за законодательными органами характер государственных органов и признает их органами общества, так как они выполняют социальную функцию (Ibid. S. 465 ff.) Тою же оторванностью от реальной юридической действительности характеризуются и другие понятия, вырабатываемые Г. Кельзеном. Мы, конечно, не можем здесь останавливаться на них. Но сказанного достаточно для того, чтобы убедиться, что одностороннее нормативно-логическое построение Г. Кельзена, которое он считает по преимуществу юридическим, непригодно даже для узкой сферы юридической догматики. Государственно-правовые учреждения приобретают в этом построении приблизительно такой вид, как отражения человека в выпуклых, вогнутых и разнообразно искривленных зеркалах. Желающие познакомиться более обстоятельно с научным построением Г. Кельзена могут обратиться к исследованию Н. И. Палиенко; в последнем даны превосходные изложения, анализ и критика идей Г. Кельзена в связи с критической оценкой значения формально-юридического метода в государственном праве. Ср.: Палиенко Н.И. Задачи и пределы юридического изучения государства и новейшее формально-юридическое исследование проблем государственного права// Журнал Министерства юстиции. 1912. Февраль—март.
[159][11] Там же. С. 5. Здесь и ниже курсив по большей части принадлежит автору.
[160][1] См. весьма ценные аналогичные замечания у А.Н Фатеева (К вопросу о существе права Харьков, 1909. С. 22-23).
[161][2] Правовую идею или мысль признает основным элементом своего понятия «правомерного права» и Штаммлер. По его определению, «правомерное право— это то право, которое в каждом особом положении согласуется с основной мыслью права вообще». Ср.: Stammler R. Die Lehre von dem richtigen Rechte. Berlin, 1902. S. 15.
[162][3] См.: Нечаев В. М. «Вестник права» и юриспруденция XIX века // Журнал Министерства юстиции. 1899. Март. Отд. отт. С. 43.
[163][4] Hessen S. Die individuelle Kausalitat. Berlin, 1909. S. 86 и сл.
[164][5] Ср. ниже очерк «Право как социальное явление».
[165][6] Какое значение имеют труды С.А. Муромцева для развития русской юридической науки, см.: Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права в России. Казань, 1893. С. 199 и сл.
[166][7] См. сочинения С.А. Муромцева: «Очерки общей теории гражданского права» (М., 1877); «Определение и основное разделение права» (М., 1879); «Что такое догма права?» (М., 1885).
[167][1] Ср. примечание 2 на с. 173.
[168][2] См. примеч. на с. 170.
[169][3] Участие материальных элементов в духовной культуре особенно выдвигает В. Вундт. Ср.: Wundt W. Logik. Bd. Ill: Logik der Geisteswissen-schatten. 3 Aufl. Stuttgart, 1908. S. 25 ff.
[170][1] Именно так определяет задачи правоведения С.А. Муромцев. По его словам, «правоведению надлежит изучать законы развития той области социальных явлений, которая известна под именем права». См.: Муромцев С. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 14, 164. Ср.: Муромцев С. I) Очерки общей теории гражданского права. М., 1877. С. 196. 2) Что такое догма права? М., 1885. С. 7. К этому же мнению присоединяется и Ю.С. Гамбаров. Он утверждает, что «правоведение, как и социология, разыскивает законы развития общественной жизни». См.: Гамбаров Ю. С. Задачи современного правоведения// Журнал Министерства юстиции. СПб. 1907. Янв. С. 31 и 33. Ср. также: Гамбаров Ю. С. Курс гражданского права. СПб., 1911. С. 37-38. Здесь он формулирует то же в следующих выражениях: «Правоведение, как и социология, разыскивает – по крайней мере в своем теоретическом отделе— законы развития общественных учреждений».
[171][2] Так, С.А. Муромцев утверждает, что «общее гражданское правоведение» «изучает законы развития гражданского права. Оно предполагает как подготовительную стадию описательное гражданское правоведение, которое описывает в правильной системе факты гражданского права» (Там же. С. 14).
[172][3] Гамбаров Ю. С. 1) Задачи современного правоведения // Журнал Министерства юстиции. 1907. Янв. С. 21. 2) Курс гражданского права. СПб., 1911. С. 22.
[173][4] Гамбаров Ю.С. Курс... С. 31. Исходя из вышеприведенного методологического принципа, Ю.С. Гамбаров приходит к заключению, что «нельзя изучать и правоведения без социологии, так как часть зависит от целого и не может быть понята изолированно от этого целого и других его частей» (Там же. С. 38; Гамбаров Ю.С. Задачи... С. 33).
[174][5] Stammler R. Wirtschaft und Recht nach der materiahstischen Geschichtsauffassung. 3 verbess. Aufl. Leipzig, 1914. S. 108 ff. Vergl. S. 75 ff (русск. пер. – СПб., 1907. Т. I. С. 121 и сл. Ср. с. 83 и сл.).
[175][6] Ibid. S. 155 ff. (Там же. Т. I С. 173 и сл).
[176][7] 3 Weber Max. R. Stammlers «Ueberwindung» der materiahstischen Geschichtsauff assung // Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpohtik 1907. Bd. XXIV. S. 94 ff.
[177][8] Гамбаров Ю С. Курс гражданского права. С. 365, 18.
[178][9] Ibid. S. 566 ff. (Там же. Т. II. С. 265 и passim). Ср.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре / Пер. под ред. и со вступ. статьей С. О. Гессена. СПб, 1911. С. 19.
[179][10] Соответственная литература приведена в книге: Kantorowicz H. V. La lotta per la scienza del diritto. Milano, 1908. P. 155-159. Ср. также: Штейнберг И.З. Движение в пользу свободного права// Юридические записки. 1913. Вып. XV-XVI. С. 250-253 (отд. изд.— М., 1914).
[180][11] Ehrlich Е. Tatsachen des Gewohnheitsrechts. Leipzig,1907. S. 7. Vergl.; Ehrlich E. Grundlegung der Soziologie des Rechts. Leipzig, 1913. S. 67ff.,S. 352 ff.
[181][12] Spiegel L. Jurisprudenz und Sozialwissenschaft // Grunhut's Zeitschrift. Bd. 36 (1909). S. 7.
[182][13] Sinzheimer Hugo. Die soziologische Methode in der Privatrechts-wissenschaft. Munchen. 1909. S. 7.
[183][14] Ср.: Geny Fr. Methode d'interpretation et sources en droit prive positif. Paris, 1899. P. 356 и сл.
[184][15] Bulow О. Gesetz und Richteramt. Leipzig, 1885. S. 3.
[185][16] Spiegel L. Jurisprudenz und Sozialwissenschaft// Ibid. S. 27.
[186][17] Sinzheimer Hugo. Ibid. S. 14-15.
[187][18] Kornfeld. Grundzuge einer allgemeiner Lehre von Positivem Rechte auf so/iologischer Grundlage. Wien, 1911.
[188][19] Совершенно неверную оценку научного дела С.А. Муромцевв дает// М. Коркунов (История философии права. Изд. 5-е. СПб., 1908. С. 443-446).
[189][20] Муромцев С. А. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 47.
[190][1] Это исследование было первоначально напечатано в «Философском сборнике», посвященном Л. М. Лопатину (М., 1911).
[191][2] Ср. выше очерк «В защиту научно-философского идеализма», особ. с. 147 и сл.
[192][3] Lenz G. Das Recht des Besitzes und seine Grundlagen. Berlin, 1860. S. 20 и сл.
[193][4] Муромцев С. Определение и основное разделение права. М., 1879. С. 159
[194][5] Loening R. Ueber Wursel und Wesen des Rechts. Jena, 1907. S. 22 и сл.
[195][6] Муромцев С. Право и справедливость // Сборник правоведения и общественных знаний. 1893. Т. II. С. 10.
[196][7] Hegel G.W.Fr. Grundlinien der Philosophie des Rechts. 3 Aufl. Berlin, 1854. S. 271 (Werke. Bd. VIII. § 214); ср. также S. 2708*.
[197][8] Sinzheimer Hugo. Die soziologische Methode in der Privatrechtswissenschaft. Mimchen, 1909. S. 9. Г. Зинцгеймер противопоставляет «правопорядок» «правовой действительности». Но термин правопорядок по своему смыслу гораздо шире того, что Г. Зинцгеймер обозначает им, и соответствует всей совокупности правовых явлений. Поэтому вместо него гораздо правильнее употреблять выражение «правовая система», что и сделано при переводе вышеприведенных мест.
[198][9] Ibid. S. 13; ср.: Spiegel L. Jurisprudenz und Sozialwissenschaft // Griinhut's Zeitschrift. Bd. 36. Wien, 1909; Gmelin J. G. Quousque? Beitrage zur soziologischen Rechtsbildung. Hannover, 1910; Fuch» E. Die Gemeinschadlichkeit der Konstruktiven Jurisprudenz. Karlsruhe, 1909; Kantorowicz H. U. Rechts-wissenschaft und Soziologie. Tubingen, 1911. Напротив, Hans Kelsen (Grenzen zwischen juristischer und soziologischer Methode. Tubingen, 1911) стоит на старой точке зрения чисто нормативного понимания права.
[199][10] Loening R. Ueber Wurzel und Wesen des Rects. Jena, 1907. S. 24.
[200][11] Там же. С. 25. Ср. также: Lenz G. Das Recht des Besitzes und seme Grundlagen. Berlin, 1860. S. 20-21. Напротив, С.А. Муромцев считает юридические нормы «атрибутом правового порядка» и «фактором в процессе его исторического образования». Ср.: Муромцев С. Определение и основное разделение права. С. 159, 149.
[201][12] Ср.: Rickert H. Die Grenzen der naturwissenschaftlichen Begriffsbildung. 2 Aufl. Tubingen, 1913. S. 75 и сл.
[202][13] См.: Sterling E. R. 1) Zur Kritik der juristischen Grundbegriffe. Th. 11. (Gotha, 1883). S. 356 и сл.; 2) JuristischePrinzipienlehre. Bd. I. Leipzig,1893. S. 145 и сл..особенно с. 151.
[203][14] Критика этих взглядов Л.И. Петражицкого дана в напечатанном выше очерке «Реальность объективного права».
[204][15] Ср.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1907. Т. I. С. 71 и сл. Изд. 2-е. С. 74 и сл.
[205][16] Чрезвычайно ценные соображения по этому вопросу высказаны в исследовании А. Э. Вормса «Применение обычая к наследованию в личной собственности на надельные земли» (Юридические записки. Ярославль, 1912. Вып. XI-XII. С. 112 сл., особ. с. 134 и сл.).
[206][1] Впрочем, справедливость требует отметить, что у нас есть книга, которая одухотворена идеей о невозможности отделить право от нравственности. Это книга Н.И. Хлебникова «Право и государство в их обоюдных отношениях» (Варшава, 1874). Автор ее говорит: «Бесполезно отыскивать различие права от нравственности, т.е. от идей добра и справедливости... полное отделение их немыслимо, ибо доброе, справедливое и правовое находятся в постоянной связи, составляя элементы единого духа». То, что мы сознаем первоначально как доброе, т.е. как должное, но добровольно исполняемое, мы затем смотрим на это как на справедливое, и кончаем тем, что делаем его правовым» (С. 52).
[207][2] Такой взгляд на право отстаивает Г.Ф. Шершеневич. По его словам, «нельзя отрицать, что право, как динамит, – средство, при помощи которого можно сделать и добро, и зло» (Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Казань, 1901. Т. I. С. 48). В другом месте он говорит: «Право есть сильное орудие, опасное в одних руках, благодетельное в других. Топором можно срубить лес для постройки избы, но топором можно и человека убить. Все дело в том, чтобы право, как и топор, находилось в таких руках, в которых орудие оказалось бы полезным, а не опасным» (см.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1910—1912. С. 367; ср.: Он же. Оправдание права// Вопросы философии и психологии. Кн. 107. С. 125).
[208][3] Этот взгляд на отношение между правом и нравственностью впервые был формулирован Г. Еллинеком. См.: Jellinek G. Sozialethische Bedeutung von Recht, Unrecht und Strafe. Wien, 1878. S. 53 ff.; 2 Aufl. – 1908 (русск. пер. – Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. С пред. П. И. Новгородцева. М., 1910. С. 60 и сл.). Ср.: Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия. Сочинения. Т. VII. С. 381.
[209][4] На этой точке зрения стояли защитники старого естественного права. См.: Trendelenburg Ad. Naturrecht auf dem Grundeder Ethik. 2 Aufl. Leipzig,1868. S. 83. В самое последнее время в защиту этой точки зрения на право у нас выступил К.А.Кузнецов (Очерки по теории права. Одесса, 1915. С. 55).
[210][5] Такой взгляд на отношение между правом и нравственностью отстаивают сторонники возрождения естественного права в его новой формулировке. См.: Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права// Проблемы идеализма. М., 1902. С. 236-294.
[211][6] Stammler R. Die Lehre von dem richtigen Rechte. Berlin, 1902; Stammler R. Theorie der Rechts-wissenschaft. Halle, 1911.
[212][7] Cohen H. Ethik des reinen Willens. 2 Aufl. Berlin, 1907.
[213][8] Это мнение высказал В.А. Савальский как вывод из своего исследования «Основы философии права в научном идеализме. Марбургская школа философии: Коген, Наторп, Штаммлер и др.». Ср.: Вопросы философии и психологии. Кн. 105 (1910). С. 370.
[214][9] Cohen H. System der Philosophie. Erster Tell: Logik der reinen Erkenntniss. Berlin, 1902. Задача онтологии выявить истинно сущее бытие, задача деонтологии показать истинно сущее долженствование. Долженствование рассматривается при этом как особый вид бытия, на чем особенно настаивает Г. Коген. Онтология и деонтология Г. Когена не трансцендентна и не догматична, а имманентна и строго гносеологична. Это и дает ему право противопоставлять свою философскую систему чисто метафизическим системам.
[215][10] Для ознакомления с постановкой вопроса о научном познании права особенно см.: Lask E. Rechtsphilosophie // Die Philosophic im Beginn des zwanzigsten Jahrhunderts. Festschrift fur Kuno Fischer. Heidelberg, 1905 (2 Aufl. – 1907). Bd. II. S. 1-50; Windelband W. Einleitung in die Philosophie. Tubingen, 1914. S. 301-332.
[216][1] Kant Im. Kritik der reinen Vernunft. Sammtliche Werke, herausg. v. G. Hartenstein. Bd. III. S. 488, Anm. (русск. пер. Н. Лосского, с. 408, прим.).
[217][2] Ibid. S. 486 (Там же. С. 407) [ Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 431.].
[218][3] Kant Im. Metaphysik der Sitten. Erster Teil. Metaphysische Anfangsgrunde der Rechtslehre. Werke, herausg. v. Hartenstein. Bd. VII. S. 2713*.
[219][4] Ibid. Bd. III. S. 487 (русск. пер. – с. 407) [ Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 431.].
[220][5] «Die Rechtswissenschaft 1st ein Teil der Philosophie»: Hegel G. W. F. Grundlinien der Philosophie des Rechts. Werke. Bd. VIII. 3 Aufl. S. 22) [Наука о праве есть часть философии. (Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 60. § 2).].
[221][6] См.: Merkel Ad. Gesammelte Abhandlungen aus dem Gebiete der allgemeiien Rechtslehre und des Strafrechts. Strassburg, 1899. Bd. I. S. 291 ff.
[222][7] Cohen Я. Ethik. S. 227.
[223][8] Спекторский Е. В. Из области чистой этики// Вопросы философии и психологии. Кн. 78. С. 401.
[224][9] Трубецкой Е.Н., кн. Панметодизм в этике. К характеристике учения Г. Когена// Вопросы философии и психологии. Кн. 97 (1909). С. 141, 143.
[225][10] Новгородцев П.И. Русский последователь Германа Когена // Вопросы философии и психологии. Кн. 99 (1909). С. 657. Все вышеназванные авторы соединяют глагол «ориентировать» с предлогом «в». Конечно, такое сочетание слов более соответствует общеупотребительному смыслу слова «ориентировать». Но Г. Коген и немецкие авторы употребляют в данном случае предлог «auf», а не «in». К тому же слово «ориентировать» в применении к науке является синонимом слова «обосновать». Поэтому в данном случае правильнее говорить— ориентировать на чем-нибудь.
[226][11] Всецело примкнул в этом вопросе к Г. Когену В.А. Савальский в вышеназванной книге.
[227][12] Jodl Fr. Cohens «Ethik des reinen Willens» // Neue Fr. Presse. D. 10. Sept. 1905. № 14745. Literaturbeilage. S. 35.
[228][13] У нас П. Гензель известен как автор книги о Карлейле, которая вышла в серии «Frommanns Klassiker der Philosophie» (Bd. XI; русск. пер. – Петр., 1903). Кроне этой книги, вышли две его работы по этике: Hensel P. Ethisches Wissen und Ethisches Handeln. Ein Beitrag zur Methodenlehre der Ethik. Freiburg, 1888; Hensel P. Hautproblemeder Ethik. Leipzig," 903. По своему общему философскому направлению П. Гензель всецело примыкает к В. Виндель(>анду и Г. Риккерту.
[229][14] Weise Joh. Die Begnindung der Ethik bei Hermann Cohen. Erlangen, 1911. S. 11. Vergl. S. 16-17, 18, 19, 58-59. Особенно интересна заключительная оценка «Этики чистой воли», даваемая Йог. Вейзе. Резюмируя свой анализ в общем выводе, он говорит: «Wahrend uns also die Cohensche Ethik in der Fragestellung nach der Begrundung gegenuber der Kantischen Position keinen Fortschritt, sondern eher einen Ruckschritt bedeutet, mussen wir in dem Hinweis auf die Verbindung der Ethik mit Rechtswissenschaft einen sehr wertvollen Beitrag fur die Wissenschaft der Ethik anerkennen» [Итак, хотя, по нашему мнению, когеновская этика в постановке проблемы основания по сравнению с кантовской позицией означает скорее регресс, чем прогресс, в указании на связь этики с юриспруденцией мы должны признать большой вклад в науку (нем.).]. Отметив затем те пункты, в которых ориентирование этики на юриспруденции, по его мнению, выполнено Г. Когеном неправильно, он продолжает: «Doch hatte Cohens Ethik in den Teilen, wo die Forderung der Orientierung erfullt wurde wie z. B. in dem Kapitel uber das Selbstbewusstsein oder in dem uber die Selbstverantwortung, eine solche Fulle neuer Anregungen undiiberraschcnder Resultate ergeben, dass es uns zweifellos erscheint, dass hier eine Zukunftsaufgabe der wissenschaftlichen Ethik Height. Zum mindesten erwarten wir durch die Durchfuhrung dieser Forderung eine tiefgehende Umgestaltung der Freiheitsfrage, eine Befreiung der Ethik aus der Abhangigkeit von psychologischen Problemen» [Тем не менее, когеновская этика, особенно те ее разделы, где сделана попытка решить поставленные перед ней задачи, как например, глава о самосознании и глава о личной ответственности поднимает так много проблем и дает столь нетривиальные результаты, что, очевидно, именно здесь и лежит будущая задача этики. Меньшего результата ожидаем мы от замысла глубокого преобразования проблемы свободы, намерения освободить этику от психологии (нем.).] (Ibid. S. 58-59).
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 65 | Нарушение авторских прав