Бессознательные влечения

Психоанализ рассматривает бессознательное как сти­хию инстинктивных, в том числе сексуальных и агрес­сивно-оборонительных импульсов и влечений, способ­ных не только обеспечить жизнедеятельность индивида и рода, но и служить глубинным основанием анорматив-ного, противоправного поведения. Фрейд указал на два основных средства, позволяющих сглаживать остроту

249 столкновений бессознательного с нормативными огра­ничениями цивилизованной социальности — стихийно возникающее и сознательно культивируемое. Первое — это сублимация, как метод трансформации инстинк­тивно-сексуальной энергии в социально-деятельностную, практически-преобразовательную, познавательную, ху­дожественную, политическую и т. д. Второе — специ­ально разработанная методика психоанализа, представ­ляющая собой систему психотерапевтических средств. Поздний Фрейд значительное внимание уделял двум основополагающим бессознательным началам — Эросу как «инстинкту жизни» и Танатосу как «инстинкту смерти». Он полагал, что в человеке присутствует бес­сознательное стремление к возвращению всего живого в его первоначальное, неорганическое состояние, то есть «воля к смерти», потребность в разрушении собствен­ной и чужих жизней. Противоречия между «волей к жизни» и «волей к смерти» определяющим образом воздействуют на социальное поведение людей, создают широкий спектр духовных, моральных, правовых и про­чих проблем.

Бессознательное — это область глубинных психичес­ких процессов, протекающих вне контроля сознания и представленных в духовной деятельности и социальном поведении человека разнообразными проявлениями по­ложительного я деструктивного характера. У малень­ких детей с едва начавшим развиваться сознанием все проявления бессознательного находятся как бы на по-* верхности. Последующая социализация, воспитание, об­разование, приобретение навыков цивилизованного, куль­турного, законопослушного поведения напоминают про­цесс надстраивания над «подвалом» бессознательного многих этажей социальных и духовных качеств. В итоге бессознательное оказывается на самом «дне» психики, где продолжает жить своей скрытой от всех жизнью. Являясь психической универсалией, оно пронизывает все виды и формы человеческой жизнедеятельности от элементарных жизненных актов до самых возвышен­ных форм научно-художественного творчества. Бессоз­нательное — психоантропологическое основание, на почве которого формируются ментальные, ценностные и нор-

мативные структуры человеческого духа. Оно способно заявлять о себе не только в виде творческого вдохнове­ния или нейтральных формах сновидения, но и в опас­ном для окружающих виде немотивированной агрессив­ности, в форме девиаций, деликтов и преступлений. Сколь бы эти структуры ни противоречили в своих уст­ремлениях витальной природе бессознательного и ни пытались оторваться от его детерминирующих воздей­ствий, они все же существуют в огромной степени благо­даря ему, как крона существует благодаря скрытым в земле корням. Если бы социальное поведение людей не испытывало на себе воздействия бессознательного, то любая из акций представляла бы собой рационально оформленный, поддающийся достоверному прогнозиро­ванию поведенческий автоматизм «человека-машины». Бессознательное чрезвычайно усложняет поведение, ли­шает его стопроцентной предсказуемости.

Подавленные бессознательные влечения способны порождать неврозы и состояния фрустрации с характер­ным для них негативным и даже откровенно враждеб­ным отношением человека к морально-правовым запре­там, мешающим ему реализовать свои агрессивные ин­тенции. Бессознательные агрессивные импульсы далеко не всегда доводятся до сознания индивида и могут быть неясны ему в силу их значительного отличия от рацио­нальных, отчетливо осознаваемых мотивов. Человек мо­жет с удивлением обнаружить их в себе, и у него будут все основания для того, чтобы не считать их принадлеж­ностью своего «я» из-за их очевидной чужеродности. Подобные коллизии обнаруживают, что люди иногда сами не в полной мере понимают, что их толкнуло на тот или иной поступок, поскольку между сознанием и бессозна­тельным оказывается барьер, за который ни рассудок, ни разум не в состоянии проникнуть. Чаще всего бессоз­нательное выступает как темный двойник сознательно­го «я», как его тайная, повсюду за ним следующая тень, способная провоцировать на агрессивно-криминальные действия. В глубинах бессознательного дремлет память о диком, первобытном прошлом и для этой дремлющей энергии наиболее предпочтительными формами разряд­ки являются борьба, насилие, разрушения.

• 251 •Двоение психической жизни на сознательную и бессоз­нательную — один из самых драматических сюжетов че­ловеческого бытия, сопровождающийся множеством серь­езных коллизий, которые по своей остроте и напряженно­сти способны достигать уровня настоящих драм и трагедий. Если рассматривать проявления бессознательного в.нор­мативном аспекте, то обнаруживаются четыре их типа:

1) внеморальные, то есть не подлежащие этическим оценкам;

2) подлежащие этическим оценкам, но при этом не выходящие за рамки моральных норм;

3) нарушающие нормы морали (проступки, пороки);

4) нарушающие нормы права (преступления).

«Комплекс Эдипа»

Изображая бессознательное как стихию инстинктив­ных, сексуальных и агрессивно-оборонительных импуль­сов, ощущений, влечений, идущих из глубин психики и обеспечивающих жизнедеятельность человеческого орга­низма, Фрейд уделил особое внимание сексуальному ин­стинкту. Согласно его концепции, сексуальные потреб­ности человека обнаруживают себя уже в раннем дет­стве. Поначалу они не имеют внешних объектов и направляются ребенком на самого себя. Эту возрастную стадию Фрейд назвал «нарциссизмом», имея в виду юно­шу Нарцисса из греческих мифов, увидевшего свое ото­бражение в зеркальной глади водоема и влюбившегося в него. Вторая возрастная фаза развития сексуальности предполагает, что влечения ребенка устремляются на родителей. При этом у мальчиков влечение к матери сопровождается агрессивными, соперническими чувства­ми к отцу. Фрейд называет это психологическое состоя­ние «комплексом Эдипа». У девочек аналогичное стрем­ление к отцу и агрессивное отношение к матери получи­ло в работах последователей Фрейда название «комплекса Электры» (по имени героини древнегреческих мифов, которая, мстя за своего отца Агамемнона, участвовала в убийстве своей матери Клитемнестры). Оба комплекса присутствуют в подсознании каждого человека и способ­ны влиять на его судьбу. В обычных, нормальных усло­виях социализации сын, становясь взрослым, как пра-

• 252*

вило, направляет свое влечение на других женщин. Од­новременно он усваивает отцовские поведенческие сте­реотипы, соглашается, внутренне сживается с исходя­щими от отца повелениями и запретами и, в конечном счете, избавляется от чувства соперничества с отцом.

Фрейд выдвинул любопытную гипотезу историческо­го происхождения «комплекса Эдипа». Согласно ей, не­когда в далеком прошлом в варварской орде господство­вал жестокий и своенравный отец. Притесняемые им сы­новья однажды сговорились и убили тирана. Но после того, что свершилось, они вместе с радостью освобожде­ния от отцовского деспотизма испытали чувства вины и раскаяния. С одной стороны, их радовало, что женщины, ранее принадлежавшие отцу, теперь принадлежали им..Но то обстоятельство, что убитый являлся их отЦом, рож-■;дало раскаяние. Боязнь самим повторить впоследствии рдьбу отца, а также чувство вины заставили сыновей!f ввести запреты-табу на убийства родственников и на кро-[восмесительные связи. В результате архаическая психи-1, прежде целостная, непротиворечивая в своей перво­бытности, теперь оказалась в состоянии внутреннего кон-£фликта: с одной стороны, в человеке жили агрессивные и эвосмесительные побуждения, а с другой, он вынуж-вн был подчиняться введенным социальным запретам, г-Подсознательные импульсы толкали к преступлениям, вновь образовавшаяся психическая структура, назван-,1яая Фрейдом «сверх-Я» и являвшая собой первоначаль- форму совести, удерживала от опасных шагов.

Репрессивность социального контроля

Для Фрейда характерен взгляд на генезис и функцио­нирование государства, социальных норм, культуры сквозь ^призму проблемы бессознательного. В системе социаль­ного контроля он видел не только необходимое условие усмирения разрушительных влечений, средство разви­тия цивилизации и культуры, но и репрессивный фак­тор, действующий угнетающе на бессознательно-инстинк­тивные начала человеческой природы, порождающий неврозы, бесчисленное множество внутренних морально-психологических коллизий и деформации характеров.

253 • г

Психоаналитическая концепция Фрейда имеет важ­ное значение для криминолого-психологического анали­за мотивационных предпосылок преступления. Фрейду удалось обосновать положение о том, что почти всегда, кроме рациональных, осознаваемых мотивов преступле­ния, существуют еще и глубинные, бессознательные ус­тановки, способные быть хотя и скрытым, но ведущим генератором криминальных инициатив. Без их учета не­возможно воссоздать аутентичную психологическую кар­тину абсолютного большинства совершаемых преступ­лений. Согласно теории Фрейда:

1) за мотивами нормативного или анормативного, криминального поведения, которые очевидны для само­го человека и в достаточной степени ясны ему, всегда существует более глубокий мотивационный уровень, а за ним следующий и т. д. до бесконечности;

2) истинное содержание криминальной мотивации может значительно отличаться от очевидных побуди­тельных причин преступления;

3) преступление может быть целиком детерминиро­вано бессознательными психическими установками, не доведенными до сознания преступника;

4) преступник способен самостоятельно или с помо­щью психоаналитика осознать суть и смысл собствен­ных бессознательных установок, толкнувших его на пре­ступление;

5) проникновение в бессознательные глубины психи­ки в поиске главных, определяющих, первичных моти­вов социального поведения не имеет шансов для дости­жения конечного пункта, исходной «точки», поскольку физическая бездонность бессознательного переходит в метафизическую беспредельность трансцендентально-трансцендентной реальности.

Психоанализ и социология литературы

В 1928 г. Фрейд опубликовал исследование «Досто­евский и отцеубийство». Это была программная работа, в которой создатель психоанализа продемонстрировал теоретические возможности своего метода применитель­но к этико-криминальной проблематике. В этом иссле-

iff

ГЭГ"

довании Фрейд утверждает, что далеко не случайно три шедевра мировой литературы — «Царь Эдип» Софок­ла, «Гамлет» Шекспира и «Братья Карамазовы» Досто-.евского сосредоточены на теме отцеубийства. Объясня­ется это тем, что отцеубийство — самый древний вид преступления, оставивший неизгладимый след в пси­хике последующих поколений, в их подсознании и со­знании в виде «Эдипова комплекса». Согласно Фрейду, обладателями этого комплекса являются не только все братья Карамазовы, но и сам автор романа. Когда отец Достоевского, будучи злым человеком, вызывавшим - страх у сына, был убит его собственными крепостными ■ крестьянами, то у будущего писателя возникли чрез-

* вычайно сложные переживания, где смешались есте-

• ственное сыновнее чувство горя от понесенной утраты, чувство освобождения от тирании отца и ощущение своей вины за предыдущее чувство.

Своеобразным продолжением и развитием этих пе­реживаний для Достоевского стал роман «Братья Ка­рамазовы». Фрейд утверждает, что все братья виновны в отцеубийстве, поскольку в каждом из них жил ар-' хаический «Эдипов комплекс» и все они, как некогда Их предки в дикой орде, обнаружили свою причаст­ность к преступлению, кто явно, а кто в помыслах. Для Дмитрия основой вины были мотивы сексуально-то соперничества с отцом. Для Ивана это идеологичес­кие мотивы превосходства высших над низшими и фи­лософия вседозволенности. Реального убийцу Смердя-кова Фрейд считал наиболее простой из всех фигур, движимой меркантильными мотивами. Даже Алеша, несмотря на его положительные качества, явился од­ним из винтиков механизма, приведшего в действие машину отцеубийства.

Рациональный смысл теоретической позиции Фрейда состоял в том, что в эдиповской коллизии романа иссле­дователь вскрыл новые, дополнительные оттенки мо­рально-этической и криминальной мотивации. Он обра­тил внимание на то, что кроме очевидных мотивов пре­ступления существуют еще и глубинные, не осознаваемые, существенно усложняющие смысловые структуры иммо­рально ориентированных мотивов и поступков.

•255*_ч ДЖ. МОРЕНО: ПСИХОДРАМА

КАК ТОЖДЕСТВО ЖИЗНИ И ТЕАТРА

Джекоб Морено (1892-1974) — американский социо­лог. Родился в Румынии. Изучал философию, а затем медицину в Венском университете. Служил военным врачом во время первой мировой войны. В 1921 г. со­здал «Театр спонтанности» с психотерапевтическими ориентациями. Издавал журналы «Даймон», «Социо­метрия», «Журнал межличностных отношений», «Груп­повая психотерапия, психодрама и социометрия». Вы­ступил инициатором создания Международной ассоциа­ции по групповой психотерапии и Социологического института при Сорбонне под руководством Ж. Гурви-ча. Его книга «Психодрама» (1946) получила мировую известность.

Морено — создатель концепции психодрамы как ме­тода групповой психотерапии. Суть метода состоит в том, что пациенты, объединенные в группу, разыгры­вают своеобразный самодеятельный спектакль, где роль каждого позволяет всем вместе смоделировать некую жизненно важную ситуацию.

Психодрама, сочетающая в себе педагогические, те­атрально-художественные и терапевтические элементы, предполагает три фазы: 1) разминка, позволяющая уча­стникам избавиться от излишнего напряжения, адап­тироваться к решению предстоящих задач; 2) действие, т. е. сам спектакль; 3) обсуждение, позволяющее участ­никам и руководителю проанализировать происшедшее и сделать определенные выводы.

Участниками психодрамы являются: 1) ведущий (психотерапевт); 2) протагонист (исполнитель главной роли, изображающий свою жизненную ситуацию; на его личность направлены сценарий и действие); 3) парт­неры (пациенты, играющие вспомогательные роли); 4) аудитория.

Цель спектакля-психодрамы — помочь ведущему (психоаналитику) установить верный диагноз относитель­но протагониста и, по возможности, получить важные сведения при наблюдении за поведением других участ­ников психодрамы, способствовать коррекции их состоя­ния и поведения и в конечном счете излечению.

*.?■

г -

Метод ролевых игр предполагает моделирование ро­левых конфликтов, в ходе возникновения, обострения и разрешения которых происходит расширение созна­ния, восстановление его целостности и катарсис как внутреннее освобождение от тяготивших человека пе­реживаний.

Р. МЕРТОН: ТЕОРИЯ ЛИЧНОСТНОЙ АНОМИИ

Роберт Кинг Мертон (р. 1910) — американский со­циолог. Получил образование в Гарвардском универси­тете. На протяжении почти тридцати лет был профессо­ром Колумбийского университета. Избирался президен­том Американской социологической ассоциации.

Его основные, труды: «Наука, технология и обще­ство в Англии семнадцатого века» (1938); «Массовое убеждение» (1946); «Социальная теория и социальная структура» (1949); «На плечах гигантов» (1965); «О тео­ретической социологии» (1967); «Социальная теория и функциональный анализ» (1969); «Социология науки». (1973); «Социальная" амбивалентность и другие очер­ки» (1976) и др.

Детерминация анормативного поведения

Мертон внес значительный вклад в разработку тео­рии дезорганизационных процессов в социальных систе­мах. Он предпринял попытку использовать категорию аномии применительно к процессам, происходящим в сознании субъектов, чье социальное поведение отклоня­ется от норм морали и права.

Мертон отталкивается от распространенного предпо­ложения, будто стремление к неподчинению, нарушени­ям социальных норм коренится в самой человеческой природе. Ему оно представляется несостоятельным в силу того, что существует множество условий внебио-логического характера, которые провоцируют человека на асоциальные действия. Определенные состояния со­циальных структур порождают обстоятельства, при кото­рых имморальное и противоправное поведение оказыва­ется закономерной и по-своему «нормальной» реакцией

•256*

• 257 • на возникшую ситуацию. Существуют социальные струк­туры, оказывающие специфическое давление на психи­ку и морально-правовое сознание индивидов и порождаю­щие парадоксальные результаты, противоположные су­ществующим ожиданиям, когда, например, личность, вместо подчинения социальным императивам, демонст­рирует неповиновение.

Соотношение целей и способов их достижения

Рассматривая психологический парадокс «возмущаю­щего поведения», Мертон предлагает выделять в социо­культурных структурах, воздействующих на индивиду­альную психику, две сферы элементов:

1) сфера устремлений, интересов, намерений, целей, определяемых данной культурой; их воздействия не но­сят определяющего характера по отношению к первич­ным влечениям;

2) социокультурные структуры, которые определя­ют, регулируют и контролируют приемлемые способы реализации индивидуальных устремлений, легальные средства достижения поставленных целей.

Внутри каждой социальной группы существуют ти­повые алгоритмы сочетаний шкалы желаемых целей со шкалой допустимых средств. Члены группы обязаны осу­ществлять подобную корреляцию в рамках своего мо­рально-правового сознания для себя лично. Эти типовые модели корреляции имеют нормативный характер, но при этом нормы, считающиеся эффективными и целесо­образными в пределах данной социальной общности, мо­гут не совпадать с универсальными морально-правовы­ми императивами, выходить за пределы дозволенного. Поэтому индивид должен осуществлять выбор подходя­щих средств для достижения своих целей, либо счита­ясь с существующими нормативными ограничениями, либо пренебрегая ими. Отношение между целями и сред­ствами их достижения — переменная величина, суще­ствующая в нескольких вариантах.

1. Аксиологически непропорциональное соотношение, когда цели занимают в индивидуальном или групповом сознании исключительное место, а проблема средств вме-

V»!

сте с вопросами их институциального одобрения выхо­дит за пределы интересов субъектов, которые руковод­ствуются исключительно прагматическими, чисто тех­ническими соображениями и фактически встают на по­зиции имморализма и вседозволенности.

2. Служебная деятельность, предназначавшаяся по­началу выполнять роль средства для достижения опре­деленных целей, сама превращается в доминирующую самоцель. В индивидуальном и групповом сознании со­вершаются деформации, в результате которых приори­тетными направлениями деятельности становятся забо­та о стабильности системы отношений, сопротивление переменам, ограничение альтернативных способов пове­дения, неприятие новаций (неофобия), служебно-бюро-кратический психоз и т. п.

3. Равновесно-пропорциональные отношения между целями и средствами, позволяющие индивидам и груп­пам обеспечивать социальную интеграцию, достигать ста­бильности и одновременно успешно обновлять свою сис­тему. Индивиды при этом испытывают удовлетворен­ность от сознания того, что для достижения своих целей пользуются социально одобряемыми, легальными, мо­ральными средствами.

Аномия как нормативно-ценностный разрыв между целями и средствами в сознании личности

В наибольшей степени Мертона интересовала первая модель соотношения средств и целей, разрыв между ними в индивидуальном и групповом сознании. Он назвал ано­мией внутренний конфликт между системой легальных средств по достижению одобряемых обществом, законных целей, с одной стороны, и побуждениями к поиску неза­конных способов удовлетворения социокультурных потреб­ностей, с другой. В условиях аномии нормативные устои выглядят ослабленными на фоне преувеличенного значе­ния, придаваемого целям и связанному с их достижением успеху. Господствующие в обществе символы успеха, преу­величенные представления о его значимости заставляют индивидов идти на аморальные, противоправные, пре­ступные действия ради его достижения и рассматривать запрещенные средства (обман, коррупцию и т. п.) как

•259 •вполне допустимые. Таким образом, социальные воздей­ствия обнаруживают себя как факторы, деформирующие индивидуальное морально-правовое сознание, разрушаю­щие его нормативно-ценностные структуры.

Типология способов адаптации к целям и средствам

Согласно Мертону, возможны пять основных типов морально-психологической адаптации личности к опре­деляемым социокультурными условиями целям и спо­собам их достижения:

1) подчинение как положительное отношение и к це­лям и к общепринятым средствам; на этот тип реакций опираются стабильность и преемственность социальной системы;

2) инновационное отношение как принятие целей и отвержение типовых средств;

3) ритуальное отношение как отрицание, забвение целей и превращение средств в самоцель и самоценность;

4) ретретистское отношение как бегство от жизни, эска­пизм, отвержение общезначимых целей и средств, харак­терное для психоневротиков, бродяг, париев, алкоголиков, наркоманов, т. е. лиц, не умеющих справляться с соб­ственными морально-психологическими конфликтами; не­возможность достичь цели с помощью легальных средств и нежелание использовать противоправные способы вслед­ствие стойкого внутреннего запрета приводят к тому, что личность отказывается как от средств, так и от целей; эта позиция встречается реже всех остальных;

5) мятежное отношение как стремление институциа-лизировать новые способы достижения обновленных це­лей культуры, как усилия, направленные не на приспо­собление в рамках существующей системы, а на измене­ние ее структуры.

Дата добавления: 2015-12-01