В гостях у дочери Альберта Швейцера

Поезд задерживался с отправкой. Выглядело так, что в Лос Анжелес мы прибудем не в 10 вечера, а около полуночи. И здесь меня ждал сюрприз. На моё озабоченное замечание, что меня ждёт пожилая дама, проводница с понимающим прищуром вынула из своего кармана телефон, спросила номер, и переговорила с ней. Это был разговор на расстоянии свыше 2000 километров. Я поблагодарил услужливую проводницу, а прибыли мы действительно только в полночь. Перед отъездом в Канаду и США я встретил Рену Швейцер Миллер, дочь Альберта Швейцера, на торжествах в честь её отца в Гюнсбахе и получил у неё точную информацию о такси, потому что многие американцы больше не забирают ночью с вокзала своих родственников и друзей и не позволяют забирать себя. Слишком опасно, сказала Рена. Пришлось мне ехать 50 километров до Пэсифик Пэлисадес на такси, которое, несмотря на точное описание дороги, три раза сбивалось с пути, так что пришлось каждый раз звонить Рене с просьбой о справке. Ничего удивительного, Лос Анжелес ведь тянется на 120 километров в длину.

Когда такси поднялось на гору, где дорога кончалась, в кромешной тьме - было уже, впрочем, около часа ночи - с карманными фонариками стояли Рена, её зять Стив Энгель и Сэнди, дочь Христианы. Они показали путь до дома по своей частной дороге. Христиана, дочь Рены Швейцер, была ещё в концертном турне по Европе и записывала компакт-диски в Праге. Пробуждение на следующий день было для меня полным неожиданностей. Чудесный дом на склоне горы с видом на море. Одновременно виден бассейн с трамплином для прыжков, что было для меня особо привлекательно. Был октябрь, но холодно не было. Так, как здесь, я ещё никогда не использовал бассейн для плавания. В саду, кроме многообразия цветов, были фиговые, апельсиновые и лимонные деревья. Стив сдаёт дома и квартиры, поддерживает их в нужном состоянии и заботится о порядке на своих участках. Это нелёгкая работа, но она ему нравится, и он всегда весел.

С Реной, конечно, было что вспомнить о Ламбарене, о старом и новом. Госпожа Швейцер Миллер всё ещё принимает участие в ежегодных собраниях международного Общества Альберта Швейцера в Гюнсбахе. Каждый день она приглашала меня к обеду и на кофе. При этом мы много беседовали. Уже на второй день Стив взял меня с собой на велосипедную прогулку вдоль берега. В Лос Анжелесе есть 35-километровая дорожка, главным образом, для джоггинга, велосипедов и роликов. Мы долго гуляли по променаду, где выставляли работы художники и показывали свои таланты юные акробаты. В один из дней Сэнди пошла со мной в знаменитый музей Гетти. Он стоит на возвышении и, с точки зрения архитектуры и внешнего вида, очень красив и интересен, окружен великолепным садом с цветами и зелёными полянами. В нём хранятся многие сокровища искусств. В Пэсифик Пэлисадес я жил в эксклюзивном жилом районе.

Когда на следующий день после моего приезда вернулась Христиана, радость встречи была велика. Наше знакомство длится с 1959 года, ещё со времён Ламбарене, куда Христиана во время каникул часто приезжала студенткой медицинского факультета к своему деду, чтобы помочь в его никогда не кончавшейся работе. Меня ещё тогда впечатляло, с какой самоотверженностью, радостью и любовью она осматривала пациентов.

В один из следующих вечеров мы, вместе с другими гостями, были приглашены на праздничный ужин в Беверли Хиллз к матери и сестре Стива. Мать праздновала свой день рождения. Что мне всегда интересно при таких приглашениях - это устройство и архитектура красивого дома. Беседа была очень оживлённой. Когда я прощался с Лос Анжелесом, то вспомнил, как 44 года назад проезжал через этот город на велосипеде по пути в Южную Америку.

Отсюда направление моей поездки изменилось. Новое направление - на восток. Следующая остановка была в Сент-Луисе на Миссисипи. Там меня ждали профессор Теодор Фердинанд и его жена Кэролайн. Господина Фердинанда я знаю много лет по Макс-Планк-Институту, а его жену - по её посещению Фрайбурга. Мы тогда быстро подружились, и при его приездах в Макс-Планк-Институт в прошлые годы он часто заглядывал к нам. Сейчас мы вместе осматривали Сент-Луис, важный торговый и промышленный центр, провели добрый час у Миссисипи и затем поехали в Карбондейл, где Тэд и Кэролайн жили со своими тремя собаками. Однажды они взяли собак у друзей для ухода, но их так больше и не забрали. Меня все три на удивление признали сразу с момента знакомства при приезде. Даже если я посреди ночи шёл из своей нижней комнаты наверх и осторожно переступал через большую чёрную собаку, которая ночью всегда лежала поперёк на нижней лестничной площадке, она не лаяла, а виляла своим хвостом, что означало, что я могу проходить.

Уже на следующий день Тэд вытащил из сарая велосипед и нарисовал мне план проезда к озеру. Не успел я сесть в седло, как примчались собаки и начали со всех сторон на меня прыгать. Потом они понеслись вперёд, как будто хотели показать мне дорогу. Озеро чудесно расположилось под осенним солнцем в конце сельской дороги. На обратном пути, несмотря на план, я заблудился из-за небольших отклонений на лесные и полевые дороги. Что-нибудь интересное находилось всюду: деревянный дом с оградой, внутри которой паслись красивые лошади, или живописная лесная чаща с по-осеннему сказочно расцвеченными лиственными деревьями, или совсем спрятавшееся в лесу маленькое озерцо.

В конце концов я настолько сбился с пути, что вынужден был спросить дорогу у автомобилиста. Он отослал меня к пожарной станции, которая случайно оказалась неподалёку. Пожарники моментально нашли адрес и нарисовали план. Тут уж дом можно было найти без проблем. Я был рад, что все три собаки были при мне, потому что по пути из-за отклонений я то и дело выпускал ихё из поля зрения. Сейчас они отдыхали или спали.

Кэролайн повела меня однажды в забавный ресторан, лежащий в зелени и построенный полностью из дерева. Потом мы прошли через осенний лес с впечатляющими скальными нагромождениями и посетили посёлок художников, где смогли полюбоваться большими и малыми произведениями из батика, скульптурами из камня, украшениями, драгоценными камнями и резьбой по дереву.

"Вы не боитесь такого количества женщин?"

И снова - прощание. Мой поезд из Карбондейла в Чикаго отходил утром, в три часа и приходил в Чикаго в десять. Чтобы попасть к моему "Юс Хостель", пришлось спрашивать местных жителей. Все охотно мне объясняли. Для меня люди на улице - лучшее введение в город. Можно натолкнуться на людей, о которых после поездки подчас вспоминаешь лучше, чем о некоторых достопримечательностях. Так я встретил здесь супружескую пару с двумя прелестными белокурыми дочерьми, которые не только показали мне автобусную остановку, но и проводили меня. Они описали мне некоторые интересные достопримечательности и кратчайший путь к озеру и береговому променаду. Семья была столь лучиста, что и сегодня я мысленно вижу её.

Все водители автобусов были чернокожие. Водительница третьего автобуса сделала свирепое выражение лица, когда увидела мой багаж - один чемодан и одну сумку. Потом я должен был взять билет, но у меня не было мелочи. Почти все пассажиры платят чип-картой, при этом стоимость проезда через компьютер снимается со счёта. Невежливость водительницы автобуса настолько разозлила меня, что я сказал ей, что до сих пор о Чикаго слышал только хорошее, и очень удивлён таким невежливым отношением с её стороны. Это она выслушала без особого удовольствия. Она мчалась по улицам, как сумасшедшая. Как она, не протаранив ни одного автомобиля, доехала до моей остановки, осталось для меня загадкой. Но что интересно, когда я вышел, она улыбнулась мне и пожелала доброго дня. Мой "Юс Хостель Арлингтон Хауз" - это нечто вроде молодёжного общежития. Мой номер был очень прост, в нём не было ни душа, ни стола. Ночь стоила 50 долларов без завтрака. Но была кухня, в которой можно было вскипятить чай или что-то подобное. Так как на следующее утро я не смог сразу справиться с посудой и печью, то пошёл в близлежащее кафе выпить чашку чая. Ничего более первозданно-натурального и уютного, чем это кафе "Bourgeois Pig", я никогда до этого не видел. Оно находилось в старом кирпичном доме. Все стулья были заняты молодыми людьми, разговаривавшими между собой или сидевшими за игрой. Когда я спросил двух девушек за стойкой о чёрном чае, одна из них сделала большие глазами и повела меня к деревянной стойке, уставленной бесчисленными баночками с травяными чаями. Чёрного чая не было или его было непросто найти. Вынул я свой пакетик чёрного чая, взятый в карман из кухни "Юс Хостель" и показал его ей. Она засмеялась и, не успел я оглянуться, как юрким движением руки пакетик отобрала, взяла большой бокал из своего запаса, залила чай, закрыла крышкой и дала мне ещё и соломенную трубочку. От оплаты она отказалась и только сказала: "That's alright."

На следующий день я зашёл ещё раз, на этот раз что-нибудь поесть. Лестница вела во второй зал. За моим столом сидел докторант, писавший здесь последние страницы диссертации. Другой молодой человек сидел в углу у окна, усердно печатал на своём лептопе, обложившись со всех сторон книгами. Единственное, что он взял у стойки, был кофе. "Мой" докторант пил только колу. Он был математиком. Как я узнал, это кафе - заведение, в котором служащие зарабатывают очень мало. Но работа доставляет им удовольствие, и это тоже чего-то стоит.

В кафе я встретил ещё двух дам, одну американку, еврейку, и одну немку, жён двух бизнесменов, которые представляли свои фирмы на ярмарке в Чикаго. Миссис Рот, американка, заговорила со мной, и быстро завязалсь долгая интересная беседа. Они хотели взять меня с собой в музей с выставкой современного искусства, но моим желанием было как можно больше повидать сам город, в котором я располагал только одним днём. Миссис Рот живёт в Дейтройте и вручила мне телефон своих родителей в Нью Йорке, чтобы они дали мне нужные справки о городе. Я там позвонил её родителям и получил от них ценные советы по покупке билетов в театры и мюзиклы. Посреди Таймс Сквера есть театральная касса, где билеты стоят существенно дешевле.

Вечерняя прогулка к озеру Мичиган одарила меня отличным настроением и великолепным заходом солнца. Возвышающиеся к облакам небоскрёбы с приближением ночи становились всё чернее, но сотни освещённых окон смотрелись, как искрящиеся кошачьи глаза. Захватывающее зрелище. Слева от меня был слышен плеск и шум озера, а передо мной с каждым шагом становились всё ближе и ближе призрачные строения. Я поднялся на Сирс Тауэр, самую высокую точку обозрения в городе, с которой можно увидеть весь Чикаго, так же, как элегантно развёрнутую береговую линию, а днём - и части громадного озера.

У лифта вниз как раз закрывались двери. Я отважился на прыжок в оставшуюся щель и приземлился прямо в середине большой группы красивых молодых женщин. Они посмеялись по поводу моего смелого прыжка, а сзади можно было услыхать голос: "Are you aware that you are the only man in this elevator?"⁷¹ Опять дружеский смех. Со стороны отозвалась другая: "Aren't you afraid of so many women?"⁷² Эти шутки продолжались до самого первого этажа. Когда двери лифта открылись, я заградил их двумя руками и сказал: "May I first take a picture of you?"⁷³ Вновь смех - и согласие. Когда я хотел уже сунуть свой фотоаппарат в карман, одна из женщин подошла ко мне, нежным, но проворным жестом взяла его из моих рук и сказала, смеясь: "And now let me take a picture of you?"⁷⁴ Не успел я оглянуться, как они поставили меня в середину, я услыхал лишь щелчок затвора и почувствовал, как нежная рука вернула мне аппарат. После того как я, сунув его в карман, оглянулся, они как сквозь землю провалились.

Дата добавления: 2015-12-01