Речь ко дню рождения

В конце 1959 года лесной доктор вернулся из Европы. Больше он её никогда не видел. Большим облегчением для него было наличие грузовика. Отпали заботы о перевозке бананов чужим транспортом. С каким вниманием и уважением относился он к новому автомобилю, видно из его речи ко дню рождения, опубликованной в 22-ом Открытом письме "Немецкого круга друзей" в 1963 году. Рихард Кик, тогдашний издатель открытых писем, писал во вступительном слове:

"Традиционные застольные речи, которые он (Альберт Швейцер) произносил в честь каждого именинника, полны не только свежести и юмора, но и благодарности за проделанную работу. Мы были свидетелями нескольих дней рождения, когда ранним утром у дверей именинника поётся песня "Жди, душа моя", а в обед доктор Швейцер произносит в честь юбиляра благодарственную речь. Одна из них запомнилась нам особенно. Зигфрид, мать которого живёт во Фрайбурге, праздновал в госпитале свой день рождения уже в четвёртый раз. Доктор выступил с приветствием, которое воспроизводим по памяти: "Если я сегодня, дорогой Зигфрид, должен в честь дня рождения поблагодарить тебя, то мне придётся встать на ходули, чтобы в напыщенных, высокопарных выражениях говорить о твоих заслугах перед госпиталем. Я знаю, тебе это не нравится, точно так же, как и мне, поэтому я схожу с ходулей и говорю тебе простыми словами тысячу раз спасибо за то, что ты делаешь для госпиталя. Ты всё делаешь правильно, в духе госпиталя. Ты спрашиваешь у меня, как бы я это хотел видеть, и исполняешь затем моё желание, за что я благодарю тебя особо. Сегодня утром я шёл мимо твоего грузовика и он попросил меня поблагодарить тебя и от его имени, за то, что ты в него всегда заливаешь масло и так хорошо за ним смотришь, что он, несмотря на многие дальние рейсы, отлично чувствует себя в твоих руках. Это я должен передать тебе от него, и выпьем все за твоё здоровье."

Термиты

Новый опыт я получил при первой своей покупке строевого леса. На обратном пути из Либервилля в Ламбарене я обратил внимание на выехавшую из леса машину, нагруженную отличными лесоматериалами. А ведь господину Швейцеру срочно нужны балки и доски для новой стройки. В последние годы он начал новую строительную фазу, потому что прибывало всё больше и больше больных, да и посетителей стало больше, чем прежде. Моя машина была не загружена, поэтому я свернул на лесную дорогу и подъехал к лесопилке. Управляющий был очень приветлив, пошёл мне навстречу, машину загрузили балками.

При моём прибытии поздним вечером в Ламбарене доктор Швейцер работал за своим письменным столом. Его задания покупать лес у меня не было, я знал только, что он весьма точен в своих указаниях и следит за тем, чтобы они выполнялись. Но я знал нужные размеры, потому что в "свободные" дни, когда не выезжал с грузовиком, работал на стройке, часто с ним вместе. Доктор Швейцер тотчас же вышел к машине, чтобы проверить дерево. Он держал керосиновую лампу совсем близко к дереву, оценивая его качество, и выглядел довольным. Но этого сразу не показал, а лукаво посмотрел на меня и спросил: "И кто должен за это платить?" На следующее утро балки сложили под навесом в лепрозории. Когда они, наконец, понадобились на строительстве нового дома, оказалось, что две или три балки поражены термитами. Швейцер не стал упрекать меня за плохую покупку, а профессионально пояснил: "Если на дереве твёрдых пород, например билинге, которая настолько крепка, что только с большим трудом в неё можно загнать гвоздь, на краях после распилки остаётся хоть немного коры, термиты сначала внедряются в мягкую кору и уж потом в твёрдую часть дерева.

После первой закупки леса было много других, но теперь уж я перед погрузкой ставил балки или доски у кузова грузовика и тщательно проверял каждую в отдельности. Больше подобных ошибок не повторялось.

Кроме лесопилки поставляли нам иногда балки аборигены, которые пилили их вручную по старым традициям. Они рыли в земле канаву, в которой мог удобно стоять человек. Над канавой устраивали деревянные подмостки, на которых стоял второй. Часть ствола, которую нужно было распилить на балки или доски, укладывалась поверх канавы и затем распиливалась древесной пилой движениями сверху вниз и наоборот. Очень тяжёлый труд.

Важной задачей был и ремонт дороги на территории госпиталя, до главной дороги, ведущей до пункта Ламбарене на другой стороне Огове и далее, до Либервилля. После сезона дождей, во время которого дороги совсем раскисали, колёса машин оставляли глубокие борозды и ямы. Их нужно было засыпать щебнем. Камень для щебня мы брали в каменоломне за 10 километров. Там же находили мы и латерит, имевший форму гравия и красивый красноватый цвет. Этот латерит рассыпался потом на отремонтированную щебнем дорогу и придавал покрытию необходимую для езды прочность. В сезон дождей я избегал ездить за 240 километров в Либервилль, потому что после сильных затяжных ливней колёса местами погружались в размокшую дорогу до 35 сантиметров. Тогда уже ни о какой езде не могло быть и речи до тех пор, пока солнце, подсушив дорогу, не сделает её снова проезжей.

Большим событием было строительство моста на территории госпиталя. Старый деревянный мост через приток, впадающий в Огове, требовал ремонта и грозил обрушиться. После зрелых размышлений Альберт Швейцер решил строить новый, но не из дерева, а из бетона. Он проконсультировался у профессионала, руководство же строительством взял на себя. На стройку он приходил каждый день и зачастую оставался на ней часами. Мы должны были доставить много камня, песка, цемента и латерита. Строительство моста стало для него большим успешным делом, очень его вдохновившим.

Дата добавления: 2015-12-01