Глава не отредактирована

Время текло безжалостно медленно. Вслед за холодными зимними днями пришла ещё прохладная, но уже солнечная и по-весеннему радостная пора. Студенты всё чаще выбирались во двор, гуляли вокруг замка, и уединялись в тени деревьев. Нарцисса Малфой не видела в этом ничего предосудительного, Снейп же наоборот пригрозил вырубить всю растительность, если ученики собирались попирать мораль и насмехаться над школьной этикой. Конечно, он этого не сделал. И, наверное, только потому, что угроза всё же возымела действие, и дети стали более осторожны в проявлениях своих открытых межфакультетных симпатий. Кто бы мог подумать, что обоюдное решение укрыться в замке Малфоев, объединит не только мысли, но чувства учеников друг к другу?

Фэйт, между тем не уставала поражаться, как Драко Малфою удавалось безнаказанно проводить ночи в её постели. Ни то что бы юноша не делал этого раньше, просто девушка не могла понять, как одному человеку могло сходить с рук столь многое и причём абсолютно всегда.

Продолжая посещать занятия, слизеринка не щадя себя, как губка впитывала знания, всё дольше задерживаясь в библиотеке. Ей нравились лестные замечания учителей и постоянная похвала профессора МакГонагалл. Испытывая несказанное удовольствие от их поражённых лиц, Фэйт всё чаще поднимала руку, и забрасывала профессоров бесчисленным количеством интересующих слизеринку вопросов. Эта внезапная тяга к знаниям, насторожила всех кроме тех нескольких человек, с которыми девушка общалась чаще всего.

После известного инцидента в женском туалете, Блейз Забини казалось, оттаял. Юноша уже не буравил слизеринку злобными взглядами, адресуя большинство из них теперь в адрес Малфоя, который в свою очередь полностью игнорировал нападки друга. Гермиона Грейнджер же начала немного волновать Фэйт. Девушка всё чаще замечала бледный цвет лица гриффиндорки, её случайные покачивания из стороны в сторону и странные реакции организма на запахи бурливших в котле зелий, которые они вместе готовили на уроке. На одном из таких уроков, выскочив за дверь, Гермиона едва успевала добежать до туалета, как бедняжку вывернуло наизнанку. Изо дня в день болезненные спазмы живота повторялись всё чаще, и скрывать их стало почти невозможно. В один из таких дней, Фэйт Линделл, беспокоясь за подругу, последовала за девушкой и после оказанной помощи и короткого разговора, Гермиона, наконец, открыла свой секрет и причину столь частых недомоганий. Улыбнувшись, слизеринка ловко скрыла тот факт, что ей уже более месяца были известны обстоятельства, в которые попала гриффиндорка.

Поначалу профессор Слизнорт был удивлён и даже немного недоволен частыми пропусками своих уроков, но вскоре мадам Помфри была вынуждена вмешаться (не без участия Блейза, как позднее догадалась Фэйт) и учителя стали относится к девушке с подозрительным пониманием, что несказанно разозлило Гермиону. Совершенно случайно Фэйт подслушала, как гриффиндорка злостно отчитывала Блейза за его самоуправство, однако юноша был непреклонен. В итоге всё закончилось именно так как и предполагала слизеринка, – Гермиона перестала с ним общаться.

Её бойкот продолжался всю последующую неделю, в течение которой Блейз ходил мрачнее тучи и злей любого дементора. Ещё бы! Не часто тебе пятнадцатый раз отказывают в церемонии бракосочетания. Однако, слизеринка знала, что гриффиндорка ведёт учёт его предложениям руки и сердца. Если, конечно крики и угрозы Забини вообще можно было так назвать. Через пару дней Фэйт уже начал пугать такой поворот событий, пока она не заметила лёгкую мечтательную улыбку на губах Гермионы и ещё один крестик на очередном дне недели в потрёпанном оранжевом блокноте - еженедельнике. Тогда девушка поняла, что лучше не вмешиваться в их и без того сводящие с ума отношения.

Как ни странно, но Фэйт прониклась симпатией и пониманием к гриффиндорке. Они всё чаще встречались в библиотеке, общались, делали вместе уроки, и гуляли в свободное время. Слизеринка находила девушку безумно интересным собеседником и очень добрым и искренним человеком. Чаще всего Гермиона делилась с ней воспоминаниями о прошедших годах и о дружбе с Гарри и Роном. Фэйт заворожено слушала истории их необычайных приключении, понемногу вливаясь в историю нового мира и понимая ту значительную роль, которую играл для всех волшебников Гарри Поттер. Девушку беспокоило сознание того, что она не могла точно также раскрыться перед Гермионой и рассказать ей свою невероятную историю.

Что бы она сказала, если бы узнала, о безумном влечении Джейд Кэрролл к тёмному волшебнику по имени Том Риддл?

Присматриваясь к Гарри Поттеру, слизеринка всё чаще задавалась одним и тем же вопросом. Действительно ли он способен убить Волан де Морта? Юноша выглядел таким спокойным и добрым, что ей не хотелось верить в то, что этот гриффиндорец способен на столь тёмное зло. Фэйт уже видела, что делает с человеком убийство. И не желала подобной судьбы приветливому зеленоглазому юноше, который когда-то оказал ей неоценимую помощь своей поддержкой.

Том Риддл…

Лишь теперь слизеринка поняла всё ту боль, которую причинил волшебник магическому миру. Страх и грусть овладевали её разумом, когда девушка в очередной раз просматривала газеты или смотрела в глаза хрупкой и немного странной Луне Лавгуд. Что бы сотворили с этой светловолосой девушкой пожиратели, если бы Гарри не вырвал её из цепких лап смерти?

Нет.

Фэйт не желала смерти Тому Риддлу.

Всё чего хотела её душа, это избавиться от отравляющей мир сущности Тёмного Лорда.

Но возможно ли подобное?

Девушка не знала.

А время шло.

Снейп становился всё жестче и требовательней на своих занятиях. Теперь ученики в лучшем случае покидали оружейный зал покрытые огромными синяками. В худшем – мадам Помфри было слышно в самой дальней части замка. Но никто, даже самый сопливый первокурсник, не смел жаловаться. Да. В глазах детей горела боль. Но и понимание не покидало их сознание. Всё знали, что им не выжить, если они не научаться бороться за тех, кого любят.

Особый ажиотаж поднялся среди студентов, когда кто-то совершенно случайно (или специально!) подслушал разговор Гарри Поттера и учителей, состоявшийся поздно вечером в атмосфере полной секретности. Новость о том, что гриффиндорец планировал идти в Хогвартс и сражаться с Волан де Мортом, потрепала детей как ветер хилое дерево, и они все словно отошли от крепкого сна. Все обсуждали возможность победы и риск, на который шли учителя и золотой мальчик. Однако лишь любовь учеников к Хогвартсу и светлые воспоминания объединили их сознания в одно целое.

Так время подошло к середине весны, и в один особо пасмурный день, своды обеденного зала задрожали от общего крика и бесконечных споров. Никого уже не волновало разделение на факультеты или цвет галстука. Сдвинув столы, ученики до крови у носа спорили, размахивая кулаками и что-то гневно доказывая друг другу. Гарри Поттера уже никто не слушал. Всем надоело, что он один решал за всех их судьбы. Фэйт старалась не отставать от общего обсуждения, но ей редко давали вставить слово. К Гермионе же ребята прислушивались, но лишь до тех пор, пока Забини не увёл упирающуюся девушку наверх, как он выразился «подальше от беспокойств». И не зря, учитывая, что упрямая гриффиндорка теперь всё чаще находилась под надзором мадам Помфри, чем в собственной комнате.
Напрочь игнорируя бесполезные попытки учителей навести порядок, студенты притихли лишь спустя час бурных дискуссий.

Панси Паркинсон медленно, с королевской грацией, поднялась из-за стола и объявила громким голосом:

– Значит, готовимся к освобождению Хогвартса!

Среди общих радостных криков и рукоплесканий, Фэйт увидела, что до этого настороженно следившая за происходящим профессор МакГонагалл, платочком утирала навернувшиеся на глаза слёзы.

Нет. Конечно, вопившие от радостного предвкушения студенты не считали себя супер сильными или могущественными волшебниками. Просто горевшая в сердцах любовь к ближним и к Хогвартсу согревала их души. А Гарри Поттер вернул надежду в светлое будущее. Все верили в зеленоглазого юношу. Верили в собственные силы и не могли больше прятаться в тени, наблюдая, как их близких лишают света в живых глазах. Они решили встретиться со злом лицом к лицу, и это было лучше, чем ждать пока последние силы волшебников не иссякнут и мир не утратит единственную и последнюю надежду на счастье.

Огонь жизни и вера в будущее породили неукротимый ураган стремлений к победе в их и без того светлых и горячих сердцах.

Находясь в самом центре этого искрящегося радостным предвкушение хауса, Фэйт краем глаза заметила Блейза и Драко, прежде чем они скрылись за поворотом.

Закусив губу, слизеринка сгорая от любопытства бросилась за ними. Пробираясь сквозь голдящую толпу, девушка улыбнулась расстроенному лицу Гарри Поттера, который до хрипа в горле пытался всех переубедить. Снейп тёмной горой навис над парнем и в своей фирменной зловещей манере пригласил гриффиндорца к себе в кабинет «на короткий и важный разговор». Игнорируя собственные неконтролируемые мурашки от низкого ледяного голоса профессора, слизеринка миновала остальных учеников и поймала нужных ей парней за секунду до того, как их спины скрылись в кабинете Люциуса Малфоя. Преодолев удручающе длинное расстояние, девушка с гулко бьющимся сердцем замерла у крошечной щели между дверью и деревянной панелью.

– Не понимаю твоего скверного настроения! – голос Драко звучал раздражённо. – Или Грейнджер уже не та с раздавшимся пузом?

– Я вырву твой язык, если не заткнешься! – отгрызнулся Блейз. – Проблема не в Грейнджер, а в том, что она родит в конце августа!

– Значит всё же в Грейнджер, – спокойно ответил Малфой. Его рука ласково поглаживала перья на столе.

– Она не хочет выходить замуж! – прорычал темноволосый слизеринец.

– И это тебя волнует? – удивлённо спросил Драко.

– А что же еще, по-твоему?! – воскликнул Забини. Послышались тяжёлые шаги. – Ты бы хотел, чтобы твой ребёнок родился ублюдком?!

Помедлив с ответом, Малфой теперь был глубоко озадачен. Фэйт даже показалось, что юноша расстроился:

– Этого нельзя допустить. – Твёрдо произнёс юноша. – Заставь её!

– Она НЕ ХОЧЕТ! – взревел Блейз, и слизеринка подскочила от неожиданности. – А подлый Снейп отказывается проводить церемонию, если я приведу девушку под Империусом!

– Причина? – сухо осведомился Драко.

– Похоже, ей доставляет удовольствие издеваться надо мной, – выдохнул Забини и, судя по жалобному скрипу, уселся на отдалённый стул.

– Надеюсь, ребёнок не унаследует подобного качества! – едко заметил его товарищ.

Последовала напряжённая тишина.

– Что? – спросил Малфой немного удивлённо. Фэйт готова была поклясться, что его светлые брови надменно приподнялись.

– Мы с тобой прекрасно знаем, какие именно качества унаследует… моя дочь.

– Значит, ты уверен, что Грейнджер родит…

– Абсолютно! И меня не радует наличие двух детей в одном времени!

– Что ты хочешь сказать? – с потрескивающей угрозой в голосе спросил светловолосый слизеринец.

– Не более того, что ты уже слышал! – отрезал Блейз. – Поставь себя на моё место? Ты бы хотел видеть свою дочь в пелёнках и в тоже время трахающейс…

– Я понял! – перебил Драко. – И если тебя это как волнует, то советую расслабиться. В отличие от тебя, я собираюсь соблюсти некоторые весьма приятные правила приличия.

– Хочешь сказать ты не собираешься тр*хать Фэйт до свадьбы?

– Именно.

Блейз замолчал. Кусая губы, озадаченная слизеринка почувствовала, как на глаза против воли набегают слёзы счастья. Так вот почему он отказывался идти на более интимный контакт!

– Значит свадьба? – ещё раз спросил Забини, и Фэйт отдала бы все, чтобы взглянуть в его озадаченное лицо. По поражённым ноткам в голосе, девушка поняла, что юноша шокирован.

Она не услышала ответ Драко, но по следующей реплике поняла, что он ответил простым кивком:

– И когда ты собираешься просить у… отца девушки её руку?

Наморщив лоб Фэйт, непонимающе заморгала. У неё не было родителей, и Драко это знал. Однако Забини, по-видимому – нет.

– Летом, – коротко ответил Малфой и осторожно добавил: – И как я надеюсь, после падения Тёмного Лорда.

– Будет интересно на это посмотреть, – растягивая слова, задумчиво произнёс Блейз и добавил спустя мгновение: – Ты ведь понимаешь, что её кровь не…

– Меня никогда не интересовала чистота крови Фэйт, – резко ответил Драко и уже спокойней продолжил: – Разве что в начале. Но и тогда я испытывал скорее злость, чем ненависть к её происхождению. Теперь же… теперь мне плевать на её наследие. Возможно, это заинтересует моего отца, но не меня.

– Что ж, думаю этот вопрос, как и содержимое брачного контракта, будет оговорено позднее, – всё так же медленно произнес Забини. – Но думаю, тебе следует перепрятать Омут Памяти. Или уничтожить на худой конец. Спорю, что её любопытство не уступает упрямству Грейнджер. Не хотелось бы, что бы она узнала правду раньше времени.

– Наверное, ты прав, – словно раздумывая, ответил Малфой. – Сегодня же займусь этим. Его опасно держать в комнате.

Растерявшись, слизеринка отпрянула от двери. Ворох интригующих мыслей промелькнул в голове у девушки, прежде чем она со странным чувством смущения и решимости обнаружила себя в комнате Драко Малфоя. Закусив губу, Фэйт внезапно испытала острое чувство вины за то, что собиралась совершить. Однако это не остановило неукротимого порыва любопытства. Что они скрывали? Почему не хотели, чтобы она заглядывала в этот прекрасного вида Омут Памяти? Чувствуя, как её засасывает в тёмный водоворот чужих воспоминаний, девушка зажмурилась, и открыла глаза, лишь оказавшись на каменном полу в знакомом ярко и приветливо освещённом кабинете.

– Ты только что скрылась за дверью, маленькая мисс Кэрролл, – долетело до ушей Фэйт, и слизеринка похолодела.

Мисс… Кэрролл?

– Через несколько минут ты попрощаешься с Томом, и Оливер Вуд навсегда изменит твою жизнь.

Поднявшись на подкашивающиеся ноги, Фэйт резко обернулась на голос Альбуса Дамблдора. Волшебник был таким же, каким девушка его запомнила во времена своей учёбы на факультете Когтевран.

– Ты не можешь задать мне вопросов, – профессор загадочно улыбнулся в бороду. – Это всего лишь воспоминание, сохраненное лично для тебя, и никто кроме Фэйт Линделл не сможет его посмотреть.

Растерянно заморгав, девушка огляделась по сторонам. Они находились в кабинете трансфигурации. Фэйт хорошо помнила эту комнату. Она стала последним воспоминанием девушки о прежнем мире и настоящем Оливере Вуде.

– У меня есть несколько минут, прежде чем твой будущий названный брат преодолеет расстояние в десятки лет и появится здесь, – голубые глаза волшебника в предвкушении заулыбались. – И я хотел бы провести их с пользой.

Шагнув в сторону, сидевшего в огромном кресле профессора, Фэйт нерешительно замерла у его стола.

– Итак, наверное, стоит начать с главного. Если ты сейчас видишь это воспоминание, значит, полпути уже пройдено и тебе пора узнать самое главное. – Замолчав, Дамблдор удручённо покачал головой и продолжил: – Я не ожидал, что Драко Малфой и ты воспылаете к друг другу такими сильными чувствами. Признаться, изначально я рассчитывал лишь на помощь мистера Поттера и его друзей. Именно поэтому семья Линделл и поселилась на Тисовой улице. Но… Ах, эти бесчисленные повороты Судьбы! – воскликнул профессор и мечтательно заулыбался. – Я рад за тебя, Фэйт и прежде чем ты услышишь продолжение, я хочу, чтобы ты знала, что я желаю тебе счастья.

Поджав губы, слизеринка удержалась от благодарностей. Он ведь всё равно не услышит. Через пару секунд Дамблдор снова заговорил:

– Самый тёмный волшебник всех времён был побеждён. В том будущем, которое нас ждало, его победили дружбой и смелостью. Совсем как я и ожидал, – волшебник помедлил, обдумывая свои последующие слова. – Однако, слишком многие из дорогих сердцу старика людей расстались с жизнью. И по своей немного эгоистической натуре, я решился переписать это будущее.

Сглотнув, Фэйт похолодела изнутри.

– Ты должна знать, милая девочка, что в ожидавшем нас, уже сложившемся будущем тебя никогда не существовало. Лишь такому старому безумцу как мне могло прийти в голову изломать впеменную вероятность и посмотреть на всё с иной стороны. Поверь мне, на тот момент я и не представлял, что в мою голову придет эта сумасшедшая идея. Но когда я увидел тебя … счастливую, смеющуюся, маленькую, но сильную… Когда я узнал твоих родителей… То понял, что всё могло быть совсем по-другому. Существовало иное будущее. Недоступное. Недостигаемое. Но оно было ярче и добрее прежнего. Хотя бы потому, что вечные недруги Слизерин и Гриффиндор больше не считали друг друга врагами, и чистота крови перестала быть главным приоритетом почти всех чистокровных семейств. Это будущее ослепило меня, Фэйт. Я понял, что не могу умереть, прежде чем дам ему шанс на существование. И для этого мне понадобилась ты.

– Я? – поражённо выдохнула слизеринка, не веря своим ушам.
– Ты из будущего, которому я дал возможность осуществиться, милая девочка. Ты ведь не помнишь, как попала в приют к миссис Коул? И не удивительно, ведь твой отец сам лишил тебя памяти. Но не суди его слишком строго. Этот молодой мужчина поступил правильно и только из любви к собственной семье. Ведь он тоже боялся потерять будущее с любимой женщиной и прекрасными детьми. Он хорошо знал, что бы с ним произошло, если бы ни спасительная любовь, овладевшая его сердцем.

Покачав головой, девушка задрожала. На глаза набежали слёзы.

– Это чувство невероятно сильно, Фэйт. Она спасло жизнь маленькому мальчику по имени Гарри Поттер и теперь дало шанс тебе изменить будущее и возможно спасти несколько невинных жизней.

Подняв кудрявую голову, слизеринка сквозь пелену слёз всмотрелась в расплывающееся лицо волшебника.

– Тоже самое я когда-то сказал твоей матери и надо сказать, она справилась как нельзя лучше, – девушка могла поклясться, что профессор подмигнул ей левым глазом. – Мой двойник, Дамблдор в годах, был особенно настойчив, чтобы в этом воспоминании я упомянул именно эту фразу: «спасти несколько невинных жизней».

Помолчав, Дамблдор задумчиво продолжил, по виду обращаясь сам к себе:

– На что бы ты пошла, чтобы спасти душу любимого человека?
Дрогнув, сердце Фэйт забилось сильней.

Драко…

Ему грозила опасность?

– Я догадываюсь, о ком ты сейчас подумала, дитя. – Вмешался в её возбуждённые мысли профессор. – Но я говорю не о мистере Малфое.

Вздрогнув, Фэйт облизнула пересохшие от волнения губы.

– Что ты подарила Тому Риддлу на прощание, милая девочка? – мягко спросил профессор, и поджилки слизеринки затряслись от ужаса. – Не воспоминания ли о собственной бескорыстной и всепоглощающей любви? – Подавившись собственным вскриком, Фэйт с трудом заставила себя слушать дальше. – Я не прошу тебя полюбить его снова. Я знаю, что это невозможно. Но, может быть, твой дар спасёт несколько утраченных душ? В конце концов, пусть Том и не отвечал тебе взаимностью, то ты, моя дорогая, преуспела в самом главном, редком, и необычайно ценном чувстве, которое заполонило его душу, ещё задолго до твоего ухода.

Затаив дыхание девушка с нарастающим ужасом в душе ждала главного и необратимого.

– Это чувство вины. – Слизеринка сконфужено качнула головой.

Что?

– Заронив семечко, ты взрастила дерево, – мягко объяснил Дамблдор, – и теперь наступило время пожинать плоды. – Он выдержал паузу. – Тёмного Лорда не спасти. Но он может вернуть к жизни дорогих твоему сердцу людей. Если, конечно, сила твоей светлой любви в цветке заставит его очерствевшую душу пожертвовать собой ради тёплых чувств… к маленькой Джейд Кэрролл.

Резко выдохнув, девушка ощутила подкативший к горлу тугой ком.

Но как? Она не могла… У неё был Драко Малфой!

Она любила другого!

Обещала себя другому слизеринцу!

– Ну? – спросил волшебник, ни к кому конкретно не обращаясь. Ведь он не мог видеть девушку. – Что скажешь Фэйт Линделл? Справишься с заданием?

Слизеринка отрицательно покачала головой.

Нет! Она не станет этого делать!

Ей просто не перенести ещё одну губительную встречу со своими страхами!

– Ты справишься, – на секунду девушке показалось, что его голубые глаза встретились с её, влажными от непролитых слёз.

– Я уверен. – Твёрдо продолжил профессор, буравя стену за кудрявой головой слизеринки. – Я ведь видел будущее. И ещё… – Дамблдор опустил глаза. На мгновение Фэйт показалось что в ясных глазах учителя промелькнуло замешательство. – Он ждёт тебя, дитя. Как и ждал все эти годы.

Прижав ладошку к дрожащим губам, слизеринка закрыла глаза. Две слезинки выкатились из-под тёмных пушистых ресниц.

– Однако я бы хотел тебя предупредить…

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

Вздрогнув, Фэйт обернулась на звук знакомого голоса и оказалась в плену серых как снежная буря глаз. Очень сердитых глаз. Воздух вокруг них затрещал, подобно электричеству, возмущаясь непрошенным вторжением.

Схватив девушку под локоток, Драко мысленно приказал омуту выпустить их из воспоминания. Вынырнув из тёмного водоворота, поражённая девушка не удержалась на ногах и упала на ковёр. По-прежнему держа слизеринку за руку, разозлённый юноша резко дёрнул её на себя. Вскрикнув от боли, Фэйт врезалась в каменную как стена грудь.

– Что ты видела? – едва владея собой, спросил Малфой и его пальцы тисками сжались на плечах девушки.

Вглядевшись в перекошенное от гнева лицо, Фэйт испугалась ещё больше. Но всего лишь на мгновение.

– Профессор Дамблдор говорил сам с собой… – проклиная себя за внутреннюю трусость, пробормотала слизеринка. Синие глаза ни на секунду не покидали бушующий смерч серого плена. – Я не поняла, что он говорил. Всё произошло слишком быстро…

Лицо Драко окаменело. Решимость в его взгляде, заставила Фэйт поёжиться от опасного предчувствия.

Схватив девушку за волосы, и тем самым обездвижив маленькое тело, слизеринец молниеносно поднёс волшебную палочку к виску слизеринки. Синие глаза расширились от ужасающей догадки.

Нет!

Он не мог!

НЕ-Е-Е-ЕТ!

– Легиллименс! – глухо произнес Малфой, насильно врываясь в завопивший от боли резкого вторжения разум девушки.

– Не-е-ет! – завопила Фэйт и, превозмогая боль в затылке, прижалась к горячей груди слизеринца. – Пожалуйста, не разрушай… не разрушай нашей веры и… доверия! – по бледным щекам девушки покатились одинокие ручейки слёз. – Верь мне, Драко! Просто верь! – чувствуя решительное прикосновение сильных рук на своих плечах, слизеринка плотней вжалась в тело юноши.

– Пожалуйста, не делай этого! – взмолилась Фэйт. – Не разрушай нас! Я… не хочу… потерять… веру… в тебя… Пожалуйста… Верь мне…

Подцепив маленький подбородок, Малфой насильно приподнял заплаканное лицо девушки вверх. Распахнув полные страха и слепой веры глаза, Фэйт поразилась той съедающей буре эмоций ураганом вертевшейся в серых омутах.

Склонив голову, Малфой с яростной настойчивостью впился в полураскрытые губы. Овладев сладким ртом, юркий язык обследовал каждый уголок, прежде чем покрыть поцелуями её влажные глаза, щёки и подбородок.

– Прости меня… – пробормотал юноша меж поцелуями. – Прости… Прости… Прости…

– Я видела только Дамблдора! – хрипло поведала Фэйт, обнимая юношу за шею. – Он сказал, что оставил это воспоминание специально для меня и позаботился о том, чтобы только я смогла его увидеть.

Слитные руки, обвив девичью талию, сжали дрожащее тело слизеринки в своих объятиях.

– Я не поняла, что он хотел сказать…Ничего не поняла… Это какой-то бред и я не верю ни единому слову!

Слушая её непрекращающуюся болтовню, Малфой с облегчением ощутил, как потоки бешеной ярости медленно отступают, уступая место всепоглощающему чувству вины, за то, что чуть было, не подорвал доверие любимой девушке к себе.

– Прости, что напугал тебя! – глухо произнёс Драко над кудрявой макушкой.

Фэйт покачала головой. Он не сделал ничего плохого. Хотел, но сдержался ради спокойствия плаксивой, нескладной девчонки.

– Поцелуй меня! – мягко попросила девушка и с радостью ощутила блаженное прикосновение его губ.

Вкушая свою слизеринку, Малфой чувствовал как вина и отчаяние обратным течением оставляют его обезумевший разув, уступая место умиротворению и доверию к этой хрупкой девушке.

Будь он проклят, если ещё хоть раз выйдет из себя и причинит ей подобную боль!

Вкладывая всего себя в поцелуй и сгорая от вожделения и страстных чувств, юноша поклялся, что через несколько часов этот проклятый омут уже не будет существовать.

*****

– Как ты себя чувствуешь?

– Гарри, ты спрашиваешь меня об этом каждый божий день! – Гермиона покачала головой, разрезая яичницу на мелкие ровные квадратики. – Я скоро устану повторять, что со мной всё хорошо.

– Прости, – зеленоглазый юноша слабо улыбнулся. – Просто нечасто твоя лучшая подруга беременна от… слизеринца.

– Гарри… – предостерегающе начала девушка, но гриффиндорец по-дружески похлопал подругу по ладошке.

– Ешь, – сказал он, придвигая тарелку с булочками поближе к девушке. – Ты слишком худая.

– Я набрала пять килограмм, – проворчала Гермиона, облизывая губы при виде румяных печёных и наверняка бесподобно хрустящих булочек. – Теперь меня никак не назовешь худой.

– Это тебе так кажется. – Разуверил гриффиндорку Гарри. – Поверь мне, любой, кто взглянет на тебя, сразу заметит какая ты хилая.

– Ну, спасибо, – с неприкрытым сарказмом ответила Гермиона, вонзая зубки в теплое печёное тесто.

Несмотря на поздний час, ребята уединились в Обеденном Зале, чтобы поговорить. Рон на эту встречу приглашён не был, что весьма удивило гриффиндорку, хоть она и испытала облегчение. Неловкость и смущение преследовали девушку каждый раз, когда рыжий юноша появлялся в поле зрения и бросал на неё понимающий и немного насмешливый «я - всегда - знал - что - так - будет» взгляд. Ребята старались общаться лишь по делу, и их короткие беседы всегда были крайне вежливыми и дипломатичными. Гермиона не затрагивала тему, касательно Панси, Рон молчал об отношениях девушки с Блейзом. Гриффиндорка подозревала, что рыжий юноша в первый же день посвятил своего новоприбывшего друга во все пикантные детали их былых отношений. Вопросов Гарри не задавал, а значит, он всё знал. И всё же, несмотря на внутренний дискомфорт, девушка была несказанно рада, что их отношения не изменились. Гарри по-прежнему оставался самым близким другом, Рон же после перемирия на бале-маскараде, вёл себя вполне достойно и относился к ней как к старой доброй знакомой. Всё возвращалось на свои места.

– Как Джинни? – ненавязчиво поинтересовалась Гермиона, и заметила, что лицо зеленоглазого юноши засияло от счастья.

– Скучал по ней, – просто ответил гриффиндорец. – Теперь всё хорошо. Я рад, что она рядом.

Под словом «рядом», Гарри наверняка подразумевал двумя комнатами левее по коридору, ведь его поселили с Роном и ещё двумя слизеринцами с шестого курса.

– Я рада за вас, – Гермиона хитро улыбнулась в ответ на его застенчивую улыбку.

– А я за тебя, – гриффиндорец кивнул на едва выделяющийся из-под шерстяного алого свитера округлившийся живот. – Ты уже знаешь, кого ждёшь?

Закусив губу, Гермиона покачала головой:

– Мадам Помфри утверждает, что ещё рано для подобных диагностических исследований, – девушка ласково провела ладошкой по животику. – Но я надеюсь, что будет мальчик! И хотелось бы, чтобы у него были глаза отца.

– А если родится девочка? – поинтересовался Гарри, пряча улыбку, за серьезным видом.

Гермиона нахмурилась и потянулась к отложенному на край стола пакету:

– Тогда, бедному ребёнку придётся не сладко, учитывая темперамент и ревнивую натуру Блейза, – девушка закатила глаза. – Ты даже не представляешь, как он меня изводит!

– Он тебя любит, – мягко поправил подругу Гарри, удивлённо приподняв брови при виде вязальных спиц и ярко-жёлтых шерстяных ниток. – И судя по тому, что я успел увидеть, ты не слишком переживаешь по поводу его собственничества.

– Да, это правда, – согласилась Гермиона и звонко рассмеялась. – Ведь я итак достаточно отыгрываюсь на его нервах, откладывая церемонию бракосочетания.

– Зная тебя, причина должна быть серьёзная, – задумчиво заключил гриффиндорец, с интересом наблюдая, как его подруга ловко набирает петли.

– И да, и нет. Просто мне не хочется быть ученицей, женой и матерью в одном лице! – девушка раздраженно передёрнула плечом. – Ты не представляешь, как раздражают эти взгляды полные омерзительного… понимания. Вся школа узнала о моём положении ещё до того, как у меня появился живот! Это ужасно, Гарри! Я чувствую себя так, будто одним движением нарушила сразу все правила в школе!

– Наплюй на всех, Гермиона и будь счастлива! Это мой тебе дружеский совет, – потянувшись к графину, Гарри налил девушке тыквенного сока.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, откладывая вязание и делая глоток. – Я до сих пор не могу поверить, что ты вернулся! Ты даже не представляешь, сколько раз я жалела, что не отправилась с тобой!

– Ты нужна была Рону, – рассудил Гарри, пожимая плечами.

– Нет, – спокойно ответила Гермиона, опуская глаза на яркий моток толстых ниток. – На тот момент у него уже было иное утешение, – она бросила на юношу красноречивый взгляд. – Панси Паркинсон.

Гриффиндорец коротко кивнул:

– Я знаю. И честно говоря, я рад, что всё так вышло. Не пойми меня неправильно, Гермиона, но я всегда считал, что вы не совсем подходите друг другу. Рон, он слишком себялюбив и немного завистлив. Он бы никогда не поддержал тебя в твоих высоких целях и стремлениях. Прости, но с ним ты была бы несчастна.

Согласно покачав головой, девушка печально вздохнула.

– Рон ревнив, но ему не сравниться с Блейзом, – она нахмурилась, продевая петлю толстой спицей. – Наверное, разница в том, что Забини нашёл способ регулярно доказывать себе, что я принадлежу только ему, и наши ссоры всегда заканчиваются на положительной ноте, – гриффиндорка округлила глаза, в ответ на чётко выраженное непонимание на лице друга.

– По-твоему я от святого духа понесла? – задиристо спросила девушка, вновь непринужденно переключаясь на вязание.

– Понятно, – вяло пробубнил Гарри.

– Тебе повезло, что Джинни – гриффиндорка. – Продолжила одновременно говорить, жевать булочку и вязать Гермиона. – У слизеринцев весьма грязные методы для достижений целей, особенно если эта цель – любимый человек.

– Да, наверное, ты права, – согласился юноша, вспоминая одержимый, полный любви взгляд Панси и её острые коготки, впивающиеся в предплечье Рона.

Обречённо вздохнув, Гарри внимательно посмотрел на Гермиону. На нежном, румяном лице девушки читалось умиротворение и спокойствие. В золотисто-карих глазах сияла безмятежность и любовь.

– Ты пойдёшь в Хогвартс? – внезапно спросил юноша, наблюдая за её реакцией.

Отложив вязание на колени, Гермиона криво усмехнулась:

– Я хотела, но Блейз настаивает, чтобы я осталась.

– Я тоже считаю это разумным, – удовлетворённо кивнул Гарри, вытягивая из плетёной корзины одну из румяных булочек.

– Правильно! – вскипела девушка. – Давайте, закройте меня в этом замке, чтобы я умерла от страха за ваши жизни.

– Ты знаешь, что Забини прав, – увешивающе проговорил гриффиндорец. – Я бы сам оставил Джинни, но она слишком упрямая и… небеременна.

– Ты считаешь, что я не в состоянии…

– Нет, Гермиона, – поспешил успокоить девушку Гарри. – Я говорю это потому, что волшебнику намного легче сконцентрироваться на победе, если он уверен, что его ведьма в безопасности.

Сжав пальчики на плотной ткани тёмно-синих джинс, Гермиона мысленно перенеслась к разговору с Блейзом несколько часов назад. Тогда девушка подумала, что слизеринец поступает так из чистейшего упрямства и эгоизма. Она даже обвинила парня в чёрствости и непонимании. Ведь как она могла остаться в тылу, когда все её друзья рисковали жизнью, сражаясь за мир на земле? Но теперь, картинка перевернулась, и слова Гарри заставили гриффиндорку взглянуть на их ссору с другой стороны. Забини волновался. Нет, он просто сходил с ума из-за волнения и страха потерять свою будущую семью. Именно это спровоцировало юношу на резкий тон, грубые слова и односложный приказ остаться.

Гермиона облизнула губы. Как бы то ни было, она сама понимала, что могла рисковать только своей жизнью, но ни в коем случае не ставить под угрозу жизнь их будущего ребёнка. Ребеночка Блейза Забини, которого он любил так же сильно, как и девушку.

Закрыв глаза, гриффиндорка укорила себя непонимание благородных мотивов черноволосого слизеринца. Хотя он, несомненно, сам виноват, что слово «благородство» и «Блейз Забини» самоуничтожают друг друга в одном предложении даже на мысленном уровне.

– Ты прав, Гарри. Спасибо. – Виновато пробормотала Гермиона. – Думаю, я просто ещё не свыклась со своим новым положением, – девушка подавила печальный вздох. Карие глаза подозрительно сузились. – Я останусь, но помогу вам в любом случае.

Это напомнило гриффиндорке о её желании переговорить с Нарциссой Малфой о ненужной одежде в кладовых замка.

Юноша усмехнулся:

– Любая помощь Гермионы Грейнджер – окрыляет!

– О, я окрылю вас, можешь быть уверен, – пробормотала Гермиона себе под нос и уже громче спросила: – Ты точно не знаешь, как уничтожить чашу Пуффендуя?

Гарри Поттер удрученно опустил голову. Длинные пальцы сжались на прозрачном стакане с тыквенным соком:

– Без меча это кажется невозможным, – ответил юноша. – Но твоя идея с клыком Василиска нам пригодиться. Рон с Паркинсон уже вызвались помочь с его поиском. Им мы уничтожим чашу, а также следующий крестраж… Когда найдём или хотя бы поймём его вид.

Гермиона нахмурилась:

– Ты говорил это как-то связано с Когтевраном. Может, стоит переговорить с когтевранцами? У Малфоев, кстати, впечатляющая библиотека. Думаю можно поискать что-то из принадлежащих Контеврану артефактов.

Гарри бодро кивнул:

– Да, так и поступим. Времени осталось мало. Всего-то какой-то месяц до наступления на Хогвартс. Мы должны быть точно уверены в своих шагах, чтобы не тратить время попусту. Я не могу позволить людям погибать, ради скупой тени победы.

– Наша надежда на победу не скупая тень, Гарри. – Гермиона мягко прислонилась к его широкому плечу. – Мы победим, и ты знаешь это. Ты ведь совершил так много. Сам. Теперь настала наша очередь, доказать что мы верим в тебя. – Слабо улыбнувшись, девушка положила подбородок на его плечо. – Позволь им помочь тебе, Гарри. Студенты Хогвартса ещё никогда не были столь едины в своих стремлениях. – Она приподняла каштановые брови. – Даже Слизерин перестал задираться, хотя их тут подавляющее большинство. Ты когда-нибудь видел хоть одного из них, восседавшего за одним столом с гриффиндорцами, как сегодня?

Гарри подавил смешок:

– Гермиона, вы чуть не передрались. А если бы не Паркинсон, Нотт раскрасил бы Рону лицо!

– А я о чём! – девушка дёрнула парня за рукав мантии. – Они, оказывается, могут вести себя дипломатично по отношению к маглорождённым и бывшим врагам!

– Надеюсь, ты права, – не совсем уверенно ответил гриффиндорец, похлопав Гермиону по маленькой руке.

– Кстати, – встрепенулась гриффиндорка, подскакивая, – а что Снейп хотел от тебя сегодня?

Юноша кисло улыбнулся и размял плечи:

– Дал мне флакон с воспоминаниями.

– Какими ещё воспоминаниями? – непонимающе спросила девушка.

– Не знаю. – Гарри безразлично пожал плечами. – Он взял с меня слово, что я посмотрю их за час до отправления в Хогвартс и не ранее.

– Жаль, – только и ответила Гермиона, сгорая от любопытства.

Вновь устроившись на его плече, девушка сладко зевнула.

– Десятый час, – мягко произнёс юноша. – Проводить тебя в комнату?

Гермиона покраснела. Поблагодарив полумрак зала и всего три парящие над головой свечи, гриффиндорка произнесла как можно безразличней:

– Блейз обещал забрать меня.

Гарри Поттер тихонько рассмеялся в сжатый кулак.

– Тогда подождём твоего благородного слизеринца.

Моргнув, Гермиона удовлетворённо улыбнулась.

Что ж, приятно, что словосочетание «благородный слизеринец» не самоликвидировалось в его предложении.

Но всё же…

Благородный? Слизеринец?

Это что-то новое!

*****

Уединившись в кабинете Люциуса Малфоя, Драко почти все последующие дни безвылазно провёл за письменным столом, налаживая и проверяя связь с замком и лишь изредка позволяя себе размять мышцы. Сконцентрироваться юноше помогало осознание того, что приближался тот самый миг, когда две огромные противостоящие друг другу силы добра и зла схлестнуться за право лидерства в этом мире. Однако Малфою не всегда удавалось полностью посвятить себя работе. Особенно тяжёлыми были те мгновения, когда образы разгорячённого, миниатюрного тела в пылу неугасаемой страсти вновь и вновь всплывали перед глазами, материализуясь на широком столе отца. Каменные стены с особой жаждой проглотили сладкие стоны и томные вскрики Фэйт, напоминая слизеринцу о пережитых незабываемых ощущениях.

– Гм!

Неотчетливое покашливание Нарциссы Малфой отвлекло юношу от созерцания великолепного полуобнажённого видения прямо перед собой. Драко тут же принял серьёзный вид. Однако его растерянный взгляд не ускользнул от проницательных голубых глаз матери.

– Я помешала?

Малфой улыбнулся.

– Конечно, нет. – Ответил юноша, поднимаясь и обходя стол. Развернув мягкое кресло, он провёл волшебницу на свободное место, поближе к благодатному теплу трескочущего камина.

– Как ты себя чувствуешь? – волнение в его голосе, заставило Нарциссу улыбнуться.

– Намного лучше. – Ответила волшебница, опуская ладонь на заметно округлившийся живот. – Жаль только что теперь я не могу есть курицу. Оказалось, что от этого мяса предметы в комнате леветируют пока я сплю.

Драко подавил смешок и уселся напротив матери.

– Тогда изымаем курицу из меню каждого! – с улыбкой пошутил юноша. – Вдруг запах тоже влияет на настроение моего брата!

– Вообще–то, – закусив губу, миссис Малфой, отвела взгляд, – я больше склонна думать, что речь, скорее всего, пойдёт о сестре.

– Ты шутишь! – не скрывая радости, воскликнул Драко. – Это просто чудесно! Представляю, как обрадуется отец!

– Да… – на тонкие бледные губы волшебницы легла тень мимолётной улыбки. – Помниться когда–то Люциус хотел дочь.

Драко промолчал. Ему хотелось утешить мать. Развеять вечные опасения. Но юноша не мог найти слов.

– Фэйт… – слизеринец вздрогнул, когда имя девушки мягко соскользнуло с губ волшебницы. – Останется в замке?

Малфой нахмурился. Меж его светлых бровей пролегла тоненькая морщинка задумчивости. Хотел бы он знать ответ на этот вопрос. Он бы с радостью поспособствовал тому, чтобы слизеринка осталась с его матерью, но стал подозревать, что упрямства в ней не меньше чем у Грейнджер. Юноша отказывался думать о характере Забини, и какие конкретно черты она унаследовала от своего отца. Это в любом случае не могло помочь Драко заставить Фэйт переждать в безопасности. Более того, вопрос матери вернул юношу к воспоминанию о губительном любопытстве девушки и о том, как он уничтожил Омут Памяти. Если бы только Фэйт рассказала ему о том, что открыл ей Дамблдор, Драко перестал бы чувствовать эту постоянно гложущую ярость. Однако девушка молчала. Мягкие зовущие губы отправляли его на небеса своей нежностью и отзывчивостью. Но синие глаза… Они не могли скрыть ни озабоченности, ни слепого ожидания, ни страха. Скрывая правду, Фэйт, несомненно, чувствовала вину и пыталась искупить собственные страдания, не прекращая безуспешных попыток соблазнить его. Драко покачал головой и ответил голосом лишенным всяких эмоций:

– Это ещё под вопросом.

Брови Нарциссы взлетели вверх в немом удивлении. Где-то в глубине её глаз вспыхнула догадка, удовлетворение и наконец, выводящий юношу из себя триумф.

– Избранницы Малфоев – единственные из людей, которые могут управлять наследниками нашего рода, – с улыбкой произнесла волшебница, игнорируя недовольное лицо сына. – Думаю мисс Линделл достойный противник твоему характеру. Я только надеюсь, ты не обижаешь её своим недоверием, как когда-то поступал Люциус?

– Отец не доверял тебе? – удивился Драко, ловко ускользнув от таившегося в вопросе укора.

– Это семейная черта рода Малфоев. Подозревать, не доверять и проверять… Весьма жесткими методами.

Выслушав короткое объяснение, Драко сжался под испытывающим взглядом голубых глаз.

– Я верю ей, – сумел, наконец, выдавить слизеринец.

– Значит, ей удалось то, на что у меня ушли многие годы. – Подвела итог Нарцисса, переводя задумчивый взгляд на весело полыхающее пламя в камине. – Думаю, Фэйт не пожелает отсиживаться в стороне, когда её будущий мужчина подвергается опасности.

Драко был с ней не согласен. Юноша был уверен, что Фэйт поступит так как он ей прикажет.

Через пару секунд он скривился в ответ на резкие собственнические и, несомненно, эгоистичные мысли.

Ну да…

Как же!

Он хорошо успел узнать свою девушку за последние месяцы, и прекрасно осознавал, что не удержит её в плену замка Малфоев.

– Передай ей это. – Отвлекшись от собственных весьма неприятных мыслей, Драко непонимающе сдвинул брови.
Ловко расстегнув маленький золотой замочек, Нарцисса протянула сыну увесистый медальон. Бросив на него внимательный взгляд, юноша отметил крупный изумруд в грубой, но дорогой золотой оправе.

– Это подарок отца. – Серые глаза впились в бледное лицо матери.

Волшебница лишь кивнула.

– На нашу пятую годовщину, – уточнила она, и опустила украшение в его широкую ладонь. – Убедись, чтобы она никогда его не снимала. Этот кулон защищает от многих тёмных чар. Уверена, он может сохранить ей жизнь. Я всегда носила его на себе, когда Тёмный Лорд находился в замке.

Второй раз за вечер, Драко не нашёлся с ответом. Однако безмолвной благодарности светившейся в его серых глазах Нарциссе было более чем достаточно.

– Меня клонит в сон. – Женщина поднялась с кресла. – Надеюсь, ты справишься без меня, – она махнула в сторону серебристого шара на письменном столе.

– Безусловно. – Ответил Драко. – Спасибо тебе… за заботу о Фэйт.

– Это мой долг, – мягко произнесла Нарцисса и, пожелав сыну доброй ночи, выпорхнула за дверь.

*****

– Это последняя ночь…. – Нежный голос любимой вырвал Блейза из плена тревожных мыслей.

Уже несколько дней подряд, юноше не давал покоя односложный ответ Драко, выражавший сомнение по поводу того, останется ли Фэйт в школе.

Он что не мог её заставить? Взять за шиворот и закрыть в самой дальней комнате замка?

Или нет… Лучше просто усыпить девчонку на время…

Мощное снотворное! Да! Вот ключ к его спокойствию.

Забини с обречённым вздохом перевёл взгляд на закутанную в ворох одеял гриффиндорку, лежащую подле него:

– Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но я обещаю, что для нас эта ночь лишь начало.

– Но… – Парень приложил палец к губам девушки.

– Я вернусь! – твёрдо произнёс слизеринец. Яркие синие глаза вперились в её взволнованные карие. – Я обещаю, что вернусь. Здесь и сейчас, я повторю опять. Я… обязательно… вернусь… к вам.

Слабая улыбка заиграла на губах Гермионы.

– Не вздумай провести меня, – прошептала девушка, целуя Блейза в шершавый подбородок.

Слизеринец улыбнулся, перебирая пальцами мягкие локоны её длинных волос.

– Тебе нужно побриться, - отметила Гермиона, проводя влажным языком вниз по мужскому подбородку.

– Не нужно, – отрезал юноша загадочно ухмыляясь.

Сердце девушки ёкнуло. В низу живота разлилось уже хорошо знакомое тепло.

– Ты ловишь воздух несколько чаще, когда ощущаешь это у себя между ног, – юноша щёлкнул себя по щеке.

Зардевшись Гермиона не стала спорить, выйдя из щекотливого положения следующим вопросом:

– Ловить воздух?

Передвинувшись, Забини ухмыльнулся во весь рот и откинул в сторону одеяло.

– Ты, видимо, боишься, что твои стоны услышит весь замок, – пояснил Блейз. – Хотя я не раз повторял, что моё звукоизолирующее заклинание может снять лишь Снейп.

– Именно это и стало меня напрягать! – огрызнулась гриффиндорка, незаметно отодвигаясь.

Забини расхохотался.

– Не важно, – отмахнулся юноша, ловко собирая концы её белой ночной рубашки и оголяя округлые бёдра. Длинные пальцы, выводя круги на гладкой коже, целеустремлённо пробирались к центру её женственности. – То как ты жадно глотаешь воздух, кусаешь губы и тихонько постанываешь сводит меня с ума ещё больше.

– Блейз…

Тревога в голосе и лёгкий испуг в глазах заставил юношу врасплох.

– Что такое? Тебе плохо?

– Не то чтобы плохо, просто я… – заёрзав девушка неуверенно приподнялась на локтях. Выискивая безопасную территорию, карий взгляд остановился на полураспахнутом вороте рубашки юноши.

Закусив губу, Гермиона коснулась его напряжённого предплечья. Как раз в том месте где из-под рукава виднелся бледный конец метки пожирателя.

Нужно было сказать всё как есть, иначе его изворотливый слизеринский ум поймёт всё по-своему. А девушке так не хотелось портить их последнюю ночь перед наступлением.

– Ты… слишком страстен, – гриффиндорка осторожно подбирала слова. – Меня пугает, то что наш бурный… э-э-э… может каким-то образом… навредить ре…

Твёрдые мужские губы коснулись её виска. Тёмная голова слизеринца опустилась на девичье плечо. Из мужской груди вырвался облегчённый выдох.

Гермиона поражённо заморгала. Он что не дышал всё это время?

– Я понял.

Голос Блейза звучал глухо, но в то же время и как-то радостно.

Тонкая рука девушки мягко опустилась на спину слизеринца. Ей хотелось обнять его, но огромный вес Забини не позволил гриффиндорке приподняться с другого локтя.

Накрыв девушку своим телом слизеринец жарким ртом поймал её сладкие губы. Заглушив беззвучный протест, Блейз впервые в жизни приказал себе любить нежно и медленно. Сегодня он развеет её страхи и разобьёт все опасения. Эта девушка подарила ему больше, чем он мог себе представить. Взамен он вернёт ей спокойствие и уверенность в будущем.

Мерлин тому свидетель.

Освобождение Хогвартса…

Дата добавления: 2015-12-01