Глава не отредактирована

– Он так и не очнулся? – прозвучал грустный девичий голос, и мадам Помфри тут же обернулась. Печать усталости в виде тёмных кругов лежала на постаревшем женском лице.

– А-а-а… Это вы, мисс Паркинсон, – покачав головой волшебница вернулась к записям в журнале.

Голос её звучал как-то натянуто и напряженно. Маленькие руки подрагивали.

– Сегодня необычайно много студентов жаловались на желудочные боли. И боюсь, очередной эпидемии простуды этот журнал не выдержит и… придётся заводить новый.

Панси всё поняла. Министерству постоянно требовался отчет о расходах на медикаменты, а Кэрроу никак не мог усмирить свою жажду к страданиям детей. Было больно видеть, как мадам Помфри в очередной раз, записывала «желудочная боль» вместо «грязные извращения Кэрроу».

Интересно… Знали ли там на верху что творилось в Хогвартсе?

Кивнув, слизеринка, не спрашивая разрешения, прошла в палату. В былые времена мадам Помфри, словно дракониха охраняла покой отдыхавших в лазарете студентов, но теперь всё изменилось. Ни одному посетителю даже в голову не пришло бы проказничать, шуметь или даже… шутить. Жизнь в Хогвартсе потеряла все краски и казалось, что даже яркие блики свечей на школьных сводах отдавали серой угрюмой мрачностью.

Весь магический мир и Хогвартс замерли в ожидании.

Кто сделает первый шаг?

Или же он уж сделан?

Отогнав от себя мрачные мысли, Панси нерешительно приблизилась к кровати. Он спал. Мужская грудь ритмично вздымалась под одеялом. Взгляд голубых девичьих глаз скользнул по толстому слою бинта, окольцовывавшего рыжую голову её обезбашенного гриффиндорца. Виновато опустив глаза, слизеринка присела на маленький табурет и взмахнула палочкой. На деревянной тумбочке тут же возник небольшой букет из белых и голубоватых цветков. Ваза, правда, напоминала, глиняный горшок, но это было единственное чем она могла отплатить за его храбрость.

Пока…

Удивившись своим мыслям, Панси задумалась.

Подумать только… Рон… Рон Уизли заступился за ненавистную слизеринку. И ведь не просто заступился, а едва не погиб. Содрогнувшись, Паркинсон устремила на него тревожный взгляд. Он ведь был на волосок от смерти… этот глупый гриффиндорец.

Заморгав, девушка пальцами смахнула навернувшиеся слёзы.

– Жаль, что нет палочки… – услышала она хриплый голос, и влажные девичье глаза поражённо расширились. – Я бы точно не прокололся с бриллиантами…

Подскочив, Панси кинулась к Рону. Затуманенным взором, гриффиндорец смотрел на девушку, и на его бледных потрескавшихся губах появилась слабая улыбка.

– К-как ты с-себя чувствуешь? – борясь с дрожью в голосе спросила слизеринка, и её рука, ласково пройдясь по мягкому ворсу покрывала, замерла на его груди.

– Как будто мне в голове пробили дырку, – поморщившись, хрипло ответил гриффиндорец. – Что произошло?

Панси сглотнула и, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно вымолвила:

– Ты ударился затылком о каменную ступень, – Рон нахмурился очевидно пытаясь вспомнить, своё неосторожное падение и девушка уточнила. – Дра… Малфой сшиб тебя.

Не успели карие глаза юноши посветлеть от нахлынувших воспоминаний, как меж густых рыжих бровей тут же пролегла глубокая морщина. Лицо гриффиндорца посуровело.

Запаниковав Панси, решилась присесть на краюшек его постели.

– Не думай об этом! – произнесла девушка, вглядываясь в нахмуренное лицо. – Тебе нельзя волноваться.

– Что ты здесь делаешь? – спросил парень, не до конца понимая произошедшего.

Его внезапный вопрос тяжёлым камнем напряжённо повис в воздухе.

Разве она не должна быть сейчас с Малфоем?

– Пришла проведать тебя, – не мигая ответила девушка.

Гриффиндорец шевельнулся и осторожно попытался приподнять голову. Острая боль по всей спине, печатью легла на мужское лицо.

– Как долго я здесь? – через силу прохрипел он, вновь расслабляясь.

– Два дня.

Ран перевёл неуверенный взгляд с лица слизеринки на букет цветов и обратно.

– Тебе не обязательно было…

– Я знаю, – Панси стало неловко.

– Я сделал это не потому что…
– Я просто… – начала было она.

Оба вдруг замолчали.

– Я рад, что с тобой всё в порядке, – нарушил тишину гриффиндорец.

Панси удивлённо заморгала и улыбнулась.

– Я тоже рада, что ты жив.

Рон насмешливо вскинул брови.

– Я был настолько близок к смерти?

Слизеринка тихонько рассмеялась, глядя на его озадаченное лицо.

– Ты даже не представляешь на сколько, – прошептала она, прикасаясь тёплой ладонью к оголённой руке. – Я так испугалась.

– М-м-м… – по-мальчишечьи улыбаясь, Рон подмигнул ей. – Значит теперь я почти герой?

Уголки девичьих губ приподнялись.

– Да, – едва слышно произнесла она и, придвинувшись плотней, медленно склонилась над оторопевшим гриффиндорцем.

Концы её светлых волос теперь касались краёв его белоснежной подушки.

– Ты мой герой, – прошептала Панси, и её тёплое дыхание ласково опалило его небритую щеку.

Рон непонимающе уставился в ярко-голубые глаза слизеринки. В горле, на странность, наступила полная сухость. Юноша с трудом сглотнул, в бессмысленной попытке хоть как-то смочить голосовые связки.

– И каждый герой заслуживает награды, – чувственно продолжила девушка и, медленно прикрыв глаза, ласково прижалась мягкими нежными губами к его сухим и шершавым.

Бешено стучавшее сердце парня едва не выпрыгнуло из груди. Тёплые уста слизеринки, словно раскалённая ударили по и без того возбуждённым нервам. Отчаянно подающий предостерегающие сигналы мозг вдруг полностью заглох и Рон, последний раз проведя взглядом по девичьим прикрытым глазам и пушистым ресницам, со всей своей скрытой чувственностью ответил на поцелуй.

Тело девушки вздрогнуло, почувствовав его отклик. Голубые омуты распахнулись и встретившись с затуманенным тёмно карим взором. Плавно проведя рукой по девичьей спине, Рон, окончательно сдавшись на волю чувств, закрыл глаза и углубил, казалось бы невинный поцелуй, превращая его в страстный неконтролируемый водород. Большая ладонь скользнула к бледному лицу девушки и замерла на её щеке. И лишь спустя бесконечно долгое время, юноша ощутил тёплую влагу, мягко скользнувшую ему на палец. В смятение, он было подумал остановиться, но словно в ответ на его опасения, Панси, стараясь не причинить ему лишнюю боль, осторожно прижалась к его груди. Мужская рука на девичьей спине решительно обвила её гибкий стан.

«Мерлин, да простит мне это безрассудство, – словно в лихорадке, завопило сознание гриффиндорца, – но пусть и ненадолго, лишь сегодня, сейчас, эта самая минута… это слепое мгновение продлиться чуть дольше!»

Тихонько прикрыв дверь, Гермиона Грейнджер, обеими ладонями зажав рот, в шоке медленно осела на пол.

Сдерживая всхлипы, девушка, дабы привести себя в чувство, рьяно укусила тыльную сторону своей руки.

Что происходит?
Паркинсон и… Рон?
Когда? Как? Почему?
Почему они целуются?

Значит, он ввязался в драку с Малфоем, чтобы защитить слизеринку?

Поднявшись на дрожащих ногах, девушка, шатаясь, покинула больничное крыло и поплелась в Большой Зал на завтрак. Еда показалась ей совершенно безвкусной, а к разговорам она не прислушивалась. Перед расширенными глазами продолжал мелькать образ страстно обнимавшейся пары. Ответив на приветствие однокурсников, она кивнула им и, едва передвигая ногами, направилась к выходу.

Сожаление холодной, безжалостной волной окатило её душу.

Почему она не ушла с Гарри?

Зачем отпустила его одного в это смертельно опасное путешествие?

И как ей теперь быть с Роном?

Как жить дальше?

Спрятавшись за статуей Одноглазой Ведьмы, Гермиона, прижав к груди колени, уткнулась лицом в мантию и разрыдалась. Всё внутри сжалось от бесконечной боли и обиды.

Как мог он предать её? – девушка сжала край мантии в кулак.

Со… со слизеринкой…

И что ей теперь делать?

Слёзы неудержимым потоком брызнули из девичьих глаз.

Боль… Она больше не в состоянии справиться с ней. У неё не осталось сил на эту бесконечную борьбу! Всё что она делала это терпела, терпела, вечно терпела и ждала. Ждала понимания, сочувствия и надеялась на то что сердце его откликнется на её чувства.

О Боже, любовь действительно слепа! Она слепа раз верит лживым речам и доверяет людям!

Сколько раз он говорил ей что любит?

Как часто она со слезами спрашивала себя, так ли это?

И теперь, получив ответ… Убедившись что сотворённый ею мир и вовсе не существовал… Почему ей так невыносимо больно и одиноко?

Гарри…

Как же она заблуждалась…

Ей нужно было уйти…

Нужно было прислушаться к зову своей души…

Но она ошиблась и теперь, у неё не осталось сил на побег от расплаты.

Падая в тёмный омут отчаяния, девушка с замиранием сердца поняла, что никто не вытянет её из собственного поглощающего забвения.

– Посмотрите-ка, кто тут… – бархатный голос прямо над девичьим ухом, заставил её вздрогнуть. – Хороший укромный уголок ты нашла, Грейнджер.

Гермионе потребовалось секунд двадцать, чтобы заставить свой мозг воспринять хоть какую-то информацию и хоть как-то среагировать на мужские ноты.

Подняв заплаканное лицо, девушка бесцельным плавающим взором уставилась на внимательно следящего за ней парня.

Утерев рукавом глаза, гриффиндорка, придя в себя, незаметно вытянула из кармана свою волшебную палочку.

– Чего тебе, Забини? – глухим голосом спросила она, опуская голову.

На глаза до сих пор продолжали наворачиваться слёзы, и она не хотела, чтобы именно он оказался свидетелем её раскрасневшихся щёк и носа.

– Не очень-то ты вежлива, – медленно проговорил слизеринец, и шагнул ближе.

Прищурившись, девушка с ненавистью уставилась на его начищенные до блеска ботинки. Злость бурлящим потоком заструилась по её жилам.

Это всё он! Он виноват во всём!!!

– С чего бы это мне быть с тобой вежливой?! – прошипела Гермиона, и по крепче сжала палочку, прижав её к внешней стороне бедра.

Юноша расхохотался и от его дьявольского смеха перед её глазами всё взорвалось. Нахлынувшие воспоминания о Министерстве и хохот сумасшедшей Беллатриссы, звоном отозвались в девичьем израненном сознании. На мгновение она даже оцепенела, пока насмешливый голос черноволосого монстра не вернул её обратно, на каменный пол.

– Нелегко было тебя выследить, Грейнджер.

Сжавшись в комок, девушка мысленно приготовилась к худшему. Отогнав от себя отвратительные воспоминания с их прошлой встречи, гриффиндорка гордо вскинула подбородок и её жгучий полный ненависти взгляд вперился в темноволосого итальянца. Она не станет вступать с ним в бесполезную перепалку! И не будет играть по его правилам! Он заплатит ей за всё!

Однако продолжавшие съедать её душу опасения подрывали девичью браваду.

Рон…

Любимый Рон…

Как они дошли до такого?

– Твои верные псы всегда рядом, – насмешливо продолжил Блейз. – Но я слышал, что Уизли чуток подправили мозги и он до сих пор в отключке.

Гермиона пожала задрожавшие от нахлынувших эмоций губы. На глаза вновь навернулись непрошеные слёзы обиды.

– Да и Поттер куда-то пропал…

Эта его простая фраза заставила гриффиндорку напрячься. С какой стати он упомянул Гарри? Сжав пальцы на гладкой поверхности палочки, девушка вопреки здравому рассудку огрызнулась:

– Не твоё дело!

Забини не ответил. Лёгкий шелест мантии, и слизеринец медленно опустился на корточки всего в двух миллиметрах от неё. Его колено легонько коснулось девичьего локтя, но этого оказалась достаточно, чтобы жар его тела успел перебежать и расползтись по расплавленной от немыслимого гнева крови Гермионы.

Тёплый мужской палец прошёлся по влажной девичьей щеке и, подцепив упрямый подбородок, грубо развернул к себе.

– Я не люблю, когда от меня отворачиваются, Грейнджер, – в его голосе сквозили злостные нотки.

Сжав зубы, Гермиона не сводила глаз с белоснежного ворота его рубашки и припущенного галстука. Пальцы на девичьем подбородке нетерпеливо сжались.

– Что с тобой? – сухо поинтересовался юноша, приподнимая вверх её лицо и вглядываясь в карие глаза.

Но Гермиона наотрез отказывалась встречаться взглядом с этим дьявольским созданием, загубившим всё её светлые мечты. Блейз прищуренными глазами уставился на острые маленькие пики, в которые сомкнулись её густые влажные ресницы.

– Почему ты плакала? – потребовал ответа слизеринец.

Гермиона мысленно прикинула, много ли у неё шансов сшибить его заклятием и остаться безнаказанной. Ведь Кэрроу никогда не упустит возможности преподать урок ненавистным гриффиндорцам.

– Отвечай! – прикрикнул терявший терпение Забини, и его рука властно сжала девичье плечо.

– Какое тебе дело до того почему я плачу?! – гневно выпалила гриффиндорка брезгливо сбрасывая его руку.

Как же противны ей были прикосновения этого ублюдка!

– Не помню, чтобы тебя так уж сильно волновали мои слёзы, там у хижины Хагрида!

Тёмные глаза слизеринца вспыхнули недобрым огнём. Схватив девушку за шею, Блейз грубо впечатал её в стену. Голова Грейнджер с глухим стуком соприкоснулась с каменной кладкой. Выронив палочку, ошеломлённая Гермиона, обеими руками вцепилась в его широкую ладонь. Мужские пальцы, словно железные тиски, сдавили её дыхательные пути и Гермиона болезненно осознала, что ей катастрофически не хватает воздуха.

Удовлетворенно усмехнувшись, слизеринец не спеша, словно наслаждаясь своей маленькой победой, склонился к её уху.

– Теперь слушай и запоминай, грязнокровка, – разгорячённый шелест его слов приятно опутал её ушную раковину и Гермиона зажмурилась. – Никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне, – видя что девушка задыхается, юноша немного ослабил хватку, – лишь я могу трогать тебя, мучить тебя и вновь и вновь заставлять плакать.

Возмущённо заскулив, девушка яростно впилась ногтями в руку своего мучителя, оставляя глубокие борозды на загорелой коже.

– Это лишь моя привилегия, Грейнджер, – упрямо закончил парень, буравя тёмным взглядом её влажные, разъяренные карие глаза.

Раскрасневшееся от удушья лицо девушки презрительно скривилось.

– Я не принадлежу никому! – одними губами сдавленно прохрипела Гермиона. – И тем более тебе!

– Так было раньше, грязнокровка, – слащаво прошипел слизеринец, зарываясь лицом в её шёлковые кудри и вдыхая присущей этой девушке сладковатый аромат. – Не теперь.

Девичье тело пронзила ощутимая дрожь. Забини удовлетворённо ухмыльнулся, и одним движением сдержал атаку её ноги, которой разозлённая гриффиндорка попыталась его пнуть.

– Теперь вставай! – приказал юноша.

Поднявшись, слизеринец не отпуская тонкой шеи, потянул девушку за собой. Затолкнув её в тёмный угол за статуей, Блейз наконец разжал хватку, но сразу же надавил на девичье горло мускулистым предплечьем. Гермиона бросила отчаянный взгляд в сторону своей волшебной палочки, но та была слишком далеко. Придвинувшись к девушке вплотную, слизеринец носом втянул в себя нежной запах ванили. Пальцы гриффиндорки судорожно сжали мантию на его руке.

– Где Гарри Поттер? – как ни в чём ни бывало, поинтересовался юноша.

Гермионе показалось, что она ослышалась. Или же ей хотелось так думать. Заморгав, девушка уставилась на непроницаемое лицо слизеринца.

– Что? – хрипло выдавила она.

– Ты слышала меня, Грейнджер! – прошипел Забини и его глаза злобно прищурились. – Его ведь нет в школе, так?

Насилу сглотнув, девушка непонимающе заморгала.

Она не выдаст Гарри!

Никогда!

– Не знаю о чём ты! – сквозь зубы выцедила гриффиндорка, дёргая его за локоть. – И я ничего, слышишь, ничего тебе не скажу! А теперь пусти меня!

– Меня всегда забавлял твой темперамент. – Спокойно проговорил слизеринец, проводя большим пальцем по её подбородку. – И честно говоря, невыносимо было наблюдать, как ты пускаешь нюни, в тёмном уголке!

Гермиона бросила на него злобный взгляд.

Так он наблюдал за ней! Этот мерзавец!

Парень лишь усмехнулся в ответ.

Горячая мужская ладонь опустилась на девичью талию.

– А теперь, отвечай где Поттер?

В медовых глазах гриффиндорки сверкнул вызов.

– Иди к чёрту!

– Судя по твоей реакции, в школе его уже явно нет. – Рассудил слизеринец, лениво водя рукой по её боку и то и дело, поглаживая низ девичьего живота. – Как глупо…

Сглотнув, девушка попыталась оттянуть прессующую её руку за рукав, но юноша лишь сильнее вжал упрямицу в стену, всем телом налегая на её подрагивающую от сдерживаемой ярости фигурку.

– Что ты имеешь ввиду? – сумела выдавить Гермиона.

На раскрасневшемся лице выступила лёгкая испарина.

Лицо слизеринца приобрело надменный вид.

– Только то, что оставив вас здесь, он сам загнал себя в ловушку, – просто ответил Забини и злобно оскалился в ответ на недоуменное выражение Грейнджер.

Желая подольше помучить девушку, юноша легонько подул на её разгорячённый лоб, пуская в пляс мелкие кудрявые волоски.

Гермиона напряжённо молчала, пытаясь понять, куда он клонит, ну а Блейз между тем продолжил вкрадчивым голосом.

– Ты пораскинь мозгами, Грейнджер. Ещё месяц – два, и защита старого клоуна иссякнет и тогда, – девушка нахмурилась, – первыми, кого схватит Тёмный Лорд, будут самые близкие друзья Поттера. И ты думаешь, Золотой мальчик сможет долго прятаться, зная, – парень криво улыбнулся и в его глазах зажглись злонамеренные огоньки, – что тебя пытают, мучают и насилуют?

Карие глаза гриффиндорки расширились от испуга, тонкие пальцы задрожали, побелев от напряжения.

Пытают?

Мучают?

Насилуют?

Поджилки Гермионы стянуло в тугой узел.

Блейз испытал глубочайшее удовлетворение, разглядывая шокированное и перекошенное от ужаса лицо девушки. Тонкие грани её хвалёного самоконтроля и рассудительности грозили рухнуть в любую минуту. И тогда, он, наконец, найдёт упоение в её сломленной слабости. Убрав руку с девичьей шеи, слизеринец отступил на шаг назад.

Ухватившись за стену, Гермиона облегчённо вздохнув, принялась растирать наболевшее горло.

– Я не требую ответа прямо сейчас, – вкрадчиво продолжил слизеринец.

Гермиона нахмурилась и бросила на Забини ненавистный взгляд.

– Рано или поздно ты всё равно выдашь его тайну, – вновь сократив расстояние, слизеринец в грязной отвратительной ласке провёл пальцем по её губам. – Тебя сломают, Грейнджер. И тебя и всё семейство Уизли ждёт один и тот же конец.

Рука девушки так и замерла у горла.

От его тихих слов, сказанных с примитивно зверским убеждением, ей стало дурно.

– Их всех всегда ломали, – продолжал Забини, закатывая глаза и накручивая на палец каштановый локон. – Ты даже представить себе не можешь, как живо развязывает язык заклинание Круциатус.

– Зачем ты говоришь мне всё это? – прошептала Гермиона, вглядываясь в его злобное лицо. – Я не боюсь ни боли, ни пыток! Я никогда не предам своих друзей!

Блейз расхохотался.

– Как и ожидалось… – пробормотал он и, склонив голову, замер в нескольких миллиметрах от её лица.

– Но скажи мне, Грейнджер, – его дыхание обожгло нежную кожу приоткрытых девичьих губ. – Как ты собираешься противостоять десяткам Пожирателей, если ты предо мной-то едва на ногах держишься. Или… ты так сильно меня боишься?

Всё произошло за долю секунды.

Обеими руками толкнув слизеринца в грудь, разгневанная напуганная девушка, собиралась было рвануть прочь, но цепкие руки Забини, ухватив девушку за пояс, грубо притянули к себе и, заломив руки несчастной, окончательно сломили её сопротивление.

– Я хочу тебя, Грейнджер! – лихорадочно прошептал Блейз, прижимая сопротивляющуюся гриффиндорку к своей широкой груди. – Я хочу тебя так сильно, что не мыслю и ночи без тебя!

Гермиона застыла в его руках. Мороз прошёлся по её коже.

Это безумие!

Он безумен!

– Забини ты псих! – выкрикнула она и вновь принялась вырываться.

Мужские пальцы на её запястьях болезненно сжались. Навалившись на девушку всем телом, слизеринец резко подтолкнул её к стене. Ярость полыхавшая в тёмных глазах, громче слов твердила о всей непристойности его намерений.

– Ты всё равно будешь моей! – грозно прошептал юноша. – Пусть даже силой!

Воспользовавшись мгновением, когда ошарашенная девушка, наконец не нашла слов Блейз яростно припал к её губам в болезненно диком поцелуе.

Гермиона зажмурилась. Грубый напор его губ не оставил ей шансов на спасение. Загнав себя в эту тёмную ловушку, девушке оставалось лишь слепо подчиниться этой разгорячённой лавине.

Слизерин…

Рон и Панси…

Их поцелуй был наполнен взаимным удивлением и нежностью.

А её… её губы сейчас грубо и насильственно терзал мерзкий итальянец, возомнивший себя центром её мира.

Не бывать этому!
Никогда!

Она ненавидела его! Ненавидела!

Её тошнило от одного прикосновения этих мерзких влажных губ и скользкого языка.

С Роном всё было по-другому. С ним она чувствовала лёгкое смущение и сгущающуюся теплоту внизу живота. С Забини же стало жарко как в Преисподней! Он целовал её словно изголодавшийся волк, не оставляя неизведанным ни один уголок припухшего рта.

Насытившись её отчаянным положением, слизеринец последний раз болезненно прикусив её нижнюю губу, разжал пальцы на тонких запястьях и отпустил девушку. Капельки выбившихся слёз в уголках карих глаз, не вызвали в нём ни капли сожаления или жалости.

Тяжело дыша, Гермиона яростно вытерла рот рукавом мантии и сплюнула. Прижав дрожащую руку к груди, девушка проговорила, прерывающимся от ярости и унижения голосом:

– Я ненавижу тебя, Забини! Ты мне противен!

Губы слизеринца расплылись в улыбке.

– Ненависть – самое сильное чувство, Грейнджер. Я польщён, что ты так глубоко ко мне привязалась.

Бой школьных часов, заставил юношу нахмуриться.

– Кажется, мы опоздали на первый урок. Думаю, стоит поторопиться, ведь у нас совместные зелья и мало что может прийти в головы твоим однокурсникам, если они заметят наше отсутствие, – он злорадно усмехнулся и словно истинный джентльмен, уступил ей дорогу.

Бросившись вперёд, Гермиона подобрала свою волшебную палочку и, не оглядываясь, побежала в сторону Гриффиндорской башни.

*****

Фэйт Линделл печально развернула лист пергамента, и в который раз за день уставилась на результат экзамена по Истории Магии. «Т» – наверняка не значило ничего хорошего, учитывая то, что все ответы на вопросы она просто придумала с головы.

Что ж, Рой Андерсон хотел, чтобы она сдала этот экзамен и она сделала это, хоть и не весьма успешно. Но иного было бы глупо ожидать, верно?

К тому же последние два дня, слизеринку беспокоил совсем другой вопрос.

Кто такой был этот Вуд? И почему, ради всех святых, она признала в нём своего брата. Он говорил в точности как Натан! Тот же голос, те же интонации.

Малфоя она не встречала со дна того случая в деревне, когда Гарри удалось сбежать. Девушка ловко избегала с ним встреч, хотя и догадывалась, что её спасло лишь его отсутствие в их комнате.

Отогнав от себя навязчивые мысли о Драко Малфое, девушка заставила себя сосредоточится на главном, а именно узнать, кто скрывается под именем «Вуд».

Если он волшебник, значит, наверняка, учился в Хогвартсе и вполне вероятно, что кто-то мог его помнить. Так у неё появился план, исход которого целиком зависел от наличия смелости в её трясущейся от страха душе.

И на него-то она и возложила свои надежды.

Гостиная Слизерин, оказалась несколько больше чем себе представляла девушка. Свисающие с низкого потолка канделябры на тонких серебристых змейках осветили десятки в момент обернувшихся к ней лиц. Слизеринцы с удивлением глядели на девушку, а в глазах у некоторых Фэйт прочла лёгкое любопытство, смешанное с плохо скрываемой неприязнью.

Дыши… – подсказала себе девушка, и на негнущихся ногах спустилась с трёх массивных ступеней. – Веди себя как обычно.

То есть сжаться от страха и сбежать? – поинтересовался вредный голосок внутри слизеринки.

Подыскав себе скромный уголок на диване, недалеко от ворковавших девушек Фэйт, как ни в чём не бывало, устроилась на краю и вытянула из ранца массивную Историю Магии. Делая вид, что целиком поглощена книгой, девушка старалась игнорировать настороженные взгляды однокурсников. Восстановив дыхание и успокоив гулко бьющееся сердце, она прислушалась к разговору стрекочущих девчонок.

– Отец сказал, что заберёт меня с братом со школы в начале ноября. Я, конечно, дала понять, что против, но вы же знаете его, – голос девушки звучал высокомерно и одновременно печально.

Фэйт удивилась, с какой ловкостью ей удалось скомбинировать два таких несопоставимых чувства.

– Мне уже наняли учителей, – выдержав паузу, продолжила слизеринка. – Двадцать галеонов за урок! Не так уж много, правда?

– Те, кто не могут позволить себе надомное образование, наверное, останутся в Хогвартсе, – ответила её подруга. – Как вы думаете, что с ними будет?

– Ну, Слизерину вряд ли что-то грозит, – прозвучал задумчивый ответ. – А на счёт других факультетов, я не уверена.

– Думаете, Пожиратели нападут на Хогвартс?

– А разве они уже не здесь? – сухо парировала слизеринка и, щёлкнув языком, и вдруг перешла на шепот.

Фэйт пришлось отклониться назад, чтобы уловить сказанное.

– …Кэрроу с сестрицей, директор Снейп и как мы знаем ещё трое Пожирателей уже рядом с нами.

Холодок прошёлся по спине черноволосой слизеринки.

Пожиратели Смерти? В Хогвартсе?

Кэрроу! Ей следовало бы догадаться раньше!

– Ходят слухи, что учителя могу побросать посты и оставить школу, – вставила третья девушка.

– Глупости!

– Но ведь этот тупица Хагрид ушёл! – горячо возразила слизеринка. – Говорят, защита Дамблдора едва ли протянет до Рождества.

– Значит, наши учителя придумают другой способ, как оградить школу от беды! – вмешался четвёртый голос, и Фэйт едва сдержалась, чтобы не повернуть голову.

– Панси! – воскликнула девушка, не скрывая враждебности в голосе, и две другие подружки мигом подобрались.

– Ты тоже едешь домой? – слащаво поинтересовалась их лидер.

– Нет, – отрезала Панси. – Я совершеннолетняя и родители не могут забрать меня против моего желания.

– О-о-о… Значит ты остаёшься чтобы возобновить свои попытки?

– Какие ещё «попытки»? – резко спросила Панси.

– Как же, – с наигранным удивлением продолжила девушка. – Разве Драко не бросил тебя?

На мгновение Фэйт показалось, что у неё вышибло дыхание. Настолько сильным было потрясение.

Бросил?
Но когда?
И почему?

– То, что происходит между мной и Драко касается только нас с ним, – грубо отрезала Панси, и выждав пару секунд, уверенно продолжила. – И какой бы ни был результат наших с ним отношений, я советую тебе не тратить время зря и не питать глупых и несбыточных надежд.

Злобно фыркнув, её собеседница встала.

– Вижу, ты решила поменять цвет! Надеюсь, с твоей стороны это не будет лишней глупостью! – прошипела она и в сопровождении своей свиты, надменно удалилась.

Фэйт поражённо заморгала. Она и представить себе не могла, что за Драко Малфоем могла быть такая… гм… охота. Погружённая в свои мысли, она даже не почувствовала, как прогнулась мягкая обивка дивана рядом с ней.

– Подслушиваешь?

Встрепенувшись, девушка обернулась и чуть не слетела с дивана, от удивления. Панси надменно приподняла тёмные брови. Фэйт в свою очередь тупо уставилась на них.

– Ты перекрасилась, – это предложение далось ей с большим трудом.

Панси округлила глаза.

– Да, но в отличие от твоего пребывания здесь, я не считаю это «лишней глупостью»! – раздражённо ответила она, облокачиваясь о спинку тёмно коричневого дивана.

Пропустив наживку мимо ушей, Фэйт во все глаза разглядывала прямые чёрные волосы Паркинсон. Теперь кожа слизеринки казалась ещё светлей, а голубые глаза в три раза ярче.

– Но зачем? – поражённо спросила Фэйт, не понимая как можно было отказаться от столь редчайших белокурых локонов.

Панси патетически вздохнула.

– Скажем, это мой натуральный цвет волос и в свете недавних событий я решила вернуть себе прежний вид.

– То есть ты никогда не была блондинкой? – Фэйт понимала, что выглядит глупо, но она никогда не видела, чтобы краска ложилась столь естественно.

Хотя в магическом мире это наверняка считалось пустяковым делом.

– Уверяю тебя, сегодня утром, я совершенно точно считалась белокурой блондинкой, – ответила Панси, возводя глаза к потолку.

– А-а-а… – раззявила рот слизеринка, продолжая бесцеремонно глазеть на сидевшую перед ней девушку.

– Оставим эту тему, – Панси бросила беглый взгляд на раскрытый учебник Фэйт. – Разве ты не сдавала сегодня утром экзамен?

– Откуда ты знаешь? – удивилась девушка.

– Андерсона тяжело было не услышать, – ответила слизеринка, пожав плечами.

– Тебе не стоило пускать его, – слабо произнесла Фэйт, сжавшись от неприятных утренних воспоминаний.

– Значит, надо было позволить ему разбудить весь факультет?

Фэйт покачала головой, с дрожью припоминая раннее утро перед злосчастным экзаменом. Рой целых два часа бубнил ей на ухо, основные исторические факты и даты которые, по его мнению, должно было запомнить её сонное сознание.

– И как ты сдала? – прозвучал деловитый вопрос и Фэйт шумно выдохнула.

– Ужасно… – отвела девушка, сморщив носик. – Мне поставили… «Т»…

Губы Панси тронула слабая улыбка.

– Ты первая, кто на моей памяти, получила такой… низкий бал, – со всей серьёзностью произнесла девушка.

– Рой меня убьет… – печально вымолвила Фэйт, расслабляясь о мягкую спинку дивана.

Первый раз за два месяца, у них с Панси получился по-настоящему дружественный и миролюбивый разговор.

– С чего это его вдруг волнует твоя успеваемость? – вдруг спросила Паркинсон, и в её голубых глазах проскользнула лёгкая тень удивления.

– Откуда мне знать? – ответила Фэйт, но тут же спохватилась. – А-а-а… Вроде как к экзаменам допускают только троих и не меньше.

– Понятно, – сухо прокомментировала слизеринка с лёгкой озабоченностью в лице. – А что ты делаешь тут?

Фэйт глубоко вздохнула, размышляя, стоит ли давать честный ответ.

Однако Паркинсон не собиралась долго ждать.

– Тут не место для тебя. Ты могла попасть в неприятности, – в голосе слизеринки звучали стальные нотки.

– Почему? – спросила Фэйт, не спуская синих глаз с бледного девичьего лица.

– Потому что ты – грязнокровка! – презрительно выплюнула Панси приглушенным голосом.

Уши Фэйт порозовели от стыда, а слизеринка продолжала, как ни в чём не бывало.

– Ты первый обладатель грязной крови, который попал в Слизерин! До тебя это удалось лишь Сама-Знаешь-Кому, да и то, он – полукровка!

К концу всей тирады, лицо Фэйт приобрело насыщенно багровый оттенок.

– Ты должна понимать это и быть осторожной, потому что отнюдь не все слизеринцы рады твоему присутствию, – поучительно наставляла Панси. – Некоторые считают оскорблением находиться рядом с грязнокровкой, уже не говоря о том, что своим зачислением в Слизерин, ты оскорбила и запятнала честь всего факультета и многие, – она придвинула ближе и вгляделась в расширенные от досады и удивления глаза Фэйт, – я повторяю, многие просто мечтают стереть тебя со свету.

Фэйт насилу сглотнула и неуверенным взглядом обвела расположившихся по всей гостиной однокурсников.

– Поверь мне, – девушка вздрогнула от вкрадчивого шепота Панси, – не только школьники грезят о расплате. Их родители также не желают, чтобы дети учились или делили спальню с грязнокровкой.

В душе Фэйт стало как-то пусто. Девушка почувствовала себя беспомощной медузой, безжалостно выброшенной на берег, и оставленной мучиться под палящим солнцем действительности. Пальцы слизеринки неосознанно сжали страницы всё ещё раскрытой книги, в то время как глаза продолжали бесцельно блуждать в поисках нацеленной враждебной мести, со стороны спокойно болтавшей вдалеке группы учеников.

– Можешь не благодарить меня, – словно издалека, прозвучал голос Панси. – Я только надеюсь, ты найдёшь мои слова познавательными.

Она собиралась уходить. Фэйт уловила это из её движений.

– Кто такой Вуд? – внезапно для самой себя выпалила девушка, и сглотнув, перевела взгляд тревожных глаз на Паркинсон.

Брови некогда белокурой девушки непонимающе сошлись.

– Вуд? – удивлённо переспросила слизеринка, словно сомневаясь, что правильно расслышала.

Лихорадочно кивнув, Фэйт сжала вспотевшие ладони в кулаки. Лёгкая немота, вызванная волной очередного волнения, накрыла девушку, и она, не мигая, следила за выражением лица Панси.

– Вуд – бывший капитан команды Гриффиндор, – девушка нахмурилась, словно что-то припоминая. – Выпустился около четырёх лет назад, я точно не помню. А зачем тебе?

Фэйт машинально закачала головой.

– Просто так. Просто так! – затараторила она, не желая привлекать внимания к столь важному для неё делу.

Панси непринуждённо повела плечом и встала.

– Если тебе интересно, то в зале наград выставлены все его призы. По-моему он даже взял Кубок Школы по квидичу, этот Оливер Вуд, – она безразлично махнула рукой. – Вроде его так звали.

Оливер Вуд?
Вуд… Вуд…
Оливер…
Оливер?

Дыхание девушки перехватило от волнения. Она прижала холодную руку ко лбу. То письмо… Она было подписано как «О», разве нет?

Что ж теперь задачка сошлась. И всё что ей оставалось это написать письмо этому самому Оливеру Вуду и потребовать объяснений, а может и встречи.

Панси давно ушла и Фэйт, поразмышляв ещё пару минут, решила срочно найти то самое письмо. Поднявшись, девушка, даже не обратив внимание на вдруг притихших слизеринцев, подорвала к выходу. В голове беспрерывно жужжала лишь одна мысль.

Скоро, совсем скоро она всё узнает.

Стена с тихим скрежетом задвинулась за её спиной и Фэйт двинувшись было вперёд чуть не столкнулось с тройкой плотно стоявших к друг другу слизеринцев. Широкие фигуры юношей заслоняли девушке и без того узкий плохо освещённый проход.

– Смотрите-ка, – с ухмылкой произнёс черноволосый парень, в котором Фэйт без труда узнала Теодора Нотта. – Наша грязнокровка.

Девушка похолодела. Сердце упало куда-то вниз.

«Своим зачислением в Слизерин, ты оскорбила и запятнала честь всего факультета и многие, я повторяю, многие просто мечтают стереть тебя со свету».

Голос Панси Паркинсон эхом зазвенел в девичьем сознании.

Стоявший слева высокий юноша, подмигнув товарищам, красноречиво повёл головой в сторону.

– Забираем её, – без тени сомнения в голосе сказал он, и Фэйт с ужасом почувствовала, что не в силах произнести ни слова. Не то чтобы она не хотела или не могла. Её голос просто пропал! Чтобы не пыталась она сказать или выкрикнуть на их мерзкие ухмылки, её не было слышно!

Два жёстких захвата над локтями и Фэйт почувствовала, как отрывается от земли и просто парит, поддерживаемая двумя сильными мускулистыми руками, решительно настроенных слизеринцев. Болтая ногами, девушка беспомощно уставилась в злонамеренное лицо приблизившегося к ней Нотта.

Окинув её одним оценивающе-презрительным взглядом, юноша насмешливо приподнял тёмные брови.

– Ну что, красотка, развлечёмся? – поинтересовался он, под одобряющие смешки друзей.

– Прости за вынужденные меры, – в голосе парня звучали приторные нотки. Прищурив тёмные глаза, он задумчиво провёл палочкой по контуру девичьего подбородка. – Но мы ведь не хотим, чтобы ты привлекла лишнее внимание, верно?

– Что вам нужно? – прокричала испуганная слизеринка и парень, проследив за движением её губ, усмехнулся.

– Плата, – просто ответил Теодор Нотт и, круто развернувшись, уверенно зашагал прочь.

Плата?
Какая плата?
За что?

Двинувшись в след за другом, слизеринцы в спешке свернули в прилегающий неосвещённый коридор. Отбиваясь ногами, девушка попыталась укусить одного из вцепившихся в её руку парня, за что тут же получила болезненный удар в живот. Безмолвно выдохнув, Фэйт зажмурилась от боли и в слепом отчаяние попыталась зацепиться ногой о каменную ступеньку. Но тщетно. Синие глаза слизеринки в панике расширились, и она, завизжав во все лёгкие, вывернулась на весу. Захваты на её руках превратились в железные тиски, отрезая ей путь к спасению. Девичий рот приоткрылся в безмолвном вопле.

Они тащили её вниз, в самые глубокие углы подземелья, и лишь тишина поглощала девичьи крики.

На равных…

Дата добавления: 2015-12-01