Мила Михайлова 7 страница

Они случайно открыли для себя это маленькое уютное кафе совсем недалеко от дома, и теперь частенько здесь ужинали. Вот и сейчас, оставив машину на стоянке, шли, взявшись за руки. Дождь закончился еще днем, но воздух был по-прежнему чист и свеж. Их встретила симпатичная девушка-администратор:
- Добрый вечер! Ваш любимый столик свободен.
Такая малость, а как приятно, когда помнят, что у тебя в этом кафе есть любимый столик!
Они сели рядом, меню рассматривать не стали:
- Танечка, нам как обычно, – Иван с улыбкой посмотрел на светловолосую официантку с забавными хвостиками.
- Конечно, Иван Сергеевич! Елена Павловна, вам чай сразу подать или после ужина?
- Сразу, Танечка, – Лена не могла ей не улыбнуться.
Вечер провели чудесно, потом шли, обнявшись, до самого дома. В лифте Иван прижал Лену к себе, приподнял ее голову за подбородок и нежно поцеловал такие желанные губы.
Уснули поздно, забыв накрыться.

Утром Иван снова отвез Лену на работу на машине.
- Тебе пора бы на своей ездить, – проворчал он. – Давай купим?
- Не хочу, – она успела задремать.
- Тогда переходи ко мне, буду твоим личным шофером… за отдельную плату, конечно.
- Ну, Ванечка!
- Все, все, больше не буду! – он остановился у бизнес-центра. – До вечера?
- До вечера! – она поцеловала его и выскочила из машины.

Снова суета будничных дел и ни одного звонка Данилова. «Странно!» – подумала Лена. Обычно он ей звонил по сто раз на дню.
В кабинет заглянула Юля Резникова:
- Елена Павловна, можно?.. Тут такое дело – мы собираемся в эту пятницу всем департаментом… ну, вместе с продавцами, конечно, пить пиво в «Мажоре». Хотели вас пригласить.
- В эту пятницу?
- Да, после работы.
- С удовольствием! – Лена улыбнулась.

Ее ребята периодически устраивали себе такие посиделки и всегда приглашали ее. С ними было весело. Иван не очень любил, когда Лена приходила поздно, но зачастую встречал ее возле кафе на машине, бурчал полвечера, но у нее был способ доказать, что он – самый лучший мужчина на свете, и тогда он надолго замолкал, потому что его губы в эти минуты были заняты.
- Елена Павловна, это Люба. Вы просили напомнить о встрече в 15 часов. Машина вас ждет.
Лена глянула на себя в зеркало, взяла сумочку, вышла из офиса, мечтая не встретиться с Даниловым. В этот раз повезло. Водитель курил возле машины, увидев ее, затушил сигарету, распахнул дверцу:
- Прошу вас, Елена Павловна. Куда едем?
- Кафе «Ласточка»… и не гони.
Она не думала, чем вызвано желание Вишневского встретиться, вряд ли речь пойдет о делах, а остальное ее мало интересовало.

Алексей уже ждал ее, явно волновался. На нем была темно-синяя рубашка с коротким рукавом, и Лена не смогла не отметить, что он по-прежнему красив, как когда-то, ему шла даже седина на висках, делая солиднее и импозантнее.
- Добрый день, – она села, как всегда, по диагонали от него.
- Спасибо, что приняла мое приглашение… Я осмелился заказать тебе зеленый чай с жасмином, – он смотрел на нее непривычно робко.
- Благодарю… Алексей Владимирович, вы хотели меня видеть? – она взглянула на него, и сердце его радостно забилось.
- Да… но это не по делу… вернее, это по личному…
- Я догадалась.
- Лен, – он коснулся ее руки. – Я так и не смог забыть тебя за все эти годы… может, судьба не просто так свела нас вместе?
- О чем вы, Алексей Владимирович?

Официант принес им заказ. Вишневский, не спрашивая, налил чай в ее чашку. Долго молчал, глядя, как она размешивает сахар. А потом стал говорить. Долго, тихо, честно, чувствуя, как слабеет сердце от ее внимательных глаз, про свою разгульную студенческую жизнь, про встречу с ней, про то, как искал ее, когда она ушла, как ходил к психологу, пытаясь ее забыть, как женился… все, даже про то, чем хотел закончить ужин с ней в прошлую пятницу. Глаза его блестели, он все держал ее руку, тихонько перебирая пальцы. Потом замолчал, посмотрел ей в глаза.

- Чего ты хочешь от меня, Леша? – вдруг спросила она тихо.

Часть 8. «ПОКЛОННИК»

Он замер от того, что она, наконец, назвала его просто по имени, опустил голову.
- Видеть тебя… хоть иногда… просто вот так, за чашкой чая… вот как сейчас.
- Но…
- Лен, даю слово, что… на большее не буду претендовать… но я не могу потерять тебя снова… не могу не видеть тебя.
Он закусил губу, опустил голову.

Лена испытывала смятение. Это была и грусть, и саднящая где-то глубоко в сердце боль, и жалость, и странная, почти материнская нежность к этому взрослому человеку, который когда-то, совсем давно, целую жизнь назад, был ее мужем.
- Не знаю, Леш, я впервые за это время не знаю, что тебе сказать, – она по-прежнему не отнимала свою руку, но отвела взгляд, чувствуя себя неловко.
- Я не прошу у тебя немедленного ответа, – он глубоко вздохнул, попытался улыбнуться, но не получилось. – Только, пожалуйста, не отказывай мне… Лен, я просто умру, если ты мне не позволишь хоть иногда видеть тебя.
- Я не могу тебе ничего обещать.
Он прижал к губам ее руку, тихонько, словно она могла растаять. И так, молча, они сидели еще долгое время, почти не глядя друг на друга. Когда им принесли счет, Лена привычно достала кошелек, секунду подумала, посмотрела на Алексея, увидела в его глазах мольбу. На секунду замешкавшись, убрала кошелек обратно и вдруг улыбнулась:
- Мне пора.
- Лен… спасибо тебе! – он поднялся следом за ней, поцеловал руку, посмотрел в глаза.

И было сейчас в нем что-то такое… новое, что Лена дрогнула. Она быстро ушла, а Алексей еще какое-то время сидел, опустив голову, закрыв глаза, удерживая в памяти эти несколько теплых, счастливых минут. «Леночка… девочка моя любимая… – думал он, не в силах сдерживать трепет сердца – оно словно ожило, распахнуло крылья, так хорошо сейчас было на душе. – Ты – мой ангел! Мой рыжий ангел!»

В офис Лена вернулась к пяти часам, долго в задумчивости сидела, рисуя бабочек в ежедневнике. Рассказ Алексея что-то растревожил в ней, и она сама не знала, что именно, только почему-то словно оттаяло сердце и сейчас ныло, отогреваясь, в груди. Она полистала какие-то бумаги, но не поняла смысла, отложила их и подошла к окну.

В небе веселилось солнце, разбрызгивая, как неосторожный художник, солнечные лучи, играя в окнах домов слепящими бликами. Носились сумасшедшие стрижи. Вон, на ветке маленький пузатый воробей, шкодливо стащив корку хлеба, пытается ее клевать, но не удержал, и полетел вслед за ней вниз, пытаясь поймать на лету.

«Да, как все странно в этой жизни!» – подумала Лена. Она просмотрела электронную почту, но ничего интересного не было, а время тянулось мучительно долго. Ей так сейчас хотелось остаться одной, хоть на какое-то время, чтобы понять, что же с ней творится! Звонок Ивана застал ее врасплох.
- Лен, привет!
- Привет, Ванечка, что случилось?
- Я сегодня не смогу тебя встретить, у меня неожиданно приехали итальянцы, которых я ждал только в пятницу.
- Да ладно, Вань, сама доберусь.
- Ты не сердишься?
- Нет, ну что ты!
- Тогда до вечера, буду дома около девяти, надеюсь.

Она взглянула на часы – пора домой, быстро собралась, закрыла дверь и пошла по ступенькам вниз, не дожидаясь, как всегда, лифта. Водитель привычно открыл ей дверцу машины:
- Домой, Елена Павловна?
- Домой.
Всю дорогу она сидела, закрыв глаза, слушая музыку и мысленно перебирая сегодняшнюю встречу с Алексеем. Но вспоминались только его грустные синие, как лазурит, глаза, в которых стояли непролитые слезы.

Утром в ее кабинете зазвонил телефон. Данилов? Нет, его секретарь:
- Елена Павловна, тут… вам цветы передали.
- Какие цветы? – Лена удивленно распахнула глаза.
- Здесь маленькая открытка… сейчас… вот: «С благодарностью от компании «Техникс лайт». Я вам сейчас принесу!
Через какое-то время Люба появилась в дверях кабинета с огромным шикарным букетом.
- Ну, Елена Павловна, я такой прелести еще не видела! – Люба восхищенно смотрела на него. – Смотрите, здесь орхидеи и еще какие-то странные белые цветы… господи, да он, наверно, тыщ пять стоит, такой букетище!
- Ну, так и контракт не маленький! – Лена улыбнулась.
- У вас есть ваза?
- Есть.
- Ну да, вам же частенько цветы дарят! – Люба не могла оторвать глаз от букета. – Вы только на солнце не ставьте, а то быстро завянут. Я, вот, принесла специальные таблетки для цветов, вы каждый день по одной в вазу кладите, тогда долго простоят.
- Спасибо, Люба.
- Давайте, я вам воды в вазу наберу, – и, схватив большую вазу, стоявшую на тумбочке в углу кабинета, она выбежала.

Лена смотрела на цветы, и глаза щипало. «Леша, – подумала она вдруг с нежностью, – это только он». Вернулась Люба с вазой, наполненной водой, еще повздыхала и поохала, затем неохотно вышла из кабинета. Лена аккуратно сняла с цветов целлофан, поставила их в вазу, понюхала, и тонкий аромат полился по сердцу теплой волной. Она села в кресло, минуту подумала и набрала на мобильном телефоне номер Вишневского. Он ответил сразу же, будто ждал ее звонка:
- Алло?
- Здравствуй, Леша.
- Лена… – он явно смутился, наверно, покраснел. – Я очень рад тебя слышать.
- Спасибо за цветы, – она улыбалась, глядя на прекрасный букет.
- Я… это… ты… – он путался в словах, чем радовал ее еще больше. – Я знаю, что ты любишь тюльпаны… белые тюльпаны… но… я столько хотел тебе сказать… вот… ну и … так получилось…
- Леша, – сказала она тихо, – спасибо.
И не дав ему сказать ни слова, отключилась.

Теперь у него есть номер ее мобильного телефона! Конечно, Алексей его знал и раньше, из отчета начальника службы безопасности, но то, что она сама позвонила… то, что она снова назвала его по имени… то, что она его простила… Конечно, она же его простила! Он сейчас это ясно понял! И, сидя в своем кабинете, Алексей вдруг застонал, запрокинув голову, закрыв глаза. «Господи, Ленка! Если б я знал, если б я раньше знал…» – сердце рвалось из груди, руки дрожали, но это все ерунда! Вон они, эти цифры на дисплее телефона, как код от пути к радости! Значит, он сможет иногда видеть ее, пусть редко, хоть раз в месяц, не важно, но он сможет иногда видеть ее, слышать любимый голос, смотреть в зеленые глубокие глаза… Наверно…

Сейчас он сходил с ума от счастья, и стены кабинета показались клеткой, захотелось вырваться, полететь, неважно, куда, расправив крылья.
- Тина, мою машину к подъезду! Поведу сам!
- Да, Алексей Владимирович, конечно, – удивленно ответила секретарь.
Он сбежал, нет, слетел вниз, запрыгнул в машину и поехал к выезду из города. Куда? Да какая разница! Его душа пела, в ней звенела тонкая струнка по имени Лена.

Алексей остановил машину где-то за городом, в стороне от трассы, долго сидел на обочине, дыша полной грудью и чувствуя, как в него возвращается жизнь. Высокая, никем не скошенная трава щекотала ладони, как пушистый кошачий хвост, дрожали трепетно листья осины на пригорке, случайно попавший сюда жасмин расправил ароматные белые цветы, дурманя голову. Высоко в небе звенела долгая трель – «чрр-иик». «Господи, да это же жаворонок!» – Алексей пытался рассмотреть маленькую птичку. Потом долго собирал букет из ромашек и колокольчиков, бросился к машине – где-то в багажнике была пустая пластиковая банка. Набрал воды из канавы, засунул цветы, заткнул горлышко банки найденной тряпкой, чтобы не вылилась вода, пристроил между сидениями, еще немного посидел. И струилось по венам счастье, заполнялась пустота в сердце любовью и нежностью, словно взмахнул над ним крыльями ангел. «Рыжий мой ангел», – подумалось вдруг ему с улыбкой.

Цветы он подарил вечером жене. Она вдруг замерла, когда он протянул ей букет, задрожали ее ресницы, и он увидел, как по ее щеке скатилась светлая слезинка. Он так долго целовал ее, что стал задыхаться. Впервые за эти долгие годы, прожитые вместе, он любил ее ночью по-настоящему, со всей страстью, на которую только был способен. И сердце его рвалось от счастья, и жалел он сейчас только об одном – что столько лет эта чудесная женщина, отдавшая ему свою юность и подарившая сына, была ему, дураку, не интересна. И Алексей не понимал, почему наступило прозрение. Словно смахнули с его глаз пелену, и он увидел мир по-другому. И очистилась душа белоснежными крыльями рыжего ангела. И было ему тепло и уютно в объятиях жены.

С Даниловым Лена столкнулась в конце рабочего дня в четверг. Она с огромной кипой бумаг шла по коридору, стараясь как можно быстрее пройти мимо приемной генерального директора, но он словно ждал, появился неожиданно, глядя на нее пристально, сердито, не отводя глаз.
- Лена!
- Здравствуй, Сережа, – Лена собиралась пройти мимо, но он остановил.
- Давай помогу, – и, забрав у нее часть бумаг, пошел впереди.

Дверь в ее кабинет была открыта, он вошел, положил бумаги на стол и долго смотрел на роскошный букет на тумбе в углу, глухо спросил:
- Вишневский?
- «Техникс лайт», там есть открытка, – спокойно ответила Лена, чувствуя, как тревожно забилось сердце.
Он закрыл дверь ее кабинета, повернулся к ней:
- С каких это пор коммерческому директору дарят такие шикарные букеты? – его голос напряжен.
- А ты не знал, что наши деловые партнеры иногда присылают мне цветы? – она пожала плечами.
- Знал, конечно, – он подошел близко, заглянул в глаза, – но не такие…
- Да? А какие? Дешевые? – она стала злиться, и он это почувствовал. – Или что, моя работа не заслуживает дорогих цветов?
- Ну почему же… – вдруг смутился Данилов. – И не только работа… Лен…
Она подошла к окну, повернулась к нему спиной.
- Лен… ну прости, вспылил.
- Скажи лучше, приревновал.
- Ну, приревновал!
- Нашел место, где это говорить.
- Пошли ко мне.
- У меня работы по горло, сам видел.
Он развернул ее к себе, сжал плечи:
- Лен… ты избегаешь меня?
- С чего ты взял?
- Чувствую.
- Ты сам знаешь, что у нас выставка на носу, и дел невпроворот.
- Это отговорки.
- Сереж, ты ставишь меня в неловкое положение, – она мягко отстранилась.
- Лен… поужинаем сегодня?
- Извини, сегодня не могу, меня Ванечка встречает. Если хочешь, мы можем поужинать втроем, или давай я позвоню Ване, он привезет Катерину, и мы поужинаем вчетвером.
- Вчетвером? – он вдруг задумался, покачал головой и вышел из кабинета.

Лена прижала ладони к пылающим щекам. Вот еще новости – он ее ревнует! Да к кому – к Алексею! Этого только не хватало! Она снова посмотрела на букет в углу, освещенный сейчас случайным солнечным лучом. Боже, как красиво! Все-таки дивные цветы!

Села за стол, стала перебирать принесенные бумаги, но голова была пуста. Тренькнул мобильный – пришла SMS-ка: «Преклоняю колени, мой Рыжий Ангел, спасибо». Удивленно посмотрела на номер – Алексей Вишневский. Пожала плечами, улыбнулась.
Вечером, конечно, рассказала обо всем Ивану. Тот долго недовольно сопел, отводил глаза.
- Ванечка, ну ты что?
- У тебя что, роман с ним, что ли, начался?
- С ума сошел?! Вот придумал же!.. Только знаешь, что-то в нем изменилось, будто и не он был, – Лена сидела на коленях мужа, обняв его за шею.
- А то я Леху не знаю!
- Вань, да перестань!.. Подожди, ты что, меня ревнуешь?
Тот сердито хмыкнул:
- Вот еще новости! С чего это ты решила, что я тебя ревную?
- А у тебя это в глазах читается, – она мурлыкала в его объятиях.
- И вовсе не читается, – он уже целовал ее губы. – Врешь ты все про глаза.
- Вовсе не вру… – она тихонько засмеялась. – Может, у него с женой все наладится?
- Так он женат? – облегченно переспросил Иван.
- Да, у него сыну уже 20 лет, как нашей Маруське.
- Не знал… м-м, какие вкусные у тебя губы…
- Для тебя старалась.
- Ленка…
И дальше только страстный шепот, жаркие поцелуи… и разбросанная одежда.

Утро пятницы было тихим, безветренным, душным, как перед грозой. Лена подходила к дверям бизнес-центра, когда ее окликнули:
- Елена Павловна!
Обернулась – Данилов.
- Доброе утро, Сергей Сергеевич.
- Я тебя тут выслеживаю, как школьник, – сказал он тихо, и его глаза метнули молнии.
- Зачем?
- Надо поговорить
- Во сколько мне подойти?
- Издеваешься? – он посмотрел на нее исподлобья.
- Да нет, что ты, Сережа! – в его виде было что-то дикое, что-то такое, отчего ее сердце сжалось в маленькую трепещущую птичку.
- Значит, зайдешь ко мне через двадцать… нет! через десять минут, – и он открыл перед ней двери бизнес-центра, пропуская вперед.
В лифте поднимались молча. Он напряженно сопел, не глядя на нее. Таким она его еще не видела. Не прийти она не могла, идти не хотела. Выхода не было.

В приемной Люба с кем-то говорила по телефону. Вид у нее был растерянный, видимо, досталось от начальства. Лена кивнула на дверь в кабинет Данилова, Люба только махнула рукой и отвернулась.
- Сергей Сергеевич, вы просили меня зайти, – она стояла на пороге.

Он хотел что-то сказать, дернул плечами, словно ему было холодно, выскочил из-за стола и вдруг бросился перед ней на колени, обхватил, стал жадно целовать.
- Ты с ума сошел! – она пыталась отстраниться, но он крепко держал ее.
- Да, я сошел с ума! Я давно сошел с ума! Господи, Ленка, да как ты могла так долго не приходить ко мне?!
- Сереж, ну не надо… – но он уже вскочил, целовал ее лицо, губы, жадно, как в последний раз, не в силах оторваться. – Пожалуйста, не надо!
- Леночка, девочка моя… – он стискивал ее груди, ягодицы, задирая подол юбки.
- Сереж, пожалуйста… я не могу… у меня месячные... – вдруг вырвалось у нее, и она сама опешила от этих случайных слов.

Он застыл, все еще держа ее в объятиях. Тяжело дыша, опустил голову, все также сжимая руками ее плечи. Отошел медленно, сел на первый попавшийся стул, обхватил голову руками и застонал:
- Уходи!
Она, чуть дыша, выскользнула из кабинета, в приемной развела удивленно руками и понеслась по коридору к себе. Люба только сердито засопела за компьютером. Рухнув в рабочее кресло, Лена долго не могла прийти в себя и, вспомнив вдруг свои слова про месячные, захохотала.

День прошел на удивление спокойно, Лена даже ни с кем не поругалась. Работали они сегодня до пяти, и в самом конце дня к ней заглянула Юля Резникова:
- Елена Павловна, мы вас внизу будем ждать. Для вас оставлено место в машине Кости Смелова.
- А что, он тоже идет? – удивилась Лена.
- Конечно, все продавцы будут, мы уже и столики давно забронировали… на всех.
- Хорошо, сейчас спущусь, – она махнула рукой, и Юля скрылась.

Когда Лена вышла из бизнес-центра, машина Кости была забита до отказа: на заднем сидении сидели пять человек, друг у друга на коленях, весело пересмеиваясь. Для Лены было оставлено место рядом с водителем. Увидев ее, Костя распахнул дверцу:
- Елена Павловна, мы вас заждались!

Всю дорогу он искоса поглядывал на нее, словно ненароком касался ее ноги, переключая скорость. И конечно, за столом в кафе Лена оказалась рядом с ним. По устоявшейся традиции, многие оставляли машины возле кафе и приезжали за ними на следующий день. Вот и сейчас ребята отрывались, пиво лилось рекой. Соблюдался жесткий уговор – если идем пить пиво, значит, никакого спиртного, кроме пива. Этой традиции уже пять лет. Так же было еще одно правило – называть в неформальной обстановке друг друга по именам и обращаться на «ты», даже по отношению к своим начальникам. Однако, Лену по имени и на «ты» называли только самые смелые.

Костя настойчиво ухаживал за ней, следил, чтобы ее тарелка всегда была полной, подливал пива, а сам то и дело касался ее то рукой, то ногой – народу за столом было много, места маловато, сидели все очень плотно, поэтому всегда можно было списать случайное прикосновение на тесноту. Но вот глаза его остановились на ее груди, он глубоко вздохнул, представив, как гладит это сильное тело, ласкает груди, целует их… Выждав момент, когда они на какое-то время остались на этой стороне стола вдвоем, он вдруг взял ее руку и положил себе на ширинку. Она, поставив наполовину выпитую кружку с пивом, наклонилась к нему, не отрывая руку, а даже наоборот, сильнее надавив ею, тихо сказала со зловещей улыбкой:
- Сейчас как тресну по яйцам!
Он, нехотя, отпустил ее руку.
- Лен, ну ты такая загадочная! Кто ж тут устоит перед твоими зелеными глазами?
- Кость, я, по-моему, тебе давно все сказала. Если думаешь, что что-то изменилось, и в твоем списке я буду за номером тридцать три, ты ошибаешься.
- Лен, что я могу сделать, если хочу тебя? И ты это знаешь, – он робко, с какой-то долей надежды, посмотрел на нее.
- Забудь! – она махнула рукой.
- Да какой идиот сможет забыть тебя?! – вдруг с горечью сказал он, и она удивленно посмотрела на него, так не похож был Костя на себя обычного.

Вечер был шумным, веселились от души, сначала говорили обо всем на свете, потом, как водится – о работе. «Напились! – с улыбкой подумала Лена. – Пора сматывать!» С подчиненными можно пить, но, во-первых, знать свою меру, а, во-вторых, вовремя уйти.
Словно услышав ее мысли, позвонил Иван:
- Ленка, привет. Ты там живая?
- Конечно!
- Я у входа.
- Все, бегу!
Лена попрощалась со всеми, выслушала искреннее сожаление, что она так быстро уходит, выдержала поцелуи ее руки и ушла.

Костя долго смотрел ей вслед. Теперь ему здесь делать нечего… без нее. Вот она оставила свой платочек, когда вытирала слезы от смеха, украдкой сунул его в карман, вызвал такси, и всю дорогу мечтал поскорее оказаться дома, где над диваном вся стена увешана ее фотографиями. Он любил и умел снимать. В его коллекции был один, самый любимый снимок, который он сделал в прошлом году, когда они выезжали на корпоратив на какое-то озеро в Ленинградской области. Смеющаяся Лена в купальнике стоит вполоборота на фоне камышей, вытянув руки к солнцу, и ветер развивает ее распущенные волосы. После возвращения в город Костя попросил друга сделать эту фотографию размером в человеческий рост, тот еще спросил тогда, что это за девушка-модель так классно получилась. Теперь, ложась каждый вечер спать, Костя смотрел и смотрел на эту смеющуюся женщину с зелеными глазами. А вон отдельное фото ее глаз, он тогда долго возился с какой-то фотографией в фото-шопе, и получилось классно. Огромные зеленые глаза! Может, потому он никак и не мог найти себе женщину, что искал похожую на Лену?

Лена села на переднее сидение, Иван тут же поцеловал ее, поморщился:
- Фу, Ленка! От тебя пивом пахнет! Придется дома тебя догонять! – он кивнул на заднее сидение, где стояла сумка с бутылками. – Поехали быстрое, а то креветки потекут… Много выпила?
- Да пару кружек.
- Значит, большая часть содержимого сумки – мое, – он снова поцеловал ее. – Главное, чтобы завтра голова не болела. Во сколько у Шуваловых собираемся?
- В три часа, так что успеем отоспаться, – Лена сладко потянулась, расслабленно откинулась.
- Даниловы как поедут?
- Катя говорила, что такси возьмут, как и мы.
- Надо где-то встретиться с ними, подарок-то у них.
- Так у подъезда Шуваловых и встретимся.

Всю дорого Иван посматривал на нее. Она сидела с закрытыми глазами, слушая музыку. «Боже, как же она хороша!» – подумал он, едва сдержавшись, чтобы не припарковаться в ближайшей подворотне, так хотелось ее поцеловать. Когда они вошли в дом, Иван поставил сумку с бутылками на пол, прижал Лену к себе, тихо спросил:
- Может, пиво чуть позже?..
Ее пронзительный взгляд, протянутые к нему руки, спадающая на пол одежда – и нет сил оторваться от этой женщины!

Утром их разбудил звонок Катерины.
- Лен, привет! Вы чего там, спите еще что ли? С ума сошли! Уже одиннадцать часов!
- Ну и что? – сонно спросила Лена, отпихивая руки Ивана, но он все гладил и гладил ее, и она тихонько посмеивалась.
- Лен, вы чем там занимаетесь, бессовестные? Тебе еще собираться надо! Ладно, давай без десяти три у подъезда Шуваловых.
- Хорошо, – и Лена отключилась, потому что Иван уже целовал ее груди, мешая разговаривать. – Ванечка, собираться пора… ну, Вань… Ванечка…

И только через какое-то время она побежала в ванную. Потом долго укладывала волосы в затейливую высокую прическу. Легкий макияж, темно-зеленое платье до колен, узкое – по телу, с красивым декольте и открытой спиной, капля духов для завершения образа. Обернувшись, увидела, как восхищенно смотрит на нее Иван:
- Лен, ты божественно красива! Это платье тебе очень идет.
- Льстец! – засмеялась она и довольно улыбнулась. – Маруся не звонила?
- Звонила, когда ты в ванной была. В общем, она сразу к Борису приедет.
- А мне чего не сказал?
- На тебя засмотрелся, – смущенно буркнул он. – Пошли, уже такси подъехало.
На улице было тепло и пасмурно. Легкий ветер шевелил листья берез под окнами дома, над яркими цветами шиповника возле подъезда жужжали неизвестно откуда взявшиеся пчелы.

Доехали на удивление удачно, без пробок, городской люд вкалывал или расслаблялся на дачах. Не смотря на то, что было еще без четверти три, возле подъезда их уже ждали Даниловы. Катерина потрясающе выглядела в новом красном платье, она нетерпеливо перебирала ножками в туфлях на шпильках.
- Ну, где вы пропали? Мы уже целых десять минут вас ждем!
- Да ладно, – улыбнулся Данилов, держа большую коробку, – не верьте, мы только что подъехали, буквально за пару минут до вас.
Он восхищенно смотрел на Лену. Катерина заметила его взгляд, повела бровью:
- Пошли уж!
- Да, пошли, а то этот подарок мне все руки оттянул, – Данилов не отводил глаз от Лены, – не то, что у некоторых!
Он намекал на цветы, которые она держала в руках.
- А чем тебя цветы не устраивают?
- Весом!
Так, с веселой перепалкой, они поднялись на одиннадцатый этаж, где уже лет десять жили Шуваловы. На звонок дверь открыл сам Борис:
- О, ребята! Ну наконец-то! – он шумно здоровался, обнимал друзей, целовал женщин.
- Ну что, именинник, поздравляем тебя, так сказать, с совершеннолетием! Пусть у тебя все будет, и тебе ничего за это не будет!
- Спасибо! – Борис смутился, покраснел. – Ой, что-то тяжелое!
- А это мы тебе по дороге камней насобирали – для дачи. Ты ж просил! – Данилов с Иваном заржали.
- Ну что, на даче все сгодится, – Борис неловко переминался.
В коридор выскочила Наташа:
- Вы где пропали? Привет, ребята! Давайте за стол немедленно, только вас ждали.

Часть 9. «ПРИЗНАНИЕ»

Народу было человек пятнадцать, все шумно разговаривали, смеялись. Маруся сидела рядом с Сережей Шуваловым, старший сын Бориса – Михаил был один, он во все глаза смотрел на девушку. Пили много, ели долго, снова пили, делились на группки, сходились, танцевали до упаду.
- Лен, пойдем потанцуем! – Борис потянул Лену за руку, нежно прижал к себе.
Его глаза блестели не только от выпитого коньяка. Близость тела Лены волновала его так, что он подрагивал, обнимая ее, не в силах отвести глаз от плеч, заглядывая за вырез платья, едва сдерживаясь, чтобы не припасть к ее груди губами.
- Лен, ты, диво, как хороша! Это платье тебе очень идет.
- Спасибо, Борь.
- Нет, в самом деле! Когда ты рядом, мне и вина не надо, я пьян от одного твоего вида.
- Борька, не смей врать! – Лена засмеялась, откидывая голову.
- Нет, Лен, честное слово, – вдруг серьезно и в самое ухо сказал он.
Она игриво посмотрела ему в глаза, но было в них что-то такое… что сердце ее замерло.
- Борь, ты меня смущаешь!
- Ну извини, ничего поделать с собой не могу! – он снова улыбался. – Ты же знаешь, как я тебя люблю!
- Я тоже люблю тебя, Боря! – Лена поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
- Нет, Лен, я люблю тебя по-другому… – он серьезно и трезво смотрел на нее. – Так, как может мужчина любить женщину.
- С ума сошел? – Лена распахнула глаза. – Даже думать не смей!
- Да я, Лен, не могу не думать о тебе… с того самого мгновения, когда ты впервые пришла в наш дом, много лет назад.
- Борь…
- Подожди, Лен. Я столько лет носил это в себе… полжизни. Ты даже не знаешь, как я мучился, когда ты замуж за Ваньку вышла.
- Только, когда за Ваню? – она все еще пыталась перевести разговор в шутку, но по его глазам поняла – не получится.
- А от Лехи ты бы все равно рано или поздно ушла. Это Ваньку ты всегда любила, я с самого начала понял, еще когда увидел, как вы смотрите с ним друг на друга, только поделать ничего не мог.
- Борь…
- Я просто хочу, чтоб ты знала об этом! И в свой день рождения имею право сказать тебе то, что так долго хотел… сказать! – и, не обращая внимания на гостей, крепко, в засос, поцеловал ее в губы.

Все вокруг были заняты: кто едой, кто танцами, кто хлопотами на кухне. Конечно, гости знакомы кучу лет, такие поцелуи, пощипывания за груди чужих жен давно не вызывали протестов, воспринимались вполне естественно, заставляли учащенно биться сердца мужчин, сверкать глаза женщин.

Но это был совсем другой поцелуй – не шаловливого мужчины, а мужчины, отчаянно влюбленного, и среди гостей были те, кто это заметил. Вот дрогнула рука Ивана на спине Катерины, заходили желваки у Данилова, нежно прижимавшего к себе Наташу.
- Эх, Ленка, Ленка! Что же ты со мной делаешь?! – вдруг горько сказал Борис.
И она не знала, что ему ответить, не было слов, только долгий взгляд, сводящий его с ума. Он крепко прижал ее к себе, чтобы не видеть колдовских влекущих глаз, огня, который вспыхивал маленькими золотистыми искорками в глубине зрачков, вот как сейчас. Казалось, протяни руку, и они посыпятся звездочками в ладонь.
- Ты моя маленькая колдунья, мой ангел… Если бы ты знала, как я… – он не договорил.
«…хочу тебя! Всю жизнь!» – мысленно продолжил он, закрыв от отчаянной боли глаза. Но она поняла, догадалась, дрогнула в его объятиях. Они танцевали под песню Александра Серова, и Борис стал тихонько и отчаянно напевать:
Не сетую, не ратую,
Хотя ночей не сплю.
Любовь свою распятую
Отчаянно зову.
Ведь я тебя проклятую
Забыть все не могу.
И была в его голосе такая горечь от того, что она никогда не будет его женщиной, что Лене захотелось заплакать.

Дата добавления: 2015-12-01