Глава 12. Ревность

У меня кое-что выкрали из потаённых глубин души –

Секрет, который я пытался ото всех скрыть, –

Настолько глубокие раны, что сразу их и не заметить.

Приносящие боль воспоминания никогда не покидают меня,

Как ожившие сцены кинофильма,

Они без конца крутятся у меня в голове.

(Easier to Run - Linkin Park)

Заснула я быстро, но сон мой не был спокойным. Меня терзали тяжелые сны, наполненные мрачными картинками, которые я так и не смогла вспомнить с утра. Когда, повернув голову в сторону Калеба, я никого не увидела, то даже не знала, радоваться мне или огорчаться.

Выскользнув из палатки, ни кем незамеченная, я поспешила туда, где вечером умывалась. Мне снова стало плохо, чего уже давно не случалось по утрам. Не удивительно, ведь мой организм входил в последний триместр беременности. Я постояла несколько минут, ожидая, когда головокружение и судороги в желудке пройдут. Свежий холодный воздух бодрил меня намного больше, чем можно было ожидать. Почувствовав, что снова могу двигаться, при этом не вызывая тошноты, я умылась и усердно почистила зубы, чтобы стереть даже намек на то, что меня стошнило. Но металлический привкус во рту так и не исчез. Когда я вышла из лесу, меня встретил сырой, холодный ветер, и сознание стало проясняться

Вернувшись назад в палатку, я так и не застала там Калеба. Переодевшись в мятую, но более теплую одежду, я наконец-то почувствовала себя хорошо. От тепла дрожь начала проходить, руки и ноги расслабились, и я была готова выходить к друзьям.

Все поднялись довольно давно, по сравнению со мной. На поляне кипела жизнь. Почти та же самая картинка, что и вчера: Лин и Бет готовят, мальчики что-то поправляют у палаток, Калеб колет дрова. Сегодня он был одет, и я несказанно обрадовалась, ибо моя психика сейчас была не готова к тому, чтобы увидеть его полуодетым. После тошноты мне хотелось, чтобы меня пожалели, а вовсе не раздражали. Вокруг костра сидели все остальные. Бред, сидящий возле Сеттервин, увидев меня, принялся активно звать меня к ним. Увидев недовольную мину Сетти, я мгновение колебалась, но, решив, что не стоит с ней ссориться, села возле Евы и Лари.

- Ну, ты и соня, мы уже все поели, вот оставили немного тебе, - Теренс протянул мне пластиковую тарелку, Ева кружку с кофе. Я с наслаждением приняла второе, так как дома кофе меня не очень-то баловали. Тарелка на некоторое время отошла на второй план. Вид зажаренной сосиски и бутербродов снова подняли во мне волну тошноты.

- Можно подумать, это ты решил оставить ей еду, - фыркнула Бет, приближаясь к нам. Волосы, собранные на макушке, трепал ветерок, но, в общем, она выглядела так, словно уже с утра побывала в салоне красоты. Когда это прекратится, что, вставая с утра, я буду смотреть на одни лишь идеальные лица?!!! – Нам с Евой пришлось отбиваться от его посягательств на твой завтрак.

Теренс обижено поджал губы, и его зеленые глаза на темнокожем лице сверкнули, как у маленького ребенка, влагой.

Я рассмеялась, удивляясь, как хорошо может быть, когда отдыхаешь с друзьями. Прислушиваясь к перебранке между Бет и Теренсом, слушая тихие перешептывания Евы и Лари, и, стараясь избегать пытливый взгляд Бреда и обиженный Сеттервин, я по-настоящему наслаждалась кофе и утром. Где-то отдаленно стучал топор, разбивая дерево, но я пыталась игнорировать его, хотя все равно уголком сознания следила за тем звуком. Мне хотелось знать: посмотрел ли он хоть раз на меня, с того времени, как я появилась на поляне? А если да, то как мне себя вести?

Но вот именно сейчас не хотелось об этом думать. Мне было хорошо и спокойно, и я пыталась отдаться полностью этому чувству, особенно после ночи жутких, тяжелых снов.

- Идемте играть в мяч!

Все отложили ненадолго свои дела, и радостно включились в игру. Погода ничем не отличалась от вчерашней, дождя не было, но солнце пряталось за серыми облаками, без какого-либо намека на влагу. И что странно, стало почти душно, не так, как летом, но все мы понимали, что, возможно, стоит ожидать грозу. И все надеялись на лучшее – на вечер планировались развлечения всей компанией без каких-либо разгуливаний парочек наедине.

Бет почти насильно вытащила меня на импровизированную волейбольную площадку. Лица всех были устремлены к нам, и только Калеб, что был судьей, недовольно отвернулся в другую сторону. Только по этому движению я поняла, как он на меня рассержен. Потому ли, что я иду играть? Или потому, что, как и вчера, не кинулась здороваться с ним первым?

Но Калебу пришлось поостыть, когда и его затянули играть – в одной команде как раз не хватало игрока. Я рассмеялась, увидев его недовольство, и он посмотрел в мою сторону со смешанными эмоциями на лице. Он точно был зол на меня, и в то же время ему стало смешно.

Разделились мы сначала на мужскую и женскую команду. И к огромнейшему нашему удивлению, даже выиграли одну игру, а две другие проиграли, но не с самым ужасным счетом. Теренса такой расклад не устроил и он предложил играть в равных условиях, потому что я в команде девочек считалась, как пол игрока. Хотя нужно было считать, как три.

Мы перемешались, и когда я увидела, что в команде со мной Калеб, даже почему-то не удивилась. Я надеялась на такой исход, но чтобы вот так сразу же, без каких либо просьб к небу… сегодня явно был мой день!

Кроме меня и Калеба в команде была Лин и Теренс, и я решила, что мы уже выиграли, хотя, как потом оказалось, Ева хорошо помогала нашей команде просто стоя у сетки, а Бред играл не хуже профессионала. Но я и не догадывалась, насколько хорошо играют парни из Бредфорда, и что самое удивительное, Оливье. Она играла наравне с Лин, профессиональной спортсменкой.

Я радовалась игре, столько времени недоступной мне. Но первое время впечатление от игры портили Лари, Ева и Теренс боявшиеся кидаться к мячу, когда рядом была я. Приходилось самой дотягиваться на последних секундах, чем немало удивила всю компанию.

- Наверное, до беременности, ты неплохо играла в волейбол? – спросил Бред, когда мы поменялись. Я встала под сеткой, а он на мое место. Мы ждали подачи Оливье, и я только кивнула, чтобы не отвлекаться.

Сетти, стоявшая от нас по диагонали с той стороны сетки, ревностно следила за нами. Потому я, как могла, постаралась дальше отодвинуться от Бреда. Так прошло несколько игр, а Калеб продолжал меня избегать, следя все же из-под бровей за моим перемещением. Его поведение раздражало и злило. Я не могла понять, чего он от меня добивается. Упасть перед ним на колени и кается, что не поздоровалась утром?

Когда Бред снова заговорил со мной, я не стала отодвигаться. Мне было приятно разговаривать с ним. Он был смешным и симпатичным, и я уже забыла, как это, когда ты нравишься нормальному парню, а не кому-то, как Дрю.

Мне легко давались подачи, я все еще могла высоко поднимать мяч, но руки уже после нескольких игр, ужасно болели от непривычки. Я научилась подальше убегать, когда видела, как на мяч, падающий возле меня, бегут все четверо (кроме Калеба). И самое главное, мне даже удалось несколько раз загасить по мячу. Слабо, совершенно не похоже на то, как я могла раньше, и все же сетку мяч перелетал – а это главное. По крайней мере, так меня поддерживал Теренс. Слабое утешение, если вспомнить насмешливые взгляды Оливье и Сеттервин, и подбадривающие всех остальных.

А Калеб… Калеб играл идеально. Ни одного упущенного мяча, легкие элегантные подачи, быстрое перемещение и мгновенная реакция, которые выглядели вполне по-человечески. И скоро он выбрал странную тактику позлить меня.

Если по отношению ко мне Калеб вел себя весьма сдержанно, то с Сетти он был очень любезен, что еще больше расстраивало. Когда я видела, как он улыбается и болтает с ней сквозь сетку, кровь моя мгновенно вскипала. Я не могла быть достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят. Зато Калеб быстро уловил изменение моего настроения. Он хитро оборачивался ко мне и посылал удивленные улыбки.

Я отвернулась, чтобы не видеть его и вовремя – на меня как раз летела чья-то мощная подача. Как я смогла ее отбить даже и не поняла, но с того конца поля на меня смотрела язвительно Оливье. А на нее злобно зыркал Калеб и, к сожалению, Бред.

- Ой, прости, я хотела подать не так сильно, - она говорила голосом полным раскаяния, и если ее тон остальных обманул, то не меня. От меня она не могла утаить злобное сверкание своих голубых глаз!!!

Я улыбнулась весело и искренне:

- Да что ты, я понимаю, как говорят сила есть… - я не стала заканчивать фразу, так как по покрасневшему лицу Оливье увидела, что она и так все поняла. Донеслось несколько смешков. Но этот инцидент был забыт. Только не мной. Что такого увидела Оливье, что постаралась мне отомстить? Неужели Калеб и я переглядывались как-то не так?

Сегодня я впервые смогла себе признаться, что между нами с Калебом действительно что-то происходило. Не знаю, видели ли это другие, ну, кроме Оливье и Евы, но мы постоянно переглядывались. Только теперь я была склонна поверить словам Самюель, что, возможно, нравлюсь ему. Но настолько ли, как он мне? Я точно знаю, как его задевало раньше мое равнодушие, мы часто ссорились, виновницей чего была я. Да к тому же, я была беременна, как и его жена. В психологии существовал такой термин, как перенос. Возможно, во мне он видел ее?

Следя за ним, отвечая на вопросы Бреда, и принимая участие в игре, я еще старалась разобраться во всех сложностях тех вопросов, что встали передо мной.

Но вскоре мой организм не выдержал такой физической и психологической нагрузки. В конце концов, я решила дать себе передышку. К тому же, к этому времени, сосущее чувство голода стало трудно отодвигать на задний план. Я вернулась к тому месту, где мы сидели утром. Там меня все еще ждала пластиковая тарелка с завтраком, к которому я с утра так и не притронулась. Я постаралась сосредоточиться на нем, а от всех других чувств отрешилась.

Развернувшись к играющим, я увидела, что и Калеб покинул игру, и теперь стал просто судить, в нашу же команду добавилась Бет.

Подкрепившись, я вынесла спальник, причем Калеба, и, постелив его на самое грязное место, где я была ближе к огню (кто-нибудь из наших все время старались держать пламя, подкидывая дрова), и улеглась. Ветер гнал по небу легкие сливочные облака. Я смотрела на них и надеялась, что они не прояснят небо, чьи ясно голубые очертания появлялись то здесь, то там. Хотя нет, пусть бы небо было, лишь бы не появилось солнце.

- Это мой спальник? – возле меня раздался насмешливый голос Калеба. Не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, я улыбнулась так, как любил делать он, когда не хотел отвечать.

- Какая разница, он тебе и так не очень нужен.

Его мой ответ лишь развеселил. Подкинув полено, он снова умчался к играющим, и опять оставил после себя мучительные раздумья. Его приход напомнил мне о том, что я пыталась оттеснить в дальний уголок своего сознания. Не хотелось портить умиротворение тяжелыми мыслями.

И хотя Калеб пробыл возле меня несколько минут, Бред, подошедший следом, удивил своими словами.

- Я рад, что Калеб, хоть на мгновение оставил тебя одну. Хотя за тебя, я вижу, не надо переживать. Ты, кажется единственная, кто не тает под его взглядом.

Его слова напомнили мне Дрю. Когда-то и он сказал мне что-то подобное. Кажется, они по-братски делились некоторыми мыслями. И что я должна была из этого понять? Бред просто волнуется за сестру и за свою потенциальную девушку Сеттервин, или же, я нравлюсь ему?

Он внимательно посмотрел на меня, ожидая ответа, и не найдя как бы от этого увильнуть крякнула:

- И не говори.

Он остался, видимо, доволен, хотя я и не подозревала, что его интересует мое мнение по поводу таких вот вопросов. О чем он еще захочет поговорить? О птичках?

Медленно от игровой площадки потянулись все остальные, и до меня донесся азартный голос Теренса:

- Едим и продолжим игру!!!

- Нет, - вторил ему голос Бет, - готовим еду, убираем за собой, заготавливаем все для вечера, а потом продолжим игру.

Теренс что-то заворчал ей в ответ, и мы все расхохотались. Следя за тем, что говорят другие, я и не заметила, как рядом на мой спальник присел Бред.

- Дрю мне все уши прожужжал, о том, какая ты умная, какая добрая, но вот о том, какая красивая – не слова.

- А какая беременная? – сухо поинтересовалась я.

Он рассмеялся, и я с недовольством заметила, что Сеттервин сейчас хватит удар. Надо бы отшить этого кавалера. Его разговоры заходят в далекие степи. Что он себе выдумал? Неужели я ему настолько понравилась, что он готов нянчить моих малышей?

- Сеттервин, не могла бы ты дать мне свой плед? – я села на спальнике, и улыбнулась, тем самым приглашая ее в нашу маленькую компанию.

Сетти просияла и кинулась к нам. Брови Бреда удивленно взлетели. Лови фашист гранату! Думал неотразим?! Да не на ту напал! Так сказать, на меня уже давно напал кое-кто другой. Пока Сеттервин шла к нам, я поискала глазами Калеба.

Он снова рубил дрова. И как это я не догадалась, когда вернулся раздражающий звук ударов топора?

Я приподняла ноги, и Сетти уселась рядом. Мне не было холодно, но плед нужно было куда-то деть, и мы вдвоем в него закутались. Сеттервин была немного удивленна моим поведением. Неужели думала, что я хочу закрутить с Бредом? Интересно, какого мнения тогда остальные?

Я укуталась, чуть ли не с головой, чтобы не слышать звука топора, ударяющегося об дерево с навязчивой ритмичностью, Сеттервин и Бред расценили это как знак того, что я дремлю. И Сетти, не теряя времени, занялась Бредом. Минут через пять я почти убегала от них. Было больно слышать, как девушка унижается, чтобы понравиться парню.

- Я люблю больше хоккей и водное поло, чем волейбол, - говорил Бред.

- О, и я тоже! – расцвела Сеттервин.

- Жаль, только катаюсь на коньках плохо, тогда бы пошел в команду, - продолжал он, настойчиво поворачивая голову в мою сторону.

- О, и я тоже!

«Бред», - подумала я, «ты не мог бы укусить меня за пятую точку». И Сеттервин бы ответила: «О, и меня тоже!». А где, черт возьми, феминизм, где лозунги «Не унижаться перед мужчинами!».

«Интересно, когда это ты стала феминисткой?», - пропищал тоненький вредный голосок в моей голове. «Не знаешь, кто это целый день, как побитая собака, жалостно следует глазами за Калебом?»

Я раздраженно встала, немало удивив Сеттервин и Бреда, очевидно, они думали, что я заснула.

- Пойду, пройдусь, - заявила я.

Я лишь хотела где-нибудь спокойно сесть, как меня перехватили Ева и Лари. Они были куда более приятной компанией. Лари был полностью доволен своей девушкой и не интересовался мною, и знал множество анекдотов, пусть иногда и не очень смешных. Он много расспрашивал меня о Терцо и пел ему дифирамбы. Вот это было то, что я могла любить и выслушивать безболезненно.

- Он много рассказывал нам о своей учебе в Гарварде, - восхищенно сказал он, отчего сразу же превратился для меня в смущенного мальчишку.

- Э… нам с мамой тоже, - неуверенно усмехнулась я, думая, про какое именно столетие Терцо им рассказывал, иногда его заносило. Он учился во многих университетах Европы даже Америки, и тогда, живя там, он на некоторое время переставал пить человеческую кровь, чтобы не сорить там, где живет. Тогда проходила слишком уж смертельная бледность, и так он почти ничем не отличался от таких же, как и он по происхождению юнцов. Наличие прекрасной жены только укрепляло его желание подольше пожить на одном месте. Самюель нравилось вести светскую жизнь. Иногда мне становилось страшно от мысли, сколько же знаний вмещается в его голове. И он оставался столь же не утомим к науке, как и раньше. Насколько же сильно от него отличался Грем. Он любил читать, я знала этого из его рассказов, но наука совершенно не прельщала его, скорее его интересовали разные человеческие истории.

Если бы отец сейчас учился в каком-нибудь университете, меловая кожа, изредка покрывающаяся румянцем, никого бы не удивили, учитывая разношерстность моды и культур. Но тогда,… когда мне было пять, этот цвет приводил меня некоторое время в ужас, так же, как и глаза, медово коричневые, пока они не стали того же серебристого цвета что и у Ка… нет, я не буду о нем думать!

- Куда думаешь поступать после… - Лари запнулся, видимо имея в виду беременность, но после заминки быстро добавил, – после школы?

- Еще не знаю. Об этом мне еще года два не стоит переживать. Главное родить детей, и тогда я смогу надеяться на что-нибудь, - я ответила одновременно на два вопроса, заданный и не заданный, совершенно не смущаясь. – Хотелось бы поехать куда-нибудь подальше от дома. Моя мечта Глазго.

Я радовалась, что ни Терцо, ни Самюель не выглядели слишком молодо. Им можно было дать сколько угодно лет, от двадцати до пятидесяти. А значит, они еще долго могли прожить на одном месте, прежде чем переехать. Почему-то себя возле этих детей я не видела. Не могла даже подумать о чем-либо, напоминающем желание воспитывать их. Восьмого декабря мне будет шестнадцать, я могу подождать два года до восемнадцати, чтобы родители изменили меня. Я как раз окончу школу, и тогда смогу обо всем подумать более конкретно. Причины, чтобы уехать подальше отсюда, у меня были, и не малые.

Видимо, я слишком погрузилась в себя, так как Лари перестал меня спрашивать и, уткнувшись в подбородок Евы, что-то шептал. Ну вот, и от них мне тоже стоит уйти поскорее.

Я уже просто молилась, чтобы быстрее пришел вечер, и мы могли усесться вокруг костра все вместе, где мне не придется следить за Калебом. Я смогу смотреть на него не вызывая никаких подозрений и угрызений совести.

Оглядев всю поляну, я отметила, что он куда-то исчез, и на душе стало тревожно. Все чем-то были заняты, и только я неприкаянно застыла недалеко от костра. Бет, завидев меня, приветливо помахала рукой, но я не пошла на ее приветливый жест - двух парочек мне вполне хватило. Слушать еще и ссоры или перешептывания Бет и Теренса, было выше моих сил. Так, словно все просто сговорились, и вели себя как банда молодоженов. Все больше картинка вокруг меня напоминала дешевый фильм ужасов, и даже подходящий злодей имелся.

Снова я вспомнила о Калебе!

Недолго думая, я поспешила в укромную тишину палатки. Хороший сон, вот что мне сейчас нужно!

Я забралась в палатку, и мои глаза не сразу же привыкли к царившей там полутемноте. Но и без этого я почувствовала чье-то присутствие, или точнее говоря, я бы где угодно узнала этот запах. Его запах!

Упырь лежал на том же месте, что и вчера. По его позе можно было подумать, будто бы он спит, но я-то знала, что нет.

- Почему не идешь играть, почти все уже в сборе? - спросила я, желая выпихнуть его из палатки, чтобы он не затуманивал мой разум и дал наконец-то отдохнуть.

- Не очень хочется играть. Некоторые личности меня раздражают, - пояснил он кратко, так и не открыв глаза.

- Да что ты говоришь? Представь, меня тоже кое-кто раздражает своим поведением, - не удержалась я.

Калеб не открыл глаз, но его губы дрогнули в усмешке, и я могла и дальше рассматривать его лицо.

Я с глумливо заметила, что он отвоевал свой спальник, видимо у Бреда, личности, которая его раздражала. Почти с какой-то болезненной мстительностью, я увидела комки грязи и сухих веток на спальнике, но не стала извиняться. Что значит грязь, когда он вносил, куда большее смятение в мою жизнь.

Я поворчала себе под нос, неуклюже заворачиваясь в одеяло, боясь прикоснуться даже на короткий миг к нему, и постаралась отодвинуться как можно дальше. При этом тяжело вздохнула, понимая, что больше 30 сантиметров все равно между нами не будет. Я покрутилась еще несколько раз, между этим прислушиваясь к его дыханию. Как ни странно, между мыслями о нем и своей злости я с легкостью заснула.

Дата добавления: 2015-12-01