|
Читайте также: |
Верна дважды перечитала этот абзац, желая удостовериться, что всё правильно поняла. Натан с мечом?! Этот человек ещё больше не в себе, чем она полагала. Можно представить, сколько с ним забот у аббатисы!
Энн, ты сказала, что я должна выявить тех, кто служит Владетелю. Я представления не имею, как это сделать. Не можешь ли ты помочь?
Верна, если бы я знала как, я бы тебе сказала. Кое-кто вызывал у меня подозрения. но большинство — нет. Я так и не нашла способа определить, кто из них сторонник Владетеля. Передо мной сейчас стоят другие, не менее важные задачи, поэтому эту тебе придётся решать самой.
Только помни, что они могут быть хитры, как сам Владетель. Некоторые, в которых я подозревала врагов, оказались верными нам. А тем, кто сбежал на корабле, я готова была доверить свою жизнь. И была бы сейчас мертва, если бы это сделала.
Энн, я в полной растерянности. Я даже не знаю, с чего начать! Вдруг у меня ничего не получится?
У тебя должно получиться.
Верна вытерла о подол взмокшие ладони.
Но, даже если я найду способ их вычислить, что мне делать потом? Я не могу сражаться с этими сёстрами, учитывая, какой силой они обладают.
Как только ты справишься с первой частью задания, Верна, я скажу, что делать дальше. Знай, что пророчества могут подвергаться искажению и им грозит опасность.
Точно так же, как мы с Натаном воспользовались ими, чтобы повернуть события в нужное русло, точно так же и наши враги способны это сделать.
Верна сердито вздохнула.
Энн, ты же, наверное, представляешь себе, насколько я занята? От этих докладных записок у меня уже голова идёт кругом, но ведь все от меня зависят, все ждут моего решения. И где только ты находила время на всё остальное, учитывая такое количество бумажной работы?
Ты читаешь докладные? Верна, да ты, я гляжу, тщеславна! Или гораздо более сознательная аббатиса, чем я!
У Верны отвисла челюсть.
Ты хочешь сказать, что докладные читать не надо?!
Ну, Верна, иногда в них попадаются важные сведения. Из докладной ты узнала о пропаже коней. Мы могли бы легко купить лошадей в любом другом месте, но взяли их из дворцовых конюшен для того, чтобы оставить знак.
Мы могли бы заплатить за тела, вместо того, чтобы идти по столь сложному пути, но тогда ты не смогла бы поговорить с могильщиком.
Мы позаботились оставить тебе достаточно следов, чтобы ты обнаружила правду. Некоторые из этих следов были запутанными, но ты проделала отличную работу и пришла к верному выводу.
У Верны вспыхнули щёки. Она ни разу не задумалась о том, что тела аббатисы и Натана были обнаружены в комнате уже завёрнутые в саваны и готовые к погребению. Этой подсказки она не заметила.
Но должна сознаться, — продолжала Энн, — что я не утруждала себя чтением докладных. Для этого существуют помощники.
Я просто сказала им, что они должны исходить из собственных суждений и здравого смысла, а потом, время от времени, брала некоторые докладные, с которыми они работали, и проверяла, какие меры ими приняты.
Это заставляло их с должным вниманием относиться к работе, опасаясь, что я сочту неудовлетворительным решение, принятое ими от моего имени.
Верна была ошарашена.
Ты хочешь сказать, что я могу просто-напросто разъяснить моим помощницам или советникам свою политику, а потом отдать докладные им? Мне не обязательно их читать? Не обязательно их визировать?
Верна, ты — аббатиса. Ты вольна делать всё, что хочешь. Ты правишь Дворцом, а не он — тобой.
Но сёстры Леома и Филиппа, мои советники, и Дулъчи, одна из моих помощниц, наперебой твердят мне, что я должна это делать. Они настолько опытнее меня! Они дали мне понять, что я не справлюсь со своими обязанностями, если не буду лично принимать решения по докладным.
Да? — немедленно ответила Энн. — Так-так! Полагаю, будь я на твоём месте, Верна, то я бы не столько слушала, сколько говорила. У тебя неплохо получается метать грозные взгляды. Вот и пользуйся этим.
Верна ухмыльнулась, на мгновение представив себе сценку, которая разыграется сегодня утром в приёмной аббатисы!
Энн, а что у вас за задача? Что вы намерены сделать?
Мне предстоит провернуть одно небольшое дельце в Эйдиндриле, а потом, надеюсь, я смогу вернуться во Дворец.
Ясно, что на этот вопрос Энн отвечать не собирается. Верна подумала, о чём ещё нужно спросить и о чём уведомить аббатису. Ей вспомнилась одна важная вещь.
Уоррен увидел пророчество. Его первое, он сказал.
Наступила долгая пауза. Верна терпеливо ждала. Когда же ответ пришел, то слова были выписаны чуть аккуратнее, чем раньше.
Ты помнишь его дословно?
Едва ли Верна когда-нибудь сможет его забыть.
Да.
Не успела она начать писать ответ, как поперек страницы появилась надпись размашистым и быстрым почерком.
Убери мальчишку из Дворца! Убери немедленно!
Лист пересекла извилистая черта. Верна выпрямилась. Ясно, что Натан выхватил у Энн стилос и написал приказ, а теперь она пытается снова отнять у него стилос. Так прошла почти минута. Потом на странице появился почерк Энн.
Извини. Верна, если ты уверена, что помнишь пророчество точно, напиши его. Если сомневаешься хоть в одном слове, скажи мне. Это очень важно.
Я помню его дословно, поскольку оно касается меня, — написала Верна. Вот оно:
«Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котёл обмана, и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков. На севере же опоясанный мечом оставит его ради серебряной сильфиды, которую вернёт к жизни, и она ввергнет его в объятия зла».
Снова пауза.
Подожди, пожалуйста, мы с Натаном его изучим.
Верна откинулась на стуле и принялась ждать. За окном квакали лягушки.
Верна встала, поглядывая на дневник, и, зевнув, потянулась. Ответа всё ещё не было. Она снова села, подперев подбородок рукой. Глаза слипались.
Наконец, запись появилась.
Натан говорит, что пророчество незрелое, поэтому он не может его полностью расшифровать.
Энн, лжеаббатиса — это я. И меня очень беспокоит, что пророчество гласит, будто я буду править до гибели Дворца.
Ответ последовал незамедлительно.
Лжеаббатиса в этом пророчестве — не ты.
То есть?
На сей раз ей пришлось чуть-чуть подождать.
Мы не знаем точного значения пророчества, но уверены, что упомянутая в нём лжеаббатиса — это не ты.
Слушай внимательно, Верна. Уоррен должен покинуть Дворец. Ему опасно там оставаться. Если он уедет ночью, его могут заметить. Утром отправь его в город под предлогом прогулки. В толпе за ним следить будет труднее. Дай ему с собой побольше золота, чтобы у него не возникало лишних сложностей.
Прижав ладонь к сердцу, Верна судорожно сглотнула.
Но, аббатиса, Уоррен — единственный, кому я могу доверять! Он мне нужен. Я не разбираюсь в пророчествах так, как он и без него запутаюсь.
Верна не стала писать, что Уоррен — её единственный во Дворце друг.
Верна, пророчествам грозит беда. Если врагам в лапы попадётся пророк... Запись внезапно оборвалась. Через некоторое время Энн продолжила:
— Он должен уехать. Ты поняла?
Да, аббатиса. С утра я займусь этим в первую очередь. Уоррен сделает, как я скажу. Я верю тебе на слово, что для него гораздо важнее уехать отсюда, чем помогать мне.
Спасибо, Верна.
Энн, а какая опасность грозит пророчествам?
Новая запись появилась не сразу.
Так же, как мы стараемся, чтобы пророчества пошли по нужному нам пути, так и те, кто хочет поработить человечество, делают всё, чтобы направить пророчество в нужное им русло.
Если нашим врагам это удастся, мы потерпим поражение. Если в их распоряжении будет пророк, они смогут лучше разобраться в пророчествах и понять, как добиться своего.
Искажение в толковании пророчеств может привести к хаосу, которого не ожидают даже они и с которым не смогут справиться. Это очень опасно. В своей жажде власти они могут загнать нас всех на край пропасти.
Энн, ты хочешь сказать, что Джеган попытается захватить Дворец Пророков и хранящиеся там пророчества?
Пауза. Да.
Верна задумалась. Она понимала, что ей предстоит нелёгкая борьба.
Как мы можем ему помешать?
Дворец Пророков не падёт так легко, как думает Джеган. Хоть он и сноходец, мы полностью владеем Хань. А эта сила — тоже оружие. Хотя мы всегда пользовались нашим даром ради сохранения жизни и для того, чтобы нести Свет Создателя людям, может наступить время, когда нам придется использовать его, чтобы сражаться. А для этого необходимо знать, кто сохранил нам верность. Ты обязана выяснить, кто еще не поддался соблазну.
Прежде чем продолжить разговор, Верна тщательно обдумала свои слова.
Энн, неужели ты собираешься призвать нас стать воинами и использовать наш дар для убийства?
Я всего лишь пытаюсь объяснить тебе, Верна, что тебе придётся воспользоваться всем своим умением, чтобы не дать миру попасть под вечный гнёт тирании. Хотя мы и спасаем жизнь чадам Создателя, но также носим и дакру, верно? Мёртвые мы не в состоянии помогать людям.
Верна размяла затёкшие ноги. Ей приходилось убивать людей, и аббатисе было об этом известно. Она убила Джедидию. Верна пожалела, что не принесла с собой воды. В горле у неё пересохло, как жарким днём в пустыне.
Поняла, — наконец написала она. — И сделаю всё, как надо.
Мне хотелось бы больше помочь тебе, милая Верна, но в настоящее время мне не хватает сведений. События несутся стремительным потоком. Без всякого руководства и, по всей вероятности, инстинктивно, Ричард уже предпринял некоторые довольно опрометчивые шаги. Мы не совсем понимаем его стремлений, но он уже перевернул Срединные Земли вверх дном. Этот мальчик ни минуты не стоит на месте. И по ходу дела устанавливает собственные правила.
Что он натворил? — спросила Верна, с опаской ожидая ответа.
Он каким-то образом стал правителем Д'Хары и захватил Эйдиндрил. Разогнал Срединные Земли и потребовал, чтобы все входящие в содружество страны сдались Д'Харе.
Верна ахнула.
Но Срединные Земли должны сражаться с Имперским Орденом! Он что, спятил! Мы не можем позволить ему втравить Срединные Земли в войну с Д'Харой!
Он уже это сделал.
Срединные Земли ему ни за что не сдадутся.
Насколько мне известно, Галея и Кельтон уже у него в руках.
Его нужно остановить! Имперский орден — вот настоящая угроза! Это с ним надо сражаться! Нельзя допустить, чтобы Ричард развязал войну в Новом мире это диверсия, которая может оказаться фатальной!
Верна, из Срединных земель магия сочится как жир из жареной баранины. Имперский Орден съест эту баранину по кускам, как делал в Древнем мире.
Неуверенное в себе содружество примется раздумывать, стоит ли вступать в конфликт из-за одного куска, и просто отдаст его, потом пожертвует следующим во имя мира и спокойствия, потом ещё одним, ослабляя себя и усиливая Орден.
Пока ты путешествовала, Имперский Орден покорил весь Древний мир, покорил его меньше чем за двадцать лет.
Ричард — боевой чародей. Он следует своим инстинктам, и всё, что он узнал, только укрепляет его решимость. У нас нет другого выбора, кроме, как верить ему.
В прошлом угроза исходила от одной личности — от Даркена Рола. А сейчас мы имеем дело с толпой. Даже если нам каким-то образом удастся убрать Джегана, его место тут же займёт другой. Нынешняя битва — это столкновение верований, страхов и запросов многих людей, а не только вождей.
Это примерно то же самое, что страх людей перед Дворцом Пророков. Даже если у них появляется вождь, мы не можем отвратить угрозу, просто убрав его, потому что страх всё равно останется в сердцах людей. И устранение вождя только усилит их веру в то, что их страхи обоснованны.
О Создатель, — написала Верна. — Что же нам делать?
Энн долго не отвечала.
Как я уже сказала, дитя моё, у меня нет ответов на все вопросы. Но скажу тебе вот, что: в этой финальной драме каждый из нас играет свою роль, но центральный персонаж — Ричард. Ричард — наш вождь. Я согласна не со всем, что он делает, но он — единственный, кто способен привести нас к победе.
Если мы хотим победить, то должны следовать за ним. Я не говорю, что мы не можем пытаться советовать ему, направлять его, помогать нашими знаниями и умением, но он — боевой чародей и рождён именно для этой войны.
Натан предупреждал, что в пророчествах упоминается нечто, именуемое «великой пустотой». Если мы пойдём не по тому пути, то, по мнению Натана, у магии не останется будущего, и ни одно пророчество не говорит, что станется тогда с миром. Человечество двинется в неизвестность без магии.
Джеган хочет отправить мир по этой дороге.
Главное, помни вот, что: что бы ни случилось, ты должна хранить верность Ричарду. Ты можешь пытаться убедить его, давать ему советы, но, ни в коем случае не должна с ним бороться.
Твоя верность Ричарду — единственное, что не даёт Джегану проникнуть в твой разум. А, как только сноходец захватит твой разум, ты будешь потеряна для нашего общего дела.
Верна откашлялась. Стилос дрожал у неё в руке.
Я поняла. Могу я чем-либо помочь вам?
Пока делай то, что я сказала. И поспеши. Война уже идёт и мы отстаём. Я слышала, что в Эйдиндриле появились мрисвизы.
При виде последней строчки, Верну пробила дрожь.
— Благой Создатель, прошептала она вслух, — даруй Ричарду сил!
Глава 31.
Верна сощурилась от света. Солнце только что встало. Она поднялась с кресла и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Верна переписывалась с аббатисой до глубокой ночи, а потом, слишком усталая, чтобы идти к себе, свернулась калачиком в кресле и уснула.
После того как аббатиса сообщила Верне о Ричарде и появлении в Эйдиндриле мрисвизов, они с Энн обсуждали дворцовые дела и аббатиса раскрыла ей глаза на многие вещи.
Верна никогда не отдавала себе отчёта в том, насколько сложна жизнь Дворца Пророков, какую политику он ведёт и как тесно все его правила и ежедневная рутина связаны с этой политикой. Власть аббатисы зиждилась отчасти на верном выборе союзников, отчасти на разумном распределении обязанностей.
Наиболее влиятельные сёстры в ситуации, когда каждая отвечала за свою собственную административную или иную нишу, не имели возможности организовать сопротивление аббатисе.
Хотя сёстры не имели права отстранить аббатису от должности, разве только за измену Дворцу и Создателю, они могли сильно усложнить ей жизнь мелкими склоками.
Изолируя их по участкам работы и ограничивая обмен сведениями между такими участками, аббатиса должна была держать под контролем их энергию и направлять её в нужное русло.
Одним словом, управление Дворцом и выполнение воли Создателя сводилось в основном к игре на страстях и амбициях подчинённых.
Верна никогда не думала об этом с такой точки зрения. Ей всегда представлялось, что они живут под руководством аббатисы, как одна дружная семья, где все жаждут выполнить волю Создателя.
Теперь она понимала, что это впечатление создавалось благодаря искусной дипломатии, и, пообщавшись с Аннелиной, почувствовала себя ещё более несоответствующей должности аббатисы, но в то же время более подготовленной к стоящей перед ней задаче.
Она и не догадывалась, насколько полно была осведомлена аббатиса о самых мелких делах Дворца. Неудивительно, что со стороны работа аббатисы казалась такой лёгкой — особенно когда её делала Аннелина.
Она была мастером своего дела, жонглёром, способным жонглировать одновременно дюжиной шаров и при этом ещё улыбаться и поглаживать по головке послушницу.
Зевнув, Верна потёрла глаза. Она спала всего пару часов, но сегодня ей предстояло переделать уйму не терпящих отлагательства дел. Убрав путевой дневник с тщательно стёртыми записями в потайной карман, Верна, по дороге умывшись в пруду, направилась к себе в кабинет.
Утреннее небо радовало глаз разноцветными красками, воздух был свеж и чист. Верна, хоть и озабоченная услышанным, всё же преисполнилась оптимизма.
Как разгоравшийся вокруг новый день, она тоже чувствовала себя просветленной. Отряхивая мокрые руки, она размышляла, как же ей вычислить сестёр Тьмы.
То, что аббатиса в неё верит, ещё не значит, что Верне удастся выполнить её приказ. Вздохнув, она поцеловала перстень, мысленно попросив Создателя указать ей путь.
Верна не могла дождаться, когда расскажет Уоррену об аббатисе, обо всём, что она узнала из разговора с Ней. Но на душе у неё лежала тяжесть, потому что ей предстояло попросить его покинуть Дворец. Она не представляла себе, как будет без него обходиться.
Может, ему удастся найти убежище где-нибудь неподалёку, и тогда она станет навещать его иногда, чтобы не чувствовать себя совсем одинокой.
Войдя в кабинет, Верна улыбнулась при виде груды докладных на столе.
Оставив дверь в сад открытой, чтобы прохладный воздух освежал комнату, она начала собирать докладные в аккуратные стопки. Впервые за много дней она увидела поверхность своего стола.
Дверь в кабинет распахнулась. Верна подняла голову и увидела Фебу и Дульчи с очередными порциями отчетов.
— Доброе утро, — радостно приветствовала их Верна.
— Простите нас, аббатиса, — произнесла Дульчи, не сводя проницательных голубых глаз с аккуратных стопок на столе. — Мы не знали, что аббатиса так рано приступит к работе. Мы не хотели мешать. Мы видим, что вам предстоит много работы. Мы только хотели положить эти бумаги, если позволите.
— О да, конечно, — ответила Верна, приглашающим жестом указав на стол. Леома с Филиппой будут лишь рады.
— Прошу прощения, аббатиса? — На круглом личике Фебы отразилось недоумение.
— Вы прекрасно понимаете, о чём я. Мои советники, безусловно, довольны, что Дворец работает как хорошо смазанный механизм. Леома с Филиппой очень ответственно относятся к своей задаче.
— Задаче? — нахмурилась Дульчи.
— Ну да, к докладным, — ответила Верна, будто это само собой разумелось. — Им бы не хотелось, чтобы кто-то, столь неопытный, как вы, например, занимался этой работой. Возможно, если вы и дальше будете так же усердно трудиться и докажете свои способности, я в один прекрасный день доверю вам разбираться с бумагами. Но, разумеется, лишь с одобрения моих советников.
Дульчи помрачнела.
— Что вам сказала Филиппа, аббатиса? В какой именно области она считает недостаточным моего опыта?
— Не пойми меня превратно, сестра, — пожала плечами Верна. — Мои советники ни в коей мере не умаляют твоих талантов. На самом деле они весьма высоко тебя ценят. Просто они ясно дали понять, что докладные очень важны и настояли, чтобы я занималась ими лично. Уверена, что лет через пятьдесят они наверняка решат, что вам уже можно доверить эту работу.
— Какую работу? — недоуменно спросила Феба.
Верна обвела рукой кипы бумаг.
— Ну, видишь ли, это обязанность помощников аббатисы — читать докладные и принимать по ним решения. Аббатисе нужно лишь изредка проверять, как идут дела, дабы убедиться, что её управляющие держат правильный курс. Но, поскольку мои советники настаивают, чтобы я делала это сама, я, естественно, предположила, что они...
Ну, я уверена, они никого не хотели обидеть, тем более, что о вас они отзываются весьма лестно... — Верна прищёлкнула языком. — И все же они постоянно напоминают мне, что я должна лично разбираться с докладными. Говорят, что так нужно в интересах Дворца.
Дульчи возмущённо выпрямилась.
— Мы и так читаем все докладные — каждую из них, — чтобы убедиться, что в них всё верно. Мы разбираемся в них лучше, чем кто-либо другой. Создатель тому свидетель — мне эти докладные по ночам снятся! Мы знаем, когда чего не хватает, где что-то упущено, и делаем для вас пометки, верно? Они не имели права говорить вам, что вы должны делать это лично.
Верна подошла к книжной полке, притворившись, что ищет нужную книгу.
— Я уверена, что они исходили из того, что так будет лучше для Дворца, сестра. Ты недавно занимаешь свою должность, ну и... Одним словом, мне кажется, что ты видишь в их словах то, чего нет.
— Мне столько же лет, сколько Филиппе! И опыта не меньше, чем у неё!
— Сестра, ведь она никого не обвиняет, — бросила через плечо Верна самым уважительным тоном.
— Она посоветовала вам самой лично разбираться с докладными, так?
— Да, но...
— Ну, так она не права. Они обе не правы.
— Неужели? — Верна отвернулась от полки.
— Конечно. — Дульчи поглядела на Фебу. — Мы сами вполне в состоянии проработать все докладные, решить все вопросы и отдать соответствующие распоряжения. На это у нас уйдет неделя или две. Верно, сестра Феба?
Феба гордо выпрямилась.
— Полагаю, что мы управимся меньше, чем за неделю. Мы лучше любого другого знаем, что нужно делать. — Вспыхнув, она посмотрела на Верну. — Разумеется, кроме вас, аббатиса!
— Правда? Это большая ответственность. Я бы не хотела заставлять вас прыгать выше головы. Вы работаете на своих должностях совсем недавно. Уверены ли вы, что уже созрели для этой работы?
— Я бы сказала, перезрели, — фыркнула Дульчи. Решительно подойдя к столу, она сгребла внушительную кипу. — Мы этим займёмся. Приходите проверяйте любую на выбор, и вы убедитесь, что сами бы приняли такое же решение, что и мы. Взгляд её стал свирепым. — И те две тоже могут прийти и убедиться.
— Ну, что же, если вы уверены, что справитесь, я, пожалуй, готова рискнуть. В конце концов, вы ведь мои помощницы.
— Вот именно. — Дульчи кивком указала на стол. — Феба, бери бумаги.
Феба сгребла высоченную кипу и, слегка пошатнувшись под её тяжестью, пробормотала:
— Я уверена, что у аббатисы есть дела поважнее, чем заниматься тем, с чем могут легко справиться её помощницы.
Верна сунула пальцы за пояс.
— Что ж, я назначила вас на эти должности, потому что верю в ваши способности. Думаю, будет справедливо дать вам возможность их проявить. В конце концов, помощники аббатисы важные лица.
На лице Дульчи появилась лукавая улыбка.
— Вы будете поражены, увидев, насколько мы важны для вас, аббатиса. И ваши советники тоже будут поражены.
— Я уже поражена, сёстры. Однако, меня ждут дела. Занимаясь отчётами, я никак не могла выбрать время, чтобы проверить, насколько хорошо справляются со своими обязанностями мои советники. Думаю, пора этим заняться.
— Да, — кивнула Дульчи, направляясь за Фебой к дверям. — Полагаю, с вашей стороны это будет разумно.
Когда дверь за ними закрылась, Верна тяжело вздохнула. А она уж было начала бояться, что этим докладным конца-края не будет!
Мысленно поблагодарив Аннелину, Верна поймала себя на том, что улыбается во весь рот, и сделала строгое лицо.
Уоррен не отозвался, когда она постучала к нему в комнату. Приоткрыв дверь, Верна увидела, что он у себя не ночевал. Она поморщилась, вспомнив, что приказала ему отправляться в хранилище и заняться пророчеством.
Бедный Уоррен, наверное, так и уснул среди книг, выполняя её приказ. Верна со стыдом вспомнила, как накричала на него после разговора с могильщиком.
Верна спустилась в хранилище, на сей раз не став посылать никого, чтобы очистить помещение.
Она решила, что гораздо безопаснее просто посетить хранилище с небольшой инспекцией, а заодно шепнуть Уоррену, чтобы он пришел на их обычное место встречи у реки. То, что она собиралась ему сказать, было слишком опасно обсуждать даже в пустом хранилище.
Может, у Уоррена появится мысль, как вычислить сестёр Тьмы? Иногда он бывает поразительно мудр. С грустной улыбкой Верна подумала, что, возможно, за время отсутствия он заработает пару морщин на своём удручающе молодом лице и догонит её, остающуюся под защитой чар Дворца.
Сестра Бекки, чья беременность уже бросалась в глаза, читала группе послушниц лекцию о сложности прорицания, подчёркивая, как опасны бывают ложные пророчества из-за вилок, имевших место в прошлом.
Когда в пророчестве упоминаются два возможных варианта развития событий, то, когда оно реализуется, одно разветвление становится истинным, второе ложным.
Сложность в том, что с каждым ответвлением связаны другие пророчества, а когда их делали, ещё не было определено, по какому пути будет развиваться исходное. Когда пророчество начинает реализовываться, все пророчества, связанные с ложным ответвлением, тоже становятся ложными.
Но, поскольку зачастую трудно определить, с каким из ответвлений связано множество пророчеств, то хранилище забито такого рода спорными предположениями.
Отойдя к дальней стене, Верна некоторое время дослушала, какие вопросы задают послушницы. В основном их удручало огромное количество сложностей, И на несколько вопросов они так и не получили ответа. От Уоррена Верна знала, что сёстры разбираются в пророчествах гораздо меньше, чем полагают.
Пророчества на самом деле предназначены для волшебников, обладающих соответствующим даром. За последнюю тысячу лет Натан был единственным прорицателем, которого сёстрам удалось запереть у себя во Дворце.
Теперь Верна знала, что Натан видел пророчества так, как не могла их увидеть ни одна сестра, за исключением, может быть, аббатисы Аннелины, и ей было известно, что Уоррен тоже обладал этим редким даром.
Сестра Бекки продолжила объяснения о связях через ключевые события, а Верна тихонько направилась к дальним комнатам, где обычно работал Уоррен, но никого там не нашла.
Даже книги были все расставлены по местам. Верна задумалась. Обычно Уоррена найти было легко — но лишь потому, что он постоянно торчал в хранилище.
Когда Верна шла вдоль двух длинных стеллажей, навстречу ей попалась сестра Леома. Она приветливо улыбнулась, но на её морщинистом лице Верна заметила тревогу.
— Доброе утро, аббатиса. Да благословит Создатель новый день.
Верна улыбнулась в ответ:
— Спасибо, сестра. Хороший сегодня денёк. Как идут дела у послушниц?
Леома поглядела на столы, где сидели сосредоточенные девушки.
— Из них выйдут хорошие сёстры. Я следила, как они слушают, и все были чрезвычайно внимательны. — Не глядя на Верну, она спросила. — Вы ищете Уоррена?
Верна покрутила перстень на пальце.
— Да. Я хотела попросить его проверить для меня кое-что. Ты его не видела?
Лаома повернулась к Верне. Теперь у неё был явно встревоженный вид.
— Боюсь, Верна, что Уоррена здесь нет.
— Вижу. А ты не знаешь, где его найти? Леома глубоко вздохнула — Я хочу сказать, что Уоррен ушёл, Верна.
— Ушёл? Что значит ушёл?
Взгляд сестры Леомы устремился куда-то вдаль.
— Я хочу сказать, что он покинул Дворец. Совсем. На мгновение Верне показалось, что она ослышалась.
— Ты уверена? Должно быть, ты ошибаешься. Возможно, ты...
Леома пригладила волосы.
— Верна, он пришёл ко мне позапрошлой ночью и сказал, что уходит.
Верна провела языком по губам.
— Но, почему он не пришёл ко мне? Почему не поставил аббатису в известность?
Леома плотнее закуталась в шаль.
— Верна, мне больно тебе это говорить, но он сказал, что вы поругались и он считает, что ему лучше уйти. На время, во всяком случае, так он сказал. Он взял с меня обещание не говорить тебе ничего хотя бы два дня, чтобы он успел уехать подальше. Он не хотел, чтобы ты кинулась за ним вдогонку.
— Кинулась за ним! — Верна сжала кулаки. — Да с чего он взял...
Верна постаралась поточнее вспомнить, что же наговорила ему два дня назад.
— Но... Он не сказал, когда вернётся? Дворец нуждается в его даре. Он знает всё о всех книгах в хранилище. Он не имел права просто так взять и уехать!
Леома снова отвела взгляд.
— Мне очень жаль, Верна, но он уехал. И сказал, что не знает, когда вернётся и вернётся ли вообще. Так будет лучше, сказал он, и выразил уверенность, что и ты со временем придёшь к этому выводу.
— Он не сказал ещё что-нибудь? — с надеждой прошептала Верна.
Леома покачала головой.
— И ты вот так просто его отпустила? Даже не попыталась остановить?
— Верна, — ласково произнесла Леома, — на Уоррене больше нет ошейника. Ты сама сняла с него Рада-Хань. Мы не можем заставить волшебника оставаться во Дворце против его воли. Он — свободный человек. Это его выбор, не наш.
Слова Леомы обрушились на Верну, как ушат холодной воды. Она сама освободила Уоррена — и разве могла рассчитывать, что он останется ей помогать после того, как она так его унизила?
Уоррен — её друг, а она обошлась с ним, как с мальчишкой на первом году обучения. А он не мальчик. Он мужчина. Взрослый мужчина. И вот теперь он ушёл.
Верна с трудом заставила себя говорить:
— Спасибо, Леома.
Леома кивнула и, ободряюще сжав ей руку, удалилась в сторону учебных залов.
Уоррен ушел. Разум твердил Верне, что его вполне могли захватить сёстры Тьмы, но в душе она понимала, что виновата только сама.
Едва передвигая ноги, она доплелась до одной из маленьких комнат и, когда каменная дверь за ней закрылась, рухнула на стул. Уронив голову на руки, она разрыдалась, только сейчас осознав, как много значил для неё Уоррен.
Глава 32.
Кэлен вылетела из фургона и кубарем покатилась по снегу. Она тут же вскочила и, бросившись назад под градом летящих сверху камней, упёрлась спиной в фургон.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав