23 страница

— Вы его там найдёте, только не даром. Я скажу вам то, что говорю всем. Где бы ни была ваша родина, отныне вы — подданные Д'Хары. Вы обязаны присягнуть на верность, а также платить налог с заработка, если вы хотите жить на территории, принадлежащей Д'Харе.

— Похоже, армия всё-таки продолжает обкрадывать мирное население? — выгнула бровь Энн.

— Это по-вашему мнению, а Магистр Рал считает иначе. Его слово — закон. Все платят одинаковый налог на содержание армии, которая защищает нашу свободу. Eсли не хотите платить, пожалуйста, — ищите защиту и свободу в другом месте.

— Похоже, Магистр Рал неплохо справляется.

— Он могущественный волшебник, — кивнул капитан.

Плечи Натана затряслись от сдерживаемого смеха.

— Над чем это он смеется, — нахмурился капитан. — Он ведь глухонемой?

— О да — и ещё к тому же слегка сумасшедший. — Энн направилась к лошадям, по дороге с силой ткнув локтем в живот Натану. — Вечно хохочет, когда не надо.

— Она разъярённо поглядела на поперхнувшегося пророка. — Если на него находит, сразу и последние мозги теряет.

Энн ласково похлопала по холке Беллу, свою золотистую лошадь. Белла с надеждой высунула язык: она очень любила, когда ей за него дергают. Энн не отказала ей в удовольствии, а потом ещё почесала за ухом. Белла весело заржала и снова высунула язык, но Энн не стала её баловать.

— Так вы говорите, капитан, Магистр Рал — могущественный волшебник?

— Совершенно верно. Он убил тех существ, чьи трупы вы увидите на кольях перед дворцом.

— Существ?

— Он называет их мрисвизами. Страшные чешуйчатые ящерообразные твари. Они перебили уйму народу, но Магистр Рал изрубил их в куски.

Мрисвизы. Вот это уж точно скверная новость.

— А есть здесь поблизости какой-нибудь городок, где мы могли бы поесть и переночевать?

— В двух милях отсюда, за следующим холмом. Называется Тиноук. Там есть постоялый двор.

— А далеко ли до Эйдиндрила?

Капитан окинул оценивающим взглядом четырёх лошадей.

— С такими великолепными скакунами вы доберётесь туда дней за семь, за восемь.

— Благодарю, капитан. Когда в окрестностях бродят грабители, приятно знать, что можно рассчитывать на защиту солдат.

Капитан посмотрел на Натана. Пророк был высокого роста, его седые волосы касались плеч, а из-под густых бровей глядели проницательные тёмно-васильковые глаза. Натан был красив суровой мужской красотой и очень силён, несмотря на то что ему было около тысячи лет.

Капитан вновь перевёл взгляд на Энн:

— Мы ищем кое-кого. Защитников Паствы.

— Защитников Паствы? Вы имеете в виду тех напыщенных дураков в алых плащах из Никобариса?

Сержант натянул поводья, сдерживая коня, которому надоело стоять на одном месте — Их самых. Двое мужчин, из которых один — генерал этих Защитников, а другой — его офицер, и с ними женщина. Они сбежали из Эйдиндрила, и Магистр Рал приказал привести их обратно. Наши люди прочёсывают всю местность вокруг Эйдиндрила.

— Мне очень жаль, но я их не видела. А Магистр Рал живет в замке Волшебника?

— Нет, во дворце Исповедниц.

— Хоть это хорошо, — вздохнула Энн.

— Что хорошо? — нахмурился д'харианец.

Энн невольно высказала вслух свое облегчение.

— О, ну, просто я хотела увидеть этого великого человека, и если бы он жил в замке, мне бы это не удалось. Я слышала, замок защищён магией. А так он, наверное, выходит на балкон дворца к народу, и я смогу на него поглядеть.

Что ж, ещё раз спасибо вам за помощь, капитан. Надо бы нам поторопиться, чтобы добраться до Тиноука, пока совсем не стемнело. Ещё, чего доброго, мои лошади в темноте угодят в какую-нибудь канаву и переломают ноги.

Капитан пожелал ей счастливого пути, и отряд поскакал дальше. Только когда всадники скрылись из виду, Энн отпустила Натана и, мысленно приготовившись к неизбежной гневной тираде, принялась собирать разбросанные по снегу пожитки.

Натан подошел к ней и одарил её надменным взглядом.

— Ты дала золото воришкам? Надо было бы...

— Это самые обыкновенные мальчишки, Натан. И к тому же, голодные.

— Они пытались нас ограбить! Приторачивая мешок к седлу Беллы, Энн улыбнулась:

— Ты прекрасно знаешь, что этого никогда бы им не удалось, но я дала им ещё кое-что, кроме золота. Не думаю, что они ещё раз захотят кого-то ограбить.

— Надеюсь, это заклятие прожжёт им пальцы до костей, — хмыкнул Натан.

— Лучше помоги мне собрать вещи. Я хочу поскорее добраться до постоялого двора. В дневнике появилась запись.

На мгновение Натан потерял дар речи. Но только лишь на мгновение.

— Долго же она соображала! Мы оставили достаточно подсказок. Десятилетний ребёнок, и тот догадался бы быстрее. Мы сделали всё, разве что, не пришпилили ей к платью записку: «Да, кстати, аббатиса с Пророком на самом деле не умерли, ты, тупица!»

Энн подтянула подпруги.

— На самом деле, ей было гораздо сложнее догадаться, чем тебе представляется. Это нам кажется, что всё очевидно, потому, что мы знаем. А у неё не было никаких оснований что-то подозревать. Но Верна всё-таки догадалась. И только это имеет значение.

Натан лишь хмыкнул в ответ и начал помогать ей собирать разбросанные мешки.

— Ну, и что она пишет?

— Пока не знаю. Найдём ночлег, тогда и посмотрим.

Натан ткнул в неё пальцем.

— Ещё раз сделаешь из меня глухонемого — будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

Энн бросила на него гневный взгляд:

— А если при встрече с людьми ты снова начнёшь вопить, что тебя похитила сумасшедшая ведьма и держит в плену при помощи волшебного ошейника, я сделаю тебя действительно глухонемым!

Недовольно ворча, Натан занялся мешками, но, садясь на лошадь, Энн заметила, что он улыбается довольной улыбкой.

Когда они наконец добрались до постоялого двора и оставили лошадей мальчишке-конюху, из-за далёких холмов уже всплывала бледная зимняя луна и в небе сияли звёзды. Ветерок донёс запах жаркого. Энн дала конюху монетку, чтобы он помог донести вещи.

Тиноук оказался маленьким городком. В харчевне при постоялом дворе сидели в основном местные жители. Они попивали эль и, попыхивая трубками, делились слухами о солдатах, которые рыщут по всей округе, и об альянсе, созданном новым Магистром Ралом, который, как было объявлено, теперь правит Эйдиндрилом.

Некоторые, правда, в этом сомневались, но у сомневающихся ехидно спрашивали, с чего это вдруг д'харианские войска стали такими дисциплинированными, если не потому, что кто-то навёл порядок.

Натан, в высоких сапогах, коричневых штанах и белой кружевной рубашке с высоким, закрывавшим Рада-Хань воротом, в распахнутом тёмно-зелёном камзоле и тяжёлом коричневом плаще, свисавшем чуть ли не до пола, прошествовал к небольшой стойке, на которой стояло несколько бутылок и кувшинов.

Величественным жестом он отбросил плащ за спину и поставил ногу на приступку. Натан любил наряжаться: за сотни лет ему порядком надоели чёрные балахоны, которые он носил во Дворце. Он постоянно придумывал себе новые наряды и называл это «валять дурака».

Мрачный хозяин улыбнулся лишь после того, как Натан придвинул к нему серебряную монету, заметив, что при такой высокой цене за ночлег в неё должна входить и кормёжка. Хозяин пожал плечами, но согласился.

Энн не успела опомниться, а Натан уже вовсю расписывал хозяину, что он купец, путешествует со своей любовницей, а жена осталась дома приглядывать за его дюжиной отпрысков. Хозяин пожелал узнать, чем именно торгует Натан.

Наклонившись к нему поближе, Натан, понизив голос, сообщил, что для здоровья хозяина будет гораздо полезнее, если он об этом знать не будет.

На трактирщика это заявление произвело такое впечатление, что он тут же налил Натану кружку за счёт заведения.

Натан поднял тост за постоялый двор Rиноука и направился к лестнице, велев хозяину поднести кружечку и его «женщине». Все, кто был в харчевне, провожали его восхищёнными взглядами, дивясь про себя, откуда взялся этот незнакомец.

Поджав губы, Энн мысленно поклялась себе впредь быть внимательнее и не давать Натану возможности объяснять, кто они такие. Это путевой дневник отвлёк её внимание. Ей не терпелось узнать, что там написано, но тут она была настроена довольно скептически.

Если что-то пошло не так, дневник вполне мог оказаться в руках одной из сестёр Тьмы, которая догадалась, что они живы. Это была бы настоящая катастрофа и означало бы, что Дворец Пророков уже в руках врага.

В маленькой комнатке стояли две узкие кровати, в дальнем углу — умывальник с оловянным тазиком на подставке, а у окна — квадратный стол, на который Натан поставил керосиновую лампу, взятую с тумбочки у двери.

Вскоре появился хозяин с ужином: две миски бараньего жаркого и полбуханки чёрного хлеба. Следом за ним конюх втащил их вещи. Когда хозяин и конюх ушли, Энн придвинула стул поближе к столу и села.

— Ну, — произнес Натан, — разве ты не собираешься прочесть мне нотацию?

— Нет, Натан, я устала.

— Я подумал, что так будет честнее, учитывая историю с глухонемым. — Натан махнул рукой и вновь помрачнел. — Я ношу этот ошейник с четырёх лет. Как бы ты себя чувствовала, если была бы всю жизнь узницей?

Энн подумала про себя, что, хотя Натан видит в ней свою тюремщицу, она была почти такой же узницей, как он. Она посмотрела ему в глаза.

— Я знаю, что ты мне не поверишь, Натан, но всё-таки повторю: мне очень жаль, что так получается. Я сама мучаюсь оттого, что приходится держать в плену одного из детей Создателя, который не совершил никакого преступления, кроме того, что родился на свет.

После долгой паузы Натан отвёл взгляд и, сцепив за спиной руки, принялся вышагивать по комнате. Доски скрипели под его сапогами.

— Совсем не то, к чему я привык, — заявил он, ни к кому не обращаясь, критически оглядев обшарпанные стены и скудную обстановку.

Отодвинув миску, Энн положила дневник на стол и долго смотрела на него, прежде чем открыть и найти запись.

+++

Сначала ты должна сказать мне, почему выбрала меня в тот последний раз. Я помню каждое слово. Одна ошибка с твоей стороны — и дневник полетит в огонь.

+++

— Так-так-так, — пробормотала Энн. — А она весьма осторожна. Хорошо!

Натан заглянул ей через плечо.

— Взгляни на почерк. — Энн ткнула пальцем в страницу. — С какой силой она давит на стилос. Наша Верна, похоже, очень сердита!

Энн снова посмотрела на запись. Она прекрасно понимала, что имела в виду Верна.

— Как она, должно быть, меня ненавидит, — прошептала Энн. Глаза её наполнились слезами, и строчки расплылись.

— Ну и что? — Натан выпрямился. — Я тоже тебя ненавижу, но ты нисколько не переживаешь по этому поводу.

— Правда, Натан? Ты действительно меня ненавидишь?

Он только хмыкнул:

— Разве я не говорил тебе, что этот твой план — полное безумие?

— После завтрака ещё ни разу.

— Так вот, считай, что я повторил — и это чистая правда, знаешь ли.

Энн поморгала, чтобы стряхнуть с ресниц слёзы, и вновь перевела взгляд на дневник.

— Ты приложил немало усилий, Натан, чтобы сделать реальной нужную ветвь, потому, что прекрасно понимал, что произойдёт, если пророчество направится по ложному пути. И тебе так же прекрасно известно, как легко неверно истолковать пророчество.

— Да кому будет польза, если тебя прихлопнут из-за твоего дурацкого плана? И меня с тобой заодно! Мне очень хочется дожить до моего тысячного дня рождения, знаешь ли. А ты нас обоих угробишь!

Энн встала и ласково положила ладонь ему на плечо.

— Тогда ответь мне, что бы ты сделал на моём месте, Натан? Пророчества тебе известны. И ты знаешь, что нам грозит. Ты сам меня предупредил об этом. Так скажи, что сделал бы ты на моём месте?

Волшебник долго смотрел на неё. Блеск в его глазах исчез. Широкой ладонью он накрыл её руку.

— То же самое, Энн. То же самое. Это наш единственный шанс. Но мне от этого не легче — ведь я знаю, какой опасности ты подвергаешься.

— Я понимаю, Натан. Они здесь? В Эйдиндриле?

— Один — да, — спокойно ответил он, сжав её пальцы. — Второй будет там к нашему приезду. Я видел это в пророчестве. — Он помолчал. — Энн, эпоха, в которую мы живём, очень тесно связана с пророчествами. Войны притягивают их к себе как магнит. Ответвления идут во всех направлениях. И каждое должно быть истолковано абсолютно правильно.

Если мы пойдём по ложному пути хотя бы в одном, то придём к катастрофе. Хуже того — кое-где есть пробелы, и я не знаю, что следует предпринять. Кроме того, необходимо и кое-каких других людей направить по верному пути, а мы никак не можем на них воздействовать.

Энн, не находя слов, лишь молча кивнула и снова уселась к столу. Натан взял второй стул, устроился рядом, отломил кусок хлеба и принялся жевать, наблюдая, как стилос бегает по бумаге.

+++

Cавтра ночью, когда взойдёт луна, иди туда, где ты его нашла.

+++

Cакрыв журнал, Энн убрала его в потайной карман своего серого платья.

— Надеюсь, она достаточно сообразительна, чтобы оправдать твоё доверие, пробормотал с набитым ртом Натан.

— Мы учили её так хорошо, как только могли, Натан. Мы услали её из Дворца на двадцать лет, чтобы она научилась жить своим умом. Мы сделали всё, что в наших силах. И теперь просто обязаны в неё верить. — Энн поцеловала палец, где многие годы носила перстень аббатисы. — Создатель, дай силы и ей!

Натан придвинул к себе миску с бараниной.

— Мне нужен меч, — заявил он.

— Ты волшебник, полностью владеющий своим даром, — выгнула бровь Энн. Зачем, во имя Творения, тебе понадобился еще и меч?

Он посмотрел на неё, как на сумасшедшую.

— Да затем, что с мечом у бедра, я буду выглядеть ещё сногсшибательнее!

Глава 29.

Пожалуйста... — прошептала Катрин.

А Ричард мягко коснулся её щеки. Их глаза встретились, и он, как обычно, почувствовал невозможность первым отвести взгляд. Тёплая женская рука у него на талии будила в нём почти непреодолимое желание.

Он отчаянно пытался вызвать в памяти образ Кэлен, чтобы не поддаться порыву прижать Катрин к груди и не сказать «да». Всё его тело стремилось к этому.

— Я устал, — солгал он. Спать ему хотелось меньше всего. — Сегодня был трудный день. Завтра, моя дорогая.

— Но я хочу...

Приложив палец к губам Катрин, он заставил её замолчать. Ричард понимал, что, если она повторит эти слова, он пропал. Тёплые губы ласкали его палец, и было практически невозможно устоять перед так откровенно высказанным ею предложением.

В голове у него царил туман, мысли путались, но Ричард всё-таки ухитрился облечь в форму одну из них: Добрые духи, помогите! Дайте мне сил! Моё сердце принадлежит Кэлен.

— Завтра, — выдавил он.

— То же самое ты говорил вчера, а я так долго тебя искала, — прошептала она.

Ричард прибёг к магии плаща, чтобы стать невидимым. Так было проще сопротивляться её призыву, но это была лишь отсрочка неизбежного. Катрин огляделась, и в глазах её было такое отчаяние, что он не выдержал и, сняв капюшон, подошёл к ней.

Она положила руку ему на шею. Ричард взял её нежную ручку и поцеловал.

— Спокойной ночи, Катрин. Увидимся утром.

Он оглянулся на Игана, который стоял в десяти футах, сложив на груди руки, и делал вид, что ничего не видит. Чуть дальше, скрытая в полумраке, стояла на страже Бердина.

Она-то не прикидывалась, что не замечает, как Катрин всем телом прижимается к Магистру Ралу, — однако лицо Морд-Сит оставалось бесстрастным.

Больше никого из его телохранителей не было: Улик, Кара и Раина ушли отдыхать.

Ричард нащупал за спиной ручку, повернул её, своей тяжестью открыл дверь и сделал шаг в сторону, приглашая Катрин зайти в её комнату. Она перехватила его руку и, глядя ему в глаза, поцеловала ладонь. У Ричарда едва не подкосились ноги.

Понимая, что не сможет долго сопротивляться, он мягко отнял руку. Надо поскорее убираться отсюда, сказал он себе, но разум не слушался, отчаянно придумывая поводы сдаться.

Что в этом плохого? Кому будет от этого вред? Нужно прекратить глупое сопротивление и насладиться прелестями этой роскошной женщины, которая так недвусмысленно дала понять, что хочет его. На самом деле, она его едва ли не умоляла. И Ричард тоже жаждал её. Почему же он так упрямо отказывается?

Ричард разрывался надвое. Часть его существа — большая часть — заставляла его прекратить сопротивление, но другая, крошечная часть разума так же отчаянно пыталась удержать его, предупредить, что здесь что-то не так.

Но это же полная бессмыслица! Что тут может быть не так? И почему? Добрые духи, помогите! Перед его мысленным взором предстала Кэлен. Она улыбалась той особенной улыбкой, которую дарила лишь ему одному. Губы её шевелились. Она говорила, что любит его.

— Мне необходимо остаться с тобой наедине, Ричард, — молила Катрин. — Я не могу больше ждать.

— Спокойной ночи, Катрин. Добрых снов. Увидимся утром.

Ричард решительно захлопнул дверь её комнаты и направился к себе. Он тяжело дышал, его рубашка намокла от пота. Дрожащей рукой он попытался закрыть дверь на засов, но засов вдруг сломался. В слабом свете камина Ричард не заметил на ковре выпавших болтов.

Ему было так жарко, что он задыхался. Стянув через голову рубашку, Ричард швырнул меч на пол и подошёл к окну. Ломая ногти, он открыл щеколду, распахнул створки и попытался восстановить дыхание, но холодный воздух не мог остудить снедающий его жар.

Гостевые комнаты находились на нижнем этаже, и Ричард подумал, не вылезти ли ему на улицу и не поваляться ли в снегу, но потом решил, что не стоит, и просто остался стоять у окна, глядя на залитый лунным светом сад.

Что-то было не так, но Ричард никак не мог понять, что именно. Он хочет быть с Катрин, но что-то внутри него отчаянно этому сопротивляется. Почему? Он решительно не понимал, чем вызвано это сопротивление.

Он снова подумал о Кэлен. Стоп! Вот причина сопротивления! Но если он любит Кэлен, то почему так стремится к Катрин? Почти ни о чём не может думать, кроме неё. Ему даже трудно становится вспоминать Кэлен.

Ричард упал на кровать. Он понимал, что его способности сопротивляться очарованию Катрин пришёл конец. Он сел. В голове у него гудело.

Дверь распахнулась. Ричард поднял голову. Это была она. На ней было надето нечто настолько прозрачное, что даже в тусклом освещении отчётливо просматривалось тело. Герцогиня подошла к Ричарду.

— Прошу вас, — произнесла она голосом, от которого он потерял способность двигаться, — не гоните меня на этот раз. Пожалуйста, Ричард! Я умру, если не буду с тобой прямо сейчас.

Умрёт? Добрые духи, разве он может допустить, чтобы она умерла! От одной мысли об этом у Ричарда чуть не хлынули слёзы из глаз.

Она подошла ближе и попала в круг света, отбрасываемого лампой. Мягкая ночная рубашка была длинной, почти до пола, но, по существу, ничего не скрывала. И Ричард потерял способность сопротивляться. Если он не возьмёт её прямо сейчас, то сам умрёт от неосуществлённого желания.

Герцогиня, нежно улыбаясь, погладила его по щеке. Другую руку она держала за спиной. Ричард чувствовал жар ее тела. Наклонившись, Катрин легонько коснулась губами его губ и положила руку ему на грудь.

— Ляг, любовь моя, — прошептала она.

Ричард откинулся на спину, не сводя с неё горящих желанием глаз. Ричард вновь подумал о Кэлен. Силы явно изменили ему, но он смутно припомнил, что говорил Зедд о его волшебном даре: этот дар всегда с Ричардом, и гнев способен его пробудить. Но сейчас Ричард не чувствовал гнева.

Боевой чародей пользуется своим даром инстинктивно, учил Зедд. Ричард вспомнил, как отдался на волю инстинкта, когда сражался с Лилианой, сестрой Тьмы. Он положился на свой инстинкт и благодаря этому выжил.

Катрин опёрлась коленом на край кровати.

— Наконец-то, любовь моя...

Ричард нашёл в своём сознании островок спокойствия и позволил инстинкту прорвать лёгкую завесу разума. Будь что будет. Так или иначе, он пропал.

На него снизошло просветление. Туман, окутывающий разум, рассеялся. Он увидел перед собой женщину, к которой не испытывал абсолютно никаких чувств. И с холодной ясностью понял всё.

Ричарду уже прежде приходилось испытывать на себе воздействие чужой магии, и ему было хорошо знакомо это ощущение. Волшебная пелена растаяла. Эта женщина излучала магию. Теперь, когда туман в мозгу рассеялся, Ричард чувствовал холодные щупальца этой магии у себя в голове.

Но, почему?..

И тут он увидел кинжал.

Острый клинок сверкнул в свете лампы, когда она замахнулась. Ричард мгновенно скатился на пол, и Катрин вонзила кинжал в то место, где только что была его грудь. Быстро выдернув нож, она вновь кинулась на него.

Но теперь у нее не было никаких шансов. Ричард подогнул ноги, чтобы оттолкнуть её, и вдруг ощутил присутствие мрисвиза. Почти сразу тварь материализовалась из воздуха прямо над ним.

А потом мир стал красным. Горячая кровь хлынула Ричарду на лицо, рубашка герцогини разлетелась в клочья, и обрывки прозрачной ткани затрепетали на ветру. Три клинка располосовали Катрин ещё в полёте. Когда мрисвиз приземлился на пол позади неё, она была уже мертва.

Ричард вывернулся из-под осевшего тела, быстро вскочил на ноги и, пригнувшись, развернулся лицом к мрисвизу. Чешуйчатая тварь сжимала по ножу в каждой лапе. На полу между Ричардом и мрисвизом валялись окровавленные внутренности герцогини.

Не сводя с Ричарда маленьких глазок, мрисвиз шагнул к окну. Потом сделал еще шаг, перекинул плащ через лапу и обвел взглядом комнату.

Ричард бросился к мечу и замер: мрисвиз когтистой лапой наступил на ножны и прижал их к полу.

— Нет, — прошипела тварь. — Она с-собиралассь тебя убить!

— Так же, как ты!

— Нет. Я с-спасс тебя, гладкокожий брат.

Ричард ошарашено уставился на него. Мрисвиз завернулся в плащ, нырнул в окно и исчез в ночи. Ричард кинулся за ним, но поймал лишь воздух и едва не вывалился наружу. Мрисвиз пропал.

Ричард больше не ощущал его присутствия.

В наступившей тишине Ричард вдруг очень отчётливо увидел Катрин, корчащуюся среди собственных кишок. Его стошнило прямо в окно.

Когда наконец его перестало мутить и в голове прояснилось, он подобрал рубашку и надел ее. Потом подошел к трупу и опустился на одно колено. Отчасти он был рад, что Катрин умерла и мучения ее кончились. Хотя она и пыталась его убить, ему всё равно было больно видеть её страдания.

Глядя на неё, Ричард уже не мог представить себе чувства, которые испытывал к ней так недавно. Он их почти забыл. Перед ним лежала самая обычная женщина — только окутанная магической пеленой. Заклятие, наложенное на неё, и помутило его разум. Но волшебный дар Ричарда развеял чары.

Верх ночной рубашки герцогини был разорван в клочья, и при взгляде на ее обнаженную грудь Ричард почувствовал какой-то внутренний холодок.

Прищурившись, он наклонился ближе. Коснулся пальцем правого соска. Потом левого. На ощупь они отличались.

Ричард взял лампу и поставил ее поближе. Послюнив палец, он потер им левый сосок. Сосок начал размазываться. Концом ночной рубашки Ричард стёр краску совсем и увидел гладкую кожу. Левого соска у Катрин не было.

Из островка спокойствия пришло понимание: это как-то связано с наложенным на неё заклятием. Ричард не смог бы объяснить почему, но он был в этом уверен.

Некоторое время он размышлял, покачиваясь на пятках, потом вскочил и кинулся к двери. Но тут же остановился. С чего бы ему вдруг это пришло в голову? Нет, наверное, он ошибается. А если нет?

Приоткрыв дверь, Ричард тихо выскользнул в коридор. Иган поглядел на него, но не двинулся с места. Ричард бросил осторожный взгляд туда, где у стены стояла затянутая в алую кожу Бердина. Она смотрела прямо на Ричарда.

Он поманил ее пальцем. Подойдя к нему, Бердина поглядела на дверь и нахмурилась.

— Герцогиня желает быть с тобой. Ступай к ней.

— Сходи за Карой и Раиной и приведи их сюда. — Голос Ричарда был, так же твёрд и холоден, как и взгляд. — Немедленно.

— Что-нибудь...

— Немедленно?

Кинув ещё один взгляд на дверь, Бердина молча удалилась. Как только она скрылась за углом, Ричард повернулся к Игану:

— Почему ты её ко мне впустил?

Брови Игана озадаченно приподнялись.

— Ну, она... — он указал на дверь, — была так одета... Сказала, что вы ей велели прийти. Надеть эту штуку, а потом прийти к вам. — Иган кашлянул. — Ну, было ясно, зачем. Я подумал, что вы рассердитесь, если я её не лущу, раз сами велели ей прийти к вам сегодня ночью.

Ричард молча распахнул дверь в свою комнату и жестом велел телохранителю войти. Чуть поколебавшись, тот подчинился.

И замер при виде того, что осталось от герцогини.

— Простите, Магистр Рал! Я не видел мрисвиза! Иначе я бы остановил его или хотя бы предупредил бы вас... Клянусь! — У Игана вырвался стон отчаяния. — О духи, какая ужасная смерть! Магистр Рал, я виноват...

— Взгляни, что у неё в руке, Иган.

Солдат присмотрелся и увидел зажатый в мёртвых пальцах кинжал.

— Что за...

— Я её не приглашал. Она пришла, чтобы меня убить.

Иган отвёл взгляд. За подобную ошибку любой из предшественников Ричарда казнил бы телохранителя на месте.

— Меня она тоже обвела вокруг пальца, Иган. Ты не виноват. Но больше никогда не впускай ко мне ни одной женщины, кроме моей будущей супруги. Ясно? И если женщина захочет войти в мою комнату, ты должен сначала спросить моего разрешения. В обязательном порядке.

— Слушаюсь, Магистр Рал, — прижал к сердцу кулак Иган.

— А теперь заверни ее в ковер и унеси отсюда, будь добр. Положи пока в соседних покоях. Потом возвращайся на свой пост и, когда явятся Морд-Сит, направь их ко мне.

Не задавая вопросов, Иган принялся за дело, а Ричард, ещё раз внимательно осмотрев засов, взял стул, придвинул его поближе к очагу и сел лицом к двери.

Он очень надеялся, что ошибается, и не представлял себе, что будет делать, если окажется прав. Он сидел, слушая, как потрескивает огонь в камине, и ждал появления Морд-Сит.

— Войдите, — произнес он, услышав стук в дверь.

Первой вошла Кара, за ней — Раина, обе в коричневой кожаной форме. Последней появилась Бердина. Кара и Раина быстрым взглядом скользнули по комнате, Бердина же осмотрела покои гораздо внимательнее. Потом они втроем подошли к Ричарду и встали перед ним.

— Слушаю, Магистр Рал, — спокойно сказала Кара. — Вам что-нибудь нужно?

— Пусть каждая покажет мне свою грудь. — Ричард махнул рукой. — Давайте.

Кара открыла было рот, но тут же закрыла его и, стиснув зубы, начала расстёгивать застёжки. Раина искоса поглядела на Кару, увидела, что та выполнила приказ, и с неохотой тоже принялась раздеваться. Бердина не сводила с них глаз. Потом медленно подняла руку к пуговицам своего алого кожаного одеяния.

Расстегнувшись, Кара отвернула ворот в сторону, но не распахнула до конца.

Лицо ее выражало мрачное отвращение. Ричард положил ногу на ногу и поправил меч у себя на коленях. — Я жду.

Решительно вздохнув. Кара распахнула куртку. В свете камина Ричард внимательно изучил каждый сосок и крошечную тень, отбрасываемую их кончиками.

Оба соска выглядели вполне естественно и явно не были нарисованы.

Ричард перевел взгляд на Раину и ждал, не говоря ни слова. Возмущённо поджав губы, она рывком отбросила ворот в сторону. Ричард уделил её груди не менее пристальное внимание, чем кариной. Соски Раины тоже были настоящими.

Ричарда посмотрел на Бердину. В последнее время она ему угрожала. Угрожала даже эйджилом. Лицо Бердины стало такого же цвета, как ее платье, — но не от унижения, а от ярости.

— Ты обещал, что никогда не станешь заставлять нас это делать!

— Давай.

Кара с Раиной неловко переминались с ноги на ногу. Им всё это совершенно не нравилось. Они были уверены, что Ричард выбирает, с кем провести ночь, Бердина не пошевелилась.

Взгляд Ричарда стал стальным.

— Это приказ. Ты поклялась мне подчиняться. Делай, что сказано!

Из глаз Бердины потекли слезы бессильной ярости. Она рванула ворот.

У нее был только один сосок. Левая грудь оказалась ровной и гладкой.

Кара с Раиной оторопело уставились на Бердину. По выражению их лиц Ричард понял, что им доводилось видеть грудь Бердины и раньше. И когда у обеих МордСит в руках мгновенно оказались их эйджилы, он понял ещё, что они не ожидали увидеть того, что увидели сейчас.

Ричард поднялся.

— Простите, что заставил вас через это пройти. — Он жестом велел им одеться. Бердина не пошевелилась; другие же начали застегиваться.

— Что происходит? — поинтересовалась у Ричарда Кара, не сводя с Бердины опасно горящих глаз.

— Расскажу позже. Вы двое можете идти.

— Никуда мы не пойдём, — сказала Раина, тоже пристально глядя на Бердину.

— Ещё как пойдёте! — Ричард кивнул на дверь и указал пальцем на Бердину.

— А ты останешься.

Кара подошла к нему ближе:

— Никуда мы...

— Я сегодня не в том настроении, чтобы спорить. Прочь?

Кара с Раиной переглянулись. Наконец, сердито вздохнув, Кара кивнула Раине, и они удалились, закрыв за собой дверь.

Дата добавления: 2015-12-01