1 страница

Тэрри Гудкайнд

Третье правило волшебника, или защитники паствы

Оглавление

Глава 1. 1

Глава 2. 6

Глава 3. 10

Глава 4. 16

Глава 5. 19

Глава 6. 24

Глава 7. 30

Глава 8. 33

Глава 9. 40

Глава 10. 45

Глава 11. 51

Глава 12. 54

Глава 13. 62

Глава 14. 65

Глава 15. 69

Глава 16. 73

Глава 17. 78

Глава 18. 81

Глава 19. 88

Глава 20. 90

Глава 21. 96

Глава 22. 101

Глава 23. 107

Глава 24. 111

Глава 25. 116

Глава 26. 121

Глава 27. 124

Глава 28. 129

Глава 29. 134

Глава 30. 140

Глава 31. 146

Глава 32. 149

Глава 33. 151

Глава 34. 157

Глава 35. 163

Глава 36. 166

Глава 37. 170

Глава 38. 173

Глава 39. 176

Глава 40. 179

Глава 41. 183

Глава 42. 187

Глава 43. 191

Глава 44. 196

Глава 45. 200

Глава 46. 203

Глава 47. 208

Глава 48. 213

Глава 49. 219

Глава 50. 224

Глава 51. 229

Глава 52. 234

Глава 53. 239

Глава 54. 244

Глава 1.

Шесть женщин проснулись одновременно. Они кричали во сне, и эхо их криков ещё звенело в тесноте офицерской каюты. Сестра Улиция слышала в темноте тяжёлое дыхание остальных.

Тоже пытаясь отдышаться, она резко сглотнула, и горло тут же пронзила острая боль. Из глаз брызнули слёзы. Она смахнула их и провела языком по пересохшим губам, чтобы не растрескались до крови.

В дверь забарабанил матрос, но его крики казались сестре Улиции лишь отдалённым шумом. Она даже не старалась уловить смысл отдельных слов. Этот человек не имел для неё никакого значения.

Подняв дрожащую руку, она освободила свой Хань, квинтэссенцию души и жизни, и направила его на масляную лампу, которая висела под потолком. Фитиль послушно вспыхнул, озарив каюту неверным светом, лампа покачивалась в такт кораблю.

Другие сёстры, обнажённые, как и сестра Улиция, уставились на слабый желтый огонек, словно ища в нём спасения — а может быть, подтверждение тому, что они ещё живы и способны видеть свет.

Когда лампа вспыхнула, по щеке Улиции медленно скатилась слеза. Темнота душила её, и пока не загорелся свет, ей казалось, что она заживо погребена под толщей сырой земли.

Простыни под ней смялись и были влажными от пота. Впрочем, от солёного морского воздуха и брызг, летящих на палубу, на корабле и так всё было мокрым.

Улиция уже забыла, что такое сухая одежда и сухая постель. Она ненавидела этот корабль, эту вечную сырость, мерзкую вонь и постоянную качку, от которой её беспрерывно мутило.

Но, по крайней мере ненависть — признак того, что она жива. Сестра Улиция сглотнула горькую слюну и скривилась от отвращения.

Потом она смахнула с ресниц горячие капли и поднесла руку к глазам. На кончиках пальцев блестела кровь. Словно ободрённые её примером, остальные сёстры с опаской сделали то же самое.

Лица у всех были расцарапаны до крови следствие отчаянных, хотя и бесполезных попыток раскрыть пальцами веки в тщётном стремлении бежать из сна, который не был сном.

Усилием воли Улиция попыталась прогнать туман в голове. В конце концов, это мог быть обычный кошмар.

Заставив себя отвести взгляд от пламени, она посмотрела на остальных сестёр. Сестра Тови сидела, поджав ноги, на противоположной койке. Толстые складки жира на её боках обвисли, а на морщинистом лице застыло угрюмое выражение.

Всегда гладко причёсанные седые волосы сестры Цецилии, сидевшей на соседней койке, торчали в разные стороны, а неизменную улыбку сменила гримаса ужаса на мертвенно-бледном лице.

Подавшись вперёд, Улиция заглянула на верхнюю койку. Сестра Эрминия, не такая старая, как Тови с Цецилией и ещё вполне привлекательная, казалась совершенно растерянной. Она обычно хорошо владела собой, но сейчас её пальцы дрожали, когда она стирала кровь с век.

Через проход от них над Тови с Цецилией сидели две самые молодые и самые уверенные в себе сестры. Нежную кожу щёк сестры Никки покрывали глубокие кровоточащие царапины.

Светлые волосы прилипли к её потному, залитому слезами и кровью лицу. Красавица Мерисса судорожно сжимала на груди одеяло — не из скромности, а от ужаса. Её длинные темные волосы превратились в спутанный клубок.

Прочие сёстры были старше их и обладали большой силой, закаленной опытом, но Никки с Мериссой были наделены тем редким внутренним даром, которым не может снабдить никакой опыт.

Их проницательность не могли обмануть ласковые улыбки и мягкое обхождение Цецилии или Тови. Несмотря на свою юность и самоуверенность, обе отлично знали, что Цецилия, Тови, Эрминия, не говоря уж о самой Улиции, способны буквально растерзать их на части, кусок за куском, стоит им лишь захотеть.

Впрочем, это не умаляло мастерства Никки или Мериссы. В своём роде они были одними из самых выдающихся женщин, которые когда-либо рождались на свет, но Владетель избрал Мериссу и Никки прежде всего из-за их неутолимого желания всегда быть первыми.

Больше всего сестру Улицию потрясло выражение неприкрытого ужаса на лице Мериссы. Во Дворце Пророков не было никого хладнокровнее, беспощаднее и неумолимее сестры Мериссы. Её сердце было куском чёрного льда.

Улиция знала Мериссу почти сто семьдесят лет и не могла вспомнить, чтобы она заплакала хотя бы раз. Теперь же Мерисса жалобно всхлипывала.

Растерянность спутниц придала сестре Улиции сил. Отчасти она была ею даже довольна: это лишний раз доказывало, что она среди них главная и сильнее их всех.

В каюту продолжали стучать, желая узнать, в чем дело и почему кричали. Улиция обратила свой гнев на того, кто стоял за дверью.

— Оставь нас! Если понадобишься, тебя позовут! Послышались проклятия матроса, удаляющегося по трапу, и теперь тишину нарушал только скрип снастей наверху и тихие всхлипы.

— Хватит скулить, Мерисса! — рявкнула Улиция.

Мерисса посмотрела на неё полными ужаса тёмными глазами.

— Такого, как в этот раз, ещё не было. — Тови с Цецилией кивками выразили полное с ней согласие. — Я выполнила его поручение. Зачем же он это сделал? Я его не подводила!

— Если бы мы его подвели, — сказала Улиция, — то сейчас были бы там, с сестрой Лилианой. Эрминия бросила на неё удивленный взгляд.

— Ты тоже её видела? — Она была...

— Я её видела, — кивнула Улиция, стараясь за нарочито небрежным тоном спрятать собственный ужас.

Сестра Никки отбросила со лба мокрые волосы.

— Сестра Лилиана не оправдала надежд Повелителя, — тихо прошептала она.

Сестра Мерисса, которая уже немного пришла в себя, сказала с холодным презрением:

— И теперь будет расплачиваться за неудачу. — В голосе её звучала зимняя стужа. — Вечно. — Мерисса редко проявляла свои чувства, её лицо, как правило, оставалось невозмутимым, но сейчас оно исказилось от гнева. — Она ослушалась твоего приказа, сестра Улиция, и приказа Владетеля. Она разрушила паши планы. Во всём виновата она.

Лилиана действительно не оправдала надежд Владетеля. Если бы не она, они бы теперь не торчали на этой проклятой посудине. При мысли о её самонадеянности лицо Улиции потемнело. Лилиана хотела присвоить всю славу себе. И получила по заслугам...

Вспомнив зрелище её мучений, Улиция нервно сглотнула и на этот раз даже не обратила внимания на боль в пересохшем горле.

— Но как же быть нам? — спросила Цецилия. К ней уже вернулась её обычная улыбка, хотя в данный момент она скорее была виноватой, чем радостной. — Должны ли мы делать то... что велит этот человек?

Улиция провела по лицу ладонью. Если то, что происходит, — реально, если то, что она видела, действительно произошло, у них нет времени на раздумья. И всё же, это мог быть всего лишь обычный кошмар.

До сих пор никто, кроме самого Владетеля, не являлся ей во снах, которые не были снами. Да, должно быть, это всего лишь ночной кошмар. Улиция проводила взглядом таракана под потолком и внезапно осознала, что именно сказала Цецилия.

— «Этот человек»? Ты видела не Владетеля? Ты видела человека?

Цецилия содрогнулась:

— Джегана.

Тови непроизвольно вскинула руку к губам, чтобы поцеловать кольцо на пальце — древний жест мольбы о помощи, обращённый к Создателю. Старая привычка, ещё со времен послушничества.

Любая сестра привыкает делать это каждое утро, в спокойные времена и во времена испытаний. Сестра Света символически обручена с Создателем, и, целуя кольцо, она как бы подтверждает это.

Но теперь, после того, как они изменили Создателю, трудно сказать, к чему приведёт сей ритуал. Суеверия говорят, будто та, что отдала душу Владетелю и стала Сестрой Тьмы, обречена на смерть, если поцелует кольцо.

Неясно, правда, вызовет ли это гнев Создателя, но нет никаких сомнений, что Владетеля разъярит. В последнее мгновение Тови сообразила, ЧТО делает, и резко отдёрнула руку.

— И вы тоже видели Джегана? — Улиция поочередно оглядела сестёр, и каждая кивнула в ответ. Слабая надежда затеплилась в ней. — Итак, вы видели императора. Само по себе это ничего не значит. Он говорил что-нибудь? — Наклонилась сестра Улиция к Тови.

Тови подтянула одеяло до самого подбородка.

— Мы были там, как всегда, когда нас призывает Владетель. Мы сидели полукругом, нагие, как обычно. Но пришёл не Повелитель, а Джеган.

С койки Эрминии донёсся негромкий всхлип.

— Тихо! — Улиция вновь повернулась к дрожащей всем телом Тови. — Но, что он сказал? Какие именно слова произнёс?

Тови опустила взгляд.

— Он сказал, что отныне наши души принадлежат ему. Он сказал, что мы теперь его собственность и живы лишь потому, что такова его воля. Он сказал, что мы должны немедленно явиться к нему, иначе позавидуем сестре Лилиане.

Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Улиции.

— Он сказал, что мы пожалеем, если заставим его ждать. — На ресницах Тови блеснули слёзы. — А потом он дал мне испытать ненадолго, всего на мгновение, что значит не угодить ему.

Улиция похолодела и вдруг осознала, что сама тянет на себя одеяло повыше. Лишь большим усилием воли ей удалось заставить себя отбросить его.

— Эрминия?

Эрминия кивнула в знак того, что видела то же самое.

— Цецилия?

Снова кивок.

Улиция поглядела на двух сестёр, сидящих на верхних койках напротив неё. К ним, судя по всему, уже вернулось самообладание.

— Ну? Вы тоже слышали эти же слова?

— Да, — сказала Никки.

— Всё было именно так, — ровным тоном подтвердила Мерисса. — Клянусь, это из-за Лилианы.

— Возможно, Владетель был нами недоволен, — предположила Цецилия, — и отдал нас императору, чтобы мы служили ему, пока не вернём себе милость Владетеля.

Мерисса выпрямилась. Глаза её были окном в её сердце из чёрного льда.

— Я принесла Владетелю клятву верности. И если мы должны служить этому грубому животному ради того, чтобы вернуть милость нашего Повелителя, я это сделаю. Я буду лизать ему пятки, если потребуется.

Улиция вспомнила, что перед тем, как покинуть полукруг в том сне, который не был сном, Джеган приказал Мериссе встать.

Потом он небрежно протянул руку, стиснул ей правую грудь сильными пальцами и сжимал до тех пор, пока у Мериссы не подкосились ноги. Улиция взглянула на Мериссу и увидела у неё на правой груди багровый кровоподтёк.

Мерисса спокойно встретила её взгляд и даже не сделала попытки прикрыться.

— Император сказал, что мы пожалеем, если заставим его ждать.

Улиция и сама слышала этот приказ. Джеган сделал то, на что был способен только Владетель. Но как он смог проникнуть в сон, который не сон? Однако же он проник, и только это имеет значение. Это видели они все. Значит, это не обыкновенный кошмар.

Маленький огонёк надежды стремительно таял, а вместо него в душу Улиции вползал страх. Она тоже испытала на себе, к чему приведёт непослушание, и кровь, которая до сих пор заливала ей глаза, напоминала о том, как отчаянно, но тщётно она пыталась уклониться от урока.

Всё было на самом деле, и каждая из них прекрасно знает об этом. У них нет выбора. И нельзя терять ни секунды. Улиция почувствовала у себя на груди холодную струйку пота. Если они опоздают...

Она вскочила с койки.

— Разворачивайте корабль! — заорала она, рывком распахнув дверь каюты. Немедленно поворачивайте обратно!

В коридоре не было ни души. Она бросилась к трапу, крича на ходу. Остальные бежали за ней, стуча в дверь каждой каюты. Улиции не было дела до офицерских кают. Курс корабля определяет шкипер, и он отдаёт приказы матросам.

На палубе было темно, рассвет ещё не наступил. Над чёрным морем нависали свинцовые тучи. Мерцающая пена перелетала через фальшборт, когда корабль зарывался носом в волну, словно нырял в бездонную чернильницу. Остальные сёстры высыпали на палубу вслед за Улицией.

— Поворачивайте корабль! — крикнула Улиция босому моряку. Он посмотрел на неё в немом изумлении, и она, изрыгая проклятия, понеслась к мостику. Пять других сестёр бежали за ней по пятам, оскальзываясь на мокрой палубе.

Придерживая на груди отвороты плаща, шкипер наклонился взглянуть, что за шум. Люк у его ног был открыт, и оттуда струился свет, освещая четырех матросов у румпеля. Увидев сестёр, они изумлённо уставились на них.

Улиция остановилась и, даже не успев перевести дыхание, крикнула:

— В чём дело, вы, пустоголовые чурбаны? Вы что, не слышали? Я сказала поворачивайте корабль!

Только тут она сообразила, почему матросы так смотрят на них: в спешке сестры забыли одеться. Мерисса встала рядом с Улицией и выпрямилась так надменно, словно на ней было её лучшее платье.

— Так-так, — сказал один из матросов, шаря глазами по её обнаженному телу.

— Похоже, дамочки решили с нами слегка поиграть.

Мерисса бросила на него ледяной взгляд:

— Что моё, то моё, и больше ничьё. Смотреть нельзя, если я того не желаю. Убери глаза от моего тела, иначе лишишься их.

Если бы матрос обладал волшебным даром, он, как Улиция, увидел бы, что воздух вокруг Мериссы сгустился и начал потрескивать. Но команда считала, что капитан взял на борт богатых аристократок, желающих посмотреть дальние края.

Никто из матросов не знал, кто такие на самом деле эти шесть женщин, — только капитану Блейку было известно, что они сёстры Света, но Улиция приказала ему держать язык за зубами.

На слова Мериссы матрос ответил недвусмысленным движением бёдер.

— Не строй из себя недотрогу, детка. Вы бы не явились сюда в таком виде, не будь у вас на уме то же, что и у нас.

Воздух вокруг Мериссы завибрировал, и матросские брюки окрасились кровью.

Вскрикнув от боли, парень оглядел себя, и глаза его стали бешеными. Выхватив из ножен кинжал, он рванулся вперед с явным намерением убить. Полные губы Мериссы искривились в холодной улыбке.

— Ты, вонючий мерзавец, — пробормотала она себе под нос. — Отдаю тебя в объятия моего Повелителя.

Тело матроса лопнуло, как перезрелая дыня. Порыв ветра швырнул за борт кровавые останки, и они с тихим всплеском исчезли в тёмных волнах. Лишь алый след остался на палубе. Остальные матросы застыли как статуи с выпученными глазами.

— Смотреть только на наши лица! — прошипела Мерисса. — И никуда больше.

Моряки молча закивали — они были слишком ошарашены, чтобы произнести хоть слово. Взгляд одного из них непроизвольно скользнул по телу Мериссы.

Осознав это, матрос в ужасе принялся извиняться, но было поздно. Невидимый луч, острый как боевой топор, ударил ему по глазам. Матрос полетел за борт, как и его приятель.

— Мерисса, — тихо сказала Улиция, — довольно. Я думаю, они усвоили урок.

Ответом ей был ледяной взор, затуманенный магией.

— Я не позволю их глазам брать то, что им не принадлежит.

Улиция приподняла бровь.

— Без этого сброда мы не сможем вернуться. Ты не забыла, что мы торопимся?

Мерисса глянула на моряков, как на червей у неё под ногами.

— Ты права, сестра. Мы должны быстрее вернуться.

Обернувшись, Улиция увидела, что у неё за спиной стоит капитан Блейк, раскрыв от изумления рот.

— Поворачивайте обратно, капитан, — приказала Улиция. — И поспешите.

Капитан скользнул взглядом по лицам женщин и облизал пересохшие губы.

— Вы хотите вернуться? Почему?

Улиция ткнула в него пальцем.

— Вам хорошо заплатили, капитан, за то, чтобы вы доставили нас туда, куда мы скажем. Вопросы такого рода не входят в условия сделки, и если вы нарушите договор, то рискуете обнаружить, что я не столь милостива, как Мерисса. Я не имею привычки даровать быструю смерть. А теперь — разворачивайте корабль!

Капитан Блейк немедленно приступил к делу. Запахнув поплотнее плащ, он грозно оглядел свою команду.

— А ну, по местам, банда бездельников! — И обратился к штурману:

— Мистер Демпси, мы ложимся на обратный курс. — Шкипер, казалось, окаменел. Немедленно, мистер Демпси!

Сорвав с головы помятую шляпу, капитан Блейк склонился в поклоне перед Улицией, тщательно избегая смотреть куда бы то ни было, кроме её лица.

— Как вам будет угодно, сестра. Возвращаемся в Древний Мир.

— Ведите корабль напрямую, капитан. Время дорого.

Капитан смял шляпу в руке.

— Напрямую? Но нас остановит великий барьер! — Он, спохватившись, понизил тон. — Это невозможно. Мы все погибнем.

Улиция прижала ладонь к животу. Его жгло изнутри как огнём.

— Великий барьер рухнул, капитан. Он для нас более не препятствие. Плывите кратчайшим путём.

Капитан продолжал мять шляпу в руках.

— Великий барьер рухнул? Этого не может быть! Почему вы решили, что...

Улиция наклонилась к нему:

— Вы опять задаёте вопросы?

— Нет, сестра! Разумеется, нет! Если вы говорите, что барьера больше не существует, значит, так оно и есть. И хотя я не представляю, как могло случиться то, чего случиться не может, я понимаю, что не моё дело — задавать вопросы. Стало быть, кратчайшим путём. — Капитан провел смятой шляпой по губам.

— Да защитит нас милостивый Создатель, — пробормотал он, поворачиваясь к шкиперу. — Лево руля, мистер Демпси!

Шкипер поглядел вниз, на рулевого.

— Мы уже повернули, капитан.

— Не спорьте со мной, иначе я заставлю вас добираться до земли вплавь!

— Слушаюсь, капитан. По местам! — закричал штурман матросам, которые уже приводили паруса к ветру. — Приготовиться к повороту!

Улиция бросила взгляд на матросов, которые то и дело косились на неё через плечо.

— У сестёр Света есть глаза на затылке, господа. Не стоит смотреть куда не надо, иначе это будет последнее, что вы увидите в своей жизни.

Моряки дружно кивнули и более не оглядывались. Уже в каюте Тови сказала, кутаясь в простыню:

— Давненько на меня не смотрели такими глазами. — Она усмехнулась и, глянув на Никки с Мериссой, добавила:

— Ловите восхищение мужчин, пока вы ещё достойны его.

Мерисса сняла своё платье с сундука в углу каюты.

— На тебя никто не взглянул.

Цецилия улыбнулась ей ласковой, материнской улыбкой.

— Мы знаем, сестра. Я думаю, сестра Тови хотела сказать, что сейчас мы не защищены магией Дворца Пророков и, значит, начинаем стареть, как обычные люди. Твоя юность будет куда короче, чем была наша.

Мерисса выпрямилась, словно её ужалили.

— Когда мы вернём себе почётное место возле Владетеля, я смогу сберечь то, что у меня есть.

Тови уставилась куда-то вдаль. Взгляд у неё был каким-то странным — и очень опасным.

— А я хочу получить назад то, что у меня было когда-то.

Эрминия рухнула на свою койку.

— Это всё Лилиана! Если бы не она, нам вообще не пришлось бы покидать Дворец. Если бы не она, Владетель не дал бы Джегану власти над нами. Если бы не она, мы бы не утратили благосклонности нашего Повелителя!

Воцарилось молчание. Потом они принялись одеваться, стараясь по возможности меньше касаться друг друга.

Мерисса просунула голову в ворот рубашки.

— Я сделаю всё, что потребуется, и вновь завоюю его благосклонность. Я дала клятву и хочу получить обещанную награду. — Она посмотрела на Тови. — И я твёрдо намерена сохранить молодость.

— Нам всем этого хочется, сестра, — заметила Цецилия, надевая через голову простое коричневое платье. — Но сейчас Владетель желает, чтобы мы служила этому человеку, Джегану.

— Неужели? — спросила Улиция.

Мерисса хмыкнула и, порывшись в сундуке, достала оттуда своё алое платье.

— А почему же тогда он отдал нас ему?

Улиция приподняла бровь.

— Отдал? Ты в этом уверена? А мне кажется, что всё обстоит гораздо сложнее. Я думаю, император Джеган действует по собственной воле.

Сёстры перестали одеваться и молча уставились на неё.

— Ты хочешь сказать, он осмелится бросить вызов Владетелю? — спросила Никки. — Из-за своего честолюбия?

Улиция постучала пальцем ей по голове.

— Подумай, как следует. Владетель не явился нам во сне, который не был сном. Такого ещё не случалось. Никогда. Вместо него пришел Джеган. Даже если Владетель нами недоволен и в виде наказания хочет, чтобы мы послужили Джегану, не кажется ли тебе, что он тогда лично отдал бы приказ и сказал о своём недовольстве? Нет, я не верю, что такова воля Владетеля. Готова поклясться, это дело рук самого Джегана.

Эрминия резко подхватила своё голубое платье. Оно было немного светлее, чем платье Улиции, но не менее дорогое.

— И всё равно — Лилиана навлекла на нас эти несчастья!

Лёгкая улыбка тронула губы Улиции.

— В самом деле? Да, Лилиана была жадной. Но, полагаю, Владетель и хотел использовать её алчность, только она не оправдала его надежд. — Улыбка исчезла с её лица. — Нет, во всем остальном она не виновата.

Никки, затягивающая шнуровку своего чёрного платья, замерла.

— Ну конечно! Этот мальчишка!

— Мальчишка? — Улиция медленно покачала головой. — «Мальчишка» не смог бы обрушить барьер. «Мальчишке» не удалось бы разрушить планы, которые мы вынашивали в течение многих лет. Мы все знаем, кто он такой, мы все читали пророчества.

Улиция внимательно оглядела всех сестёр по очереди.

— Мы попали в опасное положение. Нам придётся потрудиться, чтобы восстановить власть Владетеля в этом мире, иначе, когда Джеган наиграется с нами, а потом прикончит нас, мы окажемся в Подземном мире, не выполнив клятвы и не оправдав надежд Повелителя. И вот тогда Владетель уж точно будет нами весьма недоволен и, по сравнению с его карой, то, что нам продемонстрировал Джеган, покажется любовной лаской.

Повисло молчание. Тишину нарушал только скрип снастей и обшивки. Сёстры обдумывали своё положение. Они мчались обратно, чтобы стать слугами человеку, который, когда надобность в них отпадёт, отделается от них без малейших колебаний.

А награда? О наградах и говорить не приходится! И всё же, ни одна из сестёр не была готова даже подумать о том, чтобы бросить ему вызов.

— Мальчишка или нет, но во всём виноват он. — На скулах Мериссы заиграли желваки. — Как вспомню, что он был целиком в моей власти... Надо было убить его, когда у нас была такая возможность.

— Лилиана тоже думала убить Ричарда и забрать его дар себе, — сказала Улиция. — Но она не справилась с ним. И погибла сама, пронзенная этим его ужасным мечом. Мы должны быть умнее — и тогда его сила достанется нам, а душа — Владетелю.

Эрминия смахнула слезу с ресниц.

— А пока — неужели нет способа избежать необходимости возвращаться?..

— И долго, по-твоему, мы сможем не спать? — резко бросила ей Улиция. Pано или поздно придётся заснуть — и что тогда? Джеган убедительно доказал, что способен добраться до нас где угодно.

Аккуратно застёгивая пуговицы на платье, Мерисса пробормотала:

— Мы сделаем, что должны, но это не означает, что нам запрещено пользоваться мозгами.

Улиция задумчиво нахмурилась. Потом она подняла голову и сухо улыбнулась.

— Император Джеган может считать, что получит нас по первому своему желанию, но мы немало прожили на этом свете. Быть может, если мы воспользуемся нашим умом и опытом, то окажемся не столь уж лёгкой добычей, как он полагает?

Глаза Тови злобно блеснули.

— Да, — прошипела она. — Мы действительно прожили долгую жизнь и научились ловить диких кабанов и потрошить их, пока они кричат.

Никки разгладила складки на юбке.

— Потрошить свиней — полезное удовольствие, но император Джеган — не причина, а следствие, Не стоит тратить гнев и на Лилиану. Она была просто жадной дурёхой. Только один человек виноват во всех наших несчастьях — он навлёк их на нашу голову и должен за это ответить.

— Мудро сказано, сестра, — кивнула Улиция.

Мерисса с отсутствующим видом коснулась пальцами синяков на груди.

— Я искупаюсь в крови этого юноши. — Её глаза затуманились, вновь приоткрыв окно в сердце из чёрного льда. — И заставлю его на это смотреть.

Улиция кивнула, сжав кулаки.

— Искатель навлёк на нас много бедствий. Клянусь, он заплатит за это своим даром, своей жизнью, своей душой.

Глава 2.

Ричард как раз отправил в рот полную ложку пряного супа, когда услышал низкий угрожающий рык. Нахмурившись, он глянул на Гратча. Огромные глаза гара горели холодным зелёным огнем.

Их взгляд был устремлён во тьму между колонн, расположенных внизу широкой лестницы. Губы гара приподнялись, обнажив внушительные клыки. Спохватившись, что сидит с полным ртом, Ричард проглотил суп.

Клокочущее рычание Гратча становилось всё громче. Оно напоминало скрежет железных ворот, которые открывают впервые за сотню лет.

Ричард перевел взгляд на госпожу Сандерхолт. Госпожа Сандерхолт, главная повариха дворца Исповедниц, всё ещё чувствовала себя неуютно в компании Гратча и не очень-то верила заверениям Ричарда, что гар не обидит и мухи.

Зловещее рычание лишь укрепило её в собственном мнении на этот счёт. Госпожа Сандерхолт принесла Ричарду свежеиспечённого хлеба и миску вкуснейшего пряного супа.

Она собиралась посидеть с ним рядом на ступеньках и поболтать о Кэлен, но тут прилетел Гратч. Впрочем, несмотря на то, что она побаивалась гара, Ричарду всё же удалось уговорить её не уходить.

Услышав имя Кэлен, Гратч тоже заинтересовался беседой. Вместе с драконьим зубом Ричард повесил ему на шею локон её волос, сказав, что они с Кэлен любят друг друга и она тоже хочет дружить с Гратчем, как Ричард.

Итак, любопытный гар навострил уши и, усевшись рядом, приготовился слушать. Но не успел Ричард распробовать суп, а госпожа Сандерхолт начать беседу, как гар неожиданно насторожился. Теперь он с грозным вниманием следил за чем-то таким, чего Ричард не видел.

— Что это с ним? — прошептала госпожа Сандерхолт.

— Не знаю, — пожал плечами Ричард. Госпожа Сандерхолт тревожно нахмурилась, и он постарался улыбнуться как можно беспечнее. — Должно быть, увидел кролика или крысу. Гары — прекрасные охотники, у них острейшее зрение, и они отлично видят в темноте.

Выражение лица госпожи Сандерхолт не изменилось, и Ричард добавил:

— Людей он не ест. И никогда никого не обидит. Не волнуйтесь, госпожа Сандерхолт, всё хорошо. Правда, всё хорошо.

Он посмотрел на гара и тихонько шепнул:

— Гратч, перестань рычать. Ты её пугаешь.

— Ричард, — госпожа Сандерхолт придвинулась ближе, — гары — опасные звери. Это не ручные зверушки. Им нельзя доверять.

— Гратч действительно не ручная зверушка, — кивнул Ричард. — Он мой друг. Я подобрал его, когда он был ещё крошечным малышом. Он ласковый, как котёнок.

Госпожа Сандерхолт недоверчиво улыбнулась.

— Ну, Ричард, раз ты так говоришь... — Внезапно глаза её расширились. Он ведь не понимает того, что я говорю, правда?

— Трудно сказать, — признался Ричард. — Иногда он понимает больше, чем я мог бы подумать.

Гратч, казалось, не обращал на них никакого внимания. Он замер и весь напрягся, почуяв или увидев что-то такое, что ему очень не нравилось.

Ричард подумал, что он уже слышал когда-то такое рычание Гратча, но не мог вспомнить, когда именно и при каких обстоятельствах. Он напряг память, но воспоминания ускользали.

— Гратч? — Ричард ухватил гара за могучую лапу. — Гратч, в чём дело?

Гар, неподвижный словно скала, казалось, даже не почувствовал прикосновения. С тех пор, как он вырос, огонь в его зелёных глазах стал ярче, но никогда ещё они не горели столь яростным пламенем.

Ричард внимательно всмотрелся в тени, лежащие там, куда был устремлён взгляд изумрудных зрачков гара, но не увидел ничего необычного. Ни у колонн у подножия лестницы, ни около стен дворца не было ни души. Наверное, всё-таки кролик, решил наконец Ричард. Гратч обожает кроликов.

Рассвет только-только начинал разгораться; облака на востоке порозовели, и звёзды меркли одна за другой. С первым лучом солнца подул лёгкий ветерок, для зимы необычно тёплый. Ветерок ерошил шерсть гара и трепал чёрный капюшон плаща мрисвиза, который Ричард набросил на плечи.

Дата добавления: 2015-12-01