9 страница

- Не совсем так. Попробуем связаться с теми, кто на той стороне завала. Наверняка там уже кто-то есть. Потом подумаем, что делать дальше. – На сей раз, бригадиру было не до шуток. Их время миновало и теперь надо было думать, как выбраться из сложившийся ситуации.

С кондиционерами трейлера думалось значительно легче. Можно было снять шлемы и говорить без шлемофонных микрофонов. С внешней стороны атмосфера накалялась с каждой минутой. Термические комбинезоны отражали тепло и не пропускали его внутрь, но не обладали безграничными возможностями. Снаружи становилось слишком жарко, даже в средствах защиты, а плавящиеся мозги не способствовали продуктивному мышлению.

В динамиках систем связи, через треск помех, уже взывали голоса, вопрошая что у нас и как. Бригадир подкрутил канал, помех слегка убавилось.

- Да, тут мы, тут, не орите! – Гаркнул он в микрофон. – Все живы, целы и невредимы. Пострадавших нет. Дарка лучше позовите.

- Мурат, это Дарк. Рассказывай, что там у тебя? - Ответил спокойный голос.

- Ничего хорошего.

- Это я вижу - мы уже начали разгребать завал.

- Тормози. – Было видно, что бригадиру нелегко даются слова о прекращение спасательных работ. – Дарк, ты не видишь всего. С этой стороны завала образовался свищ.

- Понятно. Лава есть?

- Есть, хоть и медленно, но поднимается. Пока вы раскопаете, она как раз дойдёт до тоннеля, а может раньше. Через саму трещину не попрыгаешь, она уже больше пяти метров и продолжает расширяться. Разобрав завал, вы только откроете путь лаве. Она растечётся не только по нашей части, но и пойдёт дальше по тоннелям. Нам это никак не поможет.

- И что ты предлагаешь?

- Глушите тоннель.

- А как же вы? Ты нас просишь замуровать вас окончательно?

- Именно так. Другого выхода нет. – Бригадир был серьёзен. Такие решения давались нелегко. Он отвечал не только за себя одного, а ещё и за людей, оказавшихся в ловушке. – Дарк, слушай. Сейчас в нашей части нагнетается давление, это тормозит подъём лавы. Чем больше вы раскапываете, тем больше идёт отток воздуха, тем самым ускоряя её подъём. Вам нужно герметизировать тоннель, это даст нам чуть больше времени.

- Понял, понял. Вынужден признать - ты прав. Сделаем как говоришь, тебе видней. Хотя мне не хочется так поступать, но, по-видимому, других вариантов нет – будем глушить тоннель.

- Хорошо, мы пока подумаем как нам быть. Сидеть и ждать пока поджаримся, у нас нет ни малейшего желания. – Бригадир отставил микрофон в сторону и обратился к нам. – Всё слышали?

Все закивали головами. Помощи не будет - нас тут запрут наглухо. Поднимающаяся лава, рано или поздно, заполнит тоннель. Конечно, мы умрём раньше, чем она до нас доберётся и сожжёт, но от этой мысли было ничуть не легче.

- Что мы имеем? – Продолжал Мурат. – В первую очередь у нас есть крот, способный копать и очень быстро. Единственное плохо - на нём не успели заменить резаки, а старые сильно изношены.

- Ваш был следующим в плановых работах, даже ролона Аменти сюда загнали. – Мрачно кивнул Дмитрий. – И резаки новые имеются, но сейчас на их замену не хватит времени. Единственное что можно попробовать это заменить пару центральных частей. Это самые изнашивающиеся резаки, на них самая большая нагрузка. Только бы хватило времени.

- Дима, это по вашей части, ребята вам помогут. Припасов у нас хватает, а вот с кислородом дела обстоят плохо. Запасные баллоны есть, но их надолго не хватит.

- А системы очистки?

- Их ресурс так же ограничен и нет запаса сменных фильтров.

- Я могу не пользоваться баллонами с кислородом. У меня имплантированные лёгкие. Вот только дышать раскалённым воздухом то же не смогу, но кислород могу не тратить. – Вставила я.

- Хорошо, это конечно сэкономит запас, но не радикально. Теперь надо подумать, куда нам направить крота. Назад мы не можем - через трещину крот не перепрыгнет. Вперёд опять врежемся в термальный источник, ещё неизвестно что там после встряски. Если нас затопит кипятком, то мы просто сваримся живьём. А вот выпущенная вода пойдёт в трещину и встретится с лавой. Может получиться гидровзрыв, тогда нас размажет по тоннелю вместе с кротом. Можно идти в боковые стороны, только неизвестно сколько копать, пока куда-нибудь выйдем. Тем более на старых резаках далеко не уйдём. Через десять-пятнадцать километров они сточатся окончательно. Железная основа просто будет гладить породу и греться. Мы намертво застрянем в тупике, поджимаемые лавой. Конечно, выброшенная порода будет её тормозить, но не очень сильно. Лава всё равно пойдёт по прорытому нами тоннелю. Размельчённая порода для неё не преграда.

- Мурат, не тяни кота за яйца. Говори что делать будем и так времени мало. – Дмитрий оборвал повествование бригадира.

- Мы пойдём вверх, к поверхности. Это единственный вариант и резаков должно хватить. На поверхности лава разольётся. А у нас появится шанс уйти. Копать там уже ни чего будет не нужно, а энергетического запаса хватит просто катиться на кроте. На нём мы сможем добраться до одного из наших выходов на поверхность. Других вариантов не вижу. Остаётся только узнать, сколько до самой поверхности?

- Дарк? – Обратился бригадир в микрофон.

- Да Мурат, слушаю тебя.

- Мы приняли решение идти к поверхности. Можешь узнать, сколько до неё копать?

- Да, конечно, пару минут. – Динамики замолчали. Мы так же молчали, обдумывая своё положение.

Прошло немного времени и в них опять раздался голос Дарка. Помехи усиливались, видимо шли работы по герметизации тоннеля и в скором времени связь прервётся совсем.

- Мурат, слышишь меня?

- Пока слышу, сколько там до поверхности?

- По расчётам специалистов порядка девяти километров.

- Прилично. Если учесть, что крот не может идти по вертикали, а максимум под углом в тридцать градусов, то это значит что, нам придётся пройти порядка двадцати километров.

- Да ты великий математик. Без пяти минут Пойта. – От голоса Дарка веяло сарказмом.

- Ага, величайший. Всё, что помню со школы, так это великую теорему биссектрисы.

- Это ещё что за теорема такая?

- Биссектриса это крыса, которая бегает по углам и делит их пополам. – Продекламировал Мурат. - Ладно Дарк, у нас тут дел невпроворот, конец связи, надеюсь ещё свидимся.

- Удачи вам, выбирайтесь оттуда побыстрей.

- Постараемся. – На этом переговоры закончились.

Дел действительно было много. Мурат забрал двоих из своего экипажа и ушёл собирать необходимые припасы. Остальные отправились с Дмитрием менять резаки. Я влезла в ролона, переключив его на механическое управление. Термический комбинезон не способствовал подключению сенсоров.

Мне досталась самая лёгкая работа. Приводы ролона выполняли всю физическую работу, от меня требовалось только точность направляемых движений. Но даже без физических усилий пот катил градом. Комбинезоны уже не справлялись с возрастающей температурой. Если уж я плавилась, не особо напрягаясь, то каково было остальным? Им приходилось крутить болты, поддерживать резаки в сотню и более килограммов. Как и предполагали, нам удалось заменить только два центральных резака. Дальше жара усилилась настолько, что дальнейшее пребывание снаружи грозило быть зажаренными заживо. Пока мы возились с ремонтом, в крота затолкали всё, что можно забрать с собой. Напоследок туда погрузили и моего ролона.

Кабина экипажа была тесновата. Но зато здесь имелся кондиционер. Проку от него уже было мало, того и гляди сам расплавится, но пока немного охлаждал воздух. Резаки пришли в движение и крот вгрызся в боковую стену. Обороты усилили, сзади посыпалась выработка. Мурат, работая рычагами, сменил угол основной платформы резаков. Теперь они резали под небольшим углом, направляя тоннель вверх. Когда проход за кротом стал засыпаться выработкой, воздух в кабине немного остыл. Выброшенная порода, отделяла нас от раскалённой части тоннеля и поднимающийся лавы. Все понимали, что, когда лава поднимется и заполнит тоннель, она двинется за кротом в прорытый им проход. Начнётся гонка, кто быстрее, или крот копает, или лава догоняет. Если выиграем мы, то есть шанс на спасение. Если догонит лава, то расплавит нас вместе с кротиком.

Крот грыз камень безостановочно. Открыв в полу люк, было видно, как выбрасывается порода, через нутро машины. Вместе с ней бросали химпакеты. Разрыхленный камень занимал больший объём и если его не сокращать, то через некоторое время было бы некуда выкидывать выработку. Грузовиков для вывоза лишней породы не имелось. Для таких случаев были химические пакеты. Их и использовали и в повседневной работе, когда требовалось частично утилизировать или уплотнить материал. Химия сжигала и перерабатывала часть элементов в другие соединения, тем самым уменьшая объём. При этом вырабатывалось большое количество ядовитого газа. В замкнутых пространствах старались реже пользоваться химической переработкой, но у нас не было выбора. Если не уплотнять выброс, то крот просто встанет, зажатый со всех сторон. Терять нам было уже нечего, а от ядовитых испарений пока спасали кислородные баллоны и системы фильтрации.

Шли часы, экипаж сменял друг друга за рычагами управления. Чувствовалось, что температура повышается. Это могло означать только одно – мы постепенно проигрываем гонку с лавой и она приближается. Время тянулось и, что бы как-то отвлечься от невесёлых мыслей, мы с Дмитрием следили за механизмами крота. К счастью ничего пока не сломалось и вроде бы не собиралось этого делать.

По всей видимости, резаки уже совсем пришли в негодность, так как с каждым часом движение замедлялось. Все молились, что бы их хватило до поверхности, иначе всё – конец.

- Чёрт…… – Ругался бригадир, проклиная неизвестно кого.

- Что там, Мурат? – Дмитрия, как и всех, мучил один и тот же вопрос - выберемся или нет.

- Да паршиво всё. На половине резаков зубья сточились. Металл основания гладит породу, греется и расплавляется. Резаки заклинивает, только за счёт большой мощности они ещё работают. Если в ближайшие пятьсот метров не вынырнем, то уже не вынырнем никогда.

- Сколько прошли?

- Километров двадцать точно. Уже должна быть поверхность.

В передней части машины слышался скрежет, оттуда валил сизый дым горящего металла. Все притихли в ожидание своего будущего. Теперь оставалось только ждать, полагаясь на крота и везение. Нам повезло - на последнем издыхание крот пробился куда-то наружу. Оплавленные резаки закрутились в холостую, остывая и закипая. Их остановили и они окончательно приварились. Запустить вторично уже не получится.

Выбрались наружу и осмотрели то, что осталось от верно служившей машины, и то куда попали. Расплавленный металл стекал на гусеницы, намертво их заваривая. Крот на половину корпуса вылез из проделанного им тоннеля и теперь перегораживал пещеру, в которую мы попали. Ситуация не радовала. Вместо поверхности, мы оказались в пещере, один край которой уходил наружу, а другой куда-то в тёмную глубину. Выход был рядом и мы отправились посмотреть местность.

Внизу простирался дикий и ядовитый лес.

- Ну и? – Не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Дмитрий.

- Прибыли. – Ответил бригадир. – Конечная остановка. Крот, при всём желании, больше не сдвинется с места.

- Замечательно. И сколько нам топать по лесным тропам до ближайшего выхода подземников?

- Дня три-четыре, не больше. – Невозмутимо ответил Мурат.

- Какая прелесть. Особенно если учесть, что у нас практически нет кислорода, а в лесу мы станем замечательным обедом для хищников. Если кислород сможем ещё растянуть на пару дней, используя фильтры, то без оружия нас сожрут в первую же ночь.

- Ты прав Дмитрий, поэтому мы пойдём в другую сторону - вглубь пещеры. Насколько я помню, там, где-то очень глубоко, но есть вход в тоннели подземников. Только есть другая проблема.

- Какая, если не секрет?

- Та самая, от которой мы улепётывали. – Бригадир хорошо осознавал сложившуюся ситуацию. – Сейчас прорытый нами проход закрывает выброшенная порода и крот вместо пробки. Но это ненадолго. Пройдёт не больше часа и лава вырвется в пещеру. Кроме того, получив свободу, потечёт в десятки раз быстрее. И как ты думаешь, куда?

- Ну, исходя из законов физики вряд ли вверх к выходу, скорее всего вглубь, прямёхонько за нами. Весело. Налево пойдёшь – обедом станешь, направо пойдёшь – в пепел превратишься. Мило, очень мило. Куда пойдём?

- Есть один вариант. – Бригадир задумчиво разглядывал простирающийся лес. – Взорвать крота и завалить пещеру - тогда лава двинется вверх и наружу. Только одна деталь.

- Кажется я догадываюсь какая. Кому-то придётся остаться и активировать взрыватель, так как долгоиграющих у нас нет. Верно?

- Верно. Взрывчатка имеется, это входит в стандартный набор и к ней есть пара химических взрывателей. Замедление тридцать секунд. Заряды небольшой мощности и времени достаточно, что бы укрыться. Но нам нужен взрыв побольше. Той взрывчатки, что есть в наличии, не хватит даже на машину. Максимум, что ей возможно сделать, это детонировать сферу. Заряд в ней такой, что разворотит полпещеры, полностью завалив проход. Лаве ничего не останется, как течь наружу.

- А взрыв не перекроет её совсем?

- Нет. Подземное давление слишком велико и она уже пошла в разгон. Тот, кто останется неминуемо погибнет, поэтому останусь я.

- Не прокатит, дружище. - Дмитрий похлопал его по плечу. - Ты единственный, кто боле мене знает эти пещеры, а о молодёжи и речи не идёт, так что останусь я.

Дмитрий был прав, он был единственным, кто должен был это сделать. Не знаю почему, но внутри меня разверзлась какая-то бездонная пропасть. Гнетущая пустота, от осознания неминуемой потери. Странное это было ощущение, тягучее и опустошающее. Как-будто терялся какой-то значимый кусок меня самой, нечто неосязаемое, но очень ценное. Нет, не так всё должно быть, никто не должен умирать, тем более Дмитрий. Я могу, мне-то чего терять, искалеченному ребёнку? Я и так полу-человек, полу-машина, со своими протезами конечностей, да лёгочными имплантатами. У меня всё равно нет будущего. Вот только вызваться вместо Дмитрия я не могла. Никто меня и слушать не станет. Никто мне не позволит сделать эту работу. Я стояла и смотрела на дикий мир, на плывущие облака - плывущие в бесконечную даль. Где-то там, далеко на облаках жили люди, интересно какие они, чем живут, о чём думают. Хотелось увидеть их небесные корабли, наверно они такие красивые. Наверно там всё прекрасно, ведь там рай. Там такие же добрые и отзывчивые люди, как здесь в Терлоне и нет воин, мир да любовь.

Из оцепенения меня вывели чьи-то руки и голос.

- Пойдём, нечего тут глазеть, надо убираться отсюда.

Я, как в забытьи, собирала свой инструмент, паковала припасы и вытаскивала из крота. Дмитрий с бригадиром заложили взрывчатку. Времени оставалось мало, лава вот-вот прорвётся наружу. Уже отойдя от крота, прощались с Дмитрием. Он стоял на машине и улыбался нам:

- Счастливо ребята. Дай бог вам добраться.

Все молчали, не разделяя напускного веселья Дмитрия. Веселиться было нечему.

- Ой, я забыла одну очень важную вещь. – Выкрикнула я, метнувшись к кроту. Остановить меня никто не успел, не ожидали такого поворота. – Я сейчас, я мигом.

- Давай живей, а то не успеем уйти. - Донеслось вдогонку, когда я уже ныряла в открытый люк.

- Аменти, чёрт бы тебя побрал, вылазь и уматывай отсюда. – Кричал Дмитрий – Сейчас за шкирку выки…..

Он прервался на полуслове, не ожидая такое увидеть. Я выбиралась через грузовой люк, упакованная в ролона.

- Это, ещё, что такое? Совсем обалдела? – Дмитрий был злой, его трясло от ярости. – Бегом отсюда, мать твою.

Но бежать я никуда не собиралась. Манипуляторы сомкнулись на теле Дмитрия и метнули его к остальным. Те ошарашено смотрели на меня и сползающие по стене тело. Я тоже молчала, только наносила удар за ударом в потолок пещеры, выбивая огромные камни. Они валились один на другой, перекрывая проход. Никто не решался меня остановить, влезая под падающие булыжники. Дмитрий приподнялся на локтях. Он понял, что произошло и происходит, но было уже поздно. Его, рванувшегося было под камнепад, прижали к полу. Там завязалась драка, но это уже не имело значения, проход заваливался, а разобрать быстро они не смогут. Им придётся уйти до взрыва и забрать с собой Дмитрия.

Глава 23

Как много ушло времени! Корпус крота заметно раскалился. Значит лава совсем близко. Ещё немного и она прорвётся сюда. Моя хлипкая перемычка из булыжников лопнет как бумажка. Тогда все усилия напрасны: погибнут и Дмитрий и весь экипаж крота. Надо торопиться.

Я сломя голову бросилась обратно внутрь машины. Выпрыгнула из ролона и активировала взрыватель. Тридцать секунд времени, а казалось, перед глазами пронеслась вся жизнь. Слишком короткая она была, что бы уместиться в этот промежуток. Воспоминаний хватило на две – три секунды. Дальше я действовала на автомате. Запрыгнула в ролона и кубарем выкатилась наружу. Тут грохнул взрыв, а за ним ещё один.

Меня, в тяжеленном ролоне, швырнуло как пушинку. Хоть я и сжалась в комок, а металлический корпус не дал размазать меня по стене, но удар был страшным. Вдогонку ударило куском обшивки. Он прошёл, как нож сквозь масло, через боковую часть ролона и мои рёбра. Ударив об стену, ролона выкинуло из пещеры и он, как шарик с раскинутыми в стороны манипуляторами, покатился под откос и рухнул с обрыва.

Очнулась от того, что на корпус ролона грохнулся раскалённый булыжник. Лава шла следом за мной – значит всё сработало. Теперь можно расслабиться и спокойно умереть. Но какой-то древний инстинкт, который засунул меня в ролона и заставил выпрыгнуть из крота, теперь заставлял вылезать обратно из искореженного механизма. Я совсем не соображала что делаю. Просто вылезла и шатаясь пошла в сторону. Даже не знаю откуда были силы, но мне было не до мыслей об этом. Голова кружилась, в глазах темнело, из разорванного бока торчали сломанные

рёбра и потоком хлестала кровь.

Краем глаза видела, как лава потекла с обрыва, поглотила искорёженного ролона и двинулась дальше, прожигая себе путь по ядовитому лесу. Я, как в бреду, сначала плелась неведомо куда, а потом ползла. Наконец моё тело нашло себе приют между корнями огромного дерева. Эти деревья были огромны, их кроны скрывались в облаках. Мне всегда было интересно - как они выглядят и летают ли вокруг них небожители, яки птицы огромные. Теперь уже было не суждено ни узнать, ни увидеть. Жизнь утекала из глубокой раны, сохраняясь в изуродованном теле, только чудом.

Громадные корни деревьев уходят в глубины ядовитой почвы, образуя слабое укрытие. Под деревом спрятался испуганный подросток. Одежда изорвана в клочья, обнаженная плоть зияет синяками и ссадинами. Из разорванного бока торчат сломанные кости. Потоком течёт алая кровь. Впитываясь в землю, она даст дереву ещё одну каплю сока. Кто ты, что ты тут делаешь, в мире смерти и отчаяния? Я тут живу. Можно было ответить, если назвать это жизнью.

Было темно, только горячий поток лавы освещал красным светом силуэты шакалов. Они учуяли кровь и теперь их жёлтые глаза вожделённо горели. Звери приближались, а я уже не могла даже пошевелиться. Шакал подошёл в плотную, лизнул сочившуюся кровь. Острые зубы вонзились в обнажённую плоть. Новая боль и моя механическая рука сама собой обхватила толстую, мохнатую шею. Моё тело навалилось на мохнатого зверя. Шакал сопротивлялся, раздирая когтями живот. Но мне уже было всё равно. Зверь вырывался, клыки полосовали лицо, но кибернетическая рука держала мёртвой хваткой.

На спину навалились сородичи, разрывая клыками моё тело. Боль уже не имела значения. Я смотрела в затухающие глаза хищника, а он в мои. Мы оба понимали что это конец и, наверно, оба хотели жить дальше и иначе, но судьба распорядилась по-своему. В последний момент, я разомкнула хватку и животное вырвалось на свободу. Я и есть судьба, я дарую тебе жизнь, это была последняя мысль.

****

P.S.

Свет. Бесконечный, яркий свет. Он не жжет и не слепит. Я не чувствую его, нет тела, нет органов чувств и осязания. Я чувствую его, я часть его. Я растворена в этом свете, а он во мне. Мы единое целое, а я часть себя. Бесконечность покоя и тепла. Я не чувствую тепло, но я в нём. Нет сил отказаться, уйти, оторваться. Со мной, что-то происходило, когда-то давно, но это ничто. И такое незначительное, что оно промелькнуло и ушло. Есть только свет и я растворённая в нём. Это невозможно понять ни умом, ни чувствами, у меня нет ни того, ни другого, но я понимаю. Есть только свет и я растворённая в нём.

***

КОНЕЦ ОДНОГО – ЭТО ВСЕГДА НАЧАЛО ЧЕГО-ТО ДРУГОГО.

Документ 2

Пролог

Кем был док, сказать было трудно. С головой у него явно не всё в прядке. Псих? Возможно, но если и так, то слабо сказано. Гений? Наверно, но и тут будет мало сказать что просто гений. Псих, гений в одном лице - док творил невероятные вещи.

Ещё в молодости учёный подсел на генную инженерию. Постепенно генетика затянула, да так, что он перестал вылезать из лабораторий. Его ум работал напропалую, создавая невероятные комбинации из органических и неорганических материалов. Порой получалось такое, что у преподавателей волосы вставали дыбом. Небесники наверно затолкали бы молодого учёного в какой-нибудь Паноптикум - специальный изолятор для таких психов, но док жил в анклаве. Он тут родился, вырос и обучался. Анклав не имел отношения к небожителям и распоряжался ресурсами по-своему.

Молодой талант приметили военные анклава и прибрали к рукам. Дав всё необходимое и поощряя эксперименты, они возвели его в ранг генерала науки. Учёный был доволен: широчайшие перспективы, лучшее оборудование, лаборатории, любое количество сырья для исследований. Чего ещё мог желать гений? Он ничего и не желал, с головой уйдя в работу. Его мало интересовало, где анклав брал образцы материалов, в том числе и человеческие. Главное что всё необходимое предоставлялось по первому требованию и в любых количествах.

В ходе экспериментов получалось бесчисленное количество неудачных образцов - издержки экспериментов. Разве так страшно, если кролик вместо меха покрывался древесной корой, а каменная мышка пыталась убежать от водянистой кошки. Страшно становилось тогда, когда получались монстры крупненькие и хищные. После того, как такой монстр разорвал третьего лаборанта, док остался в лабораториях один. Число желающих помогать ему в экспериментах таяло с каждым новым трупом. Самого дока это не особенно волновало, он стремился создать совершенное существо. Ничто не могло его остановить на пути к заветной цели.

Несмотря на большое количество проб и ошибок, док часто добивался отменных результатов. Чего только стоили изобретённые им имплантаты, особенно лёгочные, позволяющие дышать ядовитой атмосферой. Теперь анклавовцы имели возможность обходиться без масок и свободно вдыхать ядовитые пары. Разработками по улучшению слуха, зрения, комбинации внутренних органов, док произвёл настоящую революцию в генной инженерии. Военные также не остались внакладе. Органически-металлические грифы были одним из шедевров. Птицы как бомбардировщики носились над противником, выделяя в помёте напалм.

Годы работы на военных анклава не прошли даром. Док творил, изучал, экспериментировал. Были удачные и неудачные попытки, но каждая новая вела к заветной мечте. Всё кончилось не столь неожиданно, как закономерно. Один из опытных образцов военной техники сбежал, решив самостоятельно погулять по анклаву. Что сказать - весёлого было мало. Машина для убийства, рвущая металлические стены, вышла погулять по бункеру, с животной жаждой оплодотворения. После того, как половина генерального штаба было убито и изнасиловано чудом генной инженерии, дока хотели самого пустить на образцы. Наверно так бы оно и произошло, если бы гений всецело доверял работодателям. Однако он этого не делал, а годами строил себе запасное убежище. Имея неограниченный доступ и возможности, док втихаря строил тайную берлогу, собирал аппаратуру, технику, образцы. Видя, что дело плохо он не стал мешкать и дожидаться расправы военных. Выдернул из ГСМ блоки памяти, процессор, прихватив ценные чертежи и документы со всеми разработками, улизнул с анклава.

Поиски дока не увенчались успехом и через некоторое время о нём забыли. Самого гениального учёного это ни в малейшей степени не расстраивало. Он создал себе превосходное гнездо, напичканное всем необходимым для дальнейших экспериментов. Оставалось только оживить прототип генератора по синтезу органики с неорганическими элементами, сокращённо ГСМ. Когда были подключены блоки памяти с базами данных и процессоры, машина ожила. Теперь можно было спокойно продолжить начатое, пытаясь создать совершенный организм. Потянулись годы, десятилетия, очередных проб и ошибок.

***

Последнее время с образцами человеческих тканей стало совсем плохо. Док был в ярости. Требовался материал, а доставать его становилось всё сложнее и сложнее. Ближайший анклав находился за полторы сотни километров. Отдельно живущие человеческие особи в ближайшей местности давно перестали водиться. Это было понятно, роботы дока постоянно прочёсывали местность и вылавливали человеческое ДНК. Образцы неудачных экспериментов учёного также не способствовали увеличению поселений. В лесу и без того водилось масса хищных и ядовитых тварюг, а тут ещё учёный подкидывал эксклюзивные виды. За годы его деятельности люди перевелись напрочь.

Док был в ярости и орал на тупоголовых роботов, которые искали неделями и возвращались пустые:

- Что за чертовщина, мне нужен материал для работы, вы, безмозглые твари, - Док запустил колбу с химикатами в стоявшего истуканом робота. – Не можете добыть мне человеческой плоти. Пошли вон бездельники и что бы без человечины не возвращались. Мне всё равно где вы её возьмёте. Да - всё равно, хоть анклав взломайте и вытащите от туда тщедушных людишек.

Биоробот модели Т-9 упёрся в поток лавы. Его сенсоры определили опасное повышение температуры, а процессор выдал решение двигаться вдоль огненной реки. Зрение робота работало во всех диапазонах, метр за метром сканируя местность. Оно менялось в диапазонах от ультрафиолетового до инфракрасного, но ни чего стоящего не наблюдалось. Попадались мелкие твари, но такими образцами уже были забиты контейнеры. Маленькие мусороги копались в кучах мусора и продуктах разложения. Пробежала пара крупных хищников. Стая шакалов устроила в корнях гигантского дерева пир, раздирая человеческие останки. Человеческие? Как только робот определил химический анализ лакомства шакалов, его сенсоры сконцентрировались на объекте.

Т-9 придвинулся ближе, шакалы затявкали неохотно отступая. Робот выпустил пару молний, отгоняя шавок на безопасное расстояние. Сканирование останков: Температура образца 34 градусов по Цельсию. Человеческое ДНК. 10% костей раздроблены. Кожный покров присутствует местами. Мышечная масса 21,5 килограмм. Повреждение внутренних органов – незначительно. Сердцебиение 32 удара в минуту. Т-9 упаковал человеческие останки в контейнер.

Док был в ярости:

- Ни на что не годные машины. Вы не смогли пробиться в анклав. Эти дьяволы расставили вокруг своего бункера МК-8, да что б их. Это всё, что вам удалось достать? – Док в бешенстве ткнул щупом в останки человека, лежащие на столе. – Данные на экран.

- Что? Эта бесформенная масса ещё жива? Вот бог наградил сильным сердцем. Разобрать, органы отдельно, кости отдельно, мышцы отдельно, кожу отдельно, сердце и мозг подключить к блоку жизнеобеспечения.

Дверь закрылась, роботы принялись за разборку.

***

ГСМ (генетический синтезатор материи) – машина созданная сумасшедшим гением. Это было сложное оборудование, единственное в своём роде. С помощью него док соединял органические образцы с неорганическими материалами, получая живые клетки с дополнительными свойствами. Машина не только выращивала новые виды клеток, но и собирала из них опытные модели. Порой процессы таких сборок затягивались на долгие месяцы и не всегда новый организм получался жизнеспособным. Но док работал не покладая рук, ставя всё новые и новые эксперименты. У него была цель – цель длиною в жизнь и он стремился её достичь, во что бы то ни стало.

Вводные данные, новые формулы и расчёты. Добавить в костные клетки сплав низушников. Опытный образец: Костная клетка тяжелей, но крепче. Получена новая формула, добавить в костную ткань небесное железо. Образец 2 лёгкий, но мене прочный чем образец 1. Новые вводные: добавить килидий. Получен образец косной ткани номер 3: Вес маленький, прочность высокая, электрическая проводимость высокая, принять к производству. Файл сохранён, начато производство клеток.

Установка задач получена. Машина приступила к изготовлению косной ткани, сборке конструкции. ГСМ работало неторопливо, выращивала клетки, по намеченной схеме выстраивая косный каркас. Она не испытывала чувств: ни радости, ни огорчения, методично складывая новую структуру. Гудели сервера, по проводам бежал ток, электронный мозг работал, высчитывая, с точностью до атома, пропорции ингредиентов.

Дата добавления: 2015-12-01