Читайте также:
|
Корах бен Ицъар из колена Леви был очень обижен, что Моше не назначил его на высокую общинную должность.
Он думал: «Моя мазал (судьба) возвещает, что я рожден для величия. Почему мой дед назвал моего отца Ицъар (масло)? Должно быть, он предвидел, что, подобно маслу, которое всегда всплывает на поверхность, мой отец произведет на свет выдающихся сыновей, заслуживающих святого масла помазания, а значит, и высокого положения коэна или правителя. Я старший сын Ицъара и один из мудрейших среди левитов. Кто, если не я, достоин столь высокого поста?»
И в самом деле, в Корахе сочетались исключительные качества, и равных ему было мало среди соплеменников:
<> Во-первых, выдающимся был весь род Кораха. Его предком был Кеат, а семья Кеата была самой уважаемой среди левитов; Корах был двоюродным братом Моше и Аарона.
<> Он был избран одним из носителей Ковчега.
<> Более того, Корах был весьма образованным и ученым человеком.
<> Благодаря духу святости, он предвидел, что среди его потомков будут пророк Шмуэль, а также четырнадцать групп левитов, которые будут толковать Священное Писание с помощью духа святости.
Хотя Корах не обладал совершенством натуры, что необходимо для получения пророческого дара, тем не менее дух святости нисходил на него, ибо тому благоприятствовали определенные обстоятельства. Подобное, например, произошло, когда к Шмуэлю пришли посланники Шаула и на них снизошел дух Ашема (I Шмуэль 19:20).
Корах говорил: «Мое предназначение в том, чтобы стать источником всего этого величия. Для этого я сам должен достичь высокого положения».
Он предвидел возвышение своих потомков, и это укрепляло его веру в успех бунта против Моше. (Он не осознавал, что хотя его выжившие сыновья произведут на свет великих потомков, сам он погибнет).
<> Самоуверенность Кораха основывалась на его невероятном богатстве. Он считал, что Ашем благоволит ему, поэтому ему дано право бороться с Моше, ибо «богатый человек говорит дерзко» (Мишлей 18:23).
Как же Корах обогатился?
Другие представители колена Леви жили в бедности. Из Египта они не вынесли ни золота, ни серебра. Моше приказал, чтобы каждый еврей взял у египтян деньги и сосуды, но это относилось лишь к тем коленам, которые попали в рабство. Левиты же на египтян не работали (они были свободны и целиком погружены в изучение Торы), поэтому во время Исхода не получили в награду никаких денег. У Ям Суф левиты отказались от египетских трофеев, ибо совсем не ценили земные блага. Все годы, проведенные в пустыне, они не имели средств к существованию, полностью посвящая себя делам духовным. Жажда наживы отличала только Кораха. В годы египетского пленения он был казначеем фараона и надеялся, что евреи останутся в Египте и он будет единственным распорядителем царской казны. Ашем, Ведущий людей по жизни тем путем, которого каждый желает сам, удовлетворил страсть Кораха к деньгам и позволил ему обнаружить часть сокровищ, укрытых Йосефом в казне. Эта находка сделала Кораха одним из самых богатых людей за всю историю, однако он использовал богатство в своей борьбе против Торы и был наказан мида кенегед мида. От его состояния не осталось и следа — оно исчезло вместе с ним, как и он обратившись в прах.
Несмотря на свои исключительные качества, Корах никогда бы не посмел противостоять Моше, если бы не его жена, которая потакала самоуверенности своего мужа, непрестанно уверяя его, что он ни в чем не уступает Моше и Аарону. К несчастью, Корах прислушивался к ее словам.
Жили два человека, которые обладали необычайным богатством и находились под влиянием своих жен. Один из них был еврей, другой нееврей, но оба они погибли и потеряли свое состояние. Еврей Корах, которого жена подстрекала на бунт против Моше, и нееврей Аман, получивший от жены совет возвести для Мордехая виселицу в пятьдесят локтей. Ему и в голову не пришло, что тем самым он готовит виселицу для себя самого.
Самолюбие Кораха было глубоко уязвлено тем, что Моше явно предпочитал ему других и не назначил его ни на одну из значительных должностей в общине.
Крайне несправедливо, — думал оскорбленный Корах, — что Моше не назначил меня главой семьи Кеата. Эта привилегия по праву принадлежит мне, ведь я первенец Ицъара, второго сына Кеата. Он же пожаловал этот пост моему младшему брату Элицафану бен Узиелю (Бемидбар 3:30).
У моего деда Кеата было четыре сына: Амрам, Ицъар, Хеврон и Узиель. Сыновья Амрама, Моше и Аарон, стали один — царем, а другой — первосвященником. Внук Амрама, Элазар, стал коэном, а я нет, хотя, без сомнения, обладаю большими достоинствами. (Корах подсчитал, что даже численное значение его имени соответствовало численному значению имени Элазар — 308).
Я никогда не поверю, что это Ашем приказал Моше распределить должности столь несправедливо. Скорее всего, Моше поступил так по своей воле. Где доказательства, что каждый его поступок продиктован волей Ашема?
Корах был мудрым человеком, но он потерял и разум, и мудрость, ибо его охватила жажда славы и зависть к тем, кто, по его представлению, незаслуженно получил более высокие посты. Его утверждения, что Моше распределял должности без Б-жественного приказа, были явным апикорсутом. Таким образом Корах сам обрек себя на то, что стал одним из тех, кто «презирает слова Ашема». В конце концов он зашел еще дальше, заявив, что Моше сам придумал все мицвы.
Зависть прочно овладела сердцем Кораха, и он постоянно говорил с женой о нанесенном ему оскорблении. Один из таких разговоров состоялся, когда он вернулся с церемонии очищения левитов (Бемидбар 8:5—14) наголо обритым.
Увидев мужа, жена Кораха воскликнула: «Что с тобой? Кто тебя так обезобразил?»
«Это дело рук Моше, — отвечал Корах. — Более того, вначале он, а затем Аарон приподняли меня над землей и начали подбрасывать! Какое бесчестие! А после этого Моше заявил, что теперь я чист, ибо прошел процедуру очищения левитов».
Корах глумился над церемонией очищения, потому что знал, что его она вовсе не «очистила»; напротив, в нем еще сильнее разгорелся протест против заповедей Торы. (В действительности Тора и мицвы являются своего рода чудодейственным эликсиром для тех, кто хочет очистить себя, но они подобны яду для погрязших в скверне.)
Жена Кораха возмутилась: «Неужели ты не видишь, как ненавидит тебя Моше? Он придумал это бритье специально, чтобы выставить тебя на посмешище!»
Корах возразил: «Не говори так — ведь после этого он то же самое проделал со своими сыновьями!»
«Да он пойдет на все, чтобы унизить тебя!» — отвечала ему жена.
После этого Корах неоднократно пытался восстановить евреев против Моше и даже нашел среди них своих сторонников. Однако поначалу он не рисковал выступить против него открыто: народ любил Моше, и Кораха убили бы, если бы он стал призывать к мятежу против уважаемого всеми предводителя.
И вот на второй год скитаний в пустыне, после происшествия с разведчиками, Корах почувствовал, что наконец-то настало время для бунта. Многие евреи погибли, многие умирали в Тавэре и в Киврот Атаава. Людей угнетала мысль о том, что в пустыне погибнут все покинувшие Египет мужчины. Моше не смог молитвой отвратить приговор, и народ начал роптать: евреи устали от бесчисленных испытаний и винили во всем Моше. Теперь Корах не сомневался, что у него появятся единомышленники.
Однажды, когда Корах вернулся из дома учения, жена начала настраивать его против Моше.
«Какой алахе учил вас сегодня Моше?» — спросила она.
«Он обучал нас заповеди цицит, говорил о правилах ношения нитей с узелками, одна из которых является тхелет» — ответил Корах.
«Что такое тхелет?»
«Моше говорил: “Прикрепите к своей одежде нити. Одна из них должна быть из голубой шерсти, окрашенной кровью хилазона”, — объяснил Корах жене.»
«Каким глупостям он учит вас! Почему ты должен прикрепить к одежде только одну нить тхелет? Я. могу сделать тебе одежду, которая вся будет тхелет».
Именно эти ее слова и внушили Кораху мысль о противостоянии Моше.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав