|
Читайте также: |
— Я утверждаю, что мост не только не нужен, но и опасен для каждого из нас. И это не голословное утверждение. Многие из вас знают, что мой отец стоит во главе гильдии мостостроителей. Он проектировал этот мост. Послушайте, что он скажет.
— Мой бог, какое было у нее право… — вырвалось у меня.
— Леру не принадлежит к терминаторам, — заметил Джейз.
— Да, не принадлежит. Но он утратил веру.
Леру уже поднялся на трибуну и стал подле дочери, выжидая, когда стихнут аплодисменты. Смотреть на толпу он избегал, понуро уставясь себе под ноги. Выглядел он совершенным стариком, усталым и подавленным.
— Пойдем отсюда, Джейз. Не хочу быть свидетелем его унижения.
Джейз нерешительно топтался на месте. Леру приготовился говорить. Я стал проталкиваться сквозь толпу, мечтая только об одном — скрыться, прежде чем он произнесет хоть слово. Я привык уважать Леру и не хотел даже слышать, как он признается в своем поражении.
Но, сделав всего несколько шагов, я замер как вкопанный. Позади Виктории я заметил еще одну знакомую фигуру. В первое мгновение я не понял, кто это, но затем узнал — Элизабет Хан!
Вот уж кого я никак не ожидал увидеть снова. Сколько воды утекло с тех пор, как она оставила нас! Не менее восемнадцати миль по городским часам, а субъективно еще больше. Я старался вычеркнут ее из своей памяти — и это мне почти удалось…
Леру заговорил. Его голос звучал чуть слышно, смысл речи до меня не доходил. Я не сводил глаз с Элизабет. Я уже понял, зачем она здесь. Когда Леру кончит топтать себя, слово предоставят ей. И я знал заранее, что она скажет.
Я снова рванулся вперед, но Джейз схватил меня за руку.
— Ты что затеял? — громко спросил он.
— Эта женщина! Я ее знаю. Она не из Города. Мы не можем позволить ей говорить!..
Люди вокруг зашикали на нас. Я боролся изо всех сил, пытаясь освободиться от Джейза, но он не выпускал меня. Внезапный взрыв рукоплесканий показал, что Леру кончил. Я обратился к Джейзу:
— Слушай, ты обязан помочь мне. Ты даже не представляешь себе, кто это такая!
Уголком глаза я приметил Блейна, который протискивался к нам через толпу.
— Гельвард, ты только погляди, кто на трибуне!
— Блейн, ради всего святого, помоги мне!..
Я начал рваться с новой силой, и Джейз с трудом удержал меня. Блейн быстро протолкался к нам и взял меня за другую руку. Вдвоем они оттащили меня назад, на самый край площадки.
— Прекрати, Гельвард, — произнес Джейз. — Стой спокойно и слушай!
— Но я знаю наперед, что она скажет!
— Так не мешай остальным.
Виктория снова выступила вперед.
— Граждане Города, я сейчас предоставлю слово еще одному человеку. Большинству из вас она незнакома, и неудивительно — ведь она не горожанка. Но то, что она сообщит вам, имеет огромное значение, и я надеюсь, у вас отпадут последние сомнения в том, что нам делать.
Она подняла руку, и Элизабет взошла на трибуну.
Элизабет не повысила голоса, но слова ее, кажется, были слышны на многие мили вокруг.
— Я для вас незнакомка, мне не привелось, как вам, родиться в стенах Города. Но как бы то ни было, а мы с вами соплеменники: мы люди и мы земляне. Вы прожили в этом Городе без малого двести лет — по вашему счету времени, семь тысяч миль. Вокруг себя вы видели погрязший в хаосе мир. Люди, которых вы встречали на своем пути, были темны и невежественны, раздавлены нищетой. Однако в мире есть и другие люди. Я сама из Англии. Есть и другие страны, по сравнению с которыми моя Англия — карлик. Так что ваше организованное, упорядоченное существование — не единственное в своем роде…
Она замолчала, выжидательно глядя в толпу. На площадке стояла мертвая тишина.
— Я наткнулась на ваш Город совершенно случайно и некоторое время пожила среди вас как переселенка. — Послышался удивленный гул. — Я беседовала с несколькими из вас, стараясь вникнуть в вашу жизнь. Потом я покинула Город и вернулась в Англию. Я провела там почти полгода, пытаясь разобраться в истории Города. Сейчас я знаю о вас много больше, чем в первый свой приезд…
Она сделала новую паузу. Из толпы раздался чей-то выкрик:
— Но ведь Англия на Земле!..
Словно не расслышав этого вопроса, Элизабет сказала:
— Разрешите вопрос. Есть здесь кто-нибудь, кто отвечает за машины, приводящие Город в движение?
После недолгого замешательства Джейз решился ответить:
— Я из гильдии движенцев.
Все головы, как по команде, повернулись в нашу сторону.
— Можете вы сообщить нам, какая сила питает эти машины?
— Ядерный реактор.
— А какое топливо подается в реактор и как часто?
Джейз отпустил мою руку и чуть-чуть отстранился от меня. Я почувствовал, что и Блейн ослабил хватку, и мог бы освободиться. Но меня, как и всех остальных, заворожили странные вопросы Элизабет.
— Понятия не имею, — помолчав, сказал Джейз. — Ни разу в жизни не видел.
— Тогда, прежде чем остановить Город, вам придется это выяснить.
Элизабет отступила назад, шепнула что-то Виктории и спустя мгновение вернулась на трибуну.
— Нет у вас никакого реактора. Сами того не ведая, ваши гильдиеры-движенцы вводят вас в заблуждение. Когда-то, возможно, реактор и был, но он не работает уже на протяжении тысяч миль.
— Что ты на это скажешь? — обратился Блейн к Джейзу.
— Чепуха, да и только!
— Знаешь ли ты, на каком топливе работает реактор, или не знаешь?
— Не знаю, — признался Джейз вполголоса, но его все равно услышали многие из собравшихся вокруг. — Наша гильдия полагала, что он способен работать бесконечно долго без всякого топлива.
— Нет у вас никакого реактора, повторила Элизабет.
— Не слушайте ее! — закричал я. — Есть у нас электричество? Есть. Значит, реактор работает. Откуда бы иначе оно могло взяться?..
— Сейчас объясню, — сказала Элизабет с трибуны.
Элизабет заявила, что расскажет нам о Дистейне. Я слушал, затаив дыхание, как и все остальные.
Фрэнсис Дистейн был физик, специалист по теории элементарных частиц, и жил он в Великобритании, на Планете Земля. Это были времена, когда на Земле стали ощущать нехватку энергии. Элизабет перечислила причины энергетического кризиса — главными из них явился дефицит полезных ископаемых, которые сжигали, превращая в тепло, а тепло в электроэнергию. Когда запасы ископаемых в некоторых странах были исчерпаны, источников энергии там фактически не осталось.
Дистейн, продолжала Элизабет, выступил с утверждением, что открыл процесс, при котором электроэнергия может быть получена в практически неограниченных количествах. Его идея была решительно отвергнута большинством ученых. Пробил час — и запасы энергетических ресурсов подошли к концу, и тогда во многих странах, потреблявших море энергии, наступил период, который для краткости стали называть катастрофой. Развитая технологическая цивилизация в том виде, в каком она расцвела до катастрофы, на части земного шара перестала существовать.
Элизабет рассказала, что в первоначальном свое виде установки Дистейна были недодуманными и опасным для здоровья, теперь их несколько усложнили, зато сделали безвредными и простыми в управлении.
— А какое отношение все это имеет к нашему Городу? — крикнул кто-то из толпы.
— Сейчас узнаете, — сказала Элизабет.
Дистейн изобрел генератор, создающий искусственное энергетическое поле. Достаточно поместить два таких поля вблизи друг друга — и между ними потечет электрический ток. Критики Дистейна не замедлили указать, что открытие не имеет практического значения хотя бы потому, что два генератора потребляют энергии больше, чем производят.
Дистейну отказали как в финансовой, так и в моральной поддержке. И даже когда он обнаружил однотипное естественное поле — он назвал его транслатерационным окном — и таким образом смог получать энергию без второго генератора, ему не поверили. Естественное транслатерационное окно — потенциальный источник энергии, — по словам Дистейна, медленно перемещается по поверхности Земли, как бы описывая исполинский круг.
Мало-помалу Дистейну удалось собрать кое-какие средства за счет частных пожертвований и построить передвижную исследовательскую лабораторию. Он набрал группу помощников и вместе с ними отправился в Юго-Восточную Азию, в район Гонконга, — туда, где в тот момент находилось транслатерационное окно.
— С тех пор, — сказала Элизабет, — Дистейн не подавал о себе вестей.
Элизабет заявила, что мы по-прежнему на Планете Земля, что мы никогда ее и не покидали.
Она заявила, что наш опрокинутый мир — это и есть Земля, только наше восприятие окружающего искажено транслатерационным генератором, который, коль скоро его запустили, действительно почти не нуждается ни в каком топливе, но создает вокруг себя губительное для здоровья поле.
Она заявила, что Дистейн пренебрег побочным эффектами своего открытия, на которые ему в свое время указывали. Его предупреждали, что генератор в своем первоначальном виде неизбежно повлияет на органы чувств, вызовет наследственные недуги и генетические отклонения.
Она заявила, что транслатерационное окно в самом деле существует, и не одно, что на Земле открыли много таких окон.
Заявила, что окно, обнаруженное Дистейном, находится под нами и питает наш генератор.
Что, следуя по кругу, оно за двести лет переместилось из юго-восточной Азии в Европу.
Что сегодня мы достигли самого края Европы, и перед нами океан шириной в несколько тысяч миль.
Она говорила, говорила — а люди слушали…
Когда Элизабет кончила, Джейз медленно двинулся сквозь толпу в ее сторону — и я почти следом за ним, но не к Элизабет, а к двери, ведущей в Город. Мне пришлось пройти в сущности рядом с трибуной, и меня заметили.
— Гельвард! — окликнула Элизабет.
Я не остановился и, раздвинув толпу, покинул площадку. Я спустился по лестницам, миновал темный проход под днищем и вышел вновь на солнечный свет.
Я шел на север — туда, куда вели рельсы и канаты.
Через полчаса я услышал позади цокот копыт и обернулся.
Элизабет нагнала меня и, поравнявшись, спросила:
— Куда путь держите?
— На север, к мосту.
— Не ходите, незачем. Движенцы отключили генератор.
— И солнце теперь снова шар?.. — сердито ткнул я пальцем вверх.
— Вот именно.
Я даже не замедлил шага.
Элизабет повторила мне все, о чем говорила на митинге. Она заклинала меня внять голосу разума, повторяя вновь вновь, что мир опрокинут лишь в моем личном восприятии.
Я молчал.
Что с ней спорить, она не бывала в прошлом. Она просто врет, она никогда не отъезжала от Города ни на север, ни на юг дальше, чем на несколько миль. Ее не было рядом со мной в те часы, когда я наблюдал воочию жуткие истины этого мира.
Разве могло мое восприятие чудовищно изменить физический облик Люсии, Росарио и Катерины? А малыш — что, это его больное восприятие заставляло маяться от материнского молока? Что, это мое воспаленное воображение заставляло городскую одежду расползаться по швам, когда тела женщин просто-напросто перестали умещаться в ней?
— Почему вы не рассказали мне про все это во время нашего предыдущего разговора? — спросил я.
— Потому что я этого и сама тогда не знала. Чтобы узнать, мне пришлось вернуться в Англию. И поразительное дело — никого в Англии мое открытие не взволновало. Я так старалась найти кого-нибудь, кто проявил бы каплю сострадания к вам, к вашему Городу… но нет, ваша судьба никого не трогала. На Земле сегодня происходит множество важных событий, захватывающих перемен. И на судьбу какого-то городишка на колесах всем наплевать…
— Зачем же вы вернулись сюда?
— Потому что я видела Город своими глазами. Потому что понимала, что у вас на уме. Я должна, я обязана была выяснить про Дистейна… и про транслатерацию — это сегодня стандартный, повсеместно принятый технологический процесс, но я-то лично ничего в нем не понимала!
— А что тут понимать, все яснее ясного, — отозвался я.
— То есть? — не поняла Элизабет.
— Если генератор, как вы утверждаете, отключен, тогда не осталось вообще никаких проблем. Мне надо лишь время от времени поднимать глаза на солнце и внушать себе, что это шар, как бы он на самом деле не выглядел.
— Но, Гельвард, это же обман зрения!
— Обман или не обман, а я верю тому, что вижу.
— И напрасно.
Через несколько минут нам навстречу толпой повалили люди, спешащие на юг, домой, в Город. В большинстве своем они возвращались со всеми пожитками, какие взяли, отправляясь на работу к мосту. Никто из них не удостоил нас внимания. Я прибавил шагу, пытаясь оторваться от Элизабет. Но она не отставала, ведя лошадь за собой.
Стройплощадка опустела. По мягкому желтому грунту я прошел на настил покинутого моста. Внизу блестела вода, прозрачная и спокойная: интересно, откуда же берутся волны, что даже сейчас облизывают сваи, выкатываясь на песок?
Обернувшись, я увидел Элизабет, которая стояла с лошадью на берегу. Она смотрела мне вслед — я ответил ей долгим взглядом, потом нагнулся, снял ботинки и босиком пошел дальше, к концу настила.
Солнце спускалось к северо-западному горизонту. Какое же это было прекрасное, своеобразное зрелище! Изящный, загадочный огненный контур, куда более привлекательный, чем безыскусный шар. Жаль, что мне так ни разу и не удалось достойно передать красоту этих линий на бумаге.
Я нырнул с моста головой вниз. Вода обожгла тело холодом, но это было даже приятно. Едва я вынырнул на поверхность, подоспевшая волна швырнула меня обратно на ближайшую сваю. Я оттолкнулся от скользкого бревна и поплыл на север.
Потом мне стало интересно: неужели Элизабет все еще наблюдает за мной? Я перевернулся на спину. Оказывается, пока я плыл, женщина спустилась с берега и теперь неторопливо ехала верхом по неровным доскам настила. Достигнув края, она остановилась и, замерев в седле, пристально смотрела мне вслед.
Я поплыл дальше. Может, она хотя бы помашет мне? Заходящее солнце обливало ее сочной желтизной, и она будто светилась на фоне темной голубизны неба.
Вновь перевернувшись, я устремил взгляд на север. Солнце уже почти зашло, большая часть широкого сплюснутого диска скрылась из виду. Я ждал — и вот на моих глазах за горизонт ушла середина, а затем и верхушка светового копья. Все вокруг поглотила тьма, и тогда я поплыл, взрезая пенистые гребешки волн, обратно — к новому для меня берегу.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке RoyalLib.ru
Написать рецензию к книге
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав