|
Читайте также: |
На этой бойне убивали людей.
* * *
Януш с Шампунем двигались к юго-западу, лицом к ветру. Лысый сказал, что знает за доками, между собором Мажор и кварталом Панье, одну стройку, где они найдут себе убежище на ночь. Но прежде он хотел забрать свои сумки, спрятанные в садовом контейнере неподалеку от богадельни Вьей-Шарите.
— У меня там все найдется — и перина, и одеяло! Устрою тебя по-царски!
Януш шагал за ним на автопилоте. Разговор с Ле-Гуэном стал для него последней каплей. Итак, до того как стать психиатром и нищим, он был художником, во всяком случае, имел какое-то отношение к искусству. Новая информация не только не продвинула его вперед — она погрузила его в хаос, лишенный центра притяжения.
— Далеко еще?
— Почти пришли.
У Януша осталось всего одно желание: заснуть и больше не просыпаться. Найдут одетый в лохмотья труп и похоронят в безымянной могиле. Одной из многих, на которых значатся всякие Крутые Пацаны, Старые Хрычи или Киборги.
Януш огляделся. Пейзаж вокруг неузнаваемо изменился. Исчезли широкие проспекты, вдоль которых они таскались днем. Теперь они шагали лабиринтом узких улочек, наводивших на мысли о городах Южной Италии — Неаполе, Бари, Палермо…
— Где мы?
— В Панье, браток.
Появилась табличка с надписью: «Улица Раскаявшихся Грешниц». Мелькнула лавчонка под вывеской «Сделай жизнь прекрасней». Януш вспомнил про сериал, собиравший у телевизора всех пациентов его отделения. Похоже, его действие разворачивалось как раз в этом квартале.
Несмотря на усталость, холод и страх, Януш почувствовал некоторое облегчение. Здесь царила атмосфера домашнего дружелюбия. На окнах сушилось белье. Светились во тьме фонари, словно далекие звезды. На стенах висели коробки кондиционеров, придавая фасадам южный, почти тропический вид.
Они пересекали площади, карабкались по горбатым улочкам, устремлялись в каменные коридоры…
— Пришли!
Шампунь указал на сквер. Быстро перелез через ограду и нырнул в кусты, за которыми притаились два зеленых контейнера, в которые садовники собирали опавшие листья и сухие ветки. Из контейнеров он извлек две большие картонные коробки.
— А вот и твоя постель, Жанно! Почти пуховая перина!
Шампунь сунул коробки ему под мышки. Они пошли назад, спускаясь по крутым, словно лестницы, улицам. Мистраль выдул из города прохожих. Бульвар Дам. Бульвар Шумана. Наконец они выбрались на шоссе, бегущее вдоль побережья. Дальше — только доки, а за ними — море. Но между доками и морем обнаружился длинный и глубокий котлован стройки под открытым небом, протянувшейся на несколько километров.
Они пошли вдоль котлована. Шампунь выкинул бутылку, которую успел опустошить на ходу, и разразился гневной тирадой, направленной против стихии.
— Мистраль — наш враг, — разорялся он, перекрикивая порывы ветра. — От него не спрячешься. Прилетает к нам из долины Роны. Это ветер-убийца. Свистит тебе в рожу сутки напролет. Задувает под кожу. Пробирает до костей. Хочет добраться прям до сердца. И если доберется — все, тебе каюк. Как только в Марселе задувает мистраль, сразу холодает на два, а то и на три градуса. Да с моря сыростью тянет… Утром, чтобы вылезти из-под картона, прыгаешь, как карп на сковородке! А если ночью дождь пойдет, то уже и не проснешься. Вот так-то!
Вдруг Шампунь остановился. Януш опустил глаза и увидел, что его ждет. В глубине строительного котлована шевелились какие-то бесформенные фигуры, напоминая рябь на поверхности гигантского водоема. Януш пригляделся получше. Люди перетаскивали с места на место спальные мешки, картонные коробки и куски пленки. Другие сидели, сгрудившись возле костерков. Из ямы доносились смешки, ругательства, бессвязные вопли.
Они уже собирались начать спуск, когда Шампунь резко дернул его за руку:
— Прячься!
Подъехала машина социальной службы. Януш с товарищем бегом бросились к строительному вагончику, за которым и укрылись. Двое мужчин в комбинезонах уже спускались в котлован, надеясь убедить самых упертых из бомжей, что жизнь лучше смерти. Они угощали их сигаретами, шутили и заигрывали…
— Сволочи, — шепотом ругнулся Шампунь. — Хотят, чтобы все ночевали в тепле. Боятся, что за сосульки им шею намылят.
— Какие сосульки?
— Да такие! Вот помрешь во сне от холода, тоже станешь сосулькой!
Януш сейчас готов был что угодно отдать, лишь бы очутиться в тепле. Лечь в постель, забыться сном…
— Сваливаем, — так же тихо пробормотал его спутник. — Ничего, я еще одно местечко знаю…
Они снова пошли вверх по улице, старательно избегая освещенных фонарями участков. Януш автоматически переставлял ноги, бессмысленным взором глядя перед собой. Тело отказывалось двигаться. Ныли руки и ноги. Шампунь знал не просто другое местечко. Он знал в городе все подобные местечки. Под мостами. В воротах дворов. На вентиляционных решетках подземных автостоянок. Он знал каждый вонючий угол. Каждый закоулок каменных джунглей.
Но все эти места были уже заняты. Каждый раз они обнаруживали плотно, муха не проскочит, прижатые друг к другу тела, накрытые рваными пуховиками и дырявыми одеялами.
Каждый за себя. И ветер — против всех.
Наконец они добрались до какого-то рва, по дну которого проходила огромная отводная труба. Хлюпая по жидкой грязи и каждую секунду опасаясь услышать звук мотора приближающейся машины, они, согнувшись, устремились внутрь трубы. Здесь уже пряталось несколько десятков человек. Сидеть им приходилось, задрав ноги на противоположную стенку.
— Для вен полезно! — хохотнул Шампунь.
Они полезли через тела. Януш, чтобы не упасть, схватился за стенку трубы — и тут же отдернул руку, обожженную ледяным прикосновением бетона. Тошнотворно воняло мочой и тухлятиной. Януш продвигался вперед, стукаясь головой, спотыкаясь, задевая сидящих, которые отвечали ему приглушенными ругательствами. Не враги и не товарищи по несчастью. Просто крысы, борющиеся за выживание.
Они нашли себе местечко. Шампунь впихнул в узкое пространство свои смрадные сумки. Януш развернул картонки. Интересно, подумал он, в какой момент его лысый друг попытается его прикончить. Накрылся картонками, внушая себе, что он лежит на простынях и под одеялом. По привычке взял нож и, не выпуская из руки, сунул под картонку, служившую ему подушкой.
Как и накануне, он дал себе слово, что будет спать вполглаза. И, как накануне, почувствовал, что сон накрывает его волной. Он пытался сопротивляться. Стал думать о расследовании, которое вел. Жестянка… Этот след оказался тупиковым. Что еще он может предпринять?
Полиция Марселя вела свое расследование. По сравнению с коллегами из Бордо у них было больше материала. Остов дельтаплана. Воск. Перья. Убийца должен был где-то все это достать. В магазин за такими вещами не пойдешь. Кронье, или как его там, и его группа наверняка изучили происхождение каждого из этих предметов. Удалось ли им нащупать хоть что-то конкретное?
У него зрел новый самоубийственный замысел. Надо раздобыть папку с делом. Срочно, завтра с утра. Он попытался разработать план действий, но небытие навалилось на него, отключив сознание. Когда он снова открыл глаза, оказалось, что он тычет ножом в темноту.
— Эй, ты чего?
Над ним склонился Шампунь. Значит, он сквозь сон почувствовал, что тот опасно приблизился к нему. Остальное довершил рефлекс.
— Ты что, рехнулся? — заорал его приятель. — У нас тут наводнение!
Януш приподнялся на локте. Он наполовину вымок. Рядом в луже плавали его картонки. Сверху лило. Под ногами чавкало. Клошары торопливо собирали свое имущество.
— Шевелись! — приказал лысый, вытаскивая сумки. — Если останемся здесь, точно околеем!
Вода прибывала на глазах. Китайскими тенями скользили силуэты бездомных, направляясь к выходу. Кое-кто, слишком пьяный, так и остался лежать в воде. На них никто не обращал внимания. Все толкались, торопясь выбраться наружу. Люди были перепуганы, но даже паника проявлялась у них как-то вяло, словно заторможенная алкоголем.
Януш заметил двух человек, неподвижно лежащих лицом в грязи. Схватив первого за воротник, он рывком поднял его на ноги и прислонил к покатой станке. Наклонился, чтобы проделать то же самое со вторым, когда ему в плечо вцепился Шампунь:
— Ты что, сдурел?
— Нельзя же бросать их здесь!
— Мать твою! Надо ноги уносить!
Труба пустела. На поверхности воды плавали сумки и пакеты. Кораблекрушение, мелькнуло у Януша. Он нащупал у бомжей пульс. Сонная артерия билась, но слабо. Тогда он со всей силы влепил пощечину сначала одному, потом второму. Никакой реакции.
Он повторил маневр.
Наконец оба зомби очнулись.
— Скорее, мать твою, скорее! Я не собираюсь тут подыхать! — неистовствовал Шампунь.
Януш поколебался еще секунду и побежал вслед за товарищем. К выходу из трубы они брели в жидком дерьме, поднявшемся уже до середины бедер. Януш споткнулся, упал, но сумел подняться. Им оставалось преодолеть всего несколько метров. Он обернулся — оба бомжа ползли на четвереньках, с бессмысленным, как у животных, взглядом.
Но вот наконец и чистый воздух. Они распрямились. Ливень хлестал с бешеной силой. Это был потоп. Потоки воды стеной падали с небес, как где-нибудь в тропиках, только здесь вода была ледяной. Януш осознал, что их ждет новое испытание. Придется карабкаться по десятиметровому скользкому склону, не имея никакой опоры.
Они ползли, впиваясь пальцами в густую липкую грязь и преодолевая сопротивление ветра. По плечам били струи дождя. Если один падал, второй протягивал ему руку, и наоборот. Они преодолевали метр за метром. Наконец Янушу удалось уцепиться за какую-то железяку и выбраться на край ямы. Он сейчас же вытащил за собой Шампуня, беспомощно молотившего ногами в пустоте.
Из рва они выбрались, похожие на два грязевых комка, исторгнутые чревом земли. Но лысый при этом не бросил ни своих сумок, ни своего спальника. Януш уже открыл рот, чтобы похвалить его за бережливость, когда вдруг заметил на лице приятеля выражение ужаса и обернулся.
Их поджидала группа мужчин, не имевших ничего общего с нищим сбродом, ночевавшим в трубе. Гребни, дреды, пирсинг, татуировки… Лаково блестящие куртки или парки военного образца… Некоторые держали на поводке злобно рычащих собак. Но главное, все они были вооружены. По большей части ножами — самодельными, но оттого не менее смертоносными.
Януш не удивился, услышав шепот Шампуня:
— Влипли, блин. Парни из Бугенвиля.
* * *
Они удирали со всех ног, хотя бежать в набухшей от мокрой грязи одежде было тяжело. Они мчались прочь, громко топоча по мостовой. Свернув направо, они попали на совершенно безлюдную в этот час прямую улицу. Сквозь дождевую пелену перед взором Януша плясали фонари, фасады, тротуары и куски темного неба. Он на бегу оглянулся через плечо. Бандиты их нагоняли. Впереди неслись собаки. На этой улице им не спрятаться.
Януш дернул Шампуня за рукав и увлек его за собой на открывшуюся справа улочку поуже. Затем на другую, слева. Метров через тридцать показалась лестница, поднимавшаяся к кварталу Панье.
Итак, они вернулись к исходной точке. Януш махнул рукой в сторону лестницы и, не дожидаясь ответа Шампуня, бросился к ступенькам. Полез наверх и снова посмотрел назад: лысый, задыхаясь, карабкался за ним. В спину ему дышали преследователи. От собак их отделяло всего несколько метров.
Януш дождался приятеля. На краткий миг ему показалось, что он словно бы раздваивается: он и участвовал в гонке, и смотрел на нее как бы со стороны, не слыша окружающих звуков, не ощущая дождя. Его сознание наблюдало за происходящим, обретя подобие самостоятельного существования.
Наконец Шампунь нагнал его. Януш пропустил приятеля вперед, взяв на себя прикрытие тыла. Каждый шаг давался с трудом и причинял страдание. Дождь безжалостно колотил по голове, по спине и по плечам. Януш опустился на четвереньки и пополз, помогая себе руками. Ощущение раздвоенности исчезло.
Опасность грозила не кому-то, а именно ему.
Горло сжало тошнотворным страхом.
И вдруг земля ушла у него из-под ног. Он стукнулся головой о ступеньку. В глазах заплясали искры. Тело пронзила боль. В следующий миг его обожгло холодом — он лежал, прижавшись щекой к мокрому бетону. По лицу заструилась теплая кровь. И тут же вспыхнула непереносимая боль в ноге.
Он посмотрел вниз: в икру ему вцепилась зубами собака. Сейчас она тащила его вниз по лестнице. Он попытался ухватиться рукой за фонарный столб, но не сумел. Он поднял голову. Шампунь по-прежнему поднимался вверх. Он ничего не заметил — или предпочел удрать. Януш хотел крикнуть, но острым углом ступеньки ему ободрало губы. Он попробовал подняться, но вместо этого съехал на животе вниз еще на две ступеньки.
Извернувшись, он ухитрился лечь на спину и уперся взглядом в бешеные от охотничьего азарта глаза псины. Сзади уже подбирался один из его преследователей. Януш со всей силы пнул собаку каблуком в морду, и та откатилась к ногам хозяина. Оба свалились и полетели вниз.
Януш воспользовался передышкой и вскочил на ноги. Собаки уже снова приближались, по пятам за ними — бандит. Януш поскользнулся, но устоял и начал пятиться назад, глядя в лицо врагу. В свете фонаря ему бросилась в глаза одна деталь: нападавший был вооружен самодельным ножом, представлявшим собой остро заточенный фаянсовый осколок. Обломок унитаза?
Януша словно ударило молнией. Он не даст прикончить себя подобным кинжалом. Размахнувшись, он со всей силы врезал подступавшему противнику в ухо. Тот покачнулся и, чтобы не упасть, уцепился за перила. Януш схватил его за воротник и сбоку нанес ему футбольный удар головой в голову. Он действовал, повинуясь внутреннему голосу, твердившему ему: «Целься в носовую перегородку и глазницы. Избегай соприкосновения с лобной костью».
Послышался сухой треск, словно рядом сломали деревянную палку, и глаза Януша заволокло кровавым туманом. На несколько мгновений он ослеп. Затем потер веки и обнаружил, что враг стоит на коленях. Януш не стал ждать, пока он поднимется, и ногой, обутой в тяжелый башмак, врезал ему в живот. Старайся попасть в печень — самое уязвимое место у алкоголиков.
Нападавший задохнулся криком и рухнул на собаку. Оба снова покатились вниз. Януш замер, пораженный собственной ловкостью. Он действительно стал настоящим Виктором Янушем. Уличным бродягой. Дикарем асфальтовых джунглей.
Из-за пелены дождя выступили еще два бандита — один бритый наголо, второй с красным гребнем на голове. Первый сжимал в руках длинную железяку, второй — бейсбольную биту, утыканную гвоздями. Януш сжал кулаки, но решимость вдруг покинула его. Он безвольно сел на ступени и закрыл руками голову, готовый принимать удары.
Что-то хряснуло. Еще раз, с металлическим звуком. Януш не почувствовал боли. Он поднял глаза. Шампунь, вооруженный безразмерным мусорным контейнером, только что вломил первому из нападавших и тотчас же сбил с ног второго. Бандиты начали отступать, и Шампунь швырнул в них контейнером.
Затем он быстро дернул Януша за воротник и потащил его наверх. Януша затопило чувство горячей благодарности. Как он ошибся в оценке этого человека! Оказывается, лысый бомж был ему настоящим другом!
Они промчались по ступенькам лестницы и быстро нырнули в лабиринт узких улочек. Ногу Януша раздирало от боли. Псина все-таки успела его цапнуть. Они уже пробирались какими-то похожими на трубы закоулками, где вдвоем было не разойтись. Впрочем, бежали они все медленнее, пока вовсе не остановились. Сил не осталось. Оба задыхались.
Страх владел ими по-прежнему, но его остроту притупили боль в измученных мышцах, жжение в огнем горящих легких и подступавшая к горлу тошнота.
— Оторвались, — чуть слышно пробормотал Шампунь.
— Как бы не так.
Януш пихнул товарища в бок, заставляя спрятаться за выступ стены. Шампунь чуть не упал:
— Ты что, сдурел?
— Тихо!
Ниша, в которой они притаились, представляла собой крыльцо дома, увитое плющом и утопавшее в зарослях лаванды. Януш присел на корточки, и Шампунь последовал его примеру. Едва они успели съежиться, как мимо протопали преследователи.
Они понемногу приходили в себя. Януш с наслаждением вдыхал известковый запах мокрого камня и влажный лиственный аромат. Благодать! Измотанные до последнего предела, они все же уцелели. Обменявшись взглядами, оба поняли, что отныне их связывает невидимая, но прочная нить.
— Я пойду за ними, — шепотом сказал Януш.
— Чего?
— Они не просто так гоняются за нами. Не просто так хотят нас убить. Я должен выяснить почему.
Шампунь смотрел на него с ужасом. В схватке он потерял свою вязаную шапку. Изуродованный шрамами череп блестел под дождем, словно гигантское яйцо динозавра.
— Ага! Прям так и спросишь, да?
— Не у всех. У одного. Того, которого подловлю.
— Не, ты точно псих!
Януш распахнул полу куртки:
— У меня есть нож.
— Зато мозгов нет.
— Ты знаешь, где еще можно отсидеться?
— Думаю, сейчас нам лучше всего вернуться к добрым дяденькам в Загон.
— Исключено. А отель тут поблизости есть?
— Отель?
— У меня есть деньги. Должны же в Марселе быть дешевые гостиницы!
— Ну, гостиницы-то, конечно, есть…
Януш достал купюру в пятьдесят евро:
— Иди туда. Только скажи мне адрес.
Поддавшись ставшему привычным чувству недоверия, он добавил:
— Если дождешься меня там, у этой бумажки появится сестренка.
Шампунь улыбнулся беззубым ртом и объяснил, как пройти к отелю.
— Если я до завтрашнего утра не вернусь, сообщишь легавым, — приказал Януш.
— Легавым? Ты что, с дуба рухнул?
— Иначе тебя арестуют за соучастие.
— Соучастие в чем? И что мне им говорить?
— Правду. О том, что я вернулся. Что на нас напали. Что я хотел выяснить, что происходит.
— Слушай, ты и раньше был темнила тот еще, а уж сейчас… Чего ты мне лапшу на уши вешаешь?
— Жди меня в гостинице.
И, не слушая ответа приятеля, Януш сорвался с места.
* * *
Он пытался бежать, но боль в ноге не давала двигаться быстро. В памяти вновь и вновь всплывала одна и та же картина: собачьи клыки, впившиеся в его икру. В подобных случаях первым делом следовало дать раненой ноге покой. Поэтому он перешел на медленный шаг. О необходимом курсе антибиотиков сейчас нечего было и думать.
Он не сходил с главной улицы, оставив без внимания прилегающие переулки. Река, растекшаяся множеством ручьев… Почему-то он не сомневался, что его враги избрали тот же путь. Он уже отчаялся их нагнать, когда дорога вдруг вильнула и вывела его на открытую террасу, нависающую над городом.
От неожиданности он отступил назад.
Но не смог сдержать восхищенного возгласа.
Марсель блестел под дождем, словно на землю опрокинулось испещренное звездами небо. Дальше простиралось море. Его не было видно, но оно угадывалось — полноводное, черное, бескрайнее.
Он стоял, морщась от боли, и впитывал в себя красоту ночного пейзажа. Может быть, это принесет ему облегчение? Но грудь продолжала гореть изнутри, словно в ней бушевала кипящая лава.
К действительности его вернули раздавшиеся рядом человеческие голоса. Он опустил глаза и обнаружил, что вниз ведет точно такая же лестница, по какой он только что карабкался, спасаясь от преследователей. А вот и они, стоят в круге света. Их было пятеро. Не считая собак. Слов он не слышал, но ему не составило труда догадаться, в какой злобе они пребывают, упустив дичь.
Януш внимательно рассмотрел всю пятерку. Посеребренные косицы, красные или синие гребни, бритые черепа в татуировках с загадочными символами. На грязных физиономиях — многочисленные металлические блестки пирсинга. Оружие они не бросили. Биты. Ножи. Травматические пистолеты.
Он улыбнулся. В том, как он подглядывал за ними, оставаясь невидимым, была своя неизъяснимая прелесть. Банда направилась в сторону доков. Януш подождал, пока они не исчезнут из его поля зрения, и тихо спустился по лестнице. Дождь перестал, но все вокруг было затянуто холодной жирной пленкой.
Они двинулись на север, по прибрежному бульвару, над которым пролегала автомобильная трасса. Забыв о больной ноге, Януш шел за ними, отставая метров на двести, прячась за каждым столбом и избегая освещенных участков улицы. Так они проделали около километра — впрочем, он мог ошибаться, оценивая расстояние. На бульваре не было ни души. Все так же яростно дул мистраль, подсушивая залитый водой асфальт и расплескивая лужи.
Наконец банда свернула направо и углубилась в почти неосвещенный квартал. На фоне черного неба темнели еще более черные квадраты домов. Янушу показалось, что они где-то возле Загона. Или это Бугенвиль? Они шагали по спальному району, минуя садики с голыми деревьями и детские площадки за проржавевшими оградами.
Чем дальше, тем угрюмее становился пейзаж. Заброшенные складские здания. Наглухо задраенные окна. Пустыри. Вдали виднелись хищные силуэты башенных кранов, похожих на огромных насекомых. Жилые дома исчезли. Ветер гонял по плоской местности в зарослях чертополоха бумажные обертки, пластиковые бутылки и картонные коробки. Мерзко воняло бензином. Януш прищурился: кажется, пришли. Впереди пустырь упирался в покрытую граффити стену.
Януш чувствовал себя на последнем издыхании. Сердце оглушительно бухало в груди. Бам-бам… Бам-бам… Он не сразу сообразил, что этот шум, разносящийся в сыром воздухе, издают какие-то механизмы. Где-то рядом шла стройка, и машины продолжали работать и ночью.
Бандиты как испарились. Перед ним осталась лишь глухая стена. Должно быть, в ней имелась дверца, замаскированная сплошным рисунком граффити. Януш задумался. Что предпринять? В сущности, у него была всего одна возможность. Дождаться, пока один из бандитов не выйдет на пустырь — помочиться или покурить на свежем воздухе, — и напасть на него. Эффект внезапности сработает в его пользу…
Он спрятался в кустах. И сейчас же начал мерзнуть. Просиди он тут еще несколько минут, и окончательно закоченеет. Зубы уже выбивали мелкую дробь.
В этот миг хлопнула дверь.
Тихо, почти не дыша, он поднялся на ноги. В темноте двигалась человеческая фигура. Парень с дредами на голове. Янушу вспомнился персонаж из сериала «Хищник». Его охватил страх. Но в то же время все происходящее предстало перед ним в каком-то нереальном свете. Как будто он играл в компьютерную игру.
Парень шел пошатываясь. Или пьяный, или обколотый. Остановившись у ближайшего куста, он расстегнул штаны и принялся облегчаться. Сейчас или никогда. Януш прыгнул. Глаза застилала пелена слез. Все казалось размытым, искаженным, деформированным. Он покрепче сжал нож, схватил парня за косички и со всей силы дернул назад.
Хищник рухнул навзничь на обледенелую землю. Януш приставил нож к его расстегнутой ширинке, коленом придавил ему грудь, второй рукой закрыл парню рот и чуть слышно прошептал:
— Вякнешь, отрежу.
Бандит не шевелился, лишь смотрел на Януша мутным взглядом, вялый, как мешок с тряпьем. Точно, обколотый. Януш слегка надавил ножом. Парень дернулся и попытался заорать, но Януш ткнул его локтем в лицо. Тот снова дернулся и получил еще один удар локтем. Что-то хрустнуло. Януш плотнее зажал ему рот, чувствуя под ладонью вязкую влагу, — он явно сломал бандиту нос.
— Тихо лежи. Я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Просто кивай. Усек?
Хищник согласно кивнул. Теперь Януш держал нож возле его горла. Ободренный первым успехом, он начал допрос:
— Ты меня узнаешь?
Косички затряслись: да.
— Сегодня вы хотели меня вальнуть?
Снова безмолвное «да».
— Почему?
Парень молчал. До Януша дошло, что с зажатым ртом ответить бандит не может, и он чуть ослабил хватку.
— Почему вы хотели меня убить?
— Нам… нам заплатили.
— Кто?
Молчание. Януш приподнял локоть:
— Кто?
— Мужики в черных костюмах. Из богатеньких.
Убийцы из Гетари. Итак, они решили его убрать. Всеми доступными средствами.
— В декабре меня заказали тоже они?
— Угу.
— Сколько вам отстегнули?
— Три штуки.
Парень понемногу приходил в себя. Три тысячи евро. С точки зрения Януша, не так уж много. Но для этих поганцев — целое состояние.
— Откуда вы узнали, что я в городе?
— Тебя еще вчера днем засекли.
— И вы настучали заказчикам?
— Угу.
— Как вы с ними связываетесь?
— По телефону, как еще?
— Номер?
— Не знаю.
Возможно, парень врал, но времени вытрясать из него правду у Януша не было.
— Номер мобильного?
— Не. Контора какая-то. Говорю же, не знаю…
— Как их зовут?
— Без понятия. Они нам типа пароль дали.
— Какой пароль?
— Не знаю. Я с ними не разговаривал…
Януш саданул его в лицо рукояткой ножа — он помнил, что в экстренных случаях ею можно разбить стекло. Парень проглотил рвущийся из груди крик и засопел разбитым носом.
— Пароль?
— Не знаю… — Он потрогал нос. Раздался звук, похожий на треск бьющейся яичной скорлупы. — Русское слово какое-то…
— Русское?
— Говнюк, ты мне нос разбил…
Януш вздрогнул всем телом. Не только от страха. От поднимавшегося со дна души ужаса. Похожее ощущение он уже пережил прошлой ночью. Болезнь возвращается?
У него оставалось от силы несколько секунд. Надо сосредоточиться.
— Почему они за мной охотятся?
— Мне-то почем знать?
— Они назвали мое имя?
— Не. Показали твою морду лица.
— Фото?
Хищник гоготнул. Зажал пальцем ноздрю, и из второй тотчас хлынула струйка крови.
— Какое еще фото? Рисунок…
— Рисунок?
— Ага. — Он снова гоготнул. — Картинка такая, въезжаешь?
Януша осенило. Даниель Ле-Гуэн говорил, что раньше Януш был художником. Может, этот набросок был его автопортретом? Но откуда убийцы раздобыли нечто, имевшее связь с его предыдущей личностью?
— Рисунок у вас сохранился?
— Прям щас. Да мы им подтерлись.
Януш охотно врезал бы ему еще разок, но сил совсем не осталось. Бандит снова высморкался какими-то темными сгустками. Кровавый насморк Януш ему обеспечил.
— Эти мужики в черном. Вы должны с ними встретиться?
— А то. Как только ты откинешь копыта.
— Ты знаешь, где их найти?
— Они нас сами находят. Они везде.
Януша затрясло. Ужас в душе раскалился добела. Он поднял нож. Хищник съежился. Януш размахнулся и нанес ему удар в солнечное сплетение. Острым концом рукоятки, предназначенным разбивать стекло в экстренных случаях. Парень обмяк. Не исключено, что Януш его убил. Но в мире, куда его забросила судьба, эти тонкости никого не интересовали.
Януш грузно поднялся, нимало не заботясь о производимом им шуме. На краткий миг его охватило искушение подойти к спрятанной за граффити двери, распахнуть ее и громко крикнуть: «Вот он я, хватайте меня!»
Но разум возобладал над отчаянием. Шатаясь, Януш побрел прочь. Мистраль, провонявший бензином, сбивал с ног. К штанинам лип бумажный мусор.
Он обречен. В этом не осталось никаких сомнений.
Но, прежде чем умереть, он узнает почему.
Кто осудил его и приговорил к смерти.
* * *
Анаис проснулась совершенно разбитой. Сон не добавил сил, только отнял последние. Три часа кошмаров. Вампиры в костюмах от Хьюго Босса склонялись над трупами в морге, отрывали им носы и пили кровь. Единственным утешением служило то, что в пирушке не участвовал ее отец.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с духом. Она находилась в номере придорожной гостиницы, вывеска которой мелькнула перед ней в три часа ночи. Она остановилась не раздумывая, просто потому, что вымоталась донельзя. Даже не помнила, включала ли в комнате свет. Как была, не раздеваясь, упала в постель. И отправилась на встречу с элегантно одетыми вампирами, притаившимися в закоулках ее собственного сознания.
Она прошла в ванную, стянула свитер и зажгла свет. Отражение в зеркале ей понравилось. Молодая женщина в майке, с забинтованными руками, с подтянутой худощавой фигурой. Никакой такой женственности, ни намека на кокетство. Спортсменка, пусть и невысокого роста. Белизна кожи и некоторые округлости могли таить обещание мягкости и нежности — до тех пор, пока не дерзнешь к ним прикоснуться. Она заметила, что в уголках глаз собрались слезы. Словно капли росы на фарфоровой маске, подумала она. Сравнение ей тоже понравилось.
Она достала свой туалетный несессер и сняла с рук повязки, еще раз оценив масштаб разрушений. На то, чтобы оправиться от первых нанесенных самой себе ран, у нее ушло несколько лет… Внезапно на нее накатила печаль сродни отчаянию, вызвав в памяти образ обгоревших крыльев Икара. Она принялась быстро менять бинты.
Вернувшись в комнату, Анаис вытащила пенал, еще школьный, который продолжала всюду таскать с собой. Она держала в нем ручки, фломастеры и автоматический карандаш, и на работе оставаясь прилежной студенткой. Там же она хранила свои таблетки. Привычным и уверенным жестом она отломила половинку солиана и выдавила из упаковки капсулу эффексора. Тяжелая артиллерия. Подумала и добавила еще и таблетку лексомила.
Шоковая терапия, к которой она прибегала для борьбы с депрессией.
До чего затертое слово. Но разве она сама лучше? В первый раз она сломалась после школы, на первом курсе юридического факультета. Два месяца провалялась в постели. Не могла заставить себя пошевелиться. И ведь тогда она еще понятия не имела, кто таков в действительности ее отец. Дело было в другом. В душе, равнодушной к окружающему миру, шли какие-то глубинные процессы. Возможно, сказывались материнские гены. Она ничего не делала. Ни с кем не разговаривала. Вплотную подступила к грани, отделяющей жизнь от смерти. Еще чудо, что ее не упекли в больницу.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав