|
Читайте также: |
- Спасибо, Крис, - сказала она, протягивая ему поводья. Она погладила гладкую массивную шею коня, а тот опустил голову, чтобы она поласкала его уши.
- Прости, что нам сегодня не удалось прогуляться, малыш, - прошептала она, - может быть, завтра. - Он фыркнул, поднял переднюю ногу и величаво топнул о землю.
- У нас еще не раз будет случай, дорогой, - сказала она ему. - Не унывай, ты не унывай.
Он нежно подул ей в лицо сладким запахом сена.
- О'кей, Крис. - Ей не хотелось прерывать этот спокойный момент, но нужно было идти. - Отведи, пожалуйста, Кинга на место.
Она наблюдала, как Крис - маленькая фигурка, едва ли достающая до мощного лоснящегося крупа Кинга, - ласково подтолкнул коня, давая ему сигнал идти в стойло. Они вместе вышли из дверей амбара, через двор, в конюшню.
- Хетра акамареи, алидгеа гай пичи, пошевеливайся, ну, давай, иди.
Послушавшись шепота Криса, Кинг пошел, и они быстро скрылись под навесом конюшни.
Тара, выглянув наружу, не увидела даже и облачка пыли, двигающегося по равнине. Она пошла через двор в противоположную от Криса сторону, направилась к дому и появилась на кухне с черного входа. У двери стоял настороже Сэм. Сидя за столом, Кэти наливала себе последнюю каплю хереса, не переставая говорить с Сэмом, как она это делала последние полчаса.
- Успокаивает нервы, понимаешь? Только потому и пью. Как лекарство. Мне врач велел принимать, когда я упала однажды с лошади, здорово свалилась. И помогло. Но не могу сказать... - Кэти, причмокивая, попробовала на вкус еще один глоток терпкой жидкости, - не могу сказать, что она мне нравится... нет.
Она сделала еще один глоток, чтобы доказать это.
- Просто когда тебе плохо, когда что-то не клеится... чтобы успокоиться...
Тара наблюдала за ней из дверей с нежностью и жалостью.
- Здесь не расслабишься, Сэм, уж ты-то знаешь, здесь... надо работать...
У Кэти стал заплетаться язык и слипаться глаза.
- Надо еще одного кролика... для обеда... вот так... я бы могла подстрелить что угодно...
Она принялась хвастливо размахивать руками, потом стала валиться на стол.
- Помоги мне, Сэм. - Тара зашла позади Кэти, взяла ее под руки, принимая на себя ее вес. - Возьми-ка ее за ноги.
Они вместе подняли маленькую жилистую фигурку со стула, на котором она сидела.
- Что вы делаете, - сонно запротестовала Кэти. Тара отметила, что лекарство быстро действует на нее. Голова ее болталась из стороны в сторону, ей нужно было лечь в постель. Вдвоем Тара и Сэм отнесли ее, как ребенка, в комнату. Как всегда в таких случаях, Кэти пыталась спорить с ними и протестовать.
- Оставь, Сэм, я тебе говорю, я сама могу идти... делай, что тебе говорят... я сама пойду.
Сэм, не отпуская Кэти, улыбнулся Таре. Они добрались до комнаты Кэти и осторожно опустили ее на кровать. Тара ослабила пояс, а Сэм укрыл ее легким покрывалом.
- Поспи, Кэти, - прошептала Тара и наклонилась, чтобы поцеловать ее худое загорелое лицо. - Все будет в порядке, обещаю тебе. Когда ты проснешься, все кончится. Приятных снов!
Тара тихо закрыла дверь, когда они выходили, а Кэти уже крепко спала.
- С ней будет все в порядке. Пойдем, Сэм. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.
Вернувшись в дом, Тара написала несколько строк на листе бумаги и дала его Сэму.
- Сэм, это очень важно. Я хочу, чтобы ты взял "лендровер" и поехал прямо в Дарвин. Не останавливайся по дороге ни под каким предлогом, поезжай прямо туда. О'кей? - Его большие лучистые глаза смотрели на нее внимательно. - Когда приедешь в Дарвин, отдай эту записку главному в полицейском участке, Джиму Галли. Только ему. Ты должен отдать это Джиму. Джиму Галли. - Она остановилась. Она не боялась, что Сэм не поймет ее или подведет. Просто она не хотела никаких неожиданностей. - Я рассчитываю на тебя, Сэм. Ты обязательно должен это сделать, никто и ничто не должно тебе помешать.
Он улыбнулся ей, кивнул и вышел. Тогда в дверях кухни появился Крис. Тара почувствовала покой, который исходил от него, и успокоилась сама.
- Ах, Крис, ну вот и все начинается... как ты думаешь, все будет хорошо?
Он не ответил. Она внимательно посмотрела на него.
- Ты ведь не оставишь меня? Мне понадобится сегодня вечером твоя помощь. Когда... - она не могла заставить себя произнести это имя, - когда он вернется...
Она видела по его глазам, что Крис знает, всегда знал, как все кончится. Но об этом он не мог никому рассказать, это знание принадлежало только ему одному. Вздохнув, она принялась за дело с новой силой.
***
Зажавшись в узком проходе между двумя строениями, куда она заползла, когда Грег набросился на нее, Джилли содрогалась от ужаса. В конце концов ее организм не мог больше выдержать это напряжение, ее начало тошнить, ее рвало и рвало, пока не осталась одна только горькая желчь. Когда спазмы кончились, она откинулась на стену, чувствуя себя совершенно разбитой и измученной. Неистовство Грега было ей хорошо знакомо, она и раньше провоцировала его, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, хотя и знала, что сама станет его мишенью. По мере того как их отношения ухудшались, драки и взаимные оскорбления стали происходить все чаще, но от этого они еще более яростно занимались любовью, даже когда их взаимная ненависть становилась особенно острой.
Но на этот раз все было по-другому. Она впервые увидела, что Грег не даст выхода своим чувствам, обладая ее телом, а получит удовлетворение, только взяв ее жизнь.
- Я не хочу умирать, - простонала она вслух. Она знала, что ей нужно как-то спастись, пока Грег не вернулся. Единственное, что помогло ей на этот раз, - это его навязчивая мысль найти Тару. Он просто не захотел терять времени и сворачивать в сторону, чтобы растоптать червя. Но он раздавит ее без сожаления, если она снова окажется у него на пути.
Она с трудом заставила себя встать. Колено и нога у нее были разбиты при падении, и она не могла по-настоящему идти. Она ободрала себе локти и лицо о жесткую землю, и струйки крови смешались с красноватой землей. Следы рвоты прилипли к ее платью и смешались с привкусом ужаса во рту. "Мне нужно выбраться отсюда, - сказала она себе, - нужно выбраться". Сильно хромая, она потащилась через двор и вошла в дом. В своей спальне она схватила дорожную сумку, которую даже не распаковала после вчерашней сцены, и спешно, насколько могла, выбралась снова на улицу. Она намеревалась взять "лендровер" и уехать в Пайн-Крик. Как только она уедет отсюда, она уже никогда не рискнет встретиться с Грегом Марсденом еще раз. Ах, если бы только она поняла это с самого начала, как только впервые почувствовала опасность и его ярость! Если бы только...
Она добралась до гаража почти обессилев от необходимости передвигаться на израненных ногах в эту полуденную жару. Она увидела внутри легкий самолет, как всегда готовый к взлету, но "лендровера" там не было. Джилли пронзительно закричала от отчаяния.
- О боже, нет! - Она была в ловушке, лишена всякой надежды на спасение.
Но она не чувствовала себя окончательно побежденной. Она снова была готова к борьбе, и ее ум начал лихорадочно вырабатывать новый план. Должен же быть кто-то, кто может ей помочь! Надо найти Кэти, или Криса, или Сэма и держаться их. Их будет больше. Грег не посмеет на нее напасть, когда рядом люди. Она отправилась назад в дом и вдруг почувствовала себя, как крыса в ловушке, которая бегает по лабиринту, а выходы все закрыты.
- Кэти! - завопила она. - Кэти! Пойди сюда, помоги мне!
Никто не отозвался. Ни единый звук не нарушил тишину спящего дома. Жутковатое чувство охватило ее; дом казался пустым, и все-таки в нем ощущалось чье-то настороженное враждебное присутствие.
- Кэти! Кэти!
Почти в истерике Джилли обежала первый этаж дома из конца в конец. Кэти нигде не было. Когда она вошла в гостиную, то с облегчением подумала, что сможет быстро выпить два-три стакана, она возьмет с собой всю бутылку, выпивка облегчит боль в ноге. Но к ее ужасу, там не оказалось ни одной бутылки. Она не могла поверить своим глазам. Она распахнула все дверцы буфета, но там тоже было пусто. Боже, как же она выживет? Она бросилась по коридору на кухню. Она обшарила весь кухонный буфет, пытаясь разыскать тайный запас Кэти, но обнаружила только пустую бутылку. Джилли в ярости разбила ее о пол.
И все-таки она решила не плакать, не сдаваться. Она еще не была побеждена, снова, хромая, прошла через дом и вышла во двор. Она методично обогнула бассейн, прошла через розовый сад и огород, где Кэти могла работать. Оттуда снова с трудом пробралась вдоль боковой стены дома к надворным постройкам и прочесала их в поисках кого-нибудь живого. Наконец она пошла в комнату Кэти, никак не ожидая, что эта деятельная старая женщина может быть в постели в это время. Она не почувствовала волнения при виде маленькой фигурки в постели. Но когда ее отчаянные попытки разбудить Кэти от ее неестественно глубокого сна не увенчались успехом, Джилли испытала подлинное отчаяние. Ей ничего не оставалось делать, как вернуться в дом в последний раз. Когда она пробиралась через двор, теперь уже почти ползком, она не заметила фигуру, наблюдавшую за ее мучениями из верхнего окна, холодно отметившую, что ей стало хуже, ждущую момента, чтобы нанести удар.
Оставалась лишь одна слабая надежда. Как и все, кто когда-то хоть недолго жил в провинции, Джилли умела обращаться с рацией. Войдя на кухню, она уселась перед приемником и попыталась его включить. Она сразу же поняла, что радио мертво. Она заставила себя не потерять самообладание и проверила еще раз. Но увидев, какой детали недостает, она поняла, что это конец. Ее и без того непрочное самообладание оказалось окончательно сломленным. Она начала выть, как раненое животное, издавая крики боли и страха.
- Где все? - выла она. - Должен же кто-то быть здесь... помогите мне, пожалуйста... кто-нибудь!
Вдруг она услышала голос, как укор из глубины позабытой совести.
- Стоило ли это того, Джилли?
Широко раскрыв глаза, она вздрогнула и огляделась. Но вокруг никого не было.
- Кто это? Кто здесь?
- О мой бог, не говори, что ты уже забыла мой голос, - услышала она шепот, ласкающий слух, обволакивающий ее сердце ужасом. Она узнала голос, но неужели?..
- Ты ведь помнишь меня? Мы были лучшими подругами с детства.
- Нет!
- Как ты могла так поступить, Джилли?
- Нет!
- Я всегда любила тебя. Ты была частью моей жизни.
- Стефани!
Как слепая, Джилли попыталась убежать от укоряющего голоса. Она ковыляя выбежала из кухни и побежала по коридору. Но голос был повсюду, он преследовал ее.
- Мы были как сестры, ты и я. Я верила тебе...
- Прекрати! Замолчи!
Джилли закрыла уши руками, но голос продолжал.
- Неужели Грег стоил того? Стоил всех этих страданий?
- О боже!
- Всей вины!..
- Пожалуйста! Прошу тебя...
Не переставая рыдать, Джилли вошла в гостиную. Но укоряющий голос был уже здесь.
- Бедная Джилли! Он предал нас обеих, не так ли? - Раздался вздох. Сначала меня... Теперь тебя.
Джилли больше не могла этого вынести. Боль в ноге жгла ее, как огонь, но так же страдала и ее душа. Она упала на стул в совершенном изнеможении.
- Послушай, послушай, - молила она своего невидимого палача. Пожалуйста, послушай меня!
Находясь в спальне Стефани, Тара могла слышать каждое слово. Она держала в руке микрофон от своего портативного стереопроигрывателя, через который она могла донести свой голос в каждый уголок дома. Она была готова выслушать. Бессвязное бормотание Джилли было явственно слышно.
- Это... это была мысль Грега. Я не знала, что той ночью... той ночью на реке он собирался убить тебя. Я не знала, что...
"Да, этому можно было верить. Джилли не была убийцей".
- Потом... после этого, он заставил меня солгать в полиции, я была так испугана...
- Ты боялась потерять его.
- Да, боялась потерять. Я так его любила.
- С самого начала.
Снова прозвучала ненавязчивая подсказка, и снова Джилли попалась на удочку.
- С той минуты, как я увидела его, на свадьбе!
- А он...
- На теннисном корте. Он посмотрел на меня. Он дотронулся до меня. Я захотела, чтобы он был моим.
- Только твоим.
- Да. - Джилли снова начала агрессивно кричать. - Только моим. У тебя было все, Стеф: деньги, положение, а теперь у тебя был единственный на свете мужчина, который был нужен мне. Это было несправедливо. Я всегда хотела отомстить тебе за своего отца, всегда! - В ее голосе послышалась злость и ненависть обиженного ребенка. Вдруг ее тон снова изменился.
- Но я не хотела, чтобы это случилось, Стеф. Я не хотела, чтобы это было... так ужасно... Я все время видела выражение твоего лица...
Теперь Джилли снова была ребенком.
- О Стеф, я так боюсь. Так боюсь. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне делать... Я не хочу умирать... Помоги! Помоги... пожалуйста!
***
Грег скакал все дальше и дальше через раскаленную пустыню по направлению к Девилс-Рок. После нескольких часов тяжелого пути он с трудом держался на коне. Он не ездил верхом на такие расстояния со своего медового месяца, и тело его начало дрожать от напряжения. Но еще больше страдал он душевно с того момента, когда протянул руку к Таре и обнаружил, что ее нет - это воспоминание преследовало его и вытеснило все остальные мысли. Почему она бросила его таким образом? Почему она снова решила сбежать от него? Что еще нужно было женщине, которую он так любил прошлой ночью? Но хуже всего было то, что, как ему казалось, за всем этим была какая-то загадка, тайна, грозная для него: в какую игру она играла? Почему?
Грег чувствовал, что сама основа его благополучия, его существования зависит от чего-то, чего он не мог понять. Это он всегда играл, наслаждался и бросал, когда ему хотелось. Он никогда и не пытался представить себе, каково быть брошенным бессердечной возлюбленной. Теперь он смертельно боялся, что именно это с ним происходит. Прошлая ночь была подтверждением тому, что он уже начал в себе ощущать: он любил Тару сильнее, чем когда-либо любил других женщин. Но для Грега это не было возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма, он чувствовал, что его любовь к Таре дает ему на нее право, подобно тому как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама, не может лишить его этого права.
Он пришпоривал коня столь же безжалостно, сколь безжалостными были эти непривычные для него мысли. И все же, когда Девилс-Рок появился на горизонте, в нескольких милях от него, он понял, что ее там нет. Он не мог представить себе, куда она подевалась. На мили вокруг не было никакого укрытия, ей некуда было спрятаться. Вокруг было только бесконечное красноватое безжизненное пространство с редким кустарником, на фоне которого любая лошадь, любой всадник были бы прекрасно видны. Если она была тут, то могла укрыться за скалой, спасаясь там от безжалостно палящего солнца.
Он почувствовал тоску, поняв, что потерпел неудачу, когда подъехал ближе к огромной скале из песчаника. Ее верхние склоны были изъедены ветром и непогодой и имели какой-то демонический облик, что и дало месту его название. Здесь жил Кульпунья, могущественный Дух Динго, сила злая, которая своим присутствием даже в такой жаркий день делала воздух вокруг скал прохладным. Неожиданно для себя Грег содрогнулся в багряной тени скалы и старался не смотреть наверх на дьявольские очертания, нависшие над ним. Лошадь тоже почувствовала необъяснимый страх, отвела уши назад и начала вращать глазами от ужаса.
Теперь, когда его гонка кончилась и он понял, что Тару он не нашел, Грег начал медленно объезжать вокруг гигантского монолита, его стены меняли цвет в зависимости от положения по отношению к лучам полуденного солнца: от кроваво-красного, ярко-оранжевого и желтоватого до коричневого и черного. Тары там не было. Оставалась одна последняя возможность, но у Грега почти не было надежды, когда он завернул в пещеру у подножия скалы. Это было старинное священное место аборигенов, для которых герои прошлого все еще спали в складках песчаника. Здесь они оставляли на стенах рисунки и надписи, сделанные кровью во время ритуала посвящения, и на протяжении многих поколений старейшины подновляли эти пятна, вскрывая собственные вены. Грег стоял в чреве пещеры и чувствовал, что у него разрывается сердце - пещера была пуста, Тары не было и там.
- Тара! Тара! Тара! - Его отчаянный крик доносился из сердца скалы, разрывая жутковатую тишину; он продолжал звучать и когда взмыленная лошадь и измученный всадник уехали в сгущавшихся сумерках. Как бы признав в нем своего, все дьявольские силы в округе хохотали и переговаривались друг с другом, а Грег все продолжал поиски, затерянный и одинокий в этом гнетущем пейзаже.
Глава двадцать четвертая
Никто не сможет отрицать, что Дарвин, столица Северной Территории, великолепный город. Разрушенный яростным циклоном Трейси в 1974 году, он был перестроен как богатый и космополитический город, и его гости обычно находили там много приятного. Но Дэну Маршаллу, который пытался сдержать свое беспокойство и нетерпение, вовсе не хотелось там находиться.
"Ни за что бы не сказал, что самолет - самый удобный и быстрый вид транспорта в мире", - думал он мрачно, идя по Смит-стрит с Сарой и Деннисом. У них был тяжелый полет из Сиднея в Эдем как по условиям, так и по количеству пассажиров и по времени суток. Если прибавить к этому неизбежные задержки, которые всегда случаются при воздушных путешествиях и из-за которых нарушается все расписание, станет ясно, почему Дэн был так расстроен: он не может быстро прийти на помощь Таре. Теперь, когда приближался вечер, они добрались до Дарвина и выяснили, что им придется убить еще два часа, прежде чем они смогут продолжать путь. Чтобы не болтаться в аэропорте, Дэн повез детей посмотреть город.
Он решил, что двигаться будет гораздо лучше, чем сидеть в зале ожидания аэропорта. Перед ними тянулась Смит-стрит, широкая улица, усаженная по обе стороны деревьями; в постепенно сгущавшихся сумерках уже начали зажигаться огни на фоне золотого, розового и бронзового заката. Он взглянул на детей. Сара с интересом смотрела по сторонам, все еще сохраняя оживленность, которая в ней появилась, как только он сказал ей, кто такая Тара. Деннис, несмотря на усталость после перелета, был тоже доволен и уткнул нос в рекламную брошюру, которую подобрал в аэропорте.
"Дарвин - сверкающая столица Северной Территории, - прочитал он спотыкаясь, - здесь проживают представители сорока пяти национальностей. В последние годы город преодолел свою исторически сложившуюся изоляцию, а богатые природные ископаемые в этом районе принесли ему блеск и процветание".
- Это такие ловкие люди, как мы с вами, - сказал Дэн весело.
Он не поделился с детьми своими страхами насчет безопасности Тары. Но ему не раз приходило в голову, что он, может быть, подарил им бесценный дар, вернув из мертвых их мать, которую судьба снова может отнять, если наихудшие его опасения оправдаются. Эту мысль, не дающую ему покоя, он отложил в сторону, его научила этому его профессия. Но тайные страхи, как бы он их в себе ни подавлял, не покидали его, как назойливые спутники, от которых никак невозможно отделаться.
- Хорошее место, - сказал Деннис с энтузиазмом. Он продолжил читать:
- "Дарвин привлекает гостей своими барами и ресторанами, а также своим ультрасовременным казино Даймонд-Бич. Отсюда начинаются также экскурсии в национальный парк Какаду. Вы можете также посмотреть пресноводных и морских крокодилов в их естественной среде обитания..." - тут его голос дрогнул.
- Пошли, ребята, - сказал Дэн, взяв их за руки и оглядываясь в поисках такси, - пора возвращаться в аэропорт.
Но спешить им не надо было. Когда они зарегистрировали билеты на свой рейс, оказалось, что хрупкая цепь снова оборвалась, на этот раз подвел мотор, и теперь у них нет надежды добраться до Эдема до следующего утра.
***
Независимо от Дэна еще один гость Дарвина в тот же самый день не смог насладиться всеми его прелестями. Сэм достаточно быстро добрался до Дарвина, если учесть, какой длинный путь он преодолел, час за часом "лендровер" катил по дороге, ни разу не подводя его. Приехав в город, Сэм нашел полицейский участок без труда. Но его просьба встретиться с начальником, Джимом Галли, натолкнулась на простое, но неожиданное препятствие.
- Его нет. У него выходной. - Дежурный сержант был довольно любезен, но его смена заканчивалась, и он устал. - Он будет в десять вечера. - Он заметил, с каким нетерпением смотрел на него этот человек, и попытался ему помочь:
- Послушайте, может, кто-нибудь другой вам поможет?
Крепко держа в руках записку, которую дала ему Тара, Сэм взвесил это предложение. Потом он вспомнил, с каким напутствием она дала ему письмо и какое особое значение она придала своим словам. "Ты должен отдать это Джиму. Никому другому".
Он знал, что для этого должна быть причина. Он не мог отступиться от своего обещания. Осторожно положив записку в карман рубашки, он застегнул его на пуговицу, чтобы не выпала, отрицательно покачал головой и уселся, готовый ждать.
***
Далеко от города, в самом сердце страны садилось палящее солнце, кроваво-красный закат над Эдемом, казалось, отражал все первобытные страсти вселенной. Последние лучи света на пурпурном небе были безжалостно поглощены густой бархатной тьмой. Влажный душистый воздух стоял неподвижно, но в нем ощущалась настороженность, нависшая над Эдемом, все его обитатели ждали событий предстоящей ночи.
С высокого холма за домом из рощицы камедных деревьев Крис наблюдал за заходом солнца. Только когда последний проблеск золота был поглощен тьмой, он вышел из своего укрытия. На поляне в середине рощи он присел на корточки и начал разводить костер. Он разжигал огонь и пел, прославляя Гудаха, мудреца древних, который совершил опасное путешествие на далекую гору, где племена видели странный свет во тьме. Там он смело захватил часть небесного огня, который сошел в виде молнии, и спрятал его на веки вечные в мертвом дереве, где он и спит до сих пор, чтобы земные люди могли раздуть из него пламя, когда захотят. Когда костер разгорелся, потрескивая, и пламя начало наконец реветь, Крис понял, что дух предков снова сдержал свое слово, данное миру.
Раздув искры огня в настоящее пламя, Крис встал перед костром и снял с себя одежду. Как предписывал ритуал, он сбросил с себя принадлежности цивилизации белого человека и приготовился к священному танцу, свободный и гордый, как духи предков.
Густой белой глиной он провел черту на лбу и вдоль носа и такие же широкие полоски на щеках. Затем обеими руками он нанес рисунок на животе и груди, на руках, запястьях, на бедрах и коленях. По мере того как он накладывал краску, он сбрасывал с себя узы новой и чуждой ему жизни, наслаждаясь ритуалом жизни, таким древним, что даже Время - самый старый кудесник - не могло припомнить свое начало. В заключение он украсил свои черные волосы расщепленными костями и перьями белого какаду. И наконец он надел пояс, символизирующий его мужественность, и был готов к ритуалу.
В центре рощи стояло одно огромное и старое дерево, оно зловеще возвышалось, освещенное пламенем костра, бледное, как пришелец из страны мертвых. У его подножия находился священный круг танца. Войдя в круг, Крис начал свой танец, и слова песни, как эхо, летели в тихое ночное небо.
- Кульпернатома, Байаме, кунгур гар вуналамин-жу, виндана вунгиана - я говорю с тобой, я призываю тебя, Отец Всего, услышь меня, танцуй с нами, куда мы идем и куда ты ведешь нас? Укажи нам дорогу вперед через эту пустыню, пусть не сойдут наши ноги с тропы, по которой нам идти, пусть не поддадимся мы слабости или страху. Сегодня, как никогда, о великий дух, не оставляй эту женщину в ее страшном деле, усмири свое проклятие и свой гнев и уничтожь этого дьявола, этого человека, который угрожает твоему созданию своей яростью и страстью к убийству.
Йови панельгорамата, нуррумбунгутья гунмарл, порнуруми нгенде пайале, гвавдалан тооми йант таль-думанде - Йови, твой предвестник близости проклятия нашептывает мне, и древние духи тьмы, бурь и зла кружатся над этим мостом смерти. Я чувствую черноту этого страшного холода впереди - я чувствую, что он грядет. Ты выберешь сегодня, кого ты возьмешь на звезды, но Отец Всего, принеси наконец мир в этот дом.
***
Как мстительный демон, Грег летел сквозь ночь, безжалостно пришпоривая уставшую лошадь. Где Тара? А теперь еще и новая загадка: где Эдем? Обычно весь огромный дом стоял по вечерам освещенным как снаружи, так и изнутри, и на многие мили вокруг казался маяком, так что застигнутый ночью путник всегда мог благополучно добраться до жилья. Но впереди была одна темнота. Не видно было ни зги, ни проблеска света. Но ему не нужен был ориентир, чтобы не сбиться с пути. Лошадь сама знала все тропинки вокруг и могла вернуться домой, повинуясь инстинкту. Но что могло случиться в Эдеме, чтобы погасли все огни?
Подъехав ближе, Грег мог только различить очертания дома, темный силуэт на фоне еще более темного неба. Ему вдруг стало тошно от необъяснимого страха. Он дрожа слез во дворе с лошади, его уставшие ноги почти не слушались его. Его тело с трудом подчинялось ему, когда он поспешил в дом. На кухне никого не было, когда он попробовал включить свет, то обнаружил, что электричества нет. С проклятиями он нашел фонарик, который хранился там на всякий случай, и начал обыскивать дом.
В гостиной не было никакого движения, но его напряженный слух уловил чье-то присутствие, и он начал обшаривать комнату фонариком. В луче света он поймал лицо Джилли, она глядела на него остановившимся взглядом, с расширенными зрачками, как кролик перед удавом. Она съежившись сидела на стуле, поджав ноги, и вся ее поза говорила об ужасе и отчаянии.
- Где Тара? - грубо спросил он. Джилли не ответила.
- Я спросил, где Тара? - он бросился к ней через комнату, подняв для удара хлыст.
- Не бей меня! - Джилли вышла из транса от этой неожиданности. Она заговорила невнятно и подняла руку, чтобы закрыть лицо от его удара.
- Нет! Грег! Нет!
- Что ты ей сказала? - Все его мысли были о Таре, где она могла прятаться, как он мог до нее добраться.
- Ничего, ничего! Клянусь тебе! Я не видела ее! Ее не было весь день, весь-весь день! Грег, пожалуйста, - Джилли жалобно протянула руку и схватила его за куртку, - Грег, послушай...
- Что? - Он и не слышал ее, она была где-то очень далеко, в висках его застучало.
- Стефани была здесь!
- Стефани!
- Я слышала ее голос, очень отчетливо. Это ее призрак, он здесь, в доме!
Стефани? О чем она говорит? Как?..
- Ты пьяна! - сказал он неуверенно.
В глазах Джилли зажегся прежний огонек.
- Ты прекрасно знаешь, что я не пьяна, ты сволочь! Ты все спрятал! За весь день я не выпила и капли!
Но Грег не слушал ее.
- Где Тара? ГДЕ ОНА?
- Я не знаю, мне наплевать.
- Не смей к ней приближаться, или я убью тебя, - закричал он в ярости. В ответ она снова ухватилась за его рукав.
- Грег... я действительно... я действительно слышала голос Стефани. Она была здесь. Я не выдумываю, нет. Все кончено. Мы больше не можем скрывать, что убили ее.
Несмотря на то, что все его мысли были поглощены Тарой, в его мозгу промелькнула мысль о самосохранении. Он впервые внимательно посмотрел на Джилли, которую свет фонарика пригвоздил, как бабочку к картону. Ум его вдруг сразу просветлел.
- Кто знает, что ты здесь? Кроме пилота?
- Никто!
- Ты кому-нибудь сказала перед отъездом, куда ты едешь?
- Нет! Никому, клянусь, Грег! - Джилли снова начала бормотать бессвязно, чувствуя опасность, которая исходила из черноты вокруг луча от фонарика. Но как только она произнесла эти слова, она поняла, что совершила смертельную ошибку. Луч света отодвинулся, когда Грег положил фонарик на пол. Только черный силуэт, как посланец смерти, подошел к ней.
- НЕТ! НЕТ! - Вся ее надежда на спасение выразилась в этом крике. - НЕ УБИВАЙ МЕНЯ, ГРЕГ!
Неожиданно во всем доме вспыхнул свет. Застыв в ожидании неминуемой смерти, она увидела перед собой Грега, готового убить, его руки уже тянулись к ее шее. Застыв, оба, пораженные, представляли собой странную картину. Казалось, это длилось несколько минут. Потом с нелепым рычанием Грег вдруг ожил, пришел в себя от внезапного шока и бросился вперед. Джилли видела его, как при замедленной съемке, словно он двигался под водой. Она не могла пошевелить и пальцем, слишком испуганная, чтобы закричать, она приготовилась к смерти, узнав ее призрак в этих черных слепых глазах, надвигающихся на нее.
Затем, так же внезапно, как зажегся, свет погас, погрузив комнату в еще более непроницаемую тьму. После этого второго неожиданного потрясения мышцы Джилли обмякли, ноги отказали ей и она бесшумно повалилась на пол. Это мягкое падение, казалось, вывело ее из транса, и она подсознательно откатилась ближе к стене. Когда Грег бросился к ней, чтобы схватить за горло, его пальцы сжались в пустоте.
Грег был слишком опытным охотником, чтобы преследовать жертву вслепую, он остановился и принюхался. Все его существо превратилось в хищного зверя, он полагался на инстинкты, которые его не подводили. Он знал, что, принюхиваясь, как бы ощупывая воздух, он скоро уловит запах ее ужаса и найдет ее в этой темноте. Джилли была слишком напугана, чтобы двигаться, но она тоже израсходовала все свои силы в этом почти автоматическом движении. Она забилась под стол, как жалкое потерянное животное, уже чувствующее приближение смерти, жестокие тиски на горле и зубы, вонзившиеся в ее горло.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав