|
Читайте также: |
Глава 11
Наутро Джинни чувствовала себя великолепно, и мадам Помфри обещала отпустить её к завтраку. Теперь, когда девушка пришла в себя, она прокручивала в памяти события вчерашнего дня, и многое ей казалось странным, даже загадочным: она никак не могла истолковать себе поведение Малфоя по окончании матча, его забота о ней не поддавалась никакому логическому объяснению. Если бы он просто поддержал, но ведь там было что-то ещё, она это чувствовала. Последующее признание Гарри казалось ей прекрасным видением, хотя она и мечтала о нём с первого курса, слова же Дамблдора она была объяснить не в силах, сколько бы не пыталась вникнуть в них.
Негромкий отчетливый стук в дверь прервал размышления Джинни: в Больничное крыло несмело заглянул Гарри, спросив разрешения войти. Находясь от её кровати в нескольких шагах, он переминался с ноги на ногу, то краснея, то бледнея, немного заикаясь, пытался объяснить причину своего прихода: Гарри решил, что ей будет приятно, если он заглянет к ней перед завтраком и, если она согласится, то они вместе могли бы пойти в Большой Зал.
Джинни вскочила с кровати и бросилась к гриффиндорцу в объятья, заткнув его нервные излияния утренним приятным поцелуем, обещанным ему теперь всегда. Когда она, переведя дыхания, оторвалась от него, гриффиндорец произнёс:
- Я думаю, что спрашивать тебя, хочешь ли ты стать моей девушкой, бесполезно, - широко улыбнулся Гарри и, обхватив Джинни за талию, смеясь, закружился вместе с ней по больничной палате.
Дав девушке на сборы пятнадцать минут, Гарри рассказывал ей в красках о том, как вчера прошла отработка у Снейпа, как он, не дойдя ещё до гостиной, узнал, что она, Джинни, попала в Больничное крыло, и, позабыв обо всём, бросился сюда. Как потом, после объяснения с ней, он пошёл обратно в гостиную и попытался поговорить с Роном, но тот отказывался слушать, постоянно переводя разговор на тему выигранного матча и Кубка, ему так ничего и не удалось объяснить. Но ночью он, как ни странно, спал спокойно, угрызения совести его не терзали. Джинни, стоявшая за ширмой, прыснула в кулак от его слов. Он закончил на том, что сегодня его ждёт серьёзный разговор с её братом. Гриффиндорка управилась за двадцать две минуты, за что получила от Гарри в наказание поцелуй и они, наконец, в отличном настроении покинули Больничное крыло.
Идя по коридору, проходящие мимо ребята улыбались и аплодировали им, приводя обоих в сильное волнение, заставляя краснеть и ускорять шаги.
Стоило им появиться в Большом Зале, как он разразился такими аплодисментами, какие бывают только по окончанию года – рукоплескали все, кроме вдвойне недовольных слизеринцев. Джинни, чтобы хоть как-то утихомирить толпу, прикоснулась губами к щеке Гарри, успев бросить осторожный взгляд в сторону Малфоя, и снова повернулась к любимому гриффиндорцу, не желая сейчас думать об этом белобрысом хорьке и его желаниях.
Дамблдор за преподавательским столом сквозь бороду заметно улыбался, смотря на вошедших, этот старый маразматик всё всегда знал и был доволен сложившейся ситуацией. МакГонагалл была приятно удивлена такому раскладу, Снейп, недоброжелательно сверкнув своими чёрными глазищами, по обыкновению скривившись, снова уставился к себе в тарелку, малыш Флитвик радостно улыбался, поглядывая на ребят. Добряк Хагрид был уже готов вскочить со своего места и заключить в свои крепкие дружеские объятия влюблённых, но получив от профессора МакГонагалл предостерегающий взгляд, остался на месте, послав Гарри и Джинни приветственный кивок и широкую улыбку. Трелони, в этот раз посетившая простых смертных, была больше увлечена овсянкой с патокой и зелёным чаем, чем развернувшимся зрелищем и говорила своим потусторонним, мистическим голосом сидящей рядом профессору Синистре, что Третий глаз ей этой ночью поведал, что сегодня должно случиться с одним из бывших её учеников что-то, что сделает его счастливым(а не убьёт по заведённому ей обычаю). Сидящие рядом профессора с трудом сдерживали серьёзные выражения лиц.
Сев за стол, Джинни и Гарри встретили несколько недовольных пар глаз: Ромильда Вейн скрежетала зубами и метала такие молнии, что, видимо, надеялась убить свою соперницу таким взглядом, а в месте с ней и Поттера. Рон был изумлён представлением, он не мог пока вымолвить ни слова, ожидая, что же скажут сестра и лучший друг в своё оправдание. Гермиона сияла, не хуже начищенного чайника, и улыбалась обоим, Невилл находился в шоковом состоянии, так и не донеся вилку до рта, но придя в себя, был невероятно счастлив за друзей, поздравляя их. Все другие гриффиндорцы выражали своё полное одобрение и восхищение ими. Ближе к концу завтрака к ним подошла Луна и пожелала:
- Гарри, будь аккуратен, мозгошмыги питаются размягчёнными мозгами, а когда ты влюблён, мозги частенько подвержены размягчению. А поцоссы – вообще существа страшные и очень опасные, они питаются самыми яркими чувствами влюблённых, почти как дементоры, так что будь вдвойне осторожен, Гарри.
- Спасибо, Луна, - с трудом выговорил он, пытаясь быть совершенно серьёзным, толкая ногой готового вот-вот рассмеяться Рона. Джинни же по-доброму улыбалась на слова Луны и поблагодарила её за пожелания.
По окончании завтрака серая школьная сова опустилась прямо перед Джинни, к лапке которой было привязано письмо. Не думая ни секунды, девушка сорвала письмо и выбежала из зала под недоумённые взгляды друзей и Гарри, который было ринулся за ней, но потерял её из виду и снова ничего не понимающий вернулся в зал. Забежав в первый встретившийся ей пустой кабинет и развернув письмо дрожащими руками, она прочла коротенькое послание:
«Как ты помнишь, Уизли, за мной ещё два желания. Сегодня к пяти часам жду тебя у входа во вторую теплицу Спраут. Без свидетелей, конечно же.»
С трудом переведя дыхание, Джинни опустилась на скамью. Письмо выпало из руки на пол, и девушка медленно запустила руки в волосы, не имея понятия, что делать и как, не объясняя ничего Гарри и другим, избавиться от Малфоя и его желаний. В тысячный раз обругав ночные закоулки Хогвартса, Забини и Малфоя в частности, рыжая подняла с пола листок и с помощью палочки превратила его в пепел. Гриффиндорка встала со скамьи и вернулась в Большой зал. Ни Гарри, ни Рона, ни Гермионы уже там не было – все начинали расходиться на уроки, не исключая и профессоров.
У Джинни не было первого урока, и девушка решила подняться в башню, чтобы собрать в спальне книги и пергаменты для следующего. Ей посчастливилось, и она не встретила никого из гриффиндорцев.
Стараясь не пересекаться с Гарри до встречи с Малфоем, у Уизли-младшей это успешно получалось. Она видела исподтишка, как Гарри высматривает её в толпе, как приунывает, когда не находит и как ссутулившись идёт восвояси, ободряемый Роном и Гермионой. И сердце от этого разрывалось на части, но надо закончить все дела с Малфоем, только тогда она сможет вздохнуть спокойно и быть счастливой рядом с любимым человеком.
Ловко избегая встреч с обоими ребятами, она не пошла на обед вообще, попросив подруг принести его в спальню. Наскоро подкрепившись, собрав вещи для зельеделия, следующего предмета по списку, она не торопясь пошла к кабинету, всё также продолжая избегать Гарри.
С трудом отсидев полтора часа у Снейпа, едва не получив от него несколько отсидок, факультет Гриффиндор всё-таки лишился тридцати рубинов из своей копилки.
В назначенное время Джинни с трудом смылась от подруг и окольными путями добралась до теплицы, которая ещё пустовала. Отбросив от себя сумку подальше, девушка не могла найти себе места, дожидаясь слизеринца.
Он явился с опозданием на пятнадцать минут.
Глава 12
- Малфой!!!! Ты опоздал на пятнадцать минут!!! – бушевала Джинни. – Мне стоило таких трудов отделаться от подруг, а ты ещё и опаздываешь! Гарри и Рон с Гермионой, что они обо мне подумают! – сокрушалась девушка, меряя шагами теплицу.
- Успокойся, Уизли, ничего плохого пока они не подумают, - ехидно улыбнулся он. Это слово «пока» прозвучало, как нечто сулящее большие неприятности. Малфой намеренно медленно подошёл к её сумке, поднял с пола, отряхнул от грязи и протянул Джинни с дружеской улыбкой на лице.
- Говори свои желания и оставь меня в покое! Я устала от тебя! – выкрикнула она, отвернувшись от него, не желая принимать из его рук даже собственную сумку.
- Уизли, Уизли, ну нельзя же быть такой грубой и тем более такой нервной. - Сумка соскользнула на пол, снова испачкавшись в земле, но мерзкая ухмылочка так и не сошла с лица этого надменного хорька. Джинни с трудом сдерживала порыв двинуть по его наглой физиономии, как когда-то это сделала Гермиона, - Уизли, ты только поцелуй меня в Большом зале на глазах у всех и всё. От тебя больше ничего не требуется, - Малфой был сама доброта.
- Да ты! Да как ты смеешь!!! – взвилась Джинни. – Никогда! Я тебя ненавижу! Ты мне отвратителен! Слизеринский хорёк!!!
- А это ты зря, Уизли, твоя мать, старушка МакГонагалл и милейший профессор Снейп, – все они могут узнать одну твою маленькую тайну, и тогда тебе не видать ни Хогвартса, ни учёбы, ни обожаемого Поттера, как своих очаровательных ушек, - он продолжал расточать своё обаяние, не повышая голоса.
- Будь ты проклят, шантажист чертов! – зло бросила ему девушка, Драко сейчас ничто не могло разозлить, - а зачем тебе это надо, Малфой?! – уже более спокойно с нотками обречённости спросила Джинни, надеясь найти в выдвинутом условии хоть одну маленькую лазейку, которая смогла бы помочь ей.
- Вообще-то, я не обязан тебе что-либо говорить, но я сегодня добрый, поэтому скажу. Я проиграл одну из своих дружков в пари. И он загадал пообжиматься с кем-нибудь из гриффиндорок завтра за обедом в Большом зале на глазах у всех. Он дал три кандидатуры на выбор: ты, Грейнджер и Вейн. Уизли, ты лучшая кандидатура из всех троих, ну не с бобрихой же Грейнджер это делать? - смело, не краснея, врал Драко. – Так что, Уизли, я уверен, Поттер и другие будут в диком восторге от представления за обедом. – Говорил Малфой, привычно растягивая слова. – Ну всё, Уизли, мы с тобой договорились, - закончил он, взглянув на часы. Драко развернулся к двери, ведущей из теплицы наружу, и зашагал в том направлении, больше не сказав ни слова. Его настроение заметно улучшилось, ведь предстояло такое приятное событие, и совершенно плевать на то, что потом скажут и Снейп, и мама, и даже сам Дамблдор.
Джинни некоторое время ещё постояла в теплице, соображая, как же быть дальше, но, не придумав ничего лучше, подняв и отряхнув злополучную сумку, отправилась в гриффиндорскую башню. С трудом незаметно прошмыгнув мимо друзей, младшая Уизли спряталась в своей спальне. Отгородившись от всех пологом, Джинни сделала вид, что легла спать. Но сна не было ни в одном глазу.
Просить помощи она ни у кого не собиралась: сама попала в неприятности, сама должна из них выпутаться. Она ведь уже взрослая девочка. Но хоть немного подходящих выходов из сложившегося положения в голову совершенно не приходило. Джинни всю ночь не спала, она вертелась в кровати, то пытаясь посчитать овец, то мётлы, то шрамы, то хорьков.
Наутро от бессонной ночи побаливала голова и вокруг глаз образовались тёмные круги. Настроения идти на завтрак совершенно не было, а учиться, если первый урок у Бинса, тем более. В дверь заглянула Гермиона, она была в отличном состоянии тела и духа и возмущённо и громко заговорила с портьерами, закрывающими Джинни. Её соседки давно уже ушли на завтрак.
- Джинни, вставай! Пора завтракать, и там внизу, в гостиной, кое-кто дожидается, когда же ты наконец проснёшься и спустишься к нему, как всегда весёлая и озорная, - со смешинкой в голосе говорила Гермиона, отдёргивая полог.
- Гермиона?! - Джинни сделала вид, что только что проснулась. – Гермиона, отстань… - перевернулась она на другой бок.
- Нет, давай, поднимайся, - не отступала Гермиона, игриво улыбнувшись, она потащила на себя одеяло Джинни, тем самым пытаясь стащить подругу с кровати. Но это не помогло, даже без одеяла она, свернувшись калачиком, отказывалась вставать.
- Ладно, Джинни, не хочешь по-хорошему, - Гермиона предприняла самую действенную попытку поднять подругу: она начала её щекотать, та ведь до ужаса боялась щекотки. Ровно через минуту Джинни уже стояла на ногах с другой стороны кровати, защищаясь от щекотки.
- Гермиона, прекрати, - гриффиндорка широко улыбалась, часть плохого настроения, что была у неё, исчезла, и утро показалось более счастливым, чем было минуту назад.
- Умница! Теперь мы ждём тебя внизу, поторопись, иначе мы опоздаем, - Гермиона сделала своё дело и, развернувшись, пошла к двери, за которой и скрылась в следующее мгновение.
Джинни, взглянув на часы, дала себе десять минут на все водные процедуры и на облачение в школьную форму.
Действительно, внизу её ждал уже только Гарри, Рон и Гермиона, как объяснил он, ушли, не дождавшись её. Гостиная была пуста, и Поттер позволил себе поцеловать свою девушку, так как он хотел.
От былого настроения у Джинни не осталось и следа, и ребята пошли в Большой зал. Рядом шёл её Гарри, они держались за руки, пусть Малфой замышляет, что ему вздумается, она попытается сделать всё, чтобы её смелый гриффиндорец не видел сегодняшний поцелуй за обедом. Она ни за какие деньги никому не отдаст своего любимого Гарри. Может, она даже не появится сегодня в Большом Зале, тогда Малфою придётся целовать Вейн. Гермиона за одно прикосновение этого хорька к себе, может проклясть его на месте. И ему тогда даже Снейп не поможет.
Глава 13
Выйдя из теплицы, Драко уверенным шагом пошёл в совятню, чтобы написать матери письмо, в котором будет говориться, что у него всё отлично, учится он также, как и прежде, что ей не стоит за него волноваться и беспокоить достопочтенного профессора Снейпа по пустякам, а лучше в следующем письме рассказать ему, как обстоят дела с освобождением отца из Азкабана, ведь новостей о нём уже давно не слышно. Малфой также понимал, что Уизли, может просто-напросто не придти завтра на обед, но она не сможет и избегать его вечно, и он воспользуется первым же её замешательством прямо при всех, даже если Ступефаем получит в ответ.
Насвистывая весёленький мотивчик, Драко быстро справился с отправкой письма домой и поспешил в подземелья Слизерина, где в чемодане у него была запрятана склянка лучшего любовного зелья, какое только можно было найти в магическом мире, которую он тайком вынес из дома под видом успокоительной настойки. Разделив зелье на две мензурки, Драко спрятал одну обратно в чемодан, а вторую - в карман мантии. Малфой же был юным джентльменом, и не помочь девушкам в затруднительной ситуации он не мог. Если потом эта ситуация давала ему такие плюсы, то тем более не следовало упускать такой шанс.
Тех студенток искать долго не пришлось: библиотека всё-таки всегда обладала каким-то необычным свойством: там, если захочешь, найти можно было именно того, кто тебе необходим в данную минуту. Эти две болтливые сплетницы сидели в секции книг по Истории Магии. От окружающих студентов и мадам Пинс они отгородились стопками нескольких увесистых фолиантов, которые с головой их скрывали и они о чём-то усиленно перешептывались. Драко с неизменной своей улыбкой отодвинул стул и сел напротив.
- Привет! У меня есть к вам очень выгодное предложение, - он был сама любезность. Но девушки смотрели на него с нескрываемой иронией, они, конечно же, не поверили слизеринцу. – Вы слишком громко обсуждаете свои мечты, девушки, поэтому я, когда проходил мимо, совершенно случайно услышал, что вы хотите напоить Поттера Приворотным зельем. – Тихо, но так, чтобы его слышали, говорил Малфой, - эта идея мне очень понравилась, и я готов вам помочь, совершенно безвозмездно. То есть даром, - доверительно добавил он, переводя взгляд с одной на другую, поигрывая пером, что до этого лежало на столе.
Гриффиндорка и её подруга из Равенкло переглянулись, не веря собственным ушам.
- Малфой, ты же никогда ничего не делаешь задаром? У тебя наверняка есть какая-то выгода от того, что Гарри променяет свою Уизли на кого-то из нас, - говорила девушка, что была с тёмными волосами. Она сидела справа и выглядела более решительной, чем её соседка, которая всё это время недоверчиво смотрела на Малфоя во все глаза.
- Ну вы же понимаете, что я не могу не помочь двум очаровательным девушкам, я же Малфой, джентльмен из джентльменов. Тем более девчонка Уизли мне кое-что должна, а она этого не отдаёт, может быть, расставшись с Поттером, она вспомнит о своём небольшом долге, - глаза Малфоя сверкали диким блеском, сейчас он был готов на всё, чтобы уговорить гриффиндорку и её подругу.
Битых пятнадцать минут Малфой доказывал все преимущества своего плана: тёмненькая, её звали Ромильда, смотрела на Драко с не скрываемым восхищением, она была готова за Поттера отдать всё, вторая же, Бесси, наотрез отказывалась принимать в этом участие. Она поднялась с места, бросила презрительный взгляд на Малфоя, посмотрела внимательно на свою соседку и негромко сказала, так, чтобы её слышали только они двое:
- Ромильда, я не могу поверить, что ты готова пойти на уловки этого слизеринца. То, о чём мы с тобой говорили, были мечты, но разрушить счастье человека, в которого ты влюблена – это отвратительно. На чужом несчастье своего счастья не построишь. Я никому не скажу о вашем плане, я тебе обещаю, но принимать в нём участие я тоже не собираюсь, - она подняла свою сумку с пола, повесила её на плечо, взяла несколько книг со стола и пошла к выходу, не оборачиваясь на них. Бесси шла с прямой спиной и высоко поднятой головой, но на глаза наворачивались непрошенные слёзы. Ей было тяжело, она тоже была влюблена в Гарри, но таким способом она не хотела быть его девушкой.
- Ей доверять-то можно? - скривился Малфой, провожая её презрительным взглядом: – она нас не выдаст?
- Ну что ты! Если она пообещала, то будет молчать, как могила, - гриффиндорка была немного разочарованна своей подругой, но старалась не подавать виду. Теперь Поттер будет принадлежать только ей одной – эта мысль затмевала все другие.
Ромильда же была непреклонна, её мало волновали последствия, она была готова ко всему, лишь бы на день-два ощутить, что тот, кому она поклонялась всё это время, про которого так много читала, в её власти, что он будет готов ради неё на всё. Эта мысль сладко кружила голову и заставляла сердце биться сильнее.
Неожиданно появившаяся из-за соседнего стеллажа мадам Пинс подозрительно взглянула на мирную парочку, гриффиндорку и слизеринца, которые усиленно занимались, но, поджав тонкие губы и сузив глаза, в которых светился подозрительный блеск, так ничего и не сказав, прошла мимо, чуть постукивая каблуками по полу.
Драко и Ромильда облегчённо вздохнули и отложили перья, когда она скрылась за ближайшим поворотом. Некоторое время не возобновляя разговор, они просто молчали, каждый думая о своих плюсах в этой ситуации. Но Драко, оборвав свои и её мечты, заговорил:
- Ромильда, вот зелье, - чуть слышно проговорил Малфой, немного приподнявшись и вынув из кармана брюк небольшой пузырёк, наполненный ровно на половину переливающимся огненно-красным снадобьем, и протянул ей его под столом. – Для Поттера хватит пяти-шести капель, и он влюбится в тебя по уши. У нашего Избранного есть в школьных эльфах друг, зовут его Добби, - он скривился, вспомнив, что когда-то этот эльф принадлежал его семье, но, справившись с собой, невозмутимо продолжил: - если его «правильно» наставить, то он может тебе помочь, он свято чтит Поттера, как бога, ради его жизни и спокойствия Добби готов на всё. Тебе нужно только придумать повод, а этот дубина всё сделает за тебя, - с этими словами Малфой встал со стула, взяв со стола одну из толстенных книг, и понёс её к столу мадам Пинс, делая вид, что он нашёл всё, что его интересовало. Драко не оглядывался, он затылком чувствовал, как эта глупая гриффиндорка смотрит ему вслед, как под столом вертит в руках бутылочку. Он чётко знал, теперь она не отступит от намеченного плана, с помощью ли Добби или как-то сама, она напоит Поттера-обормотера, и тогда Уизли будет его, хотя бы на некоторое время, он сможет ей доказать, что лучше Малфоя не может быть никого.
Завтрашний день обещал быть очень насыщенным…
Глава 14
Ромильда была решительно настроена на победу, и этим же утром перед завтраком воплотила свою намеченную цель. Когда в комнате она осталась одна, гриффиндорка позвала эльфа по имени. Добби был на удивление очень милым школьным эльфом, она дала ему чёткие указания, что Гарри ни в коем случае не должен знать от кого ему пришёл этот подарок, и даже будет ещё лучше, если Добби скажет, что сам его купил. Эльф подобострастно закивал длинными ушами и склонился в почтительном поклоне, доставая своим длинным носом до самого пола. Он сделает всё для обожаемого Гарри Поттера, а Ромильда в этот момент окажется совсем рядом.
Джинни была счастлива, она не чувствовала ничего, что могло бы предвещать неприятности или какие-то беды. Гарри сегодня был мил и улыбчив, ни разу в его глазах не читалось боли, лишь радость и спокойствие, что он наконец обрёл своё крохотное счастье. Вчетвером, ещё вместе с Роном и Гермионой они шли на завтрак. Хогвартс жужжал, как дикий улей, уже через четыре дня начинались экзамены, у многих студентов были кислые мины на лицах, они боялись экзаменов, не меньше, чем «милых и безобидных» питомцев Хагрида. Её Гарри не был особенно уверен в своих силах на все сто процентов, но знал, что из всех предметов зелья будут самыми неприятными, но он и с ними справится. Рон был тоже крайне уверен, что завалит только зельеварение, одна лишь Гермиона была убеждена, что не сможет сдать всё на «превосходно», но ребята лишь посмеивались над ней, зная, что она-то точно сдаст всё без особого труда. Про себя Джинни могла сказать, что готова не ко всему, ей хоть и предстояло сдавать Супер Отменное Волшебство, но она старалась проводить больше времени с Гарри, чем в компании книг. За этими весёлыми наблюдениями она и думать забыла о втором желании Малфоя, пока не появившись в Большом зале вместе со своими друзьями, не заметила голову светловолосого юноши, который был сегодня в центре внимания. Он был необычайно весел, с упоением что-то рассказывал своим дружкам-слизеринцам, подтверждая свои слова активной, несвойственной ему жестикуляцией, а те в ответ ржали, словно табун диких кентавров, вспышки такого смеха в Большом зале слышались очень явственно.
Джинни, Гарри и Рон с Гермионой сели на свои места за гриффиндорским столом. Младшая Уизли обвела свой стол взглядом, не заметив подозрительно тихую Ромильду, и остановилась на сидевшем чуть поодаль Невилле. Он был белее мела, губы обескровлены, спина как никогда прямая, его глаза расширились до размеров снитча, такое чувство, что он забыл выдохнуть, он держал в трясущихся руках небольшой кусок пергамента, вся причина была в нём. Там было написано что-то, что заставило бедного Невилла так преобразиться, Джинни это поняла сразу. Она несильно толкнула локтём Гарри в бок, указав на испуганного гриффиндорца, и первой заговорила с ним:
- Невилл, что с тобой, что-то случилось дома? – Джинни пыталась говорить как можно дружелюбнее и ласковее.
- Всё, всё в порядке, ребята, - Невилл перевёл взгляд от пергамента на своих друзей. В нём читались такие странные чувства, что Джинни про себя начала молиться всем известным ей богам, чтобы это письмо только не касалось его единственного родного человека, его бабушки, - но мне необходимо идти, - он стремительно поднялся со стула и пулей вылетел из зала. Еда на тарелке осталось нетронутой.
- Что это с ним? Я его никогда таким не видел, - подал голос Рон, чем нарушил затянувшуюся паузу в их компании.
- Очень хочется надеяться, что его бабушка в полном здравии, - в глазах Гермионы читались неподдельные переживания за этого нескладного, но невероятно милого паренька.
Завтрак прошёл молчаливо, и у главной лестницы они расстались: Гарри, Рон и Гермиона пошли на последний урок по ЗОТСу в этом году, в то время как Джинни должна была идти на своё последнее прорицание. Она, как и Гермиона, не любила этот туманный предмет, даже если его вёл сам Флоренц, который знал гораздо больше Трелони, но отказаться от него могла только после пятого курса. Второй кабинет прорицания находился на первом этаже, недалеко от Большого зала, там уже собрались её одноклассники-гриффиндорцы и её ровесники с Хаффлпафа. Все ждали, когда откроются двери, и профессор Флоренц разрешит им войти.
Джинни всё ещё думала о Невилле, что же было в том письме, что заставило его так побелеть и так резко сорваться с места. Но она не успела додумать: двери кабинета открылись и две струи студентов в разноцветных мантиях повалили внутрь.
Как всегда в кабинете было бесподобно красиво: ученики очутились на чудесной лесной поляне, сегодня тут была ранняя осень. Под ногами шелестели первые пожухшие листья и трава, пахло грибами, ягодами и какими-то ещё неведомыми травами, невероятно приятными. От этого запаха чуть кружилась голова.
Флоренц попросил всех сесть на пеньки, «расставленные» повсюду и начал говорить обо всём и ни о чём, его речь была построена на том, что вот закончился ещё один круговорот жизни, что звёзды говорят о скором окончании войны, что ждать осталось совсем недолго. И Джинни испугалась его слов: гриффиндорка уже давно поняла, что каждый год для Гарри Поттера заканчивается какой-то очередной его потерей, начиная с четвёртого курса, что и в этом году он может кого-то потерять. И тогда рыжеволосой девушке пришла в голову до дикости простая мысль: пусть он даже потеряет её саму, но сам он должен остаться жить, он выстрадал для себя эту жизнь.
Флоренц, постукивая копытами о землю, в это время уже говорил о чём-то другом, давая какие-то напутствие студентам на СОВ, хотя они мало, чем отличались от его всегда какой-то ещё более потусторонней речи.
Последний урок прорицаний закончился, и студентов распустили. Флоренц попросил Джинни задержаться в кабинете, так не похожем, на то, что они привыкли называть этим словом.
- Джиневра Уизли, вы должны быть очень осторожны, иначе вас не спасёт даже сам Гарри Поттер, - как-то туманно произнёс кентавр, не смотря при этом на девушку, а разглядывая безоблачное синее небо над головой.
- Простите, профессор, - Джинни опешила от его слов, но она знала по рассказам Гарри, что Флоренц не повторяет дважды.
- Сегодня будет гроза, - проговорил он многозначительно, теперь уже смотря девушке прямо в глаза, - до свидания, мисс Уизли, - кентавр дал Джинни понять, что разговор окончен и отвернулся от неё.
Гриффиндорка обескуражено оглянулась на него ещё раз у самых дверей, но он не обратил внимания, он делал что-то, что было гораздо интереснее.
Перемена оказалась донельзя коротенькой, Джинни не смогла перемолвиться с Гарри даже парой слов. То, что она услышал от Флоренца, мало её беспокоило, она итак всегда была осторожной, дневник на втором курсе можно не считать, ведь не она его сама себе подложила. А теперь у Гарри был пробел в расписании, и он вместе с Роном мог сидеть в гостиной Гриффиндора, наслаждаясь некоторой свободой, хотя он, должен был, как и она готовиться к экзаменам, а у неё – уход за магическими существами, ещё один урок на природе.
Нет, девушка очень тепло относилась к этому могучему и доброму великану, но знать, что сейчас у твоего любимого человека «окно», а сама ты должна заниматься, не могло не огорчить гриффиндорку. Подойдя к Хагриду в середине, как показалось юной Уизли, затянувшегося урока, на котором они изучали свитоксов, светящихся зверьков одновременно очень похожих на морских свинок, крыс и тушканчиков, Джинни попросила лесничего отпустить её в замок, ей стало как-то нехорошо. Полувеликан не почувствовал в её словах никакого подвоха, и с чистым сердцем отпустил девушку в Больничное крыло к мадам Помфри.
На всех парах несясь в гостиную Гриффиндора, девушка надеялась застать там удивлённого её приходом Гарри, пусть даже с Роном. Она не возражала против присутствия брата или ещё кого-нибудь из гриффиндорцев, они ей не помешают.
За несколько секунд преодолев лестницу, крикнув пароль Полной Даме, не сбавляя хода, Джинни ворвалась в гостиную с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами, с несорвавшимся криком на губах, что вот и она, но то, что она увидела мгновенно остудило её пыл, сердце ухнуло куда-то к пяткам, голова закружилась и к горлу подкатил огромный комок горечи, обиды, унижения, боли. Резко защипало в уголках глаз. Гриффиндорка качнулась, но вовремя успела схватиться за край кресла, лишнего шума производить не хотелось, сердце и глаза не выдерживали больше ни секунды этого зрелища, и она мигом выскочила за портрет. Ноги сами понесли её в неведомом ей направлении.
В самом центре ало-золотой и пустой гостиной стояла целующаяся парочка, они не замечали никого и ничего вокруг. То были Гарри Поттер и Ромильда Вейн, а на столике перед креслами лежала упаковка шоколадных лягушек.
Глава 15
«Почему именно Ромильда, Гарри? Где был Рон в это время? Почему не рядом с тобой? За что, Гарри, за что?» - она спрашивала сама себя, не надеясь найти ответов. В душе девушки боролись противоречивые чувства. Она не могла поверить, что Гарри, её Гарри, способен на измену, но ведь она видела всё своими глазами: он целовался с этой гадиной Вейн, может, это был сон, кошмар или страшный мираж, плод её нездорового воображения. Может, Гермиона способна всё объяснить, дать совет, но она сейчас, как назло, на занятиях по Древним Рунам. Может мама? Нет, мама не должна знать о такой мелочи, иначе потом её просто не успокоишь. Отец? Нет, отцу сейчас не до неё, Орден важнее, и девушка это понимала. Братья? Может быть, Фред или Джордж, Чарли, Билл?..
А Джинни ведь нужен был совет друга, она просто не хотела верить в увиденное. Ноги несли девушку к главным дверям, на улицу, к озеру, к тому уединённому месту, где она всегда находила успокоение, где когда-то одиноко мечтала о Гарри и в последствие они сидели вдвоём и целовались. Когда она была на уроке Хагрида, её радовало всё: и эта солнечная погода, и светлое небо без облаков, и зеленеющие деревья, сейчас всё это вдруг показалось совершенно посторонним, почему вокруг всё так прекрасно, когда у неё на душе скребут кошки, ей так больно.
В это время Драко Малфою делать было совсем нечего, от верных телохранителей он на некоторое время избавился. У него, как и у Поттера и Уизли, было свободное время, и он тратил его совершенно бесцельно, готовиться к экзаменам было невмоготу, когда на улице такая ясная погода: занеся сумку с учебниками в гостиную, он решил прогуляться на свежем воздухе, может быть, подумать, может, наоборот, отвлечься от своих мыслей. Не дойдя ещё до главных дубовых дверей замка, слизеринец заметил, как в полумили от него полыхнула яркая рыжая вспышка волос и тут же скрылась в кустарниковой куще на том берегу озера. То была гриффиндорка и она ничего не замечала сейчас. А Драко последовал за девушкой, он был осторожен и не хотел раньше времени привлечь к себе её внимание. Благо, на улице не было никого из знакомых или незнакомых студентов.
Боль затопила все её чувства: он её предал, он всё это время играл с ней, он такой же как другие, ничем не хуже и не лучше их. Но Он не мог так поступить… Гарри… И потекли непрошенные слёзы… То, что она села на холодноватую землю, её не волновало.
- Уизли?! – Джинни почувствовала, что сзади кто-то подошёл, а по голосу можно было догадаться кто именно, и в эту же минуту в трёх шагах от неё опустился Малфой. Рукавом мантии она начала стирать со щёк следы слёз. Гриффиндорка на него даже не взглянула, она не хотела, чтобы её слёзы видел хоть один человек, тем более этот надменный слизеринец. Смутно она ощущала, что он явился сюда неспроста, ему было что-то нужно от неё, и она догадывалась, что именно…
У Малфоя вдруг неожиданно начало сводить скулы: ему очень хотелось рассмеяться от души над этой девчонкой и над самим собой, но изо всех сил приходилось сдерживать это дикое желание. На лицо пришлось нацепить очередную маску безразличия, соединённого с превосходством и пренебрежением к её персоне.
- Я кажется, к тебе обращаюсь, Уизли. Что ты здесь делаешь? – требовательный голос Малфоя вывел бы Джинни из себя в нормальном её состоянии, но не сейчас. Ей было абсолютно всё равно на него. – Где же наш верный прЫнц? Почему же Поттер не присутствует рядом? – продолжал хохмить этот хорёк.
- Малфой, отвали, - сделала она слабую попытку отвязаться от этого нахала. Упоминание о Гарри больно резануло по сердцу, ведь он ещё не знает, что тот её предал. А она не будет говорить. Она с трудом проглотила набежавший комок слёз.
- Не ново, Уизли, и очень скучно, - не отставал он, ему почему-то сейчас очень хотелось её достать, услышать, как она будет отвечать ему.
- Малфой, что тебе от меня нужно, говори и скройся с моих глаз, - голос был слаб, она не оборачивалась к нему, ведь глаза всё ещё красны от слёз. И снова она сделала над собой усилие, чтобы не заплакать.
- Во-первых, Уизли, я не собираюсь общаться с твоим затылком, - голос Малфоя звучал грубее, чем он этого сам хотел: - во-вторых, я имею полное право сидеть здесь, в-третьих, ты забыла, что ещё не выполнила два моих желания, - и тут Малфой не мог удержаться от противной усмешки.
- Как же ты мне надоел со своими желаниями! – девушка обернулась к нему, и он увидел, что её глаза и нос покраснели от слёз, и что она недалека от нового срыва, но на лице яростная злоба, одно неверное движение слизеринца и рыжая порвёт его на части. – Слушай, Малфой, что ты там загадывал во второй раз? Я должна тебя поцеловать? За обедом? Договорились! Сегодня за обедом я исполню твоё второе желание! – зло выговорила девушка, смотря молодому человеку прямо в глаза. И вскочив с места, она бегом поспешила к замку, мечтая спрятаться где-нибудь, оставив Драко недоумевать над её словами. Кажется, на восьмом этаже была Выручай-Комната…
Нерадостно хмыкнув, Драко не стал оборачиваться на стремительно покидавшую его гриффиндорку, он смотрел на озеро, которое ближе к своей середине пошло неровными кругами. Слизеринец начал догадываться, что случилось с Уизли, и почему так неожиданно она переменила своё решение: Ромильда исполнила свою заветную мечту, но зелья хватает часа на два – на три, поэтому эта маленькая месть рыжей гриффиндорки не произведёт на Поттера должного впечатления(остальные будут просто в ужасе), он будет увлечён другой, зато потом, когда он отойдёт, он будет безмерно рад узнать, с кем целовалась за обедом его девушка, его бывшая девушка. А если эта Ромильда начнёт тонуть, то она может потянуть за собой и Драко… Но это будет потом, это будет позже, может, завтра, может, даже послезавтра, а сегодня, почти через час и двадцать минут, как показывали его карманные серебряные часы – подарок отца, - Малфой получит то, о чём мечтал весь последний месяц. И плевать ему на всё…
Сидя на жёсткой, ещё не до конца прогретой солнцем земле, но на которой вовсю росла свежая трава, Драко не чувствовал ничего. Будоражило ощущение чего-то нового, чего-то сладостного. Он дотронулся пальцами правой руки до своих губ и чуть слышно с лаской в голосе прошептал «Джинни…»
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав