6 страница

Утром я проснулся от того, что кто-то распахнул шторы и впустил в комнату свет утреннего солнца. Я поморщился, широко зевнув и открыл глаза. На часах было чуть больше восьми, постель рядом со мной пустовала, а шум воды, доносящейся из ванной, говорил о том, что Фрэнк собирается в универ. Потянувшись, я встал и отправился на кухню.
На столе уже по обыкновению стоял завтрак: на этот раз горячие бутерброды. Взяв один в рот, я поставил кофе вариться и стал ждать, пока Айеро выйдет из ванной.
– О, Джер, хорошо, что ты проснулся, доброе утро, мне надо с тобой поговорить, – налетел на меня парень, едва войдя в кухню. Я и слова ему сказать не успел, как он продолжил тараторить.
– В общем, я подумал и решил, что привести тебя в твою квартиру было моей главной ошибкой за все время. Она слишком сильно действует на тебя. Поэтому собирай вещи, мы переезжаем ко мне. И давай шустрее, на первую пару я точно не успею, так хоть ко второй приеду, – Фрэнк хлопнул меня по плечу, схватил бутерброд и унесся в гостиную, оставив меня лишь ошеломлено смотреть ему в спину. Да, от этого парня можно ждать чего угодно.

В прочем, через час я уже был готов. Брать я много не стал, только одежду и кое-что из личных вещей да принадлежностей для рисования. В итоге на руках у меня была спортивная сумка и небольшая коробка. Если что, я всегда мог вернуться сюда и взять всё необходимое.
Айеро ждал меня в прихожей одетый и собранный. При нем тоже была сумка с вещами, только когда он привез их, я не знал.
– Собрался? Отлично, пошли.

Квартира Фрэнка оказалась недалеко от моей, всего в двух станциях метро, поэтому через полчаса я уже разбирал вещи и раскладывал их на свободные полки. Айеро умчался в универ, оставив меня в одиночестве, но уже менее ужасающем.
– Чувствуй себя как дома, – бросил он мне с ободряющей улыбкой, – если я прав, у меня ты не будешь видеть галлюцинации, так что не волнуйся, – и скрылся за дверью.
В прошлый раз, когда я был здесь, я был совершенно другим человеком и не обратил внимания ни на что, кроме чашки, в которую уткнулся, сидя на кухне. Сейчас я мог осмотреть квартиру Фрэнка получше.
Маленькая прихожая с вешалкой для курток и маленьким шкафчиком для обуви, гостиная со сливочными стенами, коричневым диванчиком у огромного окна, занавешенного шторками под цвет ему, маленький стеклянный столик, электро и акустическая гитары, а посередине - небольшое пространство и ковёр из овечьей шерсти. На подоконнике стояли горшки с цветами, а рядом - стопка книг. Это дополнило картину комнаты каким-то особым уютом, который в доме могла создать только женщина. В голове сразу всплыла мать Айеро, о ней же и рассказывали многочисленные фотографии на стенах. Только Фрэнк практически ничего не рассказывал мне об этой женщине, а тем более о том, где она сейчас живёт. И живёт ли вообще... Это было первым в списке того, о чем я должен был спросить его сегодня вечером.
После осмотра гостиной, я приоткрыл дверь в спальню, и передо мной предстала небольшая комнатка с кофейными стенами и двуспальной кроватью посередине. Там тоже было окно, но его закрывали жалюзи, а едва видный за ними подоконник, был завален книгами и какими-то бумажками.
Свободные стены заняли два стеллажа, полностью забравших пространство комнаты. Чего только не было на них! Коробки, книги, статуэтки, часы, папки... Откуда у Айеро столько всего? Я прошелся вдоль стеллажей, проводя пальцами по пыльным полкам. Интересно, а где-нибудь среди этого хаоса можно найти альбомы с фотографиями? Не знаю почему, но это заинтересовало меня в первую очередь. А учитывая то, что Фрэнк видел все мои "секретные материалы", я смог без угрызений совести позволить себе порыться по коробкам в поисках вещицы, удовлетворяющей мое любопытство.
Бумажки, рисунки, карточки, открытки, старые газеты, безделушки, чьи-то вещи – эти коробки были просто до верху набиты всяким хламом! Зачем Айеро хранит это всё? И неужели у него нет ни одного альбома? Тут я, по своей природной криворукости, задел одну из коробок. Она опрокинулась, а её содержимое полетело на пол.
– Чёрт... – Я нагнулся и стал подбирать всякие наборы для шитья, пряжу... А это то Фрэнку зачем?! Может, мамино? Но почему у него так много её вещей?
И вдруг под грудой всего этого я наткнулся на какие-то бумаги, скрепленные между собой и убранные в файл. Первое, что мне бросилось в глаза: "результаты осмотра у психиатра". Не раздумывая, я достал эти бумаги и стал перебирать, пытаясь понять что это и кому принадлежит. Анализы, показания, справки... И ко всему печать – "психиатрическая больница". По моей коже пробежал холодок... Как Айеро связан с психиатрией? Но к моему сожалению, узнать я этого не смог, потому что большая часть текста на бумажках была размыта, белое полотно украшали разводы от кофе. Ничего, что могло помочь мне, ни одной фамилии или хотя бы наводящего слова, разобрать было невозможно.
Это стало вторым пунктом в списке вопросов к Фрэнку.

Глава 15

Весь оставшийся день я провел, сидя в гостиной и вливая в себя кофе чашку за чашкой. Файл с бумагами из психиатрии лежал на столе передо мной, а я сидел и думал о том, кому они могли принадлежать. Было три варианта: мать Айеро, сам Фрэнк и... Я. Да, я допускал мысль о том, что это мои справки, потому что Фрэнк определенно знал обо мне больше, чем я думал, а иногда говорил такие вещи, о которых я ему не рассказывал. Но вариант с матерью крутился в голове настойчивее, да и звучал утешительнее, хотя ничего хорошего в себе не нес. К тому же, он объяснял, почему мой дорогой брюнет так рвался мне помочь – я псих, его мать псих, ей он помочь может вряд ли, может быть получиться мне. Я бы ответил на множество своих вопросов, если бы это было так. Но строить пустые догадки было бессмысленно, нужно было дождаться Айеро и расспросить его обо всем. Я думал, что имею право это знать.
Между тем на часах уже было восемь. Я дважды звонил Фрэнку, но он не брал трубку. На третий раз оператор выдал мне "абонент временно не доступен, пожа...", и я сбросил, раздраженно откинув телефон. Где носит этого парня? Мог хотя бы смс написать, предупредить, что задержится. Только сколько можно задерживаться? Из универа он должен был вернуться около пяти часов назад. Это наводило меня на беспокойные мысли, но я старался отбросить их подальше.
К одиннадцати я начал серьезно нервничать, чувство беспокойство внутри возрастало.
Когда этот придурок не появился к половине первого, я уже просто не находил себе места, нарезая круги по комнате и пытаясь дозвониться до него каждые пять минут.
В час ночи я начал обзванивать морги, больницы и полицейские участки. Безрезультатно. И меня это не успокоило ни на секунду, если честно. Мало ли, что с ним могло случиться...
К половине четвертого утра, когда я, уже просто сходивший с ума от волнения и страха за этого безмозглого ублюдка, сидел в кресле с телефоном в руке, замочная скважина щелкнула, входная дверь открылась, и в коридоре послышались неосторожные шаги, за которыми последовал грохот от упавшей вешалки. Я вскочил на ноги, бросаясь встречать своего загулявшегося друга и собираясь высказать ему все, что я о нем думаю, но когда я увидел его...
– О... Джрад... Дрежард... Жерард... Джерард! Доброе утро... – Судя по резкому запаху алкоголя и заплетающемуся языку, а еще и абсолютной неспособностью стоять на ногах, я мог точно сказать, что Фрэнк нажрался просто в хлам. И я был до такой степени ошарашен этим, что не смог сказать ни слова.
Айеро же в это время неуклюже скинул кеды, кое-как опираясь на стену, а потом сделал шаг ко мне, пошатнувшись и практически упав. Я вовремя подхватил его.
– Ох, мой милый, неужели ты ждал меня? – Брюнет повис у меня на шее, пьяно улыбаясь. – Прости, что не позвонил... Простишь?
Я вздохнул, качая головой.
– Не простишь? Как же так... Ну пожалуйста! А хочешь, я попрошу прощения по-другому? – Парень вдруг рухнул на колени, а его руки потянулись к ремню на моих джинсах. Я с ужасом понял, что он собирается сделать, и поспешил поднять его на ноги.
– Э, нет, нет. Не надо. Я тебя прощаю, прощаю, – ух, Айеро, я тебе устрою утром. – А теперь мы пойдем спать.
– Ты будешь спать со мной?
– Да, да, конечно...
С трудом дотащив Фрэнка до его кровати, я уложил парня на матрас, стянул с него футболку и джинсы, при этом отбиваясь от его объятий и отвергая все пошлые намеки, и наконец накрыл одеялом, еле заставив его лечь. Через пять минут парень уже сладко посапывал.
– Идиот, – фыркнул я, прежде чем выйти из комнаты, а потом пошел стелить себе диван в гостиной, проклиная Айеро всевозможными проклятиями. Я тут страдал полночи, переживал за него, а он даже не потрудился мне позвонить! Всю ночь прошатался хуй знает где, хуй знает с кем, нажрался, вернулся хуй знает во сколько, в хуй пойми каком состоянии! Утром получит по первое число, и плевать мне было на его головную боль.

Но когда я проснулся, Фрэнка уже не было. После вчерашнего он каким-то образом нашел в себе силы проснуться и пойти в универ. Видимо он понял, что для него лучше будет свалить с утра пораньше, но надеяться на то, что он избежит таким образом разборок, было глупо. Разбор полетов я устроил бы ему в любом случае. Я просто был возмущен его совершенно безответственным поведением! К тому же, вопрос о справках из психушки еще не был решен, а эта тема волновала меня не меньше. И вообще, меня начали раздражать все эти его тайны. Он исчезал, когда ему вздумается, делал, что ему хочется, не говорил мне ни о чем, не предупреждал, при этом от меня требуя абсолютной честности и отчета о каждом своем действии. Это больше походило на контроль, а не доверие, потому что доверие обычно заключается в просвещение о своих планах и желаниях обоих сторон, а не в полной открытости одной и совершённой замкнутости другой.
Все это, накипевшее во мне за долгое время, грозилось выплеснуться сегодня на Айеро. Я понимал, что будет ссора, но мне хотелось ясности, мне хотелось правды.
Поэтому, когда брюнет вернулся домой, я не стал церемониться.
– Надо поговорить, – бросил ему я, едва он успел зайти, напомнив себе же сцену пару дней назад, только тогда это говорил мне Фрэнк. Сейчас парень тяжело вздохнул и только кивнул на мои слова. Забросив сумку в свою комнату, он уселся на диване в гостиной, а я взял стул с кухни и, повернув его спинкой к себе, уселся перед Айеро.
– Не начинай мне читать лекции, пожалуйста... Я наслушался сегодня, – устало попросил брюнет. Вид у него был, как у выжатого лимона, но в этом был виноват лишь он сам, поэтому я и не думал откладывать разговор. Единственное, что меня немного смутило тогда – в его глазах что-то угасло, но я отбросил это и продолжил выяснение отношений.
– Мне все равно, что ты там наслушался, Фрэнк Айеро, мне надоело то, что ты все от меня скрываешь. Я доверяю тебе, и из всех, кто меня сейчас окружает, ты, наверное, самый близкий человек, но я ровным счетом не знаю о тебе ничего. А вчера я чуть с ума не сошел, пока ты шатался, набравшись как свинья, неизвестно где, неизвестно с кем и даже не потрудился написать мне смс! Но это еще не все, – я подошел к дивану и достал из под подушки файл с документами, кинув его на колени брюнету. Если раньше он сохранял более менее спокойный, разве что очень измученный вид, теперь он вспыхнул, вскочив на ноги.
– Откуда у тебя это?! – В его голосе от усталости не осталось ни следа, а вместо нее пришел внезапный гнев и старательно, но не достаточно спрятанный страх. – Ты рылся в моих вещах?!
– Да, – честно кивнул я, ошарашив Фрэнка таким заявлением. – В моей квартире ты знал каждый уголок и содержимое всех шкафов, полок и коробок, и я решил, что могу позволить себе то же самое, если это поможет хоть немного узнать о тебе!
– Если я не рассказываю тебе ничего, значит я не хочу, чтобы ты знал!
– Но я имею на это право!
– Нет, не имеешь! – Вскричал Айеро.
Я впервые видел его таким: разгневанный, напуганный неизвестно чем. Он был похож на зверя, загнанного охотником в угол и пытавшегося отогнать этого охотника агрессивным поведением. Но я был настроен решительно.
– Тогда какого черта ты имеешь право на мою жизнь?! Я хочу знать тебя, хочу понимать, помогать тебе! Но как я могу это делать, как я могу вообще жить с тобой, когда ты мне не доверяешь?!
– Да я просто хочу уберечь тебя!
– От чего?! Скажи мне, Айеро, как я могу верить человеку, который скрывает от меня что-то страшное?
Фрэнк шумно выдохнул, хвастаясь за голову.
– Ты не понимаешь, просто не понимаешь...
– Так объясни мне.
Но вместо объяснений последовала тишина. Осознав, что ответа не будет, я направился к двери.
– Прошу, не уходи... – Осевшим голосом прошептал брюнет мне вслед. Я резко обернулся.
– Почему? Почему я должен остаться с тобой?
– Потому что ты не хочешь уходить. Тобой движет обида, гордость, но рано или поздно ты вернешься.
Это заявление вызвало у меня такую волну возмущения раздражения, что я сначала даже не нашел, что ему ответить, и я уже открыл было рот, чтобы высказаться по этому поводу, но резкое осознание того, что он прав, заставило меня замолчать. Айеро тяжело вздохнул, потерев переносицу, а потом взял документы и пошел в свою комнату. Я слышал, как замочная скважина щелкнула – он заперся. Тогда я все-таки решил уйти, потому что не хотел, чтобы он думал, что имеет надо мной контроль. Да и хотелось просто побыть одному, чтобы осмыслить произошедшее.
Но входная дверь оказалась запертой на ключ, который Фрэнк, очевидно, забрал с собой в комнату. Он запер меня, будто в клетке... Я нервно засмеялся, сползая вниз по стене. Каким еще мне покажет себя этот человек?

До вечера я сидел в гостиной, Айеро из комнаты не выходил, и иногда там что-то слетало с полок. Каждый раз, когда резкий шум вырывался из-за двери, я вздрагивал и жмурился. Пару раз я хотел к нему постучаться, но так и не решился это сделать.
Между тем на часах уже было двенадцать с лишним, я собирался спать. Расстелив постель, я забрался под одеяло, и вдруг услышал, как повернулась защелка, дверь с легким скрипом открылась. Я замер, слушая шаги Фрэнка. Темный силуэт приблизился к дивану и присел на край.
– Я знаю, что ты не спишь. Поговори со мной... – В его голосе еще было что-то странное, а поскольку я не видел его лица в темноте, мне стало как-то не по себе.
Свесив ноги с дивана, я сел, не поворачивая головы. Холодные пальцы Айеро сомкнулись вокруг моего запястья, и я вздрогнул.
– Джерард, прости меня, пожалуйста... Я действительно виноват перед тобой. И потому, что напился вчера, заставив волноваться, и потому, что так много скрываю, и особенно потому, что накричал на тебя... Просто я... Я был немного не в себе. Не обижайся, я не хочу, чтобы ты теперь боялся меня или не доверял. Пожалуйста... – Теперь я слышал Фрэнка, а не кого-то, больше похожего на призрака. Он сплел мои пальцы с его, крепко сжав, и я, вздохнув, пододвинулся к нему и обнял, уткнувшись в шею. От злости уже ничего не осталось, и мне просто хотелось этого больше всего. Брюнет облегченно выдохнул, поцеловав меня в темечко.
– Джер, я хочу тебе кое-что показать... Подожди, – парень встал и отошел куда-то, а потом появился сзади и мои глаза накрыла какая-то плотная ткань. Я не понимал, зачем это, потому что и так было темно.
Как только на моей голове была завязана повязка, Фрэнк, взяв меня за руку, повел куда-то осторожно, чтобы я ни на что не напоролся и не упал. Потом он помог надеть мне кеды. Я чувствовал себя немного странно... Домашние шорты, футболка и кеды, когда на улице сентябрь, пасмурно и дождь. Но из дома мы не вышли. Судя по тому, что лифт ехал уже достаточно долго, мы поднимались на крышу. Когда мы вышли, Айеро достал ключи, щелкнул замок, и мне в лицо ударил свежий воздух. Тогда мои догадки подтвердились.
– Я надеюсь, тебе понравится, – повязка с моих глаз слетела, и у меня перехватило дыхание от того, что я увидел: весь город раскинулся перед нами, мерцая тысячью, миллионами огней, будто звезды на небе, которое между тем было темно-синее, почти черное, затянутое тучами, и тяжелой массой нависало над домами.
– Потрясающе! – Вздох восхищение сорвался с моих губ. Фрэнк растянулся в улыбке.
– Сюда редко кто-то приходит, а я практически каждый вечер сижу здесь и смотрю на город. Осторожно, не подходи так близко к краю, голова закружится!
Я правда подошел слишком близко и, посмотрев вниз, испытал сильное головокружение, чуть не свалившись вниз, благо Айеро успел оттащить меня от края.
– Спасибо.
Парень только кивнул, отойдя немного дальше и садясь на пол. Я немного постоял, завороженно смотря на город под нами, а потом сел рядом с ним.
– Тут очень круто! У меня в доме выход на крышу закрыт.
– У меня тоже, – хмыкнул Фрэнк. – Пришлось немного схитрить, чтобы добыть ключ сюда.
Я усмехнулся, качая головой.
Дальше мы какое-то время молчали, каждый в своих мыслях.
– Джерард, – нарушил тишину брюнет.
– Что, Фрэнки?
– У нас все нормально?
– Я думаю, да.
– Хорошо, – он положил свою голову мне на плечо. – Спасибо, что понял меня. Я обязательно расскажу тебе все, подожди немного, ладно?
Я со вздохом кивнул, сжимая его ладонь. Он пообещал, я поверил. Я снова поверил ему.

Глава 16

Утро моё началось с того, что, открыв глаза и отвернувшись от окна, чтобы спрятаться от слепящих лучей солнца, я увидел перед собой Айеро. Так уж вышло, что мы опять спали вместе... Новая привычка? Проще было объяснить это так. Я перевернулся на бок, положив локоть под голову, и стал рассматривать Фрэнка.
Лицо брюнета было каким-то беспокойным, иногда он вздрагивал, наверное, снилось что-то неприятное. Не удержавшись, я смахнул с его лба черную прядь и провёл пальцами. по морщинкам над переносицей, появившихся из-за того, что парень хмурил брови во сне. Убедившись, что мои жесты не разбудили Айеро, я прошелся по щеке, а потом спустился к шее, отводя пальцами татуировку скорпиона. И тут ресницы парня дрогнули, он открыл глаза и мягко улыбнулся, а когда я одернул руку, будто вор, пойманный за кражей, в его еще сонных глазах появились насмешливые искорки.
– Доброе утро, Фрэнки, – смущенно прошептал я, отведя взгляд.
– Доброе, Джер. Который час?
Я приподнялся на локте, осматривая комнату в поисках часов, и нашел их на верхней полке стеллажа.
– Одиннадцать уже.
Сегодня была суббота, поэтому Айеро позволил себе выспаться, ну а я просто хорошо поспал. Кошмары вновь отступили.
– Пора встава-а-ать, – широко зевая, брюнет лениво потянулся, а я недовольно замычал, снова рухнув на подушку. Настроение было такое, что вставать не хотелось совсем.
– Давай, давай. С тебя сегодня еще завтрак.
– С меня? Это почему?
– А я тебе сколько готовлю уже? Так что, Уэй, вперед. Женщина должна стоять у плиты, – захихикал Айеро.
– Что-о? Какая женщина?! – Возмущенно воскликнул я и не пожалел на него силы, когда замахивался подушкой. Парень звонко засмеялся.
– Не бунтуй, бабонька, я правду гово-а-а, – он не успел договорить, потому что я налетел сверху и снова обрушил град ударов, но теперь двумя подушками сразу. Он отбивался, как мог и не переставал хохотать.
– Кто тут еще женщина? Ты даже сбросить меня не сможешь! – Самодовольно вынес я, нависнув над Фрэнком, руки которого держал, заведенными у него над головой. Представив себе, как мы выглядим со стороны, в моей голове почему-то не осталось ни одной приличной мысли...
– А ты уверен в этом? – В одно мгновение, парень оказался сверху, причем я даже не успел понять, что произошло, и откуда в нем столько силы.
– Ха! Ты просто недооцениваешь меня.
В итоге мы боролись так все оставшееся утро, катаясь по кровати, колотя друг друга, причём уже не только подушками, но, естественно, не сильно, потом мы свалились с кровати, и я ударился головой. Сначала Фрэнк жутко перепугался, и я этим воспользовался, состроив обиженную многострадальную рожицу, но особо больно мне не было, и брюнет быстро понял это, потому что зарядил мне ещё и подзатыльник.
– Ау! Больно...
– Да, да, конечно, больно ему!
– Сейчас действительно больно было. У меня шишка после удара, а ты ещё и подзатыльник.
– Ой, ну извини, ты же у нас существо женственное, нежное.
И дальше Айеро пришлось убегать от меня, поскальзываясь на скользком паркете. Спасение он нашёл, только заперевшись в ванне.
– Если ты думаешь, что тебя это спасет, то ты ошибаешься. Рано или поздно тебе придется выйти.
– Но ты уже остынешь.
– Не надейся!
Фрэнк захихикал, а я только усмехнулся, облокотившись плечом на дверь, в ожидании своей жертвы. Он между тем решил принять душ – через минуту зашумела вода. Но терпение у меня было железное, так что я продолжал стоять и ждать.
Вскоре я уже сидел и ждал.
Я сварил себе кофе и снова занял пост.
– Айеро, ты как девушка перед свиданием! Уже целый час в ванной торчишь! – Язвительно прокричал я, чтобы он услышал через дверь.
– Для тебя стараюсь, милый! – Не менее язвительно послышалось мне в ответ. Вот гадёныш.
Через пять минут дверь в ванну все-таки открылась, я вскочил на ноги, но дальше произошло то, чего я никак не мог ожидать: Фрэнк направил на меня душ и запустил мощной струей ледяной воды.
– Фрэнк, мать твою, Айеро, что ты, блять, творишь, мудила?! – Столько ругательств в одном предложении немного ошарашили моего друга, но через несколько секунд он снова громко смеялся, выключая воду.
– Освежающий душ полезен по утрам.
– Да иди ты к чёрту! – Я схватил полотенце и начал поспешно вытираться.
– Ой, ну не дуйся, я же не знал, что ты такой ранимый! – Проворковал брюнет и тут же получил полотенцем по заднице.
– Ладно, ладно, мир, давай убирать теперь всё.
– Ты облил тут все, ты и убирай, – я кинул ему тряпку, а сам закрыл дверь и занял душ, согреваясь под горячими струями после освежающих процедур.
Когда я вышел, Фрэнк хлопотал на кухне.
– Осознал свое поражение? – Довольно поинтересовался я.
– Нет, готовлю все к твоему обучению, – как-то хитро ответил мне парень.
– Обучению?
– Ага, я буду учить тебя готовить. Панкейки.
– Ты и панкейки готовить умеешь, хозяюшка?
– Нет. Но это не мешает мне учить тебя, я все прочитал, – парень кивнул на толстенную книгу с рецептами, довольно потирая руки.
– Ты уверен, что это хорошая идея? – Скептично поинтересовался я.
– Отлично! Давай, не увиливай, Уэй. Доставай из холодильника яйца и молоко.
Мне осталось только вздохнуть и покорно согласиться.
И представьте себе такую картину: два парня стоят на кухне и что-то колдуют над миской в... Фартучках! Да, Фрэнк заставил меня надеть дурацкий фартук! Не знаю, издевался ли он надо мной таким образом, или это правда было нужно, но выглядело это глупо. В общем-то, как была глупой и сама затея приготовить такой завтрак.
В силу нашей с Айеро криворукости, вся кухня вскоре была в этих самых молоке, яйцах, к ним прибавилась мука, которой мой безмозглый друг ещё и кинул в меня, решив, что терять нечего. Я не оставил и его без внимания.
В итоге мы были все белые, руки у меня покрылись неприятной пленкой от высохшего белка, на пальцах было жидкое тесто, потому что второй горе-повар умудрился чуть не опрокинуть тарелку, а я вовремя подхватил её и испачкался. Первые три панкейка у нас сгорели и отправились в помойку, зато следующие четыре получились более менее нормально.
– Ну вот, а ты вредничал. Вкусно же получилось, – когда мы с большим трудом убрали кухню, Фрэнк сварил кофе и достал шоколадный сироп, полив им панкейки, и теперь мы сидели за столом и пробовали наше творение. Получилось и вправду неплохо, поэтому с Айеро я согласился.
– Сейчас позавтракаем, и пойдем гулять. Можно по парку прогуляться, потом кино сходить. Когда ты последний раз был в кино?
Я уже хотел ответить, но тут в соседней комнате тихо заиграла песня какой-то рок-группы. Мне была она очень знакома, но я так и не вспомнил, что это было.
– Секунду, – брюнет вышел изо стола, направляясь в гостиную, чтобы ответить на звонок.
Я между тем доедал свой завтрак, а потом, открыв окно, закурил. Странные у нас всё-таки отношения... Вчера утром он пришел пьяный, потом мы орали друг на друга, а потом сидели по разным комнатам до вечера, пока он не сводил меня на крышу, и вроде бы всё стало нормально. Утром мы просыпаемся вместе, дурачимся, готовим завтрак, хотя на часах уже время обеда. А я так и не понял, что он за человек, не понял, как к нему относиться, что он скрывает в себе. Он по-прежнему человек-загадка, и я начал бояться, что так навсегда им и останется, хоть он и обещал мне, что когда-нибудь расскажет абсолютно всё. Это обещание я вытянул у него вслед за тем, что он дал мне по поводу бумаг из психиатрии. Только что-то всё равно заставляло меня сомневаться в том, что обещания эти будут исполнены. Но я в свою очередь в который раз поклялся верить ему, поэтому должен был отбросить всякие сомнения. В который раз... Как часто мы в своей жизни даём обещания и даже клятвы, но всё равно нарушаем их раз за разом? Клятвы верности, вечной любви, обещания позвонить или в следующий раз точно прийти на место встречи. Обещания не врать друг другу. Нет, иногда мы сдерживаем их, но сколько раз нарушаем? Но главное, наверное, даже не это. Как часто мы нарушаем слово, данное себе? Срываемся, не сдерживаемся. Врем себе, что ничего страшного не случится, если поступим так, как зарекались не поступать, может быть, пару часов назад. А потом это повторяется вновь и вновь. И казалось бы, перед собой мы всегда должны быть честны, но нет. Себе мы врём гораздо чаще, чем окружающим. Себе мы врём постоянно.
Мы стараемся идти по намеченному пути, но сбиваемся, оступаемся на каждом шагу. Кому-то хватает сил идти дальше уверенной походкой, а кто-то решает, что лучше он так и останется сидеть на месте, чтобы не совершать ошибок в дальнейшем. Но в итоге никто не знает, к чему приведет его тот или иной путь, поступок. Всё зависит от нас, мы сами должны принимать решения, сами должны руководить своей жизнью, но всё равно идем вслепую, потому что сегодня ты празднуешь день рождения родного брата, а на следующий день он мёртв. Твоя жизнь превращается в ад, ты думаешь, что всё кончено, ты никогда не сможешь улыбнуться тёплому солнцу, потому что всё вокруг заполонила тьма, но внезапно приходит какой-то незнакомец и начинает менять всё к черту. Ты не знаешь, что это за человек на самом деле, но идешь за ним, потому что он, как тебе кажется, несёт за собой свет.
Мой случай с Фрэнком служил ярким примером того, как непостоянны люди, как непостоянна жизнь и как хрупки человеческие отношения. Правда у нас в этом была суть – в один миг всё может рухнуть. Одно неосторожное слово могло вылететь из чьих-то губ, и мы уже кричим друг на друга. Только всегда миримся почему-то. И это если не учитывать то, что мы знакомы месяц от силы. Это слишком сложно, нет, я больше не могу об этом думать. Да и Айеро уже закончил разговаривать, только-только показался в дверном проеме.
Тут я заметил, что в нем опять что-то изменилось... Подобное было с ним и вчера, но сейчас он выглядел совсем жутко. В том смысле, что сейчас он был опять похож на приведение: бледный, безжизненный, усталый и какой-то... Невыносимо грустный. Что могло повлиять так на этого солнечного и вечно жизнерадостного человека? Что-то определённо ужасное.
– Что случилось? – Обеспокоено поинтересовался я. Фрэнк через силу мягко улыбнулся мне.
– Ничего, всё нормально. Просто... Не получится сегодня погулять. Не обижайся, ладно? Там в универе... В общем.. Мне надо уехать. Постараюсь приехать пораньше, можем сходим всё-таки куда-нибудь, – он попытался ещё раз улыбнуться, но получилось еще хуже, чем в прошлый раз. Вздохнув, парень развернулся и направился в свою комнату одеваться. Через несколько минут, он уже зашнуровывал кеды, а потом захлопнул дверь, оставив меня в одиночестве.
Я так и продолжал сидеть на подоконнике в кухне, выкуривая одну сигарету за другой, сварив себе ещё чашку кофе и, смотря на недоеденный Фрэнком завтрак, снова ломал себе голову над тайнами этого парня, которые всплывали одна за другой.

Глава 17

К вечеру Фрэнк не пришёл. И ночью тоже... Как ни странно, но я его и не ждал. Я почему-то с самого начала знал, что сегодня не увижу его. Только вместе с этим осознанием в голову отчаянно просилась мысль о том, что я не увижу его вовсе. Никогда. Ни через день, ни через неделю, ни через год.
Но это было глупо. Нет, он не уйдет просто так. Не может, не должен. Он всегда возвращается. Он обещал мне рассказать его секрет...
Я прислонился лбом к холодному стеклу, тяжело вздохнув. Семь утра. На улице льёт дождь, всё небо затянуто беспросветными тучами, где-то внизу люди начинают высыпать под град безостановочно падающих капель, ища спасения под зонтами, но все равно промокавшие насквозь.
Я же сижу в тепле, мне никуда не нужно спешить. В моих руках кружка чая и сигарета. Последняя из пачки. Я курил прямо в квартире, не потрудившись открыть окно, потому что сразу замерз бы, а мёрзнуть мне не хотелось. Так же как и не хотелось пить отвратный кофе, потому что его я пил, когда мы с Айеро гуляли, и ели булочки с корицей, и когда готовили панкейки, и до этого бросались мукой, и ругали друг друга за руки из одного места, и я чувствовал всё. А сейчас ничего. Абсолютно ничего. Жуткая апатия, связанная с очередным исчезновением Фрэнка и осознанием того, что у него случилось что-то настолько серьезное, что он вынужден был исчезнуть. Выглядя при этом так, будто у него забрали что-то, без чего существование теряет смысл, но при этом отчаянно продолжая за этот смысл цепляться. Так выглядят люди, которые теряют других людей, которые были им дороги. Все, конечно, воспринимаю это по-разному, но тем не менее у всех есть одна общая черта – все чувства в глазах. И в первые секунды осознания маленькой катастрофы, произошедшей в твоей никчемной по сути жизни, в глазах можно почитать абсолютно всё, как бы потом не старался спрятать это. Именно потому я боялся, что Айеро не вернётся, что увидел в его глазах желание всё бросить. Страх не одолевал меня полностью только потому, что была ещё и надежда в этих глазах. А если у человека есть надежда, значит, ещё не всё потеряно.
Затушив сигарету о тарелку и оставив на ней чёрный след, я выкинул её в мусорку вместе с пеплом и вылил в раковину чай, который в общем-то и не пил. Что делать дальше, я не знал. Просидеть весь день в гостиной, ломая голову, или просто бессмысленно уставившись в потолок, или выйти на улицу и блуждать там, пока не заболят ноги? Всё то же самое я делал вчера после того, как остался один. Чем больше я находился в одиночестве, тем больше времени было подумать. Чем больше было времени подумать, тем больше я убивал себя бессмысленными переживаниями. А бессмысленными потому, что я ничего не знал и не мог узнать, я ничего не мог сделать, оставалось только ждать и надеяться, что закончится всё очень скоро. Только что должно закончиться, я не знал. Я просто чувствовал, что происходит что-то плохое. Почему, я уже говорил.
И так по замкнутому кругу: я думал о том, что происходит, пытался внести хоть какую-то ясность, но приходил к одному выводу, а потом снова начинал ломать голову. Я шёл по улице, но ничего и никого перед собой не видел, потому что думал. Я ужасно хотел помочь Фрэнку, но естественно не знал, как это сделать. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным и слабым. От этого становилось особенно противно.
Когда Айеро не появился на второй день, я всё-таки попытался ему позвонить, но как и ожидалось – "абонент не доступен". Потом я нашёл его телефон под подушкой на диване. Выключенный и не желающий включаться.
Отвратительно.
Я снова отправился на прогулку по городу, ища спасение от своих мыслей среди кипящих улиц, хотя раньше искал свое спасение от них в своих мыслях. Всё меняется с поразительной скоростью...
Я купил третью за два дня пачку сигарет.
А потом купил кофе и булочку с корицей.
Всё меняется.
Между тем в городе окончательно обосновалась осень: дорожки в парках были усыпаны листьями, а деревья стояли почти голые, повсюду лужи, а ещё холодный ветер. Как-то рано в этом году...
Я не любил осень. Ни раньше, ни теперь. Красивое, но до безумия тоскливое время года. Оно врывается в твою жизнь внезапно, без предупреждения, прогнав светлое лето, в один миг ставит всё с ног на голову. Оно отнимает у тебя что-то, нагоняя грусть и апатию, вечную усталость. Ты чувствуешь это постоянно, лишь иногда забываясь в каких-то ярких моментах, которых к зиме становится как-то всё меньше и меньше... Потом ты привыкаешь, вливаешься в рутину, становишься частью этой серости и уже не замечаешь угрюмости и тьмы, заполнившей твою жизнь. От этого становится легче, но не менее пусто. Действие у времени, как у обезболивающего – боль не чувствуется, но источник её не уничтожен, человек не вылечен.
Я не любил осень. Я любил весну. Весной возвращается жизнь.

Дата добавления: 2015-11-30