Антарктида. Наше время. 11 страница

Элика поспешно схватила свой кубок. Неужели этот тонкий непередаваемый аромат ей просто привиделся? Она сделала глоток... Это же эликсир из темных зерен кофе!!! Тот самый, которого ей так недоставало здесь!

— Я решил по мере возможности не лишать тебя привычных вещей. Тогда, на пиру в честь нашего соглашения, ты отдавала этому напитку особое предпочтение. Хоть я и не понимаю, как можно получать удовольствие от такой горечи.

Радость затопила Элику приятной волной. Настолько сильной, что она поздно спохватилась. Недоуменно оглядела свои руки, уже лежащие на сильных плечах Кассия в несостоявшемся благодарном объятии. Ощутила его горячее дыхание в опасной близости от своих губ. Ускорившийся пульс под своими пальцами. Заглянула в чужие, непривычные ей глаза, сейчас наполовину повторившие цвет глаз ее матери. Никакого льда, ничего... Ладони словно опалило огнем.

— Спасибо тебе... — девушка отдернула руки и с поспешностью отодвинулась в сторону, схватившись за кубок, словно за спасительный трос. Привычный глоток черного эликсира немного успокоил ее, хотя, по логике, должен был ускорить бег крови еще больше. Ее пугала недавняя импульсивность. Мысль о том, что ей придется прикасаться к принцу, всегда пугала ее, и вот сейчас все вышло спонтанно, инстинктивно, и, самое странное, благодаря ее собственному желанию!

Она не видела реакции Кассия, потому как избегала смотреть в его глаза, без аппетита отщипывая кусочки мяса. И едва не подскочила от его голоса.

— Так вышло, что сегодня у меня нет государственных дел, требующих неотложного вмешательства. И в связи с этим меня разбирает любопытство. Правду ли говорят об атланских амазонках, что они могут даже спать верхом на лошади?

— При желании можно спать и на потолке, — дерзко ответила Элика, пряча свое смущение своей недавней выходкой. — Но то, что они могут в бою поразить противника стрелой, не слезая с коней, истинная правда. Вам такому еще учиться и учиться!

— Ну, арбалет или копье я тебе не дам, сама понимаешь, — усмехнулся Кассий. — Но против конной прогулки до скалистого побережья ты наверняка не станешь возражать, я прав?

Непонятно, что удержало сейчас Элику от очередного и теоретически успешного броска ему на шею. И куда делась вся бдительность, и почему исподтишка хотя бы не кричала о том, что вслед за такой невиданной щедростью неминуемо должна последовать расплата? Принцесса сейчас не задавалась этим вопросом. Но как хотелось хоть на миг поверить, что ее мучения наконец-то закончились, и свирепый зверь, сидящий в душе принца, наконец-то насытился!

У нее получилось совладать с собой, и даже надеть маску мнимого равнодушия.

— Было бы неплохо. Только мое платье плохо подходит для езды верхом.

— Я уже распорядился. Все, что нужно, найдешь в своих покоях, — Кассий поднялся и перевернул масляную клепсидру на металлической треноге. — Через меру масла я заберу тебя, будь готова.

Элика осторожно прикоснулась отрезом ткани к губам и тоже встала. Воин дворцовой стражи с невозмутимым выражением лица проводил ее к покоям, вверив заботливым рукам верной Амины.

Комплект для конной прогулки Элике понравился. Не мог не понравиться, потому, как такие костюмы ей приходилось носить в Атланте на первых этапах своего обучения. Да и откуда им было взяться в Кассиопее, истинным нарядам гордых воительниц, если кассиопейцы категорически запрещали своим женщинам не то что скакать на лошадях, а вообще выходить из домов без сопровождения мужчин и по возможности в крытых повозках. Наверняка Кассий прихватил эту одежду из Атланты вместе с эликсиром кофейных зерен. Хуже всего было то, что Элика не знала, как именно стоит относиться к этой неожиданной милости. Возможно, насторожиться и быть начеку, либо же подключить женскую интуицию и притвориться на миг покоренной таким вниманием мужчины. Но она об этом сейчас не думала. Королевская дочь, привыкшая получать всегда желаемое по щелчку пальцев, сейчас отнеслась к этому проявлению милости как к данности, сатисфакции за свои перенесенные страдания.

Амину восхитила тонкая кожа атланского одеяния, металлические заклепки, пряжки и то, как красиво выглядела в этом ее госпожа. Кассиопейкам прежде даже видеть такого не приходилось, уже не говоря о том, чтобы носить! Любую женщину их империи за подобную выходку наверняка бы подвергли наказанию плетьми, только к принцессе, по-видимому, это совсем не относилось.

Оценив свое отражение в большом зеркале, Элика потребовала также собрать волосы на затылке в высокую прическу. Но Амине это не удалось. Ее парикмахерское мастерство было ориентировано лишь на женственные укладки, призванные показать красоту, а вовсе не удобство.

Клепсидра почти опустела, когда принц без предупреждения вошел в покои принцессы.

— Ты готова? Следуй за мной, — он бегло оглядел ее провокационный наряд из кожи, и в тот же миг его лицо замкнулось, словно заледенело. Элика зябко поежилась, почувствовав внезапный барьер отчуждения, пояснения которому не было. Но факт оставался фактом: Кассий вновь стал тем, кем был на самом деле − тираном, варваром, презирающим свободу женщин и их право на гордость и достоинство.

Принцесса в недоумении проследовала за ним, пытаясь на ходу собрать распущенные волосы в узел, но вскоре оставила эти бесплодные попытки. Ее обеспокоила реакция принца. Элика готова была поспорить, что вошел в покои он совершенно в ином настроении. Что же его так ожесточило? То, что она не уложилась вовремя? Но ведь ждать его не заставила, что же тогда? На эти вопросы она не находила ответа. Оставалось только верить, что конная прогулка вновь разобьет барьер отчужденности межу ними. Тем более что ее вины в этом нет. Не мог же он всерьез рассчитывать на то, что она отдастся ему и признает свое поражение в обмен на глоток черного эликсира и иллюзорное право править лошадью в костюме воительницы? Хотя кто знает. От этих варваров всего чего угодно можно ожидать!

Кассий был в бешенстве. В ярости, которую он уже научился умело скрывать от чужих глаз.

Рана на его груди, напоминание о первой встрече с этой дерзкой девчонкой внезапно опалила огнем, стоило ему увидеть атланскую принцессу в ее истинном образе. Нечто похожее было на ней в тот жаркий полдень в Атланте, когда эти нежные руки, созданные лишь для одного − предоставления горячих ласк своему повелителю, − нанесли ему эту рану. Она зажила. На коже. Не в душе.

Больших усилий ему стоило сейчас взять себя в руки. Но он мастерски подавил яростный порыв вытолкать служанку из комнаты и разорвать прямо на своей пленнице этот недостойный наряд, после чего овладеть ею прямо на мраморной плите пола. Не сейчас. У него для этого будет достаточно времени. Не стоит, пожалуй, отменять обещанный выезд. Пусть насладится такими редкими моментами его великодушия, ведь больше у нее таких возможностей не будет!

Кассий был настроен решительно. Он и так был благороден до невозможности этой ночью. Прошло довольно много времени, а принцесса так и не осознала его власти и своего подчиненного положения. Придется это исправить!

Элика не догадывалась о его мрачных мыслях, обещающих ей новые испытания и страдания. Она очень быстро выбросила из головы размышления о причинах его не вполне адекватного поведения. Кожа приятно холодила ее тело, придавая уверенность после откровенно развратных платьев, в которые так любили наряжать женщин в этой варварской стране. Выезд за пределы дворца дал бы необходимую информацию о местоположении, и, кто знает, может ей удастся разработать план побега! Настроение девушки было приподнятым.

Вороной скакун, которого подготовили для принцессы в дворцовой конюшне, был грозным только на вид. Элика смело подошла к нему и погладила по холке, глядя прямо в глаза. Миг этого бессловесного поединка, и конь покорился своему будущему седоку, признав ее силу как абсолют

Кассий внимательно наблюдал за этой сценой. Элика, на доли секундыутратив бдительность, тепло улыбнулась своему пленителю, натягивая поводья. Возымела ли ее искренняя улыбка успех, она так и не поняла, поскольку принц поспешно отвернулся и, надавив на стремя, ловко оседлал своего скакуна. Когда он поравнялся с принцессой, то выглядел совершенно невозмутимым, лишь в глазах по-прежнему стыла бездна Белого Безмолвия.

— Его зовут Каррес. Строптивое животное. Удивлен, что тебе так быстро удалось его приручить.

Элика погладила коня по холке, успокаивающе зашептав заговор атланских воительниц.

—Каррес? Это имя что-то значит?

— Да ничего особенного.

— Плохо. В Атланте мы даем своим лошадям имена, говорящие сами за себя. Моя лошадь носила имя Захватчица Ветра. Та, что понесет меня в бой, названа Мечом Криспиды.

— Атланта далеко! — холодно процедил принц. — Готова ехать?

— Конечно, — Элика лишь усмехнулась. Его перепады настроения пока что слегка забавляли ее, но, боясь лишить тирана, в чьей власти находилась, хладнокровия, девушка притворилась, будто ничего не заметила.

С ними вместе в путь отправились двое воинов, еще не знакомых Элике. Они ехали на почтительном расстоянии, вооруженные копьями, и зорко вглядывались вдаль, готовые распознать и нейтрализовать любую угрозу, которая могла бы нарушить покой повелителя и его, как они полагали после инцидента в зале, добровольной царственной гостьи.

Элика наслаждалась поездкой. За пределами дворца лежала пальмовая роща, которая закончилась очень быстро, открыв взору поросшие травой равнины и дельту реки вдалеке, кажется, она звалась Керимой. Спустя половину меры масла девушка ощутила на коже соленое дыхание океана, а вскоре заметила на горизонте шпили скалистого побережья. К песчаному пляжу вела затерянная в скалах тропинка, по которой они спустились к воде. Воины заняли оборонные позиции на скалах по обе стороны бухты, передав принцу корзину с провизией и сотканную из тростника циновку.

Спешившись, Элика спрыгнула на белоснежный песок. Ее взор был устремлен на величественную гладь океана, на дрожащий горизонт, за которым лежала ее родная Атланта. Она проигнорировала первые призывы Кассия, завороженно созерцая морской пейзаж, лишь после чувства щемящей тоски по родному дому обреченно опустилась на край циновки.

— Красиво здесь, — задумчиво изрек принц. — Даже мысли текут иначе. Медленнее. Ты со мной согласна?

— Не совсем, — Элика закусила губу. — У нас с тобой разные мысли.

Принц наполнил кубок янтарным вином. Девушка приняла его, ощутив легкое пожатие его пальцев при соприкосновении их рук.

— Я бы хотела поблагодарить тебя.

— За эту поездку? — Кассий не сводил с нее пытливого взгляда.

Элика отрицательно мотнула головой, на миг утратив способность внятного изложения мыслей.

— За что? За то, что ночью оставил тебя одну?

Его взгляд беззастенчиво шарил по телу девушки. Кожаный корсет подчеркивал ее грудь, Кассий сглотнул, с неохотой отпустив желание срезать его острием клинка прямо на ее теле. Прямо как она, тогда, в саду дворца Атланты...

Воспоминания нахлынули внезапно, не совсем уместно, но целенаправленно, прогоняя сексуальное желание на задворки сознания. Нечто похожее было на ней в тот день, когда...

Элика не заметила изменение настроения принца. Она протянула руку, ухватывая апельсин. Кассий словно загипнотизированный следил за ее рукой. Точно так она сжимала гладиус, которым, не дрогнув, нанесла ему рану... И ее глаза! Куда исчезла забитая робость и страх перед ним, страх перед сильнейшим? Дерзкая девчонка улыбалась! Наглая улыбка от ощущения вседозволенности, вызванная его милостью, вновь разбудила его внутреннего зверя. Но он усилием воли сдержал себя. Недопустимо показывать свою слабость кому бы то ни было. Ни ей, ни воинам его стражи, занявшим на скалах наблюдательные посты.

Элика встретила его взгляд. Она не ожидала ледяной стали в его глазах, и от неожиданности выронила апельсин.

— Не стоит благодарности, принцесса, — Кассий улыбнулся. Издевательской улыбкой победителя, обещающей растоптать достоинство побежденной.

Элика невольно втянула голову в плечи, ощутив повисшую в воздухе угрозу, смысла которой не понимала. Она же не дала для этого ни малейшего повода! Хотя, если принять во внимание все его сегодняшние перепады настроения, пора бы перестать удивляться... Но на сей раз интуиция просто кричала об опасности.

— Вчера выдался тяжелый день. Известно ли тебе, что мое восхождение к правящим вершинам состоится спустя три декады? Думаю, известно. Но только глупцы полагают, что я остаюсь в стороне от государственных дел! Очень много подлых послов ищут подходы к моей матери, пытаясь выторговать для себя лучшие, но невыгодные Кассиопее условия. Если бы не мой контроль, империя сгорела бы от недобросовестности чужеземцев! Я не стану утомлять тебя подробностями вчерашнего инцидента, да и речь вовсе не об этом. Почему, ты думаешь, я не тронул тебя вчера? Я поясню. Сама, как оказалось, ты не догадываешься в силу отсутствия опыта. Я устал. А излишняя утомляемость убивает мужское желание. Я сказал, что не собираюсь тебя насиловать? Мне бы этого не хотелось, но и ждать, пока ты придешь по доброй воле, я не намерен. Больше ни дня.

Мне плевать, что ты меня не хочешь. Ты будешь раздвигать свои сильные красивые ноги по первому моему требованию, и лучше добровольно. Выбор за тобой. Как ты уже догадалась, сегодня не произошло ничего, что отняло бы мои силы. Лучше начни морально готовиться к этому заранее. Скажу откровенно, меня раздражает твое поведение. Твои капризы должны были остаться в Атланте. Здесь я терпеть их не намерен! Этой ночью я займусь их устранением. Если ты решила, что достаточно слез, чтобы я оставил тебя в покое − плачь, они меня еще больше заводят! Но на спокойный сон, когда ты в моих руках, больше можешь не рассчитывать!

Элика слушала. Молча, глядя на волны океана, ласкающие песчаное побережье. От этого созерцания слова деспота и тирана казались ничего не значащими, пустыми, неуместными здесь, в этой тихой, затаенной скалистой бухте, где словно царила безмятежность, прогоняя все тягостные думы. Наверное, именно поэтому она не закричала слова протеста, не бросилась ему в лицо, пытаясь выцарапать глаза, эти две беспощадные, лишенные человечности льдинки. Тихий шепот волн и умиротворяющие крики чаек смягчили нанесенный ей удар и вызванную им душевную боль. Принцесса медленно повернула голову. Пусть. Этот лед все равно не сможет заморозить ее сердца в омуте белого безмолвия.

— Нет, история не врет, приписывая вам столь неблаговидные эпитеты. Ты... Ты варвар!

Стоило, наверное, говорить об этом ему почаще. Лед в глазах принца вспыхнул зеленым холодным пламенем бешенства. Элика сама не понимала, что нанесла ему очередное оскорбление. Но если бы поняла, то испытала бы совсем не раскаяние, а, скорее, ощущение победы, как тогда, в тронном зале.

Она зашипела от боли, когда рука Кассия в железные тиски сжала ее запястье, выкручивая таким образом, что Элика медленно, инстинктивно пытаясь унять боль, прогнулась спиной, оказавшись в опасной близости от его лица.

— Варвар? Вот кем вы привыкли считать таких как мы в своем высокомерном женском королевстве?! Вы всех готовы сравнивать с нечестивцами, ни чтящих никого и ничего, только потому, что у нас процветает культ патриархата? Если бы мы уподобились нашим древним предкам, я расскажу, что бы я сделал с тобой. Да я бы взял тебя силой в первую меру масла от нашего знакомства на виду у своих легионеров, ибо для истинных варваров женщина значит не больше чем вещь. Я бы отдал тебя своим солдатам сразу после того, как снял преграду твоей невинности, и наслаждался б твоими криками и тем, как бы сразу несколько голодных до женской ласки воинов насиловали тебя одновременно. С разных сторон! О, можешь не смотреть на меня с недоверием, такое тоже бывает! И будь я тем, кем ты меня назвала, ты бы удостоверилась в этом на своем собственном примере! Да, и ты думаешь, это все? Думаешь, после этого я бы перерезал тебе горло? Не-е-ет!

После этого я бы оставил тебя в живых. Не из-за милосердия. Таких, как ты, не убивают по двум причинам. Первая, ты и сама, наверное, знаешь, насколько красива. Даже после когорты солдат ты бы еще была в состоянии вызывать в мужчинах огонь плоти. А вот вторая причина гораздо любопытнее. Растоптать гордую наследницу амазонок, еще и царской крови − это ли не самая большая услада для презирающих женщин варваров? И заметь, у варваров отсутствует любая культура. То, что ты королевской крови, только б еще больше их ожесточило. И попади ты в руки их предводителя, было бы еще страшнее. Ты думаешь, что в твоем положении самое ужасное, что могло бы быть - это оказаться рабыней обычного воина, штопать его одежду, колоть дрова и готовить еду? Девочка моя, да это бы была самая желанная для тебя участь по сравнению с тем, что ждало бы тебя в чертогах повелителя варваров. Если у обычного солдата ты бы, вероятнее всего, была одна, то во дворце ты была бы на глазах у всех. Не спрашивай только, откуда у варвара дворец, мы просто предположим. В первый же день на тебя бы надели цепи и рабский ошейник. В первый же день тебя бы заклеймили как рабыню, может, даже нашли бы клеймо в виде короны, дабы унизить еще сильнее. Тебе бы не позволили отдыхать в гостевых покоях, умащивать свое тело дорогими маслами и отварами и кутать в утонченные шелка, к которым ты так привыкла. Да тебя бы заставили надеть рваную дерюгу не первой чистоты, которая расцарапала бы твою нежную кожу в первый же день, и отправили б вращать жернова на мельнице или отскребать от грязи каменные плиты двора. На виду у всех, которым бы не преминули сообщить, какое высокое положение ты занимала до этого.

И не только бы твой хозяин владел твоим телом каждую ночь, избивая за отсутствие рвения, и не слушал бы твоих пояснений о том, что ты валишься с ног после трудового дня, в течение которого, помимо всей той работы, что тебя бы заставили делать, тебе бы пришлось взять на себя обязанности обленившихся слуг, и ты бы это сделала, опасаясь новых побоев. А после того, как хозяин насытился бы тобой, тебя бы продолжили насиловать в бараке его воины и свободные слуги, потому что ты всего лишь рабыня! И так было бы всегда, что варварам стоит подобрать объедки своего господина?

Ты думаешь, зачем я тебе это говорю? Вот, что ждало бы тебя, оправдай бы я гордое звание варвара, которым ты меня так легко наградила. Запомни это.

Больше Элика не проронила ни слова в ответ на его гневную отповедь. От шока возможной перспективы подобного ужаса слова словно застряли в горле. Кажется, она хрипло прошептала не вполне уместные слова извинения, постепенно осознавая, что на фоне сказанного избиение и насилие уже не казались ей ужасом в последней инстанции. Она все так же машинально отправляла в рот ягодки винограда, не ощущая вкуса, погружаясь в несвойственную себе прострацию, как всегда происходило в критических ситуациях. Кассий тоже молчал. Заговорил лишь тогда, когда решил сворачивать трапезу у моря, с сожалением осознавая, что романтической прогулки не получилось. Принцесса просто не оценила всего, что он сделал для нее.

Но бесконтрольной ярости больше не было в его душе. Осталась лишь глухая боль, нанесенная словесным оскорблением, и больше терпеть такое он был не намерен. Следовало преподать этой испорченной девчонке урок. Он займется этим сегодняшней ночью.

Кассий не хотел использовать плеть при укрощении дерзкой пленницы. Нет, он поступит по-иному. Его доброта не была оценена этой девочкой. Что ж, пора показать ей себя с иной стороны. После этого она покорится его воле. Не сможет не покориться. К полуночи, самое позднее, к утру, принцесса добровольно признает его власть. Позднее она поймет, что это лучший выход для нее. Как и для Кассия, которого самого ломала изнутри собственная жестокость, от которой он устал, но которой следовал, как религии, в стремлении укротить свою пленницу.

За всю дорогу, ведущую к дворцу Кассиопеи, никто из них не проронил ни слова. Элика отчаянно кусала губы, пытаясь не перешагнуть грань надвигающегося безумия от внезапной подмены сознания, вызванного словами деспота. Она даже не сопротивлялась его сильным рукам, которые сняли ее с лошади, словно опасаясь, что она кинется бежать. Рука собственника тяжело опустилась на ее обнаженное плечо, слегка толкнув. В холле дворца Кассий перестал сдерживаться.

— Амина! — заорал он. — Сюда!

Служанка Элики прибежала почти сразу, зная, как сильно хозяин не любит ждать.

Принц запустил пальцы в волосы Элики и, сжав так, что та охнула от боли, практически швырнул в объятия кассиопейки.

— Подготовь ее!

Принцесса едва не споткнулась на скользком мраморе, Амина предостерегающе удержала ее за плечи. Вместе они смотрели, как принц, развернувшись, почти выбежал из холла, словно опасаясь совершить непоправимое. Но вот непоправимое в хорошем смысле или же в плохом, никто из них знать не мог...

Глава 15

Керра еще раз встряхнула подругу, сжав ее плечи своими тонкими руками. Бесполезно. Едва не зарычав от раздражения, она кивнула забившейся в угол служанке, напуганной куда сильнее Элики.

— Амина, надави ей на плечи! Ну!

Мерзкая на вкус жидкость полилась прямо в горло, и Элика, закашлявшись, отбросила руки служанки, встретив обеспокоенный взгляд Керры.

— Во имя Антала! Что ты творишь?!..

— С возвращением! — съязвила северянка, отставляя кубок. — Пришла в себя? Больше крушить вазы не будешь?

Элика растерянно огляделась, не вполне понимая, о чем шла речь. Мраморный пол покоев был усыпан осколками, красные цветы, словно пятна крови, алели по всей комнате, раздавленные ее же ногами.

— Ну и дела... — проследив за ее взглядом, выдохнула Керра. — Что ты опять натворила?! Что он тебе сказал?

— Госпожа, принц был в ярости, — робко подала голос Амина. — Я давно его таким не видела. Он велел мне приготовить леди к ночи в его покоях, а после этого выбежал так стремительно, словно за ним гнались чернокрылые воительницы Лаки с мечами.

— Хоть бы догнали... — тихо прошептала Керра, так, что расслышала только Элика.

Принцесса пропустила ее появление в своих покоях, так как была, мягко говоря, в неадекватном состоянии. Злость и погром − достойная замена слезам, ничего не скажешь! Всему виной было решительное заявление принца о том, что ее слезы его чуть ли не возбуждают. Несмотря на так и рвущиеся из груди рыдания от обрисованных перспектив, Элика закрыла их на замок в глубине сознания, твердо уверив себя в том, что не доставит ему такого удовольствия. Она не хотела думать о том, что он сделает с ней сегодня ночью. Как оказалось, избиение плетью и изнасилование в его глазах были лишь поверхностными методами. Да и что говорить, очень ранили его слова о различии кассиопейцев с варварами. На фоне детального описания ее возможной судьбы прошлые мучения немного меркли по шкале зверств, но, вопреки этому, тяжесть на душе усилилась. Ведь она, атланская принцесса, не выдержала и десятой части того, что с ней бы сделали в менее цивилизованной стране. Рыдала, как сопливая девчонка, а после плети еще и умоляла его прекратить... После несчастных трех ударов, по сути!

— Так ты мне расскажешь, что произошло? — Керра заглянула в ее глаза. — Это из-за вашей конной прогулки? Ты вспомнила то время, когда была свободна словно ветер? И наверняка завела с ним этот разговор? Но ведь понятно было сразу, что он тебя не отпустит! Или ты слепая, не видишь, что он просто зациклен на тебе? Заметь, после твоего появления он даже не брал себе на ложе никого из прежде обласканных им рабынь. Ты еще слишком молода, чтобы понимать, что значат три круговорота солнца без соития для мужчины его темперамента! Раньше это было просто немыслимо, до того как тебя сюда доставили...

— Мне не нужна его... Как ты сказала... Зацикленность! —Элика испытывала стыд за свою недавнюю истерику и от волнения путала слова. — Если бы не его интерес, меня бы здесь не было! И чем это ты меня опоила?

— Это просто успокаивающий бальзам, чтобы ты пришла в себя, — Керра перевела взгляд на Амину. — Пойди на кухню и принеси нам сока цитрусовых плодов!

Когда служанка исчезла, северянка требовательно тронула подругу за плечо.

— Рассказывай. Чем ты его так прогневила?

Элика растерянно развела руками. Она и сама не понимала.

— Керра, я не знаю. Он с самого утра как одержимый. Сперва разрешил мне просто спать в своей постели и даже не прикоснулся... Потом напоил темным эликсиром, который привез с собой из Атланты... Потом велел собираться на конную прогулку, а вот после этого его как подменили. Он то улыбался, то готов был меня испепелить, судя по взгляду. Я так и не поняла, почему.

— Действительно, маловразумительно, — Керра не отставала. — А дальше? О чем вы говорили?

— Все было нормально, потом он вдруг решил мне напомнить, кто я здесь и что я должна его слушаться... Сказал, что его милость закончилась... Вел себя как варвар, о чем я ему, собственно, и сказала...

— Стой! — северянка потрясенно покачала головой. — Ты назвала его варваром?

— Да. И я считаю, это был довольно мягкий эпитет!

— Зря ты ему это сказала, — Керра сочувственно посмотрела на принцессу. — Представляю, как он взбесился после твоих слов! Это одно из самых серьезных оскорблений... О чем ты думала?

— Да я смотрю, тут что ни жест, что ни слово, все оскорбление! Как еще эта ранимая и вечно обиженная Кассиопея умудряется процветать и вести цивилизованную во многом политику, если ее народ одним только ругательным словом можно свести с ума? — раздраженно отозвалась Элика.

— Речь не о Кассиопее в целом, принцесса, — Керра вздохнула. — Что касается остальных кассиопейцев, их бы твои слова не задели... По крайней мере, большинство из них. Ты читала наши летописи, смею полагать, ты хорошо изучила историю этого народа?

Элика в последнее время отдавала предпочтение поэзии, история народа ее похитителя не вызывала сильной заинтересованности.Но вспомнить что-либо провокационное, что могло так взбесить Кассия, ей не удалось.

— Ах да... Ты ознакомилась лишь с более поздними летописями... — догадалась Керра. — Так тогда я тебе расскажу. Многие практически позабыли, что давным-давно, до прихода к всевластию династии Кассиопеанов, здесь была выжженная постоянными войнами земля, где обитали поистине варварские племена, сметающие всех и все на своем пути. Я не стану тебе рассказывать всех подробностей того, что они тогда творили! Может, позже, потому что сегодня тебе понадобится вся твоя выдержка и хладнокровие. Так вот. Эти бесстрашные и жестокие варвары населяли эту землю и захватывали все близлежащие территории. Несметное количество мирных жителей погибло в этой неравной борьбе за территорию, но выстоять в этом бою у них изначально не было шансов.

История умалчивает о том, откуда появился первый представитель рода Кассиопеанов, разбивший варварские орды в пух и прах. Летописи приписывают ему появление с небес на огненной колеснице, но это, скорее всего, не более чем красивая кассиопейская легенда. С его появлением мир и процветание воцарились на этой земле. Больше никто не вспоминал о бывших зверствах и горестях, и Кассиопея начала свое возрождение.

Ты прочитаешь об этом сама, позже. Дело в другом. В глазах иных империй Кассиопея, особенно в свете ее завоеваний и военной мощи, за глаза именуется варварской, в память о недостойных предках, населявших ее ранее. Казалось, это империи только на руку? Но нет. Царь Актий, а также все его предшественники всегда стремились доказать обратное. Царственный род шел путем компромиссов и договоренностей, но это мало помогло, ибо в глазах побежденных царств они все же оставались захватчиками. Незаслуженная и ничем не оправданная слава об их якобы варварских методах летела впереди легионов, не минуя никого. Наверняка даже величественная Атланта считала так!

Элика кивнула. Ей было известно, что Лаэртия долго раздумывала перед заключением торговых соглашений с Кассиопеей, недооценивая их уровень развития и считая все теми же варварами. Точно так о них отзывался и Лэндал. В случае с Атлантой это легко объяснялось кардинальным различием социальных строев и неприятием чужого государственного уклада, а в случае с иными империями, по-видимому, самим фактом военного поражения.

— После смерти Актия легионы Кассия взяли отдельно стоящее за грядой скалистого побережья королевство Гарбет. Взяли без труда, но не потому, что численность противника была столь ничтожна. Правитель сего королевства позорно бежал, стоило воинам Кассиопеи поразить его войска на первой линии обороны. Бежал, бросив на милость захватчика свой народ и свою родную дочь.

Домиций утверждал, что намерения Кассия не были ни в коей мере жестокими по отношению к сдавшемуся народу. Город сдали без дальнейшего боя, и их намерения сводились к переговорам и назначению своего наместника в Гарберте. Но наследная принцесса, наслышанная о неправдивых зверствах Кассиопеи, не выдержала падения страны и предательства отца. Она выбросилась из окна дворца, расположенного на утесе, дабы не познать бесчестия.

Одним богам известно, как сложилась бы ее судьба, не соверши она самоубийства. Я думаю, что принц проявил бы великодушие, признай она его победу и присягни на верность. Но этого не случилось.

Народ Гарбета был крайне расстроен и поражен гибелью своей принцессы. И тогда впервые в лицо принцу прозвучало это слово. Варвар. Убийца. Только Домиций заметил, как сильно этот инцидент расстроил Кассия. После этого принц постоянно задавался вопросом, что же он сделал не так, гибель девушки, которая была немногим старше его сестры, надломила его. Он так и не понял, как могли его назвать варваром в стране, где правитель провозгласил законными браки с девочками, едва достигшими десяти зим, и ввел ритуальные казни на арене путем брошенного жребия, лишь ради потехи толпы. Наверное, после того самого случая он во всем доверяет решениям своего советника, дабы не услышать в свой адрес подобного обвинения. Теперь ты понимаешь, как он воспринял твое оскорбление? Конечно, ты не могла знать об этом, но, боюсь, ты ожесточила его против себя еще сильнее. Я даже не знаю, что тебе посоветовать, дабы выстоять этой ночью. Мои советы ты слушать вряд ли станешь.

Дата добавления: 2015-11-30