Частный предприниматель

Вторая половина 70-х годов прошлого столетия, когда Мешков вошел в деловую жизнь Прикамья, характеризовалась незрелостью русского общества, слабостью и малочисленностью пролетариата. Только теплились в стране зачатки будущих революционных бурь. Рабочее движение Урала созревало медленнее, чем в центральных районах России, но и здесь уже отмечались вспышки стачечной борьбы против капиталистической эксплуатации, непосильных условий труда. Немногочисленные выступления крестьян носили неорганизованный, стихийный характер.

Что же касается Мешкова в этот период, то его интересы ограничивались крайне узким кругом вопросов. В политике он совсем не разбирался. Правда, повседневно вращаясь среди многочисленного рабочего люда, обслуживающего транспортное хозяйство на Каме, он видел, как тяжело достается мастеровым, чернорабочим и матросам кусок хлеба. Работа с отцом на Волге и у купца Соболева многому его научила, познакомила всесторонне с жизнью трудового народа.

Работа на транспорте, как никакая другая, ежедневно сталкивала его и со многими людьми, ехавшими на Урал из Москвы и {34} Петербурга, с Волги, с юга России. Они привозили свежие сообщения и новости не только делового характера, но и политического.

Таким, путем эти сведения поступали на Урал иногда значительно быстрее, чем по тогдашним каналам связи. Именно так, например, узнал Мешков о волнениях крестьян в Осинском уезде Пермской губернии.

Однажды на пристани он стал свидетелем смелого и взволнованного рассказа приезжего студента группе молодежи о суде над видной участницей народнического движения Верой Засулич, 24 января 1878 года стрелявшей в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова и, неожиданно для организаторов процесса, оправданной приговором присяжных.

Доходили в Пермь и слухи (они оказались вполне достоверными) о судебных расправах царских властей с пропагандистами -- участниками так называемого хождения в народ. Мешков не раз видел сам, когда этих "государственных преступников", закованных в кандалы и под усиленной охраной, перегоняли по ночам с барж в пермскую тюрьму для дальнейшего следования в Сибирь. От Камы колонна арестантов медленно передвигалась в гору. Тишину нарушали только резкие окрики конвоиров и приглушенное звяканье цепей. Гнетущее было зрелище!

За что шли эти люди, в основном молодежь, в тюрьмы, на каторжные работы? За какие идеалы отдавали они свои жизни? Мешков не мог сам разобраться в этом, целиком занятый устройством семейной жизни и полностью погруженный в растущие транспортные дела. {35} Эти дела требовали огромных усилий, непрерывной организационной.работы. Зевать было некогда. На Каме шла острая конкурентная борьба пароходовладельцев за наиболее выгодные сделки, в первую очередь на строящейся железной дороге. Работы хватало всем.

Кама стала важнейшей транспортной артерией, связывающей Приуралье с Поволжьем, югом России и ее центральными губерниями. С каждым годом росло число буксирных пароходов, перевозивших вверх и вниз по реке все нарастающее количество всевозможных грузов. Путеводитель "Кама" (составитель П. В. Сюзев), изданный в Перми в 1911 году, отмечал: "Число буксирных пароходов по Каме с половины 1860-х годов так увеличилось, что подробно следить за ними в краткой летописи города далее становится невозможным".

В том же путеводителе мы находим такие сведения: "В 1861 году на Каме плавало 43 парохода, из них 12 пассажирских и 6 -- буксирно-пассажирских. А в 1890 году флот на Каме состоял уже из 276 пароходов! Из них 73%--буксиры". Путеводитель приводит очень важную справку: 250 пароходов, плававших по Каме, построены на отечественных предприятиях. В 1874 году начал действовать в устье речки Данилихи у Перми механический и литейный завод братьев Каменских, где строились и ремонтировались пароходы. Строил буксиры и Мотовилихинский завод.

Новое пассажирское пароходство И. И. Любимова в 1877 году тоже включилось в постройку пароходов, откупив у предпринимателя {36} Тета старый заводик на берегу Камы, основанный еще Гуллетом.* в 1858 году. Не в диковинку уже было увидеть на Каме, когда там начал работать Мешков, и железные баржи. Купцы-подрядчики Курбатов, Карповы, Григорьев перевозили в таких баржах не только товары, но и, по договорам с правительством, арестантов. В 1887 году известный нефтепромышленник Нобель применил для перевозки нефти и керосина баржи, у которых в кормовой части находилась машина, а в носовой -- большой резервуар вместительностью до 50 000 пудов.

* Гуллет и Тет были представителями иностранного капитала.

Вполне понятно, что на первом этапе деятельности в Перми Мешкову приходилось нелегко в борьбе с опытными частными предпринимателями-транспортниками и ведущими пароходными обществами "Самолет", "Кавказ и Меркурий" и др. Спорить с такими речными "китами" ему было трудно. Он был еще в тени. Но постепенно опыт, приобретенный за годы работы с отцом, самостоятельная деятельность, природная сметливость и исключительные организаторские способности содействовали его успеху. Весной 1877 года Николай Васильевич Мешков круто ломает свою судьбу, делает первый шаг как частный предприниматель.

В Перми он встретился с инспектором по речному страхованию Северного страхового общества Михаилом Ивановичем Шулятиковым, который сыграл в жизни и политическом просвещении Мешкова немаловажную роль. {37} Они были знакомы еще по Казани. В этом городе довольно часто бывал Шулятиков по делам страхования, а Мешков там же.начинал работать в "Товариществе Волго-Камского.пароходства". Михаилу Ивановичу нравился этот молодой, энергичный транспортник, а Николай Васильевич охотно прислушивался к советам старшего по возрасту Шулятикова.

Они подружились. Пожалуй, именно Михаил Иванович стал первым близким Мешкову человеком, который говорил не только о делах -- речном транспорте, строящейся железной дороге,-- но и на политические темы: о нашумевшем казанском заговоре 1863 года и последовавшем за ним судебном процессе. На этом процессе Михаил Иванович проходил как один из обвиняемых.

Мало кто в наши дни знает об этих событиях. Между тем это был первый политический судебный процесс,в царствование Александра II. Заговор этот -- попытка небольшой группы офицеров-поляков, служивших в царской армии, и студентов Казанского университета поддержать начавшееся на территории бывшего королевства Польского, в Литве и частично в Белоруссии и правобережной Украине национально-освободительное восстание поляков. Восставшие поляки хотели использовать благоприятную революционную ситуацию 1859--1861 гг. в России и добиться коренных социально-политических преобразований и восстановления независимости Польши. Восстание поддержали революционные силы России. Сотни русских сражались на стороне повстанцев. Что же касается казанских {38} "заговорщиков", то не оказалось у них ни опытных вожаков, ни оружия, и этот заговор с самого начала был обречен на провал и жестоко подавлен.

Студенты с наскоро составленными антиправительственными листовками разъехались из Казани в разных направлениях почти без конспирации. Листовки раздавали кому попало, даже неграмотным. Надо ли удивляться, что эти прокламации сразу становились лакомой добычей полицейских и жандармов, а те не зевали и хватали как незадачливых распространителей "крамолы", так и случайных, абсолютно невинных людей.

В числе арестованных в городе Глазове Вятской губернии оказался и 17-летний студент Казанского университета Михаил Шулятиков. После восьмимесячного следствия, проведенного комиссией военно-полевого суда, пятерых обвиняемых казнили, 18 отправили на каторжные работы, шестерых сослали в отдаленные углы империи. Остальных подсудимых отправили на разные сроки под надзор полиции. Михаилу Шулятикову грозила каторга, но, видимо, молодость спасла его от сурового наказания. Каторжные работы Шулятикову заменили трехгодичным пребыванием под надзором полиции в городе Глазове.

Итак, Глазов! Здесь только-только начали действовать земские учреждения. Шулятикову удалось получить должность секретаря мазовской земской управы. Скоро он стал незаменимым человеком. Грамотный и начитанный, он отлично вел всю переписку управы. Правда, подготовленные им бумаги не всегда {39} совпадали с указаниями, поступившими из канцелярии вятского губернатора. Постепенно в Вятке нарастало раздражение против глазовцев. Наступил день, когда Михаил Иванович вынужден был оставить работу, а в начале 70-х годов переехать вместе с женой и сыном в Пермь, где начал работать по речному страхованию.

Сын Шулятикова Владимир Михайлович стал участником социал-демократического движения 90-х годов прошлого столетия. Владимир Ильич Ленин ценил преданность Шулятикова-сына марксизму, его большевистскую позицию в борьбе с оппортунизмом, хотя и критиковал за ряд допущенных ошибок в публицистической деятельности. Сохранились пометки Ленина на книге В. М. Шулятикова "Оправдание капитализма в западно-европейской философии". В большевистской газете "Звезда" был опубликован некролог "Памяти В. М. Шулятикова". Автор некролога -- видный деятель большевистской партии дипломат Ф. Ф. Раскольников.

Трагична судьба старшей дочери Михаила Ивановича -- Анны Михайловны. Она родилась в Перми в 1874 году. 7 февраля 1908 года Анна Михайловна и шесть ее друзей -- членов "Северного боевого отряда" -- вышли на перехват экипажа, в котором ехали великий князь Николай Николаевич (дядя царя Николая II) и министр юстиции Щегловитов, -- тот, кто в 1887 году был прокурором на процессе Александра Ульянова и присутствовал при его казни. Попытка отважной семерки провалилась. Ее предал провокатор. Всех семерых {40} схватили жандармы. Военно-полевой суд приговорил арестованных к смертной казни через повешение.

Героическая смерть Анны Распутиной-Шулятиковой глубоко взволновала общественность России. Один из самых популярных в те годы русских писателей Леонид Андреев, откликнулся на эту трагедию созданием повести "Рассказ о семи повешенных".

В архиве петроградского градоначальника я обнаружил интересный документ царской охранки, неожиданно связывающий эти драматические события с Н. В. Мешковым! В документе говорилось: "Коммерции советник... Николай Васильевич Мешков 7 февраля 1908 года был обыскан, ввиду его сношения с казненным в том же году членом "Северного боевого отряда" партии социалистов-революционеров по делу о покушении на жизнь Великого князя Николая Николаевича, министра юстиции Щегловитова и других высокопоставленных лиц".

Откликнулась на эти события и газета "Пермские губернские ведомости" (1908, No 37). Ссылаясь на столичную газету "Новое время", она опубликовала заметку "К задержанию банды террористов в Санкт-Петербурге". Газета подтвердила обыск в квартире Мешкова на Бассейной улице и уточнила: обыск "...начался в 6 часов вечера и продолжался до поздней ночи. Произведены аресты...

Такой была революционная семья Шулятиковых. Многие годы Мешков находился с нею в дружеских отношениях.

После неожиданной {41} смерти в 1893 году Михаила Ивановича Мешков оказывал постоянную материальную поддержку его семье, поставил на Ваганьковском кладбище в Москве памятник Шулятикову.

Но это события последующих лет. Пока же Мешков -- служащий "Товарищества Волго-Камского пароходства", полный его доверенный в бассейне Камы. Он попросил у правления "Товарищества" разрешения приобрести или арендовать буксирный пароход. Такое разрешение Мешков получил и предложил Шулятикову войти с ним в компанию. Тот колебался: у него свои планы -- работать по организации судостроения на Волге. Все же Шулятиков дал согласие Мешкову на совместную работу. Однако новый тупик: у транспортной фирмы нет денег!

"Пришлось нам взять в долг 800 рублей", -- записывает Мешков в послужном списке много лет спустя при поступлении на должность консультанта в Наркомпуть. На эти деньги компаньоны арендовали у купца Грана тридцатисильный винтовой пароход "Пожва". За одну навигацию "Пожва" принесла им большой денежный доход.

Несомненно, дела компаньонов и в дальнейшем процветали бы, но Шулятиков решил все-таки покинуть Пермь. В том же послужном списке находим такую запись Мешкова: "Еще через год я, уже единолично, за отъездом из Перми навсегда моего компаньона, арендовал тот же пароходик "Пожва", отказался от службы в "Товариществе", несмотря на то, что правление вместо 1200 рублей предложило мне жалование в 3600 рублей".

{42}

Теперь все зависело от его личных способностей, умения вести дело. Того и другого у Мешкова хватало с избытком.

Надо сказать, что и удача способствовала ему с первых шагов. Деятельность транспортника повседневно связывала Мешкова с местными властями и деловыми кругами Перми на железной дороге. Он очень быстро ориентировался в тогдашней обстановке на Каме и находил в борьбе с конкурирующими предпринимателями наилучшие способы транспортировки грузов и обслуживания пассажиров. Он установил деловые контакты с крупнейшими заводчиками и местным купечеством, постепенно расширял круг и размах своей деятельности, получал наиболее выгодные заказы и постоянную клиентуру. Из года в год Мешков приобретал, модернизировал и заказывал новые пароходы. Расширялись его торговые операции.

Популярности Мешкова в деловых кругах Перми способствовало одно серьезное событие, сразу поднявшее авторитет Николая Васильевича и выдвинувшее его в первые ряды прогрессивных общественных деятелей города. 1891 год был одним из тяжелейших для сельского хозяйства России. Сильная засуха охватила многие районы страны. Поразила она и значительную часть Пермской губернии (Шадринский и Камышловский уезды, часть Екатеринбургского). На Пермское земство легла трудная задача -- заготовить и доставить в пострадавшие от неурожая уезды более 400 тыс. пудов семенного зерна. Губернская земская управа в лице ее председателя В. В. Ковалевского {43} поручила закупку зерна Н. В; Мешкову, по сути дела, на честное слово. При заключении контракта Николаю Васильевичу доверили без торгов, без всякого задатка или другого обеспечения почти 1,5 млн. рублей!

Интересная ситуация сложилась в губернском земском собрании при обсуждении доклада комиссии, ревизовавшей всю операцию по закупке зерна *. Некоторые гласные резко критиковали управу за легкомысленные действия при использовании денег, отпущенных на закупку зерна. Но, к чести Мешкова, он выполнил взятые обязательства безукоризненно и доверие, оказанное ему, оправдал.

* Журналы Пермского губернского земского собрания XXIII очередной сессии. -- 1893. -- С. 297--299.

Вот что сказал об этом в губернском земском собрании Ковалевский: "...если губернскому земству удалось выполнить с успехом эту операцию, то исключительно благодаря Н. В. Мешкову. В деле покупки хлеба г. Мешков не преследовал коммерческих целей, действовал не как коммерсант, а исключительно преследовал цель -- своими знаниями и опытностью помочь земству в тяжелую для него годину. Весь доставленный г. Мешковым хлеб оказался при всех испытаниях прекрасного качества".

Один из участников того же собрания Вольский добавил: "Господин Ковалевский за все время покупки хлеба нес на себе тяжелую ответственность, вверив Мешкову, не зная его до того времени, до 1,5 млн. рублей". А вот реплика гласного Бычкова: "Хорошо, что мы {44} имеем дело с таким человеком, как г. Мешков; не могло быть иначе..."

Губернское земское собрание вынесло благодарность Мешкову за бескорыстное выполнение им столь ответственной операции. И не случайно, надо полагать, Мешков становится через год гласным губернского земского собрания и состоит в этой должности три избирательных срока. Губернское земское собрание выдвигает его в правление Пермского отделения крестьянского поземельного банка и членом совета кустарно-промышленного банка.

избирается от земства в губернский училищный совет, получает и другие ответственные поручения. Журналы Пермского губернского земского собрания неоднократно фиксируют его участие в важных мероприятиях.

Мешков активно выступает за создание так называемого учительского фонда, цель которого -- помочь плохо оплачиваемому учительству сельских школ. Николай Васильевич оказывает фонду щедрую материальную поддержку. Он энергично ходатайствует перед земским собранием об увеличении пособия Пермской бесплатной библиотеке. "Книгами из библиотеки, -- говорил Мешков, -- пользуется главным образом пришлый люд, работающий на фабриках и пристанях, собирающийся сюда из разных уездов губернии". На одной из очередных сессий губернского собрания Мешков поддержал ходатайство правлений екатеринбургского и пермского обществ приказчиков об открытии торговой школы низшего типа, внес предложение об ассигновании земством {45} 50 тыс. рублей на строительство в Перми Народного дома.

Активно участвует Мешков и в делах Пермской городской думы, гласным которой он также является.

В журнале чрезвычайного собрания городской думы отмечено событие, долгое время волновавшее пермскую общественность. По инициативе директора мужской гимназии Я. И. Алфионова, 18 февраля 1899 года дума решила отметить 100-летнюю годовщину со дня рождения поэта А. С. Пушкина и утвердила комиссию для разработки программы чествования во главе с гласным Н. В. Мешковым*. Праздничными пушкинскими днями наметили 25, 26 и 27 мая, когда учащиеся всех школ должны быть освобождены от занятии. Предложенную комиссией программу праздника дума одобрила. Но неожиданно один пункт встретил возражения. Текст его был таков: "Отслужить по А. С. Пушкину панихиду, причем, если не встретится особых препятствий, было бы желательно совершить таковую на одной из городских площадей против Кафедрального собора или Воскресенской церкви, в противном случае -- в доме городского общества".

* Журналы Пермской городской думы. -- С. 205-- 206.

Казалось бы, все в порядке. Панихида была в то время обычной и непременной частью аналогичной церемонии. Но именно при обсуждении этого пункта в думе разгорелся сыр-бор. Дело в том, что пермский архиерей {46} усмотрел в нем крамольные чаяния и сделал тонкий ход. В послании местному духовенству он написал: "Не воспрещаю, но и не благословляю!" Это послужило достаточным основанием духовенству отказаться от служения панихиды по поэту.

Какую же позицию занял Мешков в этом конфликте думы с церковниками? Вместе с гласными М. Н. Жаковым и В. В. Ковалевским он резко протестовал против действий духовенства и настаивал на обязательном проведении панихиды на площади. Он говорил: "Панихида по А. С. Пушкину непременно должна носить характер народный, и только при невозможности совершить панихиду на площади отслужить ее в церкви. Нас упрекают, что мы мало молимся, но это не могло мешать служить панихиду в учебных заведениях и для воинских низших чинов. В данном случае выражением "не воспрещаю, но и не благословляю", делается увертка, а это недостойно делать духовным учителям".

Интересно, как возражал "крамольникам" депутат от духовного ведомства протоиерей Остроумов. Он заявил, что Пушкин -- лицо частное и нет-де основания требовать служения всенародной панихиды. По этому поводу Остроумов выступил даже со статьей в "Епархиальных ведомостях". "Почему, -- спрашивал протоиерей, -- представители города не возмущались в дни торжеств, посвященных 500-летию со времени блаженной кончины Св. Стефана? И в чем выразилось религиозное чувство представителей города, когда в селах и городах чествовали открытие мощей {47} новоявленного черниговского угодника божия Феодосия? Не большего ли чествования, чем поэт Пушкин, заслуживал святитель божий!"

Опоры в думе вокруг "дела о панихиде" длились еще долго. Но сама панихида по поэту,в дни праздников так и не была отслужена.

Подготовка к пушкинским дням и их проведение всколыхнули общественность Перми. Группа местной интеллигенции представила в установленном порядке устав "Пушкинского общества" для содействия народному образованию Пермской губернии. Пермский драматический кружок внес предложение в городскую думу о постройке в Перми Народного дворца. Когда комиссия по проведению пушкинских дней предложила создать фонд для строительства дворца, драматический кружок внес в этот фонд 700 рублей.

Городская дума охотно приняла пожертвование, утвердила создание фонда, но дальше этого дело не двигалось до 1913 года, когда, наконец, по ходатайству пермского общества "Народный дом", все же был заложен фундамент "Дома просветительных нужд в память поэта А. С. Пушкина". Однако здание это так и не было построено -- помешала начавшаяся первая мировая война.

Активное участие Мешкова в делах губернского земства длилось примерно до 1902 года, когда после крупного его конфликта с властями из-за контактов с революционным подпольем Перми Мешков вынужден был не только прекратить работу в земстве, но и на несколько {48} лет покинуть Пермь.

Что же касается быстрого роста его финансового могущества, то оно, как и у других предпринимателей, основано на возможности широко использовать дешевый труд крестьян, работавших грузчиками на пристанях и приречных предприятиях, матросами на пароходах, плотогонами и водоливами.

Специфика рабочей силы в Перми на речном транспорте и на предприятиях, его обслуживающих, состояла в том, как справедливо отмечает Б. А. Сутырин, "...что она своими корнями глубоко уходила в крестьянские массы, которые постоянно питали сложное транспортное хозяйство горных заводов Урала. На протяжении двух столетий с основания первых уральских горных заводов и вплоть до начала XX века речной транспорт Урала обеспечивался рабочей силой за счет крестьян Вятской, Пермской и Казанской губерний"*. Эти же крестьяне обслуживали и все подсобные предприятия на берегах Камы, Вятки, Белой, Чусовой.

* Сутырин Б. А. Развитие речного транспорта в Камско-Чусовском бассейне в 1840--1870 гг.: Автореферат.-- Свердловск, Пермь, 1965. -- С. 1.

Писатель буржуазно-либерального направления Вас. Ив. Немирович-Данченко, побывавший на Каме в 1875 и 1904 годах, отметил, что за прошедшие 30 лет на Урале мало что изменилось**. О тягчайших условиях труда рабочих на солеварнях пароходчика Любимова он пишет: "Чем вообще больше {49} всматриваешься в усольский соляной промысел, тем отчетливее он являлся мне истинным рабочим адом". Писатель также характеризует добывание алебастра на берегу Камы и погрузку его.на баржи: "Работа трудная, редкий на ней выстаивает долго. Известковая пыль ест глаза, иные и вовсе слепнут; тем не менее за такую каторгу платят не более 30 копеек в день. Таково здесь положение крестьянства. За эти 30.копеек мужик должен отработать не временем, а гуртом; снять известную часть известковой площади. Уроки назначаются хозяевами, которых меньше всего можно упрекнуть в снисходительном отношении к своей артели".

** Немирович-Данченко В. И. Кама и Урал: Очерки и впечатления. -- М., 1904. -- С. 126, 151.

Не все благополучно обстояло и в "вотчине" Мешкова. Сохранились документы, свидетельствующие о забастовке судовых команд Мешкова весной 1907 года в Заозерском затоне. Вот как описывает это событие журналист Н. Н. Дубилет: "Весной 1907 года, перед самым.выходом в плавание, судовые команды объявили забастовку. Организовал ее Леонид Семенович Бажин, который зимой работал на караване у Мешкова кузнецом, а летом плавал на одном из мешковских пароходов масленщиком. Когда в Заозерье примчались стражники и стали хватать активных участников стачки, Бажину удалось скрыться... Не могли напасть на его след, а он все это время скрывался в районе Заозерья и регулярно получал от Мешкова положенное жалование. Это стало известно из доноса" *.

* Дубилет Н. Н. Слово о Мешкове//Большая Кама.-- 1967.-- 11 февр.

{50}

Доносчик сообщал полиции, что Леонид Бажин "...в Заозерье делал бунт и был в побегах две недели, и получал жалование от господина Мешкова в сумме 40 рублей в месяц..."*. Факт парадоксальный!

* ГАПО, ф. 65, оп. 1, д. 65, л. 2.

Так подошел Николай Васильевич к решению вопроса о руководителе забастовки в его собственном затоне.

По свидетельству Л. А. Фотиевой, Мешков при забастовке почтовых служащих в Перми (1905) вызвал к себе председателя забастовочного комитета и сказал ему: "Бастуйте, сколько вам надо. Я буду платить вам ваше жалованье". За это его судили. Но помог его капитал. Царские судьи не устояли перед соблазном и оправдали его**.

** ГАПО. Из коллекции документов по фонду Н. В. Мешкова.

Очень интересное донесение Пермского уездного исправника обнаружил в государственном архиве Пермской области (ГАПО) ветеран партии М. С. Альперович. В суточном рапорте исправник доносит исполняющему обязанности губернатора А. П. Наумову (август 1905 года), что 9 июля с. г. на Вышке собралось около 3000 бастующих мотовилихинцев, и им раздавали по 10, 20, 30 копеек на поддержание семей бастующих. "Ходят упорные слухи, -- пишет.исправник, -- что пароходчик Мешков дал 5000 рублей на забастовку".

Нет пока достоверного подтверждения этой материальной поддержки Мешковым забастовки мотовилихинцев. Но сам факт, что в {51} народе "ходят упорные слухи" о причастности Мешкова к этому делу, подтверждает его популярность среди рабочего люда, делает вполне реальной возможность помощи его бастующим мотовилихинцам.

Краевед Кировской области Василий Георгиевич Пленков рассказывал мне о работе его в Нижегородском отделении пароходной фирмы "Ф. и Г. бр. Каменские и Н. Мешков": "Доверенный фирмы Шевырталов принял меня на должность помощника приказчика по приему и отпуску грузов. Платили мне 25 рублей в месяц. Это почти в два раза больше, чем в Вятско-Волжском пароходстве, где я работал до этого.

Во время известной Нижегородской ярмарки (с июня но сентябрь) работы было очень много. В тот период всем служащим и рабочим доплачивали по нескольку рублей в неделю (в зависимости от должности). Кроме того, каждому выдавали по четверти фунта чая и 2--3 фунта сахара на неделю. Вообще отношение к рабочим и служащим в этой фирме было значительно лучше, чем в других пароходствах. Но и порядки были строгие! Мы, молодые, жили в общежитии. К десяти часам вечера все обязаны были находиться уже дома. А опоздавшим крепко доставалось от Шевырталова. Не выносил он гуляк и пьяниц. На работе они не задерживались. Чтобы мы не транжирили заработок на пустяки, деньги нам выдавали только на еду, а с нашего согласия остальные деньги переводили родителям. Следил Шевырталов и за тем, чтобы служащие и рабочие были всегда хорошо одеты.

{52}

Уже при Советской власти, работая в Наркомпути, Мешков неоднократно приезжал в Пермь, Нижний Новгород и другие волжские и камские города и был столь же требователен, как и прежде.

Общаясь ежедневно с командами пароходов, мы знали, что и в других отделениях... фирмы порядок был такой же. Не скажешь никак этого о других пароходствах" *.

* Архив автора.

Отлично изучив все звенья транспортной работы, Мешков очень ценил инициативных, деятельных людей, требовал от своих управляющих отделениями (доверенных фирмы) представлять ему наиболее толковых и энергичных служащих и рабочих для премирования и продвижения по службе. Особенно выделял Мешков людей, которых мы называем "с живинкой в деле". Сам превосходный организатор, Мешков и у подчиненных ценил умение организовать производство. Равным образом это требовалось и от доверенных, и от капитанов пароходов, и от других служащих фирмы. Не терпел Мешков небрежного выполнения заданий и сурово взыскивал за нерадение.

Расширяя свое пароходство, он внимательно следил за новыми достижениями отечественного и зарубежного пароходостроения. Как указывают Н. Дубилет и А. Пак, "Мешков первый перевел свой флот на отопление вместо дров и угля мазутом, начал строить пароходы с машинами новейших по тому времени типов". **. Ежегодно много средств вкладывал {53} Мешков в модернизацию своих пароходов. Только в 1915--1916 гг. он заново отремонтировал и перестроил, добиваясь лучшего обслуживания пассажиров и доставки грузов, пароходы "Вера", "Чермоз", "Полюд", "Тургояк", "Лунегов", "Добрянка" и "Ныроб".

** Дубилет Н., Пак А. Кама, -- Молотов, 1950. -- С. 40.

Ботаник П. В. Сюзев в путеводителе "Кама" в 1911 году отмечал большую конкуренцию пароходовладельцев и как следствие конкурентной борьбы -- "падение тарифных цен, убытки пароходств или даже прекращение их деятельности" *.

* Примером тому служит решение прекратить (1881) деятельность на Каме (после 22 лет работы) общества "Кавказ и Меркурий", а затем общества "Самолет".

Коммерческая борьба заставила владельцев пароходов к концу первого десятилетия искать спасение во взаимном соглашении. Они создали сферы влияния. На Волге и Каме (от Перми до Нижнего Новгорода) вошли в соглашение фирмы бр. Каменских, Любимовой и Кашиной, на Каме от Перми до Чердыни -- пароходовладельцы Ржевин и Беклемишев, на реке Вятке -- Булычев, Александров, Тырышкия и Вятско-Волжское пароходство, на реке Белой -- Якимов, Тупицин, Сорокин.

Однако сферы влияния помогли не всем. Не выдерживая конкуренции, вынуждены были "сложить оружие" менее крепкие в организационном и финансовом отношении пароходства Ржевина и Кирьянова на Верхней Каме, бр. Тупициных и Сорокина на реке Белой и др. Пароходы, пристани и все транспортное имущество этих фирм откупил Мешков. {54} К 1913 году пришла очередь и "Товарищества бр. Ф. и Г. Каменские". История и судьба этого пароходства весьма интересны и тесно переплелись с деятельностью Мешкова. Записи о нем оставил сам Николай Васильевич, изучивший детально дела пароходства перед тем, как купить его у последних наследников этой старинной транспортной фирмы.

В 1830 году жители Перми с уральских и горных заводов графа Шувалова Федор Кузьмич и Григорий Кузьмич Каменские в поисках заработка занялись гужевой перевозкой товаров на восток и запад от Перми, на Ирбитскую и Макарьевскую ярмарки. Из-за отсутствия железнодорожного транспорта и пароходства конные перевозки были так необходимы, что дело братьев Каменских процветало.

Очень скоро район, обслуживаемый их обозами, оказался в пределах между Москвой и Китаем (Кяхта, Кульджа и т. д.), т. е. на протяжении свыше 6 тыс. верст. Такое расстояние конные обозы с извозчиками, идущими обычно пешком, преодолевали не менее чем за пять месяцев. Особенные трудности возникали в период длительных весенних и осенних распутиц и разлива рек. Крестьяне отказывались от сквозных перевозок, которые в оба конца затягивались на целый год. Каменские строили перевалочные базы, нанимали сменных извозчиков, ставили на всем пути своих постоянных доверенных и приказчиков.

В середине прошлого столетия на Каме появляются первые буксирные и пассажирские пароходы. Каменские в числе первых становятся пароходовладельцами.

{55}

К концу 1910 года третье поколение Каменских продолжало дело, начатое Федором и Григорием Каменскими. Вместо "Торгового дома бр. Ф. и Г. Каменские" оно стало называться "Товариществом". Паевой капитал его официально определялся в 5 млн. рублей. Но... лишь на бумаге!

Дело велось по старинке, на "карманной" бухгалтерии, без хорошо налаженного учета. Хозяева фактически уже.не были организаторами и руководителями "Товарищества". Все заботы о нем переложили на второстепенных, подчас случайных людей. Дела "Товарищества" хирели. Росли долги. Назревал крах.

Некоторые организации и фирмы, связанные с делами "Товарищества" и заинтересованные в его сохранении, обратились к Мешкову, транспортное дело которого процветало. Трудно сказать, что руководило Мешковым, когда, ознакомившись с тяжелым финансовым положением "Товарищества", он принял на себя полностью все его громадные долги. Сделавшись по сути дела владельцем пароходства, он не закрыл старинную камскую фирму, а только присоединил к ее наименованию свою фамилию. Правда, он оставил за собой право быть директором-распорядителем нового "Товарищества пароходства и транспортирования грузов бр. Ф. и Г. Каменские и Н. Мешков". Под таким наименованием фирма и существовала до национализации в 1918 году.

Став руководителем и фактически хозяином огромного "Товарищества", Мешков в кратчайший срок с присущей ему энергией ликвидировал {56} царивший там хаос, привел в порядок учет и отчетность. Правой рукой и тут был постоянный помощник Мешкова Григорий Михайлович Чудинов.

Жил Чудинов со своей большой семьей в двухэтажном флигеле на усадьбе мешковского дома в Перми. Григорий Михайлович наделен был от природы изумительной памятью. Он и в бухгалтерии не очень-то нуждался. Когда это требовалось, Чудинов мог сообщить Мешкову любую справку о взаиморасчетах с поставщиками и главными клиентами. Не раз "выговаривал" он хозяину за некоторые слишком щедрые, по его мнению, траты денег. Он обладал большим чутьем и никогда не подводил фирму необдуманными действиями, хотя и имел от Мешкова большие полномочия и пользовался абсолютным доверием Николая Васильевича.

Н. Дубилет и А. Пак * приводят любопытный пример, иллюстрирующий методы, которыми конкурирующие пароходства подрывали позиции соперников. Пароходчик Любимов узнал, что Мешков открыл на Верхней Каме свою пассажирскую линию. Дабы "насолить" конкуренту, Любимов арендовал на Волге два небольших пассажирских судна, сбавил цены на проезд и тоже открыл дополнительные линии в верховьях Камы.

* Дубилет Н., Пак А. Кама...-- С. 40.

После закрытия навигации Любимову доложили, что два его арендованных парохода принесли убыток в 55 тыс. рублей. На это он {57} только ответил: "Очень хорошо! Мешков потерял 100 тыс.!"

Вероятней всего, это анекдот. Но анекдот, весьма близкий к истине.

Капитуляция ряда конкурирующих пароходств позволила Мешкову значительно расширить свою деятельность, еще более повысить влияние на Каме и Волге. В дополнение к хорошо поставленной почтово-пассажирской линии Пермь -- Казань -- Нижний Новгород по Каме и Волге (1450 верст) он организовал еще три новых почтово-пассажирских линии: Уфа -- Казань -- Нижний Новгород (1470 верст) по рекам Белой, Каме и Волге; Пермь -- Солеварни (Усолье -- Березники -- Ленва -- Дедюхин) по Каме (230 верст) и Пермь -- Солеварни -- Чердынь по рекам Каме, Вишере и Колве (390 верст).

В навигацию 1915 года "Товарищество" еще более активизирует свою деятельность. В газете "Зауральский край" (1915.-- 11 апр.) оно публикует объявление о дополнительно открываемых товаро-пассажирских линиях от Нижнего Новгорода до Уфы и от Казани до Уфы. В дополнение к существующим почтово-пассажирским рейсам организована и скорая линия между Пермью и Нижним Новгородом.

Кроме того, Мешков организовал специальные маршруты мелкосидящих товаро-пассажирских пароходов между Уфой и Стерлитамаком до спада воды.

В объявлении сообщается, что "Транспортирование грузов производится "Товариществом" в своих пассажирских пароходах и в баркасах (железных) и баржах за буксирными {58} пароходами и теплоходами по рекам: Волге, Каме, Белой, Вятке, Оке и Москве, а также сухопутно в сибирские города и в города Царства Польского";

Так до февральской и Октябрьской революций торгово-транспортная.

"Товарищества", возглавляемого Мешковым, включила реки Оку и Москву и достигла западных границ России.

Дата добавления: 2015-11-30